Тайна моего положения

Глава 18

— Вот… отнеси мадам Летиции, — произнес мсье Харви, спустя два дня после прихода элегантной дамы, вручая мне небольшой сверток, обернутый в тонкую коричневую бумагу и перевязанный потертой бечевкой. Его узловатые пальцы, покрытые мелкими шрамами от многолетней работы с механизмами, слегка дрожали. — Скажи, чтобы не забывала их заводить.

— Хорошо, — коротко ответила, так и не рискнув расспросить мастера, что между ним и мадам Летицией произошло. Уж больно старик не любил вести беседы на личные темы, к себе в душу не пускал и к другим не лез. На мгновение в мастерской повисла привычная тишина, нарушаемая только мерным тиканьем десятков часов на стенах, но вот мсье Харви вздохнув, вновь заговорил:

— Но прежде зайди к мсье Блэквуду, адрес написан на пакете.

— Это район Лудст? — уточнила, беглым взглядом осмотрев еще один сверток, почти идентичный первому, разве что чуть больше размером. Бумага на углу была слегка помята, а чернила на написанном адресе еще не до конца просохли.

— Да, большой серый дом, — кивнул мастер, рассеяно протирая платком свои круглые очки в медной оправе. — Он единственный такой, не пропустишь. Особняк из серого камня с высокими окнами и черной чугунной оградой, — добавил он, водружая очки на нос.

— На обратном пути я зайду на рынок и к молочнику, — предупредила я старика, аккуратно вставая из-за стола, за которым провела последние три часа, собирая небольшие настольные часы с медным циферблатом. Это были первые часы, которые мастер доверил мне собрать самостоятельно, и я старалась выполнить работу безупречно. Мои пальцы всё ещё дрожали от напряжения, а на ладонях остались крошечные вмятины от металлических деталей. И, взяв с собой два свёртка, удобно устроившихся в потрёпанной кожаной сумке на моём бедре, я направилась к двери, накинула на плечи теплый плащ, застегнула потускневшие медные пуговицы и покинула часовую мастерскую.

Погода сегодня радовала, впервые за последнюю неделю дождливой хмури. Солнечные лучи, словно любопытные дети, пробились сквозь тяжелые свинцовые облака, их свет играючи отражался в многочисленных лужах и начищенных витринах, превращая обычную городскую улицу в калейдоскоп бликов и отражений. Лужи на брусчатке хранили в себе перевернутое небо, а в некоторых плавали красно-золотые кленовые листья, принесенные ветром из соседнего парка.

Неторопливо идя по улице, я разглядывала искусно выложенный товар за витринами: свежие булочки в пекарне мсье Дюрана, источающие аромат корицы и ванили даже сквозь стекло; изысканные шляпки в модном салоне мадам Агаты, украшенные причудливыми перьями и лентами; старинные книги в лавке букиниста, их потертые корешки выстроились ровными рядами, словно солдаты на параде. Спешащие прохожие обтекали меня подобно речному потоку: дамы в элегантных нарядах, клерки в строгих костюмах с потертыми портфелями, уличные торговцы с корзинами свежих фруктов и цветов.

В воздухе витал особый городской коктейль запахов: сладкая выпечка из пекарни смешивалась с ароматом жареных каштанов, которые продавал старик на углу, легкий запах прелой листвы от недавнего дождя переплетался с дымом из печных труб, а откуда-то издалека доносился характерный дух типографской краски из печатного дома…

Район Лудст, оказался респектабельным уголком города, разительно отличающимся от шумных торговых улиц центра. Здесь возвышались величественные двух-трёхэтажные особняки, каждый со своим характером и историей: одни щеголяли витражными окнами, переливающимися всеми цветами радуги в лучах осеннего солнца, другие красовались изящной лепниной и колоннами, третьи привлекали внимание затейливыми коваными балконами. Перед домами раскинулись палисадники, где даже в эту пору года сохранились островки зелени: подстриженные кусты самшита, аккуратные розарии, укрытые на зиму соломой, и вечнозеленые туи, подобно молчаливым стражам, охраняющие покой владельцев.

Дом мсье Блэквуда действительно отличался от остальных своим суровым видом — трехэтажный особняк из темно-серого камня, чьи стены, казалось, впитали в себя всю мрачность элшиморских дождей за последнее столетие. Чугунная ограда, увенчанная готическими пиками и украшенная причудливой вязью узоров, опоясывала владения подобно древнему крепостному валу.

Впрочем, сквозь витиеватые узоры ограды прекрасно просматривался ухоженный сад с аккуратно подстриженным газоном, по которому змеились дорожки из светлого гравия. В центре сада возвышался старый дуб — его раскидистая крона создавала уютный зеленый шатер, под которым приютились изящная кованая скамейка и маленький мраморный столик. А прямо под водостоком, где серая чугунная труба спускалась по стене дома, нелепо и неуместно рос розовый куст — его тонкие ветви тянулись вверх, словно моля о спасении от избытка влаги.

— Какой болван посадил розу в такое место, — невольно вырвалось у меня, глядя на это садоводческое безобразие. Я мысленно хмыкнула, даже не пытаясь понять, откуда у меня такие глубокие познания в области садоводства. Были ли это отголоски моей прошлой жизни или это знания Эмилии — девушки, чье имя я теперь носила? Воспоминания мои и Эмилии удивительным образом переплелись в моем сознании, что было сложно понять, кому они принадлежали…

— Мой садовник, но вы правы, он болван, — прервал мои философские размышления глубокий, чуть хрипловатый голос, в котором слышались нотки сдержанного раздражения и… веселья?

— Кхм… мсье Блэквуд? — смущенно кашлянула я, взирая на некогда статного мужчину, чья высокая фигура теперь слегка сутулилась, словно под тяжестью прожитых лет. Его когда-то иссиня-черные волосы были густо присыпаны серебром на висках, а в уголках пронзительных серых глаз залегли тонкие морщинки — следы то ли от частых улыбок, то ли от привычки щуриться, разглядывая что-то через свой монокль в золотой оправе. Одет он был с той небрежной элегантностью, которую могут себе позволить только истинные аристократы: темно-синий сюртук безупречного кроя, жилет из узорчатого шелка цвета старого золота, и шейный платок, завязанный таким замысловатым узлом, что я невольно залюбовалась этим маленьким произведением искусства.

— Мы знакомы? — проронил мужчина, неспешно приближаясь к забору. Его начищенные до блеска ботинки оставляли едва заметные следы на влажном гравии, а трость мерно постукивала в такт шагам, нарушая тишину сада.

— Нет, я от мсье Харви, он просил доставить вам заказ, — пояснила, вытаскивая из сумки сверток.

— Старый хитрец, и как ему удалось завлечь в свое подземелье такую милую особу, — рассмеялся мужчина, и его низкий бархатный смех, казалось, согрел промозглый осенний воздух. Следом раздался металлический скрежет несмазанных петель, и тяжелая чугунная калитка с протяжным скрипом отворилась. — Проходите, мадемуазель, деньги в доме.

— Эм… я подожду вас здесь, — мой голос прозвучал тише обычного, а ноги словно приросли к земле у самой границы его владений.

— Вы же не заставите такого старика как я ходить? — насмешливо бросил мужчина, в чьей грациозной осанке и живых движениях не было ничего старческого. — Ну же, я не причиню вам вреда, откуда у такой молодой и красивой мадