Танец с судьбой

Глава 19

Назира, Рания и Кадижа вернулись из магазинов. И дома девочка неожиданно плохо себя почувствовала, у неё поднялась температура.

— Папа, вызови маму, — попросила Кадижа.

— Я приглашу врача, — ушёл он от ответа.

Рания отвела девочку в комнату Жади, уложила её и обняла, но та продолжала проситься к матери.

Врач поставила Кадиже диагноз — малярия. Все взрослые: Рания, Назира и Саид собрались возле больного ребёнка.

— Дорогая, ты скоро выздоровеешь, и мы пойдём покупать много золота, — ласково пообещал Саид дочери.

— Я хочу к маме… — просила девочка.

— Да, дорогая… — смущённо отводил глаза Рашид. — Здесь с тобой тётя Назира. А Рания расскажет тебе сказку о Шахерезаде…

— Я хочу к маме… — повторяла девочка.

— Саид, позвони Зорайде. Она знает всякие травы и чаи, — сказала Назира.

Рашид кивнул. Он с сестрой вышел из комнаты Кадижи.

— Ты обязан немедленно вызвать Жади! — вдруг заявила брату непредсказуемая Назира. — Конечно, я сразу была против твоего брака, но сейчас необходимо доставить удовольствие Кадиже… Девочка больна.

Саид был непреклонен: его жена больше не должна видеть дочь, знать что-либо о ней и даже общаться по телефону.

Жади и Лукас проводили время в развалинах.

— Я прилечу в Бразилию и позвоню тебе, — пообещал Лукас. — Осталось две недели…

— Уже меньше, — улыбнулась она.

— Меньше двух недель… Только подумай, через десять дней мы будем вместе навсегда! — мечтательно прошептал Лукас, и они поцеловались. — Ну, иди, — сказал он, и Жади, нежно погладив любимого по щеке, удалилась.

Жади допорхала до дома, словно птичка, почти как в молодости.

— Я же сказала, что скоро вернусь. В это время дядя Абдул в мечети, — радостно отрапортовала она Зорайде.

— Кадижа заболела, — сообщила служанка. — Саид звонил, просил прислать чай.

— Что с ней?! — заволновалась Жади.

— Она зовёт тебя, но он сказал, что не разрешит, и ты никогда больше не увидишь дочь…

— Это мы ещё посмотрим! — взорвалась Жади и побежала в свою комнату.

— У тебя ничего не получится! Тебе нужно разрешение! Вспомни прошлый раз… — говорила служанка, входя следом.

— Я еду, Зорайде, еду! Я покажу тебе, как! Докажу!

— Если тебя снова поймают, то будет хуже, чем в прошлый раз! И дяди Али нет, чтобы защитить тебя, — говорила служанка, а Жади, не слушая, уже собирала сумку с вещами.

— Верь мне и предупреди, когда придёт дядя Абдул.

— Меня принесут в жертву, как барана! Все подумают, что я помогла тебе! Меня отсюда сразу потащат в пламя ада! — причитала Зорайде.

— Абдул вернулся и просит заварить ему чай. И чем это вы здесь занимаетесь? — вошла в комнату Карима.

Зорайде осторожно выпроводила её.

— Да защитит тебя Аллах, Жади! — вздохнула она.

— Час пробил! — отозвалась её любимица.

Назира принесла Кадиже ожерелье.

— Ты будешь его носить, когда выздоровеешь, — сказала тётка.

Золото вызвало улыбку у девочки, но ненадолго. Очень скоро она вновь стала проситься к матери. Саид соврал, что уже позвонил Жади, но по-прежнему даже не собирался связываться с женой.

Жади вошла в гостиную дома дяди Абдула с какой-то папкой и шёпотом спросила Зорайде, сделала ли та то, о чём она просила. Зорайде кивнула и показала Жади очки, которые спрятала у себя.

— Дядя Абдул, я переписала молитву, которую так хотели выучить Самира и Амим, — сказала Жади дядюшке, присев на диван рядом с ним.

— Очень хорошо, — одобрил тот.

— Они хотят повесить её на стену.

— Да, это очень хорошо! Людям должны быть близки слова Аллаха.

— Но я бы хотела, чтобы вы поставили здесь свою подпись, — Жади протянула Абдулу бумагу и ручку.

— Зачем? — удивился он.

— Чтобы они поверили, что всё правильно. Они всё время говорят мне: «Спроси дядю Абдула, правильно ли это», — с улыбкой объяснила Жади.

— Дай я прочитаю… — Дядюшка Абдул взял листок из рук Жади и попытался его прочитать, но без очков у него ничего не получилось.

Он стал искать очки, но их не было. Жади изобразила обеспокоенность пропажей.

— Хотите, я вам прочту? — предложила она.

— Да, придётся, — согласился он.

— «Нет никого выше Аллаха. Он единственный в своём роде. Только Он даёт жизнь, и только Он даёт смерть. Аллах жил и будет жить всегда. Всё сущее находится в его руках, только Он может управлять всем», — с серьёзным видом «процитировала» она. — Вот здесь, вы должны подписать здесь…

— Я попробую, если получится, без очков я ничего не вижу, — говорил дядя Абдул, трясущейся рукой ставя подпись на бумаге. — Нет никого выше Аллаха, — повторил он, уверенный, что читает по бумаге.

Жади нервно посмотрела на Зорайде. Да простит меня Аллах, у меня не было другого выбора! — подумала она. Абдул отдал ей бумагу, и она убежала наверх.

— Я же говорила, что он поверит! Вот разрешение дяди Абдула! У меня есть разрешение! — радостно говорила Жади Зорайде.

Та лишь с недоверием смотрела на неё.

Ночью Жади сбежала из дома. Хотя самолёт в Рио должен был вылететь утром, она решила перестраховаться, проведя ночь в аэропорту.

И, как оказалось, поступила предусмотрительно, так как наутро позвонил Мохаммед, и дядя Абдул узнал, что никакой молитвы Амим и Самира вовсе не просили.

Абдул поднял тревогу и стал угрожать слугам.

— Одна Жади не могла обвести меня вокруг пальца! — кричал он. — И тот, кто ей в этом помог, будет выведен на площадь, чтобы получить положенные восемьдесят плетей!

Зорайде заметно нервничала, но ей ничего не угрожало, так как четырёх свидетелей её помощи Жади, по сложившейся традиции, не было. Но дядя Абдул всё же, не хотел до конца оставаться в дураках и послал своих людей в аэропорт, когда Жади узнала, что её рейс задерживается…

— Если она не найдётся, то я обращусь к шейху! И тебя обвинят в пособничестве бегству! — заявил он Зорайде.

Она отрицала, что помогала Жади.

Люди Абдула усердно искали в аэропорту беглянку, но не тут-то было. Жади оказалась намного хитрее и опытнее их. Она прошла мимо них, переодетая в европейскую одежду, и преспокойно села в самолёт.

Аллах, защити меня, про себя молилась она…

В Рио такси Жади по дороге к дому Саида попало в пробку.

— Это из-за большого праздника — открытия ночного клуба, — объяснил таксист.

Охранники вернулись в дом и сообщили Абдулу, что, обыскав весь аэропорт, Жади они там так и не нашли. Абдул не понимал, как дерзкая женщина могла улететь без его разрешения, но потом всё-таки вспомнил, что накануне она заставила его подписать «молитву». Он пришёл в ярость. Зорайде твердила, что она не помогала Жади и невиновна.

— Но ты не могла не видеть бумагу, которую принесла Жади! — настаивал Абдул.

— Я не умею читать, — сказала служанка и опустила глаза.

Поговорив с дядей по телефону, Мохаммед тоже впал в ужас.

— Твоя сестра сбежала! — сказал он жене. — И теперь мне придётся сообщить об этом Саиду, а как лучше это сделать? С этой Жади вечные проблемы! Она постоянно что-нибудь вытворяет! И я ещё больше начинаю бояться за наших детей. Ведь они, как и твоя сестра, растут на Западе. По-моему, единственный способ спасти Самиру и Амима — это в следующую поездку в Фес их сосватать.

— Слишком рано, — отозвалась Латиффа, но Мохаммед был непреклонен.

— Если свадьбы детей спланировать заранее, то у них будет цель, к которой они будут стремиться! — заявил он.

Днём Самира сказала матери, что хочет пойти на праздник к подруге, когда отец вечером уйдёт в мечеть. Латиффа была в полной растерянности — она давно оказалась между двух огней. Но она хорошо понимала, что не может запрещать дочери, то одно, то другое, и согласилась.

А Мохаммед, грустный и подавленный, поплёлся к брату. Тот сидел с дочерью в комнате Жади. Кадижа жаловалась на плохое самочувствие.

— А если это даже не поможет, всё равно хуже не будет: надо приложить картошку, — сказала Назира, войдя с блюдом нарезанного картофеля. — Это донна Жура меня научила: приложить картошку к голове, и головная боль уйдёт туда.

— Глупость, Назира, — это грех, — сказал Мохаммед.

— Картошка — это грех?! — закричала Назира.

— Началось… — вздохнул Саид.

— Как ты умудряешься в картошке разглядеть грех?! Я не понимаю! — возмущалась Назира.

— Надеюсь, вы не станете здесь ругаться из-за картошки, совсем с ума сошли, — вздыхал Саид, но Назиру в её излияниях было уже не остановить.

— Мохаммед становится похож на дядю Абдула, оба, совсем полоумные! — возмущалась она.

— Я?! Да я суперсовременный мужчина! Можно быть современным и не отходить от традиций, обычаев и религии! — утверждал Мохаммед.

Наконец, братья решили скрыться в гостиной. Напоследок Назира с остервенением и довольно метко метнула кусок картошки в Мохаммеда.

— Мы ещё посмотрим на этих мужчин, когда головная боль уйдёт в картошку, — с улыбкой сказала она Кадиже, оставшись с ней наедине.

— Тётя Назира, вы сказали маме, что я заболела? — спросила девочка.

— Давай посмотрим, что у нас получится с картошкой, а потом поговорим обо всём остальном, — ушла от ответа Назира.

— Жади сбежала! — выдохнул Мохаммед, не глядя в лицо брата.

Саид даже не удивился, как будто ждал от своей жёнушки подобного выкрутаса.

— Тебе нужно забыть её, вырвать из сердца! — посоветовал Мохаммед. — Она тебя не любит, и никогда не любила!

Саид нахмурился. Брат резал по-живому.

— Я знаю… Но ничего не могу с собой поделать… Едва я увидел её, так словно обезумел… Она вросла в моё сердце, как дерево врастает в землю. Я не в силах забыть Жади, душа не забывает её…

Рания слушала их разговор, спрятавшись за дверью.

— Это похоже на проделки злого духа, — вздохнул Мохаммед. — У тебя есть Рания, она любит тебя, а Жади — нет.

— Я знаю, Мохаммед, знаю… Но любовь рождается не в голове, а в сердце. Моя голова и моё сердце не понимают друг друга и не ладят между собой, — признался Саид.

Заплаканная Рания поднялась наверх.

— Муж не любит меня, — сказала она служанке.

— Всё изменится, когда вы родите ему сына, — сочувственно отозвалась та.

Пока братья беседовали, Латиффа расхаживала взад-вперёд по гостиной, ожидая возвращения с дискотеки дочери. Если я буду ей запрещать жить так, как живут в Рио, Самира отдалится от меня, думала она, перебирая чётки.

А счастливая Самира танцевала на дискотеке вместе с подругами. Правда, несмотря на то, что все вокруг были одеты по-европейски, на ней была длинная юбка и блузка с длинными рукавами.

В глубине танцзала Самира заметила парня, он тоже смотрел на неё и, в конце концов, подошёл, чтобы потанцевать. Мальчик и девочка долго переминались с ноги на ногу в неуверенном танце, прежде чем что-то сказать.

— Как тебя зовут? — наконец спросил он, почесав затылок.

— Самира, а тебя? — ответила девочка, перекрикивая громкую музыку.

— Зе Роберту, — ответил тот, и они стали танцевать живее.

Самира пришла домой, когда отца ещё не было, и Латиффа с облегчением вздохнула. Амим заметил весьма странное задумчивое состояние сестры. У неё из головы не выходил мальчик, которого она встретила на дискотеке — Зе Роберту.

— Как прошла вечеринка? — поинтересовалась Латиффа.

— Очень весело! Мы танцевали под современную музыку.

— А диски с марокканской музыкой не ставили?

Самира презрительно дёрнула плечами.

— Эта музыка слишком скучная!

Латиффа вздохнула. Хорошо, что этого не слышал Мохаммед…

Открытие своего бара «Нефертити» Зейн праздновал очень широко.

Амалия долго уговаривала Леонидаса пойти с ней на открытие клуба. Старший Феррас согласился с трудом. Журналистка не подозревала, что её друг не выдержал и решил позвонить Иветти. К его удивлению и к удивлению самой Иветти, она не сказала ему ни одного ругательства, а в очень милой форме пригласила на открытие бара «Нефертити». Иветти считала, что так положительно на неё действовало общение с Миру.

Леонидас нервничал из-за сына и внучки, но внешне держался невозмутимо.

— Как поездка? — спросил Лобату у вернувшеегося Лукаса.

— Устал, — вздохнул, тот.

Лукас из машины увидел парня, катающегося на скейте. Это был Лео, но издалека Лукас не разглядел своего двойника.

— Я всегда мечтал кататься вот так же, — заметил он. — Как здесь дела?

— У меня всё ужасно. Они все сговорились довести меня до психушки, — сетовал Лобату на окружающих.

— Все считают пристрастие к алкоголю и наркотикам проявлением слабоволия, — начал успокаивать его Лукас. — Но у тебя это — болезнь, врождённая химическая зависимость, о которой ты даже никогда бы не узнал, если бы не попробовал наркотики.

Дома встревоженная Далва рассказала Лукасу, что его дочь стала странной: она не ест, почти не выходит из комнаты, у неё всё время меняется настроение несколько раз втечение разговора. Она может начать беседовать весёлой, а потом вдруг резко загрустить.

Лукас пытался поговорить с дочерью за завтраком, но ему это не удалось. Предложения помочь Шанди ею в резкой форме отвергались. Далва и Лукас сошлись во мнении, что Мел стала слишком вспыльчива, и с ней просто невозможно общаться.

Она тосковала без Шанди и очень обрадовалась, вдруг увидев его у выхода из колледжа. Сначала она, правда, решила выдержать характер и проигнорировать юношу, но тот схватил её в охапку, поцеловал, и лёд растаял. Всё это видел шофёр девушки и сразу же доложил Маизе.

Шанди, пытаясь помириться с Мел, сказал, что нашёл работу, но всё же попросил её подождать. Девушка по-прежнему боялась, что если её мать не передумает на его счёт, то у них так ничего и не получится.

— Но мы вовсе не должны считаться с мнением родителей! — сказала она. — Мой отец скоро переедет в новый дом и будет жить там с другой женщиной, мать тоже уезжает, а я буду жить с дедом.

Но Шанди не хотел общаться с её роднёй.

Когда Мел пришла домой, мать внезапно попыталась вызвать её на откровенность.

— Я не хочу тебе ничего плохого! — сказала она. — Я мечтаю об одном: чтобы ты была счастливой. И всё, что я делаю, — это только для твоего счастья!

— И что, я счастлива? — насмешливо поинтересовалась Мел.

— Нет, — честно ответила Маиза.

— Значит, ты делаешь что-то не так. Если бы ты захотела, то я и вправду была бы счастлива. Ты — единственный человек в мире, который может это сделать! Стоит лишь тебе захотеть… Но ты не хочешь, — заявила дочь.

— Не говори так, Мел, — жалобно, попросила Маиза.

— Ты хочешь доказать, что ты права, а это совсем другое, — вздохнула Мел и поднялась наверх.

— Маиза, если они и вправду стали встречаться, как говорил шоофёр, может, тебе и впрямь лучше не мешать им? — спросила её Далва.

— Ни за что, Далва! Ни за что! Чао! — отчеканила Маиза и ушла.

Лидиани спросила у Маизы, придёт ли она на вечер открытия бара «Нефертити» и будет ли там Саид.

— Приду, — буркнула подруга. — И Саид тоже. Но мне абсолютно безразлично, будет он там один или с женой.

— Разве тебе это совсем неважно? — удивилась Лидиани.

— Повторяю: мне всё равно! Просто мы все здесь, на Западе, слишком лицемерны и часто делаем вид, что ничего не замечаем. Жади была в этом доме несколько раз, так? И все притворялись, якобы не в курсе, кто она такая. То, что мы скрываем, мусульмане делают открыто, вот и вся разница между нами!

— Скажи правду, ты видела когда-нибудь Тавиньу с другой женщиной? — вдруг вспомнила о наболевшем Лидиани.

— Единственная женщина, с которой я видела Тавиньу — это ты, — с лёгкой насмешкой в голосе ответила Маиза.

— Ты говоришь мне это в утешение?

— Нет.

— Если ты что-то знаешь, даже неприятное, я предпочитаю услышать от тебя правду. Я готова к ней!

— Я ничего не могу сказать, мне ничего не известно о твоём муже! По-моему, у него есть только одна женщина — это ты! — убеждала подругу Маиза.

Но та была не уверена и достала сотовый, чтобы позвонить мужу.

На пляже, где прогуливался Тавиньу, под него продолжала упорно подбивать клинья Одетти. Когда он подошёл к киоску, она была уже рядом и, услышав, что он приглашает какую-то девушку на открытие клуба «Нефертити», тут же сказала, что её дочь тоже будет там. Тавиньу, увидев экстравагантную пожилую женщину, встречавшуюся ему уже не раз, поспешил испариться.

Карла не понимала, чего мать хочет от неё, но та настаивала, что она должна-таки достать приглашения на открытие клуба и очаровать Тавиньу.

— Когда я был маленьким, со мной часто играла девочка по имени Мел, — сказал Лео матери, рассматривая марокканский платок, что делал часто. — Я почему-то часто вспоминаю её сейчас…

— Ты просто обожал её, — улыбнулась Деуза.

— А где она?

— Не знаю… Мы уехали, и больше я её не видела. Она не была дочкой наших знакомых.

— Она приснилась мне сегодня, эта Мел. Мне снилось, что она в беде, зовёт меня, просит меня помочь ей… Я слышал её голос, но не понимал, где она. Она стояла в темноте, — рассказал Лео.

— Ты не видел её? Как же ты узнал, что это была Мел? — не поняла Деуза.

Лео пожал плечами.

— Как-то узнал… Это действительно странно…

— Но ты успел помочь ей?

— Не знаю, я проснулся, — усмехнулся он и вновь задумался.

Санинья встретилась на улице с Лео и очень обрадовалась.

— Привет, ты помнишь меня? — спросила она.

Лео взглянул на неё отрешенно.

— Ты откуда? — спросил он.

— Откуда?… Эд, ты ещё поцеловал меня, — с растерянной улыбкой напомнила девушка.

— А-а, да, в магазине… Там ещё был такой красивый платок… — с трудом вспомнил Лео.

— Верно! Хочешь пойти сегодня со мной на праздник? На открытие клуба? — предложила Санинья.

— Пошли, — согласился Лео, и девушка дала ему свой телефон, чтобы он позвонил ей вечером.

Но Лео тотчас обо всём забыл.

Иветти тем временем наряжалась к празднику и обмазывалась кремом Nivea Body почти с ног до головы. Санинья и Лауринда собирались идти с ней вместе. Мысли Саниньи были всецело заняты встречей с парнем, который когда-то её поцеловал. Она мечтала о нём и нетерпеливо ждала его звонка.

Иветти вновь позвонил Леонидас.

— Так ты придёшь на открытие? — спокойно спросила она его.

— Да, — ответил он утвердительно и задумчиво положил трубку.

Старший Феррас окончательно убедился, что Иветти сильно изменилась.

— Теперь в отношении львёночка у меня новая стратегия — шоковая терапия! — невозмутимо объяснила Иветти подругам. — Глядишь, подействует…

И победно засмеялась.