Танец с судьбой

Глава 13

Саид сидел в гостиной, когда к нему подошла Кадижа. Девочка напомнила отцу, что однажды он пообещал ей выполнить любое её желание.

— И что же ты хочешь? Золото? – улыбнулся Саид дочери.

— Я хочу, чтобы ты отказался от Рании. Откажись от неё, папа!

— Но почему, дочка? Тебе она не нравится?! — удивился Саид просьбе девочки.

— Нравится, но я не хочу, чтобы она была твоей женой.

— Кто надоумил тебя просить об этом?! — с подозрением спросил Саид и посмотрел на стоящую рядом Зорайде.

— Я ничего не говорила, — покачала головой служанка.

— Этого хочу я, папа, именно я! С тех пор, как появилась Рания, у тебя испортились отношения с мамой! Ты поступаешь неправильно! Ты неодинаково относишься к ним, — выпалила Кадижа.

— Но это не так, дочка! У твоей матери такая же комната, что и у Рании, у неё столько же служанок…

— Ты не целуешь маму, когда приходишь, ты целуешь Ранию! Ты не спишь в маминой комнате, спишь только у Рании! Это несправедливо! У пророка было шестнадцать жён, и ни одна не жаловалась, ни одна! А моя мама может пожаловаться на тебя!

— Послушай дочка, это всё из-за того, что мы разводимся с ней, — попытался Саид успокоить ребёнка.

— Как?! Разве мама не вернулась домой, чтобы всё наладить?! — со слезами на глазах воскликнула Кадижа.

— Нет, дочка, она не вернулась. В Священной книге сказано, что мужчина должен подождать три месяца, жить с женщиной под одной крышей, чтобы быть уверенным, что при разводе она не носит его ребёнка.

— И сколько времени осталось до конца срока? — с беспокойством спросила девочка.

— Полтора месяца.

— Папа, когда мама уйдёт из этого дома, я уйду вместе с ней!

— Дочка, ты останешься. Ты принадлежишь нам, нашей семье, — сказал ей Саид, усаживая рядом с собой на диван.

— Нет, я уйду вместе с мамой! Я не хочу жить вместе с Ранией и с тобой! — со слезами девочка выбежала из гостиной.

Рашид попытался остановить дочь, но безуспешно.

— Саид это её слова! Клянусь пророком, я ничего не знала, — констатировала Зорайде.

Саид был растерян. Он пошёл за утешением к Рании. Та лежала на кровати и только и ждала прихода своего любимого. Но слишком много сладости приедается, и Саиду вторая жена явно была уже не так интересна. Он попросил её станцевать. И та принялась ритмично вытанцовывать под весёлую музыку.

Почему она не может заменить Жади?! Почему я не могу вышвырнуть Жади из сердца? — спрашивал себя Рашид, глядя на танец второй жены, и не выдержал, неожиданно вскочил с кровати и бросился в противоположное крыло дома. Рания расплакалась: что она сделала не так? А Саид не решался войти в комнату первой жены, хотя стоял в полуметре от её двери…

Всё было готово к торжественному ужину, и приём гостей в доме Рашида начался. Хозяева дома — Жади и Саид — стояли рядышком, когда в дверь вошла другая пара — Маиза и Лукас, и тоже встали рядом. При этом Маиза улыбалась Саиду, а Лукас и Жади обменивались взволнованными взглядами.

Сквозь толпу мельтешащих перед глазами танцовщиц с подсвечниками на головах Лукас ловил влюблённые взгляды Жади. Парочки прохаживались параллельно друг другу по разным сторонам зала. Им приходилось соблюдать конспирацию: Саид старался неотрывно следить за действиями своей первой жены.

В зале велись светские разговоры. Мохаммед рассказывал Лобату об ограничении длины танцевальных костюмов в Каире. Маиза поглощала восточные сладости и думала о том, сколько ей придётся, потом тренироваться, чтобы сбросить набранные калории. Рания говорила женщинам, что не тренируется, так как их мужчинам нравятся полные, и она мечтает со временем поправиться. Мохаммед пытался доказать Леонидасу и Тавиньу, что они относятся к своим женщинам лучше, чем на Западе. Леонидас считал, что это не так, потому что мусульмане по всякому поводу убивают женщин или наказывают плетьми. Но Мохаммед так не считал.

— Женщины для нас — это святое! — заявил он.

Лукас и Жади продолжали ходить друг за другом с глазами, полными счастья и любви. Наконец Лукас решился подойти к Жади сзади и шепнуть ей на ушко любовное признание, она шепнула в ответ, что тоже любит его…

Саид и Маиза тоже дарили друг другу знаки внимания. Они не преминули столкнуться плечом к плечу в праздничной толпе и на секунду обменяться пусть не влюблёнными, но страстными мстительными взглядами.

Лукас и Жади всё меньше скрывали свои чувства и всё чаще влюблённо переглядывались. Зорайде попросила Жади быть осторожней, но что делать… Её никто никогда не слушал.

Кадижа указала Назире на Лобату.

— Он не женат! — сообщила девочка. — Правда, он пришёл со своей подругой Карол, но это ничего не значит…

Бойкая Кадижа подошла к Лобату, дёрнула его за пиджак, представила свою тётю и сказала, что она свободна… Словом, его почти просватали.

И Назира тотчас пошла с ним танцевать. Она была готова стать и второй женой, а тут такое везение…

Леонидас разговаривал с Саидом.

— Очень трудно воспитывать детей на Западе. Вам проще: они подчиняются и не задают вопросов, — говорил старший Феррас.

— Это правда. Если отец сказал, ребёнок не спрашивает: «зачем?», а делает, — подтвердил Рашид.

— А у нас, как только они вырастают, первым делом отвергают то, чему их учили, и то, о чём им говорили.

— Смотри, сеньору Лобату понравилась Назира, — говорила Кадижа Зорайде, глядя, как Назира изображает подобие танца рядом с Лобату.

Самира рассказывала Карол, что хочет быть журналистом, ездить по миру и писать статьи. Но отец против, он мечтает, чтобы она вышла замуж и рожала детей, зато мать уговорила его разрешить ей учиться.

Маиза подошла к Жади.

— А тебе известно, что твоя семья отвернётся от тебя после развода? — спросила она с издёвкой в голосе.

— Не беспокойся за меня, я найду себе другую семью.

— Будь осторожней! Когда речь идёт о Лукасе, ни в чём нельзя быть уверенной. Он способен передумать в последний момент. Впрочем, ты должна знать это лучше меня, — Маиза самодовольно улыбнулась и ушла.

Жади ответила ей гордой улыбкой. Но эти слова не могли не оживить в ней старых тревог: она крепко сжала нефритовый кулон на своей шее, она снова носила его.

К ней подошла Зорайде.

— Что тебе сказала Маиза?

— Пыталась заронить сомнение… Это доказывает, что она не уверена, и думает, что на этот раз всё получится, — Жади пыталась верить себе, но в её глазах стояли слёзы опасения.

— Ты сказал, что они не поженятся. Ты уверен? — спросила Маиза Саида.

— Можешь не сомневаться. Им не быть вместе! И если у меня не будет Жади, то и Лукас её не получит, — уверенно ответил тот.

— Но как ты этого добьёшься? – недоумевала Маиза.

— Увидишь, — загадочно сказал Рашид и отошёл от дамы.

— Всё-таки вечер получился очень приятным, — говорил Леонидас, когда они всей семьёй вернулись домой.

— Саид очень милый человек, — с явным подтекстом сказала Маиза.

— Единственное, что меня беспокоит: я никогда не знаю, о чём он думает, и на что он способен, — точно подметил старший Феррас.

— Ещё ни одной живой душе не удавалось проникнуть во внутренний мир Рашида и предугадать его намерения.

Разговор прервали вбежавшие Далва с Телминьей.

— Мел сбежала вместе с Шанди! – крикнула взволнованная нянюшка.

— Надо заявить в полицию! — живо отреагировал Лукас, но отец быстро охладил его пыл.

— Мел совершеннолетняя и вправе распоряжаться собой, — напомнил он.

— Скандал попадёт в газеты! – забеспокоилась Маиза. — Я думаю, что лучший выход — лишить её содержания и не платить за её учебу. Тогда Мел быстро вернётся домой!

— Это случилось потому, что вы все неправильно себя ведёте! — начал обвинительную речь Леонидас. — Лукас безответственен и ребячлив, Маиза слишком агрессивна по отношению к Шанди. Вы не умеете продумывать свои действия, не умеете предусматривать последствия!

Только Далва ничего не говорила, а решила, что если Мел лишат содержания, она сама будет ей помогать.

Поздно вечером нянюшка вошла к Лукасу.

— Её воспитывали как принцессу, а теперь она где-то там, — волновалась Далва за Мел.

