Глава 4


Белые пески бразильской пустыни перемежались озёрами, полными прозрачной, лазурной воды. Аугусто и Эдна в компании гида любовались огромными, бескрайними просторами, чарующими своей первозданной красотой.

— Когда ты видишь такую красоту, ты чувствуешь присутствие Бога? Только Он мог создать такую необыкновенную природу, — Эдна с восторгом осматривала заповедник.

— Не знаю, создал ли это Бог, или Бог – это моё творение, мысль, которая рождается от моего желания придать всему смысл. Ведь человек не может жить без поиска смысла во всём, ему невыносима мысль о том, что его судьбой играет случай, — задумчиво отозвался муж.

Эдна удивилась.

— Трудно поверить, что ты когда-то был семинаристом. Как может глубоко верующий человек превратиться в атеиста?

— Я искал Бога в пустыне, наверное, дело в этом. Я искал Бога в пустыне… — с этими словами профессор пошёл вперёд, оставив свою жену и гида позади.

Он вдруг остановился у одного из озёр, увидел фигуру человека на противоположном берегу и застыл. Человек спрыгнул с крутого спуска и присел у воды. Доктор подошёл поближе. На противоположном берегу сидел юноша…

Албиери понял, что перед ним не создание Бога, а его творение — Лео. Учёный протянул к нему руки и позвал его, но едва юноша поднял голову и заметил Аугусто, то сразу кинулся бежать. Профессор погнался за ним, но клон был здоров и молод, а потому легко скрылся с глаз своего создателя. В сущности, это была копия молодого Лукаса, только с взъерошенными волосами и загорелого.

Генетик грустно осознал, что преследовать Лео дальше нет смысла. Он давно уже затерялся в пустынных просторах, и теперь даже невозможно понять, не привиделся ли этот клон доктору…

— Это национальный парк Линсоеш, известный как бразильская пустыня. Заповедник охраняется государством. Здесь сто пятьдесят пять гектаров песка, некоторые дюны поднимаются до сорока метров в высоту. По площади он больше Сан-Паулу и его пригородов и славится огромным количеством озёр с кристально чистой водой, — рассказывал гид Эдне.

Тут она оглянулась и увидела, что мужа уже давно нет рядом. Когда тот нашёлся, то сразу рассказал жене, что видел Лео. Эдна вздохнула. Супруг перегрелся на солнце… И хотя Албиери хотел остаться, чтобы найти крестника, Эдна всё равно увела его за собой.

А Лео мчался по пустыне с рюкзаком за спиной. Подвижный и молодой, он почти кувырком подскочил к берегу озера, разделся и кинулся в воду. В этом мальчике, в его взгляде и движениях улавливалась грубость, даже дикость, что делало его не похожим ни на холеного Диогу, ни на более нежного и мягкого Лукаса.

Эдна пыталась успокоить мужа. Его одержимость крестником после того, как он увидел его в Линсоеш, казалась ей полным сумасшествием. А профессор ни о чём другом, как о Лео, не говорил. Он бродил по улицам Мараньяна в надежде встретить его.

Временами доктору очень хотелось рассказать жене правду о Лео. И один раз он уже совсем было собрался, но его порыв остудило предложение гида осмотреть театр Артуру Азеведу.

— Театр Артуру Азеведу — самый старый столичный театр в Бразилии. Он был основан в 1817 году, в период расцвета постколониальной культуры, — рассказывал гид, когда они были уже в зале, на балконе.

— А как звали ту актрису, которая родилась прямо за кулисами, а потом стала звездой театра? — спросила Эдна.

— Знаменитая Паолия Пинту, блистательная… — начал рассказывать гид.

Мысли Албиери унеслись далеко. Он вдруг подумал, каким знаменитым мог бы стать, если бы рассказал о своём поступке, о том, что он не побоялся создать клона, и это совершенно здоровый человек. Взгляды всего мира обратились бы к нему… Но где он? Где Лео?…

Когда Эдна разбудила мужа от мыслей, они уже стояли возле местного рынка.

— Давай устроим речную прогулку, — предложил доктор жене. — Вероятно, я сумею там увидеть крестника.

Эдна позвонила в клинику мужа и с испугом рассказала его коллеге Жулиу о том, что происходит с её мужем. Оба решили, что разум Албиери не в порядке. Вряд ли он мог узнать Лео через столько лет разлуки, и после возвращения в Рио ему необходимо полечиться у психоаналитика или что-то в этом роде.

А пока профессор отправился вниз по реке в надежде найти Лео. Доктора не оставляли в покое мысли о крестниках.

— Диогу, это не бред, это был он — Лео… — твердил себе Аугусто. — Время несётся назад с такой скоростью, что пугает меня…

Но Лео уже не было возле реки. Он пробежал по улицам города, а потом устроился в кузове грузовика, направляясь, домой, к матери…

Обеспокоенный его исчезновением профессор решил позвонить в магазин Иветти, чтобы передать Деузе о встрече с Лео. Лауринда обещала передать маникюрше эту новость на танцах, и попросить её перезвонить. Деуза, услышав, что Албиери встретил Лео, очень забеспокоилась.

Через некоторое время доктор решил снова позвонить в магазин Иветти, так как Деуза всё ещё не отзвонила. Эдна достала сотовый из сумочки и дала мужу. Было занято, он отдал телефон жене, и та незаметно его отключила.

А Деуза теперь звонила Албиери и не понимала, почему телефон всё время отключён. Она боялась, что профессор уже поговорил с её сыном, и теперь Лео будет жить у него. Мать твердила ей, что между Лео и профессором существует какая-то кармическая связь. Ведь мальчик давно забыл даже, как выглядит крёстный, но до сих пор тянется к нему.

Лео действительно позвонил доктору домой из автомата. Трубку взяла Алисинья. Юноша попросил доктора Албиери, представившись его сыном Лео. Алисинья опешила, вспомнив фотографию мальчика в дневнике профессора. И почему-то перепугавшись, соврала, что учёный переехал, а она купила его дом. Лео недоумённо почесал голову трубкой телефона.

Такая же ошеломлённая Алисинья позвонила в клинику, чтобы срочно выяснить у коллег доктора, действительно ли Лео его сын.

— Это бы объяснило сильную привязанность профессора к мальчику, — ответил ей Жулиу. – Но вряд ли всё это правда…

Алисинья решила скрыть от Албиери звонок Лео. Она сама не понимала почему. Правда, Эдна жаловалась, что ей никогда не удаётся остаться наедине с мужем: сначала между ними стоял Диогу, потом — Лео, а теперь — призрак Лео. Но племянница не проникалась настроениями тётки и не жалела её.

Как ужасно жить одиноким, думал доктор, вспоминая встречу с крестником. Моя женитьба ничего не изменила в моей жизни… Я не знаю, кому обо всём рассказать, с кем поделиться своими чувствами и сомнениями…



Вернувшись домой от Феррасов, Иветти тотчас поведала Лауринде о новой пассии «львёночка».

— Представь, эта паршивая португалка ошивается у него дома! И это самое мерзкое! — возмущённо и беспокойно сказала Иветти. — Ведь меня он никогда не приглашал к себе!

Амалия действительно теперь постоянно находилась рядом с Леонидасом. Она была довольна. Они уже вполне наговорились о его работе, и теперь стоило обсудить его личную жизнь. Старший Феррас настоял на том, что для этого наиболее подходит бар со спокойной музыкой. Журналистка приняла приглашение.

— А когда вы начали интересоваться мной? — уверенный в своей неотразимости, спросил он. И, увидев удивлённые глаза Амалии, добавил: — Я хочу понять, почему вы выбрали меня из множества бразильских предпринимателей…

Леонидас разговаривал с Амалией о личной жизни. Он нагло врал, что после того, как овдовел, больше ни с кем не имел серьёзных отношений, и с напускной серьёзностью рассказывал журналистке о том, что не подвержен никаким страстям и не понимает людей, поддающихся импульсам.

Увлечённый журналисткой, Леонидас почти перестал следить за внучкой. А Маиза занималась лишь тем, что отправляла себе новые букеты, дразнила ими мужа, прикованного к постели, и издевательски рассказывала ему, какая прекрасная погода на улице и как хорошо там прогуляться…

А её дочь вместе с Шанди проводила время на пляже. Мел расспрашивала юношу о его родне.

Шанди мялся.

— Видишь ли, моя мать — слишком простой и открытый человек, — наконец, раскололся он. — Она владелица бара. Боюсь, ты не сумеешь её понять… Как я не понимаю твоих родителей. О ней говорят так: «Донна Жура — это фигура. Говорит, что думает, и буквально всё, что приходит в голову». И у неё никогда ни с кем не было длительных отношений. Из-за её характера.

Мел покачала головой.

— Я постараюсь её понять… В моей семье всегда очень не хватало именно открытости, искренности, и я постоянно боялась узнать, что скрывается за поступками и словами старших. И легче всего мне было общаться с Далвой, потому что она по-настоящему откровенный человек. А ты всегда занимался только борьбой? Учиться ты не хочешь?

Шанди вздохнул.

— Я когда-то начал учиться на ветеринара, и мне это нравилось, но на втором семестре забросил учёбу и увлёкся борьбой…

— Я помогу тебе продолжить учёбу! — с энтузиазмом предложила Мел.

Шанди очень обрадовался.

— Знаешь, я раньше верила в то, что у моих родителей идеальный брак, — совсем другим тоном, грустно продолжала Мел. — Но всё оказалось совсем не так: мой отец никогда не любил маму. А мой дедушка любит какую-то Иветти, но не женится на ней, а твердит о непонятном препятствии. Разве будет кто-либо счастлив в таком доме?

— А мы будем! — уверенно отозвался Шанди.

— Я бы хотела жить в своём собственном доме… Помнишь, ты мне говорил о нём?

Шанди кивнул.

— У нас всё получится… Вот увидишь…



Жади переоделась к свадьбе. Ей было тяжело, но во взгляде теплилась надежда.

— Теперь уже поздно жалеть, раз так случилось — это мактуб, так написано. Осталось просить Аллаха, чтобы он сгладил твою печаль и послал тебе успокоение, — сказала Зорайде.

Жади слегка улыбнулась, взяла служанку за руку, и они спустились вниз.

— Мама, ты такая красивая! Ты будешь красивей невесты, — заметила Кадижа.

Жади действительно была неотразима. Саид, стоявший рядом с ней, одетый в строгий костюм, тоже выглядел блестяще.

— Будь счастлив и подари счастье своей жене! — сказал дядюшка Абдул, погрозив племяннику пальцем.

— И будь справедлив, как указывает Священная книга. Дели своё богатство и своё сердце поровну между жёнами, — дальновидно посоветовал дядюшка Али.

— Да пошлёт тебе Аллах много детей! — пожелал Мохаммед брату.

— Полный дом детей! Благословен мужчина, у которого много детей, как у дяди Али, — продолжила пожелание Назира.

— И будь добродетелен! Пророк говорит, что из всего ценного нет ничего ценнее добродетельных супругов! — При этой фразе Абдула Саид кинул леденящий взгляд на стоящую рядом жену, а она в ответ слегка усмехнулась.

Все пошли рассаживаться по машинам, но Саид задержался рядом с женой.

— А что пожелаешь мне ты? — спросил он у Жади.

— Чтобы Аллах просветил тебя, освободил от меня и чтобы ты был счастлив с женщиной, которая тебя любит!

Саид хмыкнул.

— Я спросил, что ты пожелаешь мне, а не себе! — И ушёл.

Все мужчины собрались для заключения брачного контракта между Саидом и семьёй Рании. Саид Рашид и отец невесты — Асеф сидели по бокам от шейха, который зачитывал условия контракта. Саид должен был заботиться о своей жене и выплатить её семье солидный калым. Асеф и Саид пожали друг другу руки, дали согласие на условия договора, и шейх начал читать специальную суру. После чего он попросил привести невесту.

Двери женской комнаты открылись, и вышла невеста. Саид обернулся и замер от восхищения: перед ним стояла сияющая улыбкой красавица. Рания тоже смотрела на мужа восторженно – его внешность оправдала её наилучшие ожидания.

Жади тоже непроизвольно улыбнулась девушке, но тут же поймала на себе холодный, испытующий взгляд мужа.

Саид под руку вывел Ранию в большой зал, дорогу им пролагала нарядная певица. Жених и невеста подошли к толпе родственников.

— Оберегай мою дочь, я доверяю её тебе, — сказал Саиду Асеф.

— Я ценю ваше доверие и буду заботиться о ней, — сказал Саид, и отец Рании кинулся расцеловывать зятя.

— Добро пожаловать! — Жади широко улыбнулась новой жене Саида.

Жениха и невесту усадили на почётные места.

— Следующая свадьба будет моя! — заявила Назира Латиффе.

— Появление второй жены — хороший знак для Жади, — задумчиво сказал дядюшка Али. — Возможно, теперь они с мужем помирятся.

Зорайде в ответ вздохнула.

— Мусульманские женщины делят мужа с другими жёнами только потому, что так решил пророк, и ещё ничей брак не укрепляло появление второй жены! — мудро сказала она.

Али с недоверием посмотрел на верную служанку.

Видя, как мило общаются Саид и Рания, Жади улыбалась девушке, но Саид ловил её взгляды и моментально пресекал их, словно убивая её надежду на то, что он забудет про неё.

Назира же приглядывалась к сестре невесты — Амине. Та была отнюдь не такой привлекательной, как Рания, да и выглядела постарше Жади и Латиффы, но Абдул и Назира посчитали, что она составит идеальную партию Мохаммеду. Поэтому Назира почти просватала её за своего брата, описав все его достоинства. Но Латиффа не собиралась сидеть, сложа руки. Она заподозрила, что золовка замышляет что-то против неё, и побежала танцевать с мужем.

— А я так жду своей свадьбы! – мечтательно сказала Кадижа дяде Али. — Прямо не могу дождаться! Но я хочу быть только первой женой!

— Амина, мне так понравился мой жених, он такой красивый! Я думала, он будет старым и страшным! Слава Аллаху! — сказала Рания сестре, когда Саид встал со своего кресла.

— А мне понравился брат твоего жениха! — Амина кинула выразительный взгляд на Мохаммеда, танцующего с Латиффой.

— Саид так счастлив, дорогая! А я очень рад, что он счастлив! — сказала Мохаммед жене, светясь улыбкой.

— Ты думаешь, он по-настоящему счастлив? — в голосе Латиффы проскользнуло беспокойство.

— Но Мохаммед гораздо счастливей с одной женой! Моя Латиффа стоит четырёх жён, которых я могу иметь! — тотчас отозвался муж, уловив её привычную тревогу.

Саид пригласил Ранию танцевать. Жади была довольна тем, что её муж увлечён своей новой женой.

Едва Мохаммед отошёл от жены, как в него вцепилась сестра. Она убеждала его в том, что ему нужна вторая жена, поскольку Латиффа топчет его, как коврик.

— А невеста всё молчит, мы не слышали от неё ни слова, — сказала Зорайде Жади.

— Ей, наверное, страшно выходить замуж за человека, которого она не знает и которого раньше не видела, — предположила Жади.

— О Аллах, ей повезло, Саид хороший муж! — заявила служанка.

— Может, она кого-нибудь любит, может, чувствует то же, что и я, сидя на этом месте: желание умереть, убежать, провалиться сквозь землю, — Жади внимательно посмотрела на Ранию, стараясь угадать её чувства, но на лице невесты сверкала счастливая улыбка.

Наконец, приглашённая певица исполнила танец живота специально для молодожёнов и проводила их из праздничного зала.

Дядюшка Али с осуждением посмотрел на Жади.

— На этот раз это не рука судьбы, это всё сделала ты сама, — заключил он.

Жади погладила дядюшку по лицу и улыбнулась, успокаивая его.



Рания и Саид остались наедине в супружеской спальне. Молодая жена с интересом изучала обстановку комнаты, ходила вокруг кровати, усыпанной лепестками роз, и смущённо улыбалась. Саид был растерян, он никак не решался подойти к жене.

— Пойду, посмотрю, не ушёл ли дядя Абдул, я забыл ему кое-что сказать, — придумал он дурацкий предлог, чтобы выйти из комнаты.

Рания достала из сундука красивую ночную рубашку и переоделась. Она взяла флакончик духов, но тут вошёл Саид, и девушка, растерявшись, уронила духи на пол. Муж кинулся, чтобы поднять флакон, и их руки соединились. Поймав невинный и влюблённый взгляд Рании, Саид понял, что должен быть очень нежен с женой. Он сам надушил её ароматной водой и омыл ей ноги. Рания застенчиво улыбалась.

Саид взял руку жены в свою.

— Аллах, сделай так, чтобы эта женщина приняла меня… — говорил он. «Чтобы он полюбил меня», — говорили её глаза. — Пусть она принесёт в мою жизнь радость и процветание. — «Пусть я стану для него любимой женой». — Принесёт гармонию и мир. — «Пусть он не отвергнет меня, принеси мне детей, чтобы он не отверг меня». — Благослови эту ночь и все остальные ночи нашей жизни, благослови детей, которые родятся у нас…

С этими словами они поцеловались. Саид осыпал тело жены лепестками роз и сжал её в крепких объятиях.



Жади у себя наверху перебирала руками розовые лепестки, которыми была наполнена гостиная. Лицо её выражало задумчивую надежду на счастье.

— Ты не раскаиваешься? — спросила вошедшая в комнату Зорайде.

— Нет, — ответила она с хитрой улыбкой.

— Теперь его сердце принадлежит не одной тебе, теперь он смотрит не только на тебя! Ты растоптала свою опору, выбросила её на ветер и бредёшь на ощупь! — горестно воскликнула служанка.

— Я верю Лукасу, и знаю, что он ждёт меня! — Жади вновь улыбнулась.

— Да поможет тебе Аллах! — вздохнула Зорайде и ушла, оставив свою размечтавшуюся любимицу наедине со своими мыслями.

Жади не спала почти всю ночь, прижимая к себе дочь, тихо спавшую рядом.

Наступал рассвет. Семьи жениха и невесты уже ждали доказательств у дверей спальни. Рания протянула Назире аккуратно сложенную простыню. Назира, Абдул и Асеф посмотрели на ткань, и Назира радостно продемонстрировала всем пятно крови. Вновь начались радостные танцы и песни.



Леонидас обвинял сына в том, что тот не предупредил его о женитьбе Саида. Им уже давно нужно было связаться с арабским партнёром, а свадьба — отличный повод послать ему открытку. Но Лукас резонно считал, что в создавшейся ситуации это выглядело бы глупо. Леонидас разозлился от неосмотрительности сына и ушел. В комнату вошла Маиза.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она мужа.

— Хорошо.

— Как я поняла, вы собираетесь поздравить Саида со свадьбой, — Маиза не упускала случая задеть больную для Лукаса тему.

— Не знаю, это решать отцу, меня не касается, — буркнул он.

— В глубине души ты думаешь, что эта свадьба расчистит тебе дорогу, да? — спросила она, хитро прищурившись.

— Я ничего не думаю, — Лукас даже не смотрел на жену.

— Саид вскоре удивит тебя, — многозначительно сказала она.

— Почему ты так считаешь? – обеспокоился Лукас.

— Подожди, увидишь, — и Маиза вышла из комнаты.

Затем явилась Мел со своим наболевшим вопросом, понравился ли отцу Шанди. Лукас вздохнул.

— Видишь ли, — осторожно начал он, — Шанди не слишком образован и поэтому вряд ли тебе подойдёт… Между вами чересчур большая разница…

Мел тотчас вспылила.

— Между тобой и марокканкой, в которую ты влюблён, тоже большая разница! – выпалила она. — И почему ты не развёлся с мамой, если так сильно любил ту девушку?!

— Мы когда-то почти развелись, но у тебя возникли психологические проблемы, — объяснил Лукас. — Психолог нам сказал, что тебе не хватает отцовского внимания. Я не мог тебя бросить… И нисколько сейчас не жалею, что остался. Главное для меня, что ты выросла и счастлива.

Мел криво усмехнулась.

— Ах, вот как?! Ты хочешь моего счастья?! Тогда ты должен принять Шанди!

Лукас вновь вздохнул.

— Хорошо… Я не понимаю тебя и не одобряю твоего выбора, но, тем не менее, ради тебя соглашусь с ним.

Мел не понимала, почему отец не может проникнуться её любовью к Шанди и её желанием жить вместе с ним. Лукас резонно считал, что слишком рано принимать серьёзные решения, но Мел хотела жить сегодняшним днём и не желала откладывать ничего на завтра.

— Когда мне было столько лет, сколько ей, мир казался вечным, у меня впереди маячила вечность, а у молодого поколения нет такого чувства. Они живут так, как будто сегодня — их последний день, — грустно сказал Лукас Далве.

Узнав, что муж разрешил дочери встречаться с Шанди, Маиза страшно возмутилась.

— Твоего отца просто не волнует твоя судьба! — закричала она Мел. — И теперь мне в одиночку придётся доказывать, что Шанди тебе не пара! Но я докажу это!

Ликовала только Жура, мать Шанди. Узнав, что сын собирается продолжить учебу, на радостях она сразу предложила всем пиво за счёт своего заведения. И в баре началось веселье.

Жура уже строила далеко идущие планы и проектировала второй этаж над своим баром для ветеринарной клиники. Но Шанди советовал матери, не спешить — неизвестно ещё, выучится ли он.

— Если ты не будешь учиться, то встанешь рядом со мной за барной стойкой! — заявила мать.

Шанди горестно вздохнул.



Мел с большим энтузиазмом стала заниматься со своим бой-френдом и не разрешала ему есть до тех пор, пока он не закончит занятия.

Далва застала Маизу в кабинете Леонидаса. Она зачем-то крутила в руках ноутбук.

— Какие чудеса! Мел готовит Шанди к сдаче экзаменов. Эта девочка родилась такой умной! — заулыбалась экономка.

— Наша кухня превратилась в проходной двор, — холодно обрезала Маиза.

Но Далва не унималась.

— Мы должны благодарить Бога за то, что Мел нашла такого парня! Рядом с ним она распустилась, как цветок! — заявила нянюшка.

— Как цветок?! — возмутилась Маиза. — Что за ерунда! Ей следует получше одеваться и больше ценить себя! Она связалась с этим Шанди лишь потому, что считала, будто не заслуживает лучшего. Врач! Хороший психотерапевт — вот что ей нужно! И я найду его! — Маиза сложила ноутбук и отправилась с ним наверх, чтобы выпустить пар, поскандалив с мужем.

Лукас читал книгу.

— И отец из тебя оказался никуда не годный! — Она вырвала книгу из его рук.

— Отдай мне книгу, Маиза! — Муж поднял на неё измученные глаза.

— А мне хочется поговорить! Сколько лет я держала всё в себе!

— Хватит меня мучить! — попросил он.

— Ты всегда боялся выяснения отношений! Всегда, когда я хотела искренности, ты убегал от меня. Мужчины вообще не любят ничего выяснять. Но сегодня прекрасная возможность! Если подумать, то какой отец мог из тебя получиться? В отцы годятся взрослые люди, а ты так и не повзрослел, остался сыночком! Ты никогда не брал на себя ответственности ни за отцовство, ни за брак. Ты всю жизнь прожил в доме, где распоряжается твой отец! Знаешь, кто ты? Ты всё ещё подросток.

— Ты мне надоела! Мне всё равно, что ты обо мне думаешь! — Лукас потянулся к телефону, но Маиза быстро отодвинула его подальше.

— Маленький мальчик!

— Далва! Убери эту женщину отсюда! — не выдержав, крикнул он, но жена закрыла дверь.

— Какой пример ты можешь дать своей дочери? Ты ещё хуже неё! Мел, по крайней мере, действительно ещё подросток. Твоё время прошло, Лукас, тебе не восемнадцать, и никогда больше не будет восемнадцати! Никогда!…

Лукас мрачно уставился в стену.


Загрузка...