Танец с судьбой

Глава 9

Маиза заявила Далве, что одно её золотое колье с бриллиантами пропало. И теперь, если оно не найдётся, придётся заявить в полицию. Далва ручалась за всю прислугу.

Маиза отправилась в полицейский участок вместе с Лидиани, сгорая от желания заявить о пропаже колье. Она рассказала полиции, что колье исчезло из дома, и заметила, что всей прислуге можно доверять. Но в их доме недавно делали ремонт, и ворами могли оказаться мастера, и был ещё один человек, который попадает под подозрение — это телохранитель её дочери. Она указала на Шанди, как бы, между прочим.

— Я не буду с ней торговаться. Я дам Маизе всё, что она захочет, и куплю в обмен своё спокойствие, — говорил Лукас, расхаживая по кабинету.

— А ты уверен, что в таком случае она согласится на развод? — спросил Лобату.

— Ей придётся согласиться. Я уже принял решение и больше не хочу с ней жить. Наш брак был ошибкой. Маиза несчастлива, я тоже, а что хорошего это принесло Мел? Ничего. Даже если у нас с Жади ничего не выйдет, всё равно я задыхаюсь под тяжестью, навалившейся на меня… А ты поговори с Маизой, как мой адвокат.

Лобату вздохнул. И он, и Тавиньу опасались, что если Лукас пойдёт на поводу у жены, заключая развод, то та может потребовать себе всю фирму. Но Лукас хотел лишь побыстрее распрощаться со своей благоверной, и, ни о чём не задумывался.

В приёмной зазвонил телефон.

— Я же предупредил, меня ни для кого нет, — сказал Лукас секретарше, когда та протянула ему трубку.

— Извини, но это какая-то женщина с арабским акцентом, вдруг это от Саида, — тактично заметила Кларисси.

Лукас тотчас подбежал и с нетерпением вырвал у неё из рук не только трубку, но и весь аппарат.

— Алло… да, Зорайде, говори, это я…

— Лукас, Жади всё бросила ради тебя. Прошу, не покидай её! Саид развёлся с ней, — выпалила преданная служанка.

— Развёлся?! — младший Феррас расплылся в блаженной улыбке. — Какое счастье… Но я ведь не передумал! Мы обязательно поженимся.

— Вы здесь, на Западе, не такие, как мы. Сегодня вы говорите одно, а завтра другое. Ваше слово ничего не стоит, — не доверяла ему служанка.

— А я могу поговорить с ней?… Тогда скажи ей, что я жду её… Зорайде, через три месяца у меня тоже всё прояснится. Всё будет так, как мы планировали, так и передай ей.

У Лукаса давно не выдавалось такого счастливого дня. Лео вернулся домой после нескольких дней отсутствия. Он, как обычно, устроил матери и бабушке скандал и поставил им ультиматум: либо он снова уйдёт, либо мать даст ему возможность поговорить с отцом. Деуза спешно обдумывала ситуацию и решила вызвать Албиери в храм. Профессор летел туда, как на крыльях.

«Ты хочешь занять место Аллаха, Аугусто. Хочешь из создания Аллаха превратиться в творца. Аллах сотворил человека, Он создал его тело и вдохнул в него душу. Он создал жизнь и смерть. И если ты когда-нибудь сможешь дать тело своему клону, то душу, ты в него вдохнуть не сможешь», — звучал в памяти доктора голос дядюшки Али.

Профессор едва сдержал слёзы, увидев своё творенье. Он всё-таки чувствовал себя Богом и понимал, что сумел победить смерть… Наконец, он протянул навстречу Лео руки.

— Сынок! — позвал он его. Юноша улыбнулся в ответ.

— Папа…

И обнял Албиери. Деуза заплакала и ушла из храма.

— Это невероятно, Лео… Я победил время и смерть, — говорил профессор, глядя на клона.

— Ты ведь мой отец? — спросил тот, словно желая ещё раз удостовериться в этом.

— Конечно, конечно, — он обнял юношу.

Но думал доктор вовсе не о благополучии своего «сына».

Подобное достижение позволило бы мне занять достойное место в истории науки, но как Леонидас и Лукас воспримут это? И Деуза… — спрашивал себя профессор, разглядывая Лео, как результат своего эксперимента.

— А я давно всё понял! — заявил юноша. — Вообще было нетрудно догадаться, что именно ты — мой отец!

Аугусто не стал отрицать, что Лео родился после его свадьбы с Эдной, и его жена не подозревала, что мальчик — его сын. А Деуза увезла его в глушь из-за банальной женской мести.

— Но почему ты не бросил Эдну и не ушёл к маме? — спросил юноша.

Интересно, чем он похож на Лукаса и Диогу, кроме внешности? Генетически он — близнец Лукаса и Диогу, но существует в другом временном пространстве, углублялся в свои мысли доктор.

— Что тебе нравится? – вдруг с улыбкой спросил учёный, не ответив. — Например, тебя не привлекают самолеты?

— Наверное, это здорово, но я никогда не летал, а вертолёты нравятся.

«Диогу, вылитый Диогу!» — с радостной улыбкой заключил про себя профессор.

— Это отлично — пролететь на вертолёте над домами, а ещё лучше над пляжем, наблюдая, как загорают девушки, — с увлечением погрузился в фантазии Лео. — Обожаю воду, будь то море, река или озеро, люблю ветер, песок…

Албиери радостно кивнул. Лукас тоже был бы таким же, не родись он сыном Леонидаса Ферраса, отметил про себя учёный.

— А музыка?

— Я её обожаю. Я не учился, но немного умею играть на скрипке. Когда-нибудь я её себе куплю.

На скрипке — это от Лукаса, подумал генетик.

— Скажи, а ты влюбчивый или тихий, скромный? — продолжил он свой допрос.

— Я часто влюбляюсь и меняю девушек, — засмеялся Лео.

— Ты робок с девушками или смел?

— Если девушка мне нравится, я долго не раздумываю… Но меня никому не окрутить.

Диогу был таким же, точно таким же! — подумал доктор.

— А как ты думаешь, ты мог бы всю жизнь любить одну женщину? Мог бы совершать безумства ради неё?

— Не знаю, — Лео вдруг стал серьёзным. — Иногда мне кажется, что эта женщина существует: она где-то рядом, и в то же время далеко. И когда её встречу, всё изменится, — он усмехнулся своим словам.

— В твоём возрасте вполне естественно думать, что такая женщина существует, — сказал учёный.

Он размышлял о том, насколько реальна генетическая память. Профессор не осмеливался никому рассказать о существовании клона и решил, что никто из знакомых Лукаса не должен встретиться с Лео.

— Я хочу жить в твоём доме, в той комнате, где жил в детстве, — неожиданно признался юноша.

Доктор слегка смутился и пообещал отвести его в свой дом через несколько дней.

Для Деузы сообщение о том, что сын переезжает, было ужасным ударом.

— Я люблю тебя, но слишком долго жил с тобой и теперь хочу жить с отцом, — объявил Лео. — Мама, представь себе: у каждого ребёнка есть и отец. Даже если он умер, человек должен знать, что он у него был. А ты всю жизнь старалась меня убедить, что у меня нет отца, что ты одна меня сделала, — он рассмеялся. — И если раньше жена Албиери не подозревала, что я его сын, то теперь она узнает об этом.

Деуза плакала, но боялась рассказать сыну об искусственном оплодотворении.

Пришёл Эдвалду. Он стал понемногу находить общий язык с Лео, и когда юноша сказал, что ему необходимо побыть с отцом, портной объявил, что полностью понимает его. Лео почесал за ухом, в точности повторяя жест Лукаса, которого никогда не видел, и ухмыльнулся.

— Мужчина, отделившийся от своей тени… Тебе придётся выбирать между ним и его тенью, — Зорайде смотрела на чашку с кофейной гущей.

— Ты с каждым днём всё больше путаешься, читая мою судьбу, — упрекнула её Жади.

— Но это всё, что можно прочесть по кофейной гуще. Я сама не могу понять, но это всё, что я вижу. Прошлое и будущее пересекаются, сливаясь в фигуре мужчины… Тебе придётся выбирать: идти вперёд или вернуться назад…

— Но это ничего не значит! — возмутилась Жади.

— Наверняка значит. Иногда наша судьба не является нам открыто. Мы понимаем её знаки только тогда, когда всё уже происходит. Раз нам не удаётся прочесть твоё будущее, следовательно, речь идёт о вещах, которые ты не сможешь изменить.

— Я хочу узнать насчёт своего развода. Ведь через три месяца Лукас тоже разведётся с женой, и мы будем счастливы… Зорайде, зачем ты привезла сюда эту чашку?! Ты всё время твердишь одно и то же. Ничего не изменилось!

— Изменилось. Когда я гадала тебе впервые, это всё было далеко, в будущем, а теперь это уже в настоящем, — заявила служанка.

— В настоящем?! Но я не вижу всего этого в настоящем! Где этот мужчина?! Где эта тень?!

Маиза подогнала свою машину к автомобилю Саида. И подсела к нему.

— Ты грустная… — заметил он.

— Просто устала, — вздохнула Маиза.

— Я уделяю тебе мало внимания, — он взял её руку и внимательно заглянул в глаза.

— У меня много проблем, Саид, — ответила она и поцеловала его.

— Иногда я себя спрашиваю, хорошо ли тебе со мной… Хорошо?

— В большинстве случаев, да.

— А когда нет? — поинтересовался Саид.

— Когда ты смотришь на меня так, что я не в силах истолковать твоего взгляда… Когда ты целуешь меня, а я не могу понять, целуешь ли ты меня или свою месть…

— Я тоже спрашиваю себя, целуешь ли ты меня или своего соперника, — ухмыльнулся он в ответ.

— Тебе это неприятно?

— Конечно! Это типичные сомнения мужчины, который увлёкся женщиной больше, чем ему хотелось бы… Я развёлся с Жади…

— Теперь понятно, почему Лукас так торопится с разводом…

Рашид нахмурился. Он прекрасно понимал, что эти встречи с Маизой не нужны ни ему, ни ей, но отказаться от них тоже не мог. Им овладело желание отомстить, и бороться с ним Саид был не в силах.

Кадижа сказала матери, что после развода хочет остаться с ней.

— Попроси отца, чтобы он разрешил тебе жить со мной, — посоветовала Жади. — Он не сможет тебе отказать.

Кадижу она в этом легко убедила, но сама понимала, что Сайд может решить совсем по-другому.

— Ты сама выбрала такую участь, Жади, мне жаль тебя. Всегда грустно смотреть, как человек гонится за миражом, думая, что догонит его, — вздохнул дядя Али.

— Я догнала его. Зорайде звонила Лукасу, он ждёт меня! Всё будет так, как мы наметили, — почти задыхаясь от переполнявшей её радости, отозвалась Жади.

— Зорайде помогла тебе в этом заговоре? — насторожился дядюшка.

— Нет, нет, честное слово! Просто она, как и вы, боялась, что он бросит меня, поэтому позвонила ему и сказала, что я остаюсь без мужа, без дома, без семьи…

— Для западного человека слово не значит столько, сколько оно значит для нас…

— Но Лукас…

— Лукас… — Али презрительно скривился. — Он типичный представитель Запада и столько раз доказывал тебе это…

— Дядя, он был тогда очень молод…

— Если человек не усвоил некоторые вещи в детстве, он не усвоит их никогда. Нравственные принципы и ценности закладываются именно в детстве. Они формируются с детства или не формируются вообще.

— Я знаю, что вы человек очень мудрый, но на этот раз вы ошибаетесь, — Жади улыбнулась.

— Хорошо бы… Я был бы очень рад своей ошибке. Мне бы не хотелось закрывать двери перед племянницей, дочерью моего брата… Но если ты разведёшься с Саидом и уйдёшь к Лукасу, то мне придётся это сделать, — Жади вдруг поняла безысходность своего положения и бросилась в объятия дяди. — Если я не сделаю этого, то общество отвернётся от меня и от детей Латиффы.

— Значит, когда после идата я уйду из дома Саида, я никогда вас больше не увижу? — со слезами на глазах спросила Жади.

— Не будем говорить «мактуб», пока не произнесено последнее слово, а оно пока не произнесено, — вздохнул Али.

Жади заплакала и обняла его.

Назира планировала устроить «случайную» встречу Амины и Мохаммеда в магазине. Но Латиффа, вызнав всё заранее, послала дочь задержать отца, а сама незаметно поехала к торговому центру, где сестра Рании дожидалась её мужа. Увидев сидящую на скамейке Амину у входа, Латиффа подсела к ней.

— Очень рада вас видеть, — заворковала она. – И Мохаммед тоже будет, рад вас видеть! У меня замечательный муж! После рождения Амима он в письменной форме пообещал не брать вторую жену, но об этом не знает никто, кроме нас и юриста. Так что я вам выдаю семейный секрет. Ну, да вы никому не расскажете…

Латиффа солгала, чтобы Амина больше не внушала себе напрасные надежды по поводу свадьбы. И ддевушка посчитала, что ей лучше вернуться домой…

Выходя из торгового центра, торжествующая Латиффа наткнулась на Назиру.

— Ах, как хорошо, что мы встретились! — закричала Латиффа. — А я видела здесь десять минут назад Амину, мы с ней посекретничали, и она призналась мне, что ей очень понравился Миру. Теперь она собирается за него замуж.

Назира в ужасе прокляла Амину и поблагодарила Латиффу за то, что та открыла ей глаза, крепкими объятиями.

Назира была целиком погружена в свои мечты о Миру.

— Твой избранник богат и подарит тебе много золота? — спросила меркантильная Кадижа.

— Да Миру сам просто золотой! — воскликнула Назира. — После свадьбы мы с ним будем гулять и развлекаться. У меня будет самый красивый муж в семье! Все умрут от зависти!

Она сочла необходимым начать разговор с Миру.

— Я знаю, ты был оскорблён поступком Мохаммеда в тот день, когда подвёз меня на мотоцикле, — запела она. — Но я также знаю, что ты без ума от меня. Если бы я была старомодной женщиной, я бы в этом не призналась, но современная женщина говорит то, что думает, а я современная женщина! И хочу сказать тебе, Миру, что я освободилась от их тирании! Я не боюсь быть проклятой, не боюсь гореть в пламени ада! — выпалила Назира. — Как только ты подашь мне сигнал, я убегу с тобой!

Миру так растерялся от неожиданности, что не смог ничего ответить.

— Если мужчина не способен ничего сказать, значит, он задыхается от волнения, — поделилась Назира своим успехом с племянницами.

Наивные Самира и Кадижа запрыгали, радуясь за тётку.

Лукас присел на стол в своём кабинете и задумчиво почесал ухо. В офис заглянул Албиери. Младший Феррас соскочил со стола и предложил профессору сесть.

— Расскажи мне о себе, — пространно начал доктор.

— У меня всё в порядке. Есть определённые проблемы, ты сам знаешь, но скоро я решу их. Лобату ведёт переговоры с Маизой насчёт развода, а Жади уже добилась развода с мужем. Она ждёт, когда истечёт срок, положенный по их законам, и тогда она сумеет уйти из дома.

— По-твоему, в тебе есть что-то от авантюриста, одолеваемого жаждой жизни? — спросил крёстный.

— Странный вопрос… — Феррас растерянно заулыбался.

— Такой Лукас живёт в тебе?

— С чего ты вдруг спросил, Аугусто?

— Мне просто любопытно, — ответил доктор, забыв уточнить, что его любопытство носит чисто научный характер.

— Наверное, такой человек живёт в каждом из нас. Мы вечно в плену условностей и приличий и результате оказываемся скованными ими по рукам и ногам. Мне кажется, в каждом из нас существует дикарь.

— Меня не интересуют все, расскажи мне о себе! Я помню, в юности ты не хотел работать в компании, мечтал посвятить себя музыке, играть на гитаре… Это было данью молодости или проявлением духа авантюризма?

— Тот Лукас, которого ты видишь перед собой, не имеет ко мне отношения: я смотрюсь в зеркало и не узнаю себя. Этот Лукас — творение моего отца.

— Убери всё лишнее. И что же ты видишь?

— Свободного человека, способного на всё, ничем не связанного. Но это тоже последствие отцовского воспитания. Ведь если бы он так не подавлял меня, я бы так не жаждал свободы и не грезил бы ею.

— Я помню, ты любил путешествовать, спать под открытым небом…

— Верно! И рвался ночевать на улице. Далва была категорически против, спроси у неё, — рассмеялся крестник. — Однажды отец показал нам один фильм, времён его детства, он назывался «Принц и нищий». Они были похожи, как близнецы. Принц жил, как пленник в замке, окружённый богатством, игрушками и завидовал свободе нищего, который мог играть, где хотел. И вот однажды они решили поменяться местами. С тех пор я стал мечтать, что однажды встречусь со своим двойником и поменяюсь с ним местами.

Вдруг в кабинет ворвался Лобату. Он явно был уже навеселе.

— Дорогой друг, Маиза запросила астрономическую сумму. Думаю, только Леонидас может дать добро на выдачу таких денег, но вряд ли он это сделает, — сообщил Лобату.

Лукас потёр глаз.

Даже жесты у них одинаковые, они очень похоже, трогают ухо, трут глаз… — подумал Албиери.

Вопреки мнению Лобату, Леонидас на удивление легко согласился выплатить запрошенную Маизой сумму.

— Неужели ты готов снова жениться, чтобы опять пройти через всё это?! — недоумевал Лобату.

— На этот раз всё будет по-другому! — заявил Лукас. — Я уеду от отца. Если я приведу Жади в его дом, ничего хорошего из этого не выйдет. Мы будем жить отдельно.

В его замыслы мало кто верил…

После встречи с Латиффой печальная Амина вернулась к Рашиду и сказала ему и Кадиже, что должна возвращаться домой. Родители должны найти ей мужа. Жади пришла в гостиную и позвала мужа в спальню, для разговора.

Амина тотчас сообщила сестре, что Саид пошёл в спальню первой жены. Рания расстроилась.

— Я боюсь, что Жади сумеет наладить отношения с ним, и я потеряю шанс стать первой женой, — призналась она. — Не уезжай, останься ещё на некоторое время! Ты поможешь мне окончательно завоевать любовь Саида! Без тебя мне придётся трудно!

Амина согласилась ещё немного пожить в Рио. Наверху шёл диалог намного напряжённее. Жади попросила мужа оставить Кадижу с ней, как когда-то дядя Али оставил её с матерью. Но Саид был непреклонен.

— Твоя мать не собиралась забыть нашу религию и обычаи, чтобы броситься на шею бразильцу! — жёстко отрезал он.

— Но ты так же, как и я, не соблюдаешь велений пророка и изменяешь мне с женой Лукаса! — сразу напомнила Жади. — При желании я могу найти четырёх свидетелей, которые видели вас вместе, и тогда тебя выпорют на площади в назидание другим.

Но Саида эта угроза не напугала.

— Попробуй! — усмехнулся он. — И запомни следующее: теперь, как бы ты ни просила меня, даже если ты будешь умолять, как в прошлый раз, я не приму тебя назад! Ты будешь жить той жизнью, которую выбрала сама. Но ты заплатишь за это разлукой с Кадижей! — твёрдо сказал он и ушёл.

Зорайде примчалась утешить свою любимицу.

— Не стоило заводить этот разговор сейчас, ведь впереди много времени, а оно смягчает людей, — сказала она.

— Я хотела уладить всё мирным путём, но раз он не хочет, я решу это так, как советовал Лукас — через суд, — говорила Жади, не слушая служанку.

— Оба прошлых раза, когда вы разводились, он был расстроен, а сейчас нет, — заметила Зорайде.

Жади со слезами на глазах стала умолять её взять у Латиффы сотовый, чтобы она могла позвонить Лукасу.

— Он должен связаться с адвокатами уже сейчас! Поэтому нам нужно всё обговорить, — объясняла Жади.

После мучительных, но не очень долгих раздумий служанка вновь согласилась помочь.

Латиффа не хотела давать сотовый, потому что боялась проблем с мужем, когда тот заметит пропажу. Но, в конце концов, дала мобильник Зорайде.

Та вручила Жади сотовый телефон, и плутовка запрыгала от радости.

Лукас сидел за бумагами в своём кабинете. Вдруг зазвонил сотовый.

— Жади?! — взволнованным от неожиданности голосом спросил он.

— Лукас! — Жади улыбнулась стоящей рядом Зорайде. — Я так переживаю из-за Кадижи…

— Я же объяснял тебе… А ты уже поговорила с ним?…

— Да, он отказал! — крикнула Жади.

— Хорошо, я посоветуюсь с Лобату, чтобы тебе было спокойнее… Не волнуйся, всё будет хорошо… Я так хочу увидеть тебя, — с надеждой сказал он.

— Я тоже, но до окончания срока ещё так далеко…

— Что бы нам такое придумать?