Лукас поднял голову.

— Она вернётся, — выдержанным тоном произнёс он.

— Не понимаю я твоего спокойствия!

— Далва, одна моя половина хочет найти её, отшлёпать и привести домой. А вторая моя половина хочет позволить ей то, в чём отказали мне: возможность собрать чемоданы, уйти из дома и жить, как хочешь. Я боюсь быть слишком строгим с ней, потому что именно так поступили со мной.

— Ты боишься? — недоумённо спросила нянюшка.

— Да. Я боюсь, что она станет похожа на меня: на человека, не умеющего бороться за себя.

— Не знаю, о чём ты, но, по-моему, ты всегда делал то, что хотел, — начала брюзжать экономка.

— Я говорю о том, что я должен был сделать тогда, в молодые годы. Поступи я тогда так, как поступила сейчас Мел, моя жизнь стала бы совсем другой. Мел оказалась сильней меня! — гордо сказал Лукас экономке.

На следующий день Леонидас собрался на ужин с Амалией. Он больше слышать не хотел о домашних проблемах.

— Ты всё время сам находишь неприятности на свою голову! — упрекнул старший Феррас почему-то сына, хотя в данном случае Лукас был виноват меньше других.

Он никак не мог смириться с тем, что его внучка будет в чём-то нуждаться. Но Маиза продолжала убеждать всех в том, что если они не будут ей помогать, то без привычных ей вещей и удобств, девочка вскоре вернётся. Она совсем не знает Мел, грустно подумала Далва.

Она нашла Мел у колледжа и отдала ей пакет со своими деньгами.

— Я не возьму! Мне ничего не надо! – долго отказывалась девушка, но Далва твердила, что не хочет, чтобы она в чём-то нуждалась, и настояла на своём.

После занятий Мел пообещала показать нянюшке свою новую квартиру.

Приехав в дом Мел, Далва ужаснулась, увидев почти пустой холодильник. Но Мел уверяла, что она теперь живёт гораздо счастливей, чем у себя дома, и экономка, в конце концов, порадовалась за неё.

Маиза утром прибежала к Лидиани. Та удивилась, почему подруга совсем не беспокоится за дочь и не ищет её.

— Мел не должна знать, что я за неё переживаю, — заявила Маиза и повторила свою прежнюю мысль: — Если мы не будем ей помогать, то она вернётся сама.

Да и, по правде сказать, Маиза не сильно волновалась за дочь. Куда больше её волновал вопрос, что именно заставило Саида с такой уверенностью утверждать, будто Жади не выйдет замуж за Лукаса.

В гостиную вошла Телминья и молча протянула Маизе адрес Мел.

В семье Мохаммеда тоже накалялись страсти. Запад влиял на семью, ох как влиял! Прав был дядюшка Абдул, тысячу раз прав!

Сначала неожиданно Латиффа заявила мужу, что Коран вовсе не обязывает женщину носить платок. И пока ошеломлённый муж собирался с мыслями, поспешила его утешить.

— Не волнуйся, я платка не сниму! Это я вообще…

Латиффа заботилась о дочери. Самира категорически отказывалась носить платок, а поэтому скрывала от отца, что у неё начались месячные. Иначе он заставил бы её надеть платок, как зрелую девушку. Латиффа прекрасно обо всём знала и не выдавала дочь.

На днях Мохаммед объявил, что Латиффа и Самира должны пойти на приём к гинекологу. Нужно выяснить, здорова ли Самира и сможет ли она рожать детей.

Самира раскричалась.

— Мне наплевать, даже если я бесплодна! И я никуда не пойду!

Латиффа уверяла дочь, что выхода нет. Но девочка твердила матери, что не пойдёт к врачу, не наденет, платок и запрётся в комнате.

Тогда в голову Латиффе пришёл неплохой вариант… Самира улыбнулась и согласилась поехать.

Но прямо перед выходом из дома, когда Мохаммед собирался отвезти дочь к врачу на обследование, Латиффа разыграла очередной спонтанный обморок.

Мохаммед бросился к «потерявшей сознание» жене, и визит к врачу отложили на неопределённый срок.

А в Сан-Криштоване все готовились к карнавальному шествию. Мохаммед сказал детям и Мустафе, что им лучше сидеть дома во время этого зрелища. В карнавале участвует куча голых женщин и мужчин, которые распространяют разврат, и смотреть на это — харам, грех.

— Но кто-то должен следить за нашим магазином, — возразил Мустафа и остался на улице.

Назира снова улучила момент, чтобы подойти к Миру. Он улыбнулся, увидев Назиру.

— А почему ты всё время носишь платок? — спросил он.

— Потому что только мой муж может видеть мою красоту, мои волосы! А они у меня — великолепные! — горделиво отозвалась Назира.

— Интересно было бы посмотреть! – протянул Миру, но тут подлетел разъярённый Мохаммед и уволок сестру.

Карла, бывшая подружка Шанди, вышла на улицу в полной карнавальной экипировке и приковала к себе взгляды всех соседей, в том числе и Амима.

— Ты будешь гореть в пламени ада, — шепнула ему на ухо сестра.

— Пламя целиком поглотит тебя, — добавила Кадижа.

Амим ещё какое-то мгновенье не отрывал глаз от полураздетой девушки, танцующей самбу, а затем укатил на своём велосипеде.

Из дома вновь вышел Мохаммед и тоже уставился на Карлу.

— Так-так, папа, — ухмыльнулась Самира.

— Это харам! Пророк запрещает мужчинам смотреть на раздетых женщин! Харам! Харам! — возмущённо грозила пальцем Кадижа.

Через десять минут Амим вернулся. Он слышал, как Карла рассказывала, что потеряла серёжки. Мальчик достал красивые серьги, которые взял в магазине отца, и попросил взять их.

— Это для рекламы нашего магазина… — пробормотал он. — А вообще-то это подарок от моего отца…

Девушка обрадовалась подарку и в благодарность поцеловала мальчика в лоб. Это видела Самира. Она тотчас рассказала матери, что Амим берёт драгоценности из их магазина и дарит их Карле — дочери их соседки Одетти. Латиффа оценила ситуацию.

— Это вовсе не страшно, — сказала она. — Карла — взрослая девушка и не сможет ответить на ухаживания Амима.

Самира надулась. Она была недовольна либеральным отношением матери к проделкам брата.

Шанди притащил на карнавальное шествие Мел. Донна Жура встретила избранницу сына очень холодно. Но тот грозно зыркнул на неё глазами. Донна Жура вздохнула.

— Ну, конечно, если вы любите друг друга, то ничего не поделаешь, хоть я и против.

Наконец, она даже обняла Мел и попросила её и сына веселиться. Шанди и Мел на празднике всё время целовались и смеялись, словом, были абсолютно счастливы.

Зато дом Мохаммеда раздирали противоречия, и разъедала смута. Пока Мустафа танцевал на улице, а Назира и Самира на балконе, Латиффа и Мохаммед, вернувшийся с улицы, спорили, имеет ли право Саид запирать Жади дома до окончания идата.

— Это значительно меньше того, чего она заслуживает! — сурово заявил Мохаммед.

— Но её вина не доказана! — возражала Латиффа.

— Саиду не повезло с первой женой, зато повезло со второй, — ушёл немного в сторону Мохаммед. — Рания очень религиозна, набожна, и в её семье никогда не было скандалов.

— В моей семье тоже не было скандалов, — обиделась Латиффа.

— Но семья Рании и Амины праведней, потому что так считает дядя Абдул! И брат выиграл, женившись на Рании!

— Ты дал слово мужчины не жениться во второй раз, — напомнила ему встревоженная жена.

Но Мохаммед не хотел её слушать.

— Жади, у меня сердце сжимается при мысли, что ты уйдёшь от нас. Если этот развод состоится, ты останешься совсем одна, — вздохнула Зорайде.

— Ну, что ты, в самом деле? Я не забуду свою религию, я — мусульманка. И останусь ею, потому что верю, что нет Бога, кроме Аллаха, и Магомет — пророк его.

— Нет, дядя Али говорит, что ты не мусульманка. Если ты не живёшь согласно предписаниям пророка, если ты отвергаешь предписания Корана, то ты не мусульманка.

— Я лишь хочу счастья. Это не грех – хотеть быть счастливой, — улыбнулась Жади.

— Ты можешь избежать наказания на Земле, но от небесной кары тебе не уйти, — проникновенно произнесла Зорайде.

Кадижа прибежала к Рании, чтобы показать ей золото, подаренное отцом. Она увидела в комнате второй жены своего отца: он преподнёс Рании в подарок сразу два роскошных ожерелья.

— Я тоже хочу иметь мужа, который бы дарил мне столько золота! — воскликнула девочка.

— Можно подумать, что твой отец дарит тебе его мало, — улыбнулся Саид.