— Саид уезжает в Сан-Пауло. Он пробудет там два дня, подожди, я что-нибудь выдумаю… Я позвоню тебе позже… Я очень, очень тебя люблю… Пока! — она отсоединилась.

— Если ты хочешь совершить безумный поступок, предупреди меня, я уйду к Латиффе, — пробурчала верная служанка.

— Зорайде, успокойся, — весело ответила Жади.

— Я не могу! Я так и вижу, как меня волокут к месту наказания! Слышу, как кричат люди, которые ведут меня: «Какой позор!» Как меня обвиняют в пособничестве разврату, за то, что помогала тебе… Моя спина уже чувствует боль от ударов, — Зорайде пригнулась, будто защищая себя от плетей.

— Ничего не случится ни с тобой, ни со мной, обещаю!

— Но тебе больше не удастся обмануть охранников!

— А я и пытаться не буду, — лукаво протянула Жади. — Когда Саид уедет, я приведу Лукаса сюда, в дом! Я уже знаю, как это сделать! — она ликующе улыбнулась.

— Не говори, я не хочу ничего знать! — Зорайде выбежала из комнаты, в ужасе закрывая уши руками.

Жади рассмеялась. И повторила звонок по сотовому.

— Лукас, привет! Если у тебя хватит смелости сделать то, что я скажу, мы увидимся…

Мохаммед пообещал Саиду, что в его отсутствие будет следить за его домом и семьёй, как за своей собственной:

— Не позволяй Жади выходить из дома, — попросил брат.

— Конечно! Хоть под конец совместной жизни, но ты должен показать ей, кто в доме хозяин!

Саид пришёл в комнату Рании. Та радостно встретила мужа.

— Я станцую для тебя! — сказала она.

Но он мрачно сидел за рабочим столом, устремив тяжёлый взгляд вдаль. Рания подошла к мужу и, нежно взяв его за руку, спросила:

— Что с тобой?

— Ничего, — Саид нехотя улыбнулся молодой жене.

— Но ты чем-то недоволен? Мной? — забеспокоилась она.

— Нет, не тобой.

— Ты думаешь о разводе… Саид, я сделаю тебя счастливым, очень счастливым. Тебе буду нужна только я, разве тебе плохо со мной?

— Нет, — ласково отозвался он.

— Ты любишь Жади?

— Никогда больше не говори об этом! — обрезал он внезапно резко и грубо.

Рания смутилась, поцеловала мужа и ушла.

Жади вместе с Ранией и Аминой рассматривала платки. Она удивлялась красоте ткани и, не пытаясь скрывать переполнявшее её счастье, вскочила на столик и стала кружиться с шалью.

— Тебе весело? — спросила Амина.

— Очень, — ответила она.

— Я не знала, что ты такая весёлая, — заметила сестра второй жены.

— Я весёлая? — радостно спросила Жади и уселась на диване рядом с другими женщинами.

— Я думала, ты грустишь из-за развода, — не понимала Рания.

— Да, конечно, мне очень грустно, но надо стараться как-то развеять эту грусть, верно, Зорайде? — уже серьёзным тоном обратилась Жади к служанке.

— Конечно, — подтвердила та.

— А я не хочу разводиться со своим мужем, упаси Аллах! — вздохнула Рания.

— Никто этого не хочет, но такова жизнь, — сказала первая жена, пытаясь изобразить на лице глубокую печаль.

— Мне так грустно, что Саид сегодня уезжает… — вновь вздохнула вторая жена.

— У меня есть подруга, я познакомлю вас с ней, это племянница Зорайде, — Жади указала на служанку. — Она очень религиозна, не снимает паранджу и никогда не раскрывает рта, а всё потому, что с ней приключилось ужасное несчастье, — с трагизмом в голосе начала рассказывать Жади.

Зорайде лишь горестно качала головой, прекрасно понимая, что её втягивают в очередную любовную игру.

— Какое несчастье? — с интересом спросила Амина.

— Она вышла замуж, да, Зорайде? — служанка серьёзно кивнула. — Свадьба проходила так весело, с музыкой, танцами, а жених вдруг взял и умер во время свадьбы, — Рания и её сестра в ужасе ахнули. — Бедняжка была так потрясена, так убита горем, что с тех пор молчит, верно, Зорайде?