— А что ты подаришь моей маме? – спросила Кадижа.

Саид ответил, что он купил только два ожерелья для второй жены. Но девочка считала, что одно из них должно принадлежать её матери, и Саид разрешил ей выбрать из двух. Она выбрала показавшееся ей красивее и попросила отца самого подарить колье Жади.

Кадижа потащила отца в гостиную, чтобы вручить Жади колье, отнятое у второй жены. Рания, обиженная поведением Кадижи, побежала за ними следом.

— Мама, папа принёс тебе колье! – радостно сообщила девочка матери.

Жади немного удивлённо посмотрела на мужа и улыбнулась дочери.

— Да, посмотри, какое красивое, — Кадижа открыла коробку и с улыбкой посмотрела на отца.

— Это тебе, — сказал он, стараясь не смотреть на Жади.

— Ты должен поцеловать маму, как поцеловал Ранию, — хитро улыбнулась Кадижа отцу. Тот медлил. — Так, Зорайде? Пророк сказал, что к жёнам нужно относиться одинаково.

— Да, пророк так сказал, — вздохнула служанка.

Делать было нечего. Жади не смотрела на Саида. Он тяжело вздохнул, подошёл к жене и, торопливо чмокнув её в лоб, поспешил отойти. Жади послала воздушный поцелуй дочери, девочка ответила ей улыбкой. Рания, наблюдавшая с лестницы, обиженно хмыкнула и побежала в свою комнату.

Аллах, сделай так, чтобы я поскорее родила Саиду сына, иначе они отнимут его у меня, мысленно обратилась она к Небесам.

— Моя мама в своей комнате, — намекнула Кадижа отцу на следующий день вечером, когда тот пришёл с работы.

— Я пойду к Рании, — замешкавшись, сказал тот.

Кадижа зашла за спину отца и взяла горсть коричного сахара из стоящей на тумбочке вазы. Саид тем временем расспрашивал Зорайде про её подругу. Служанка объяснила, что она не возвращалась в Фес. Рашид попросил адрес родных этой подруги, чтобы разыскать её. Зорайде пообещала дать ему адрес, и Саид ушёл. Кадижа хитро улыбнулась ему вслед.

— Зачем ты так? — рассмеялась служанка, которая видела, как девочка испачкала полу пиджака отца сахаром.

— Когда он придёт к Рании, ей придётся очень долго оттирать пятно. У неё не будет времени танцевать и угождать ему, — самодовольно пояснила девочка свою подлянку. — Я хочу, чтобы он отказался от неё и остался с мамой. С тех пор, как она появилась, папа плохо относится к маме. Это всё из-за неё!

Рания тщательно подготавливала комнату к приходу мужа. Что ей, собственно, ещё было делать? Да она ничего больше и не желала. Она бросилась на шею вошедшему в спальню Саиду и поспешила стащить с него пиджак. Увидев пятно, она, как и предполагалось, бросилась оттирать его щёткой.

— Ладно, я займусь другими делами, — вздохнул Саид, глядя, как его молодая жена старательно трёт трудно выводимое пятно, и ушёл.

Это Жади, это могла сделать только она, подумала Рания, когда дверь за её благоверным захлопнулась.

Саид вошёл в комнату любимой жены, та танцевала. Почувствовав на себе взгляд мужа, она остановилась и обернулась.

— Для кого ты так оделась? — спросил он.

— Для себя, — с вызовом ответила Жади.

— Откуда такая радость?

— Просто мне нравится этот свет, — гордо произнесла она.

— Продолжай…

— Нет, больше не хочу.

— Я прошу тебя, Жади…

— Ты просишь много, но не даёшь ничего!

— Скоро ты будешь далеко от меня…

— О, Аллах! — возблагодарила она.

— Возможно, ты пожалеешь. То, что я давал тебе, ты не получишь от другого. Танцуй!

Жади подошла к мужу ближе.

— Только если ты разрешишь мне выйти. Я хочу навестить Латиффу, пойти на улицу, — тихо заговорила она, описывая круг вокруг Саида. — Я не могу больше сидеть взаперти! — она посмотрела ему в глаза.

— Хорошо, но ты пойдёшь со мной, — согласился Саид.

— Мне всё равно, я хочу выйти, — дерзко бросила ему она.

— Станцуй, для меня! — умолял он.

И Жади сжалилась, она усадила мужа на кровать и закружилась в танце. В глазах её горел огонь, на щеке застыла слеза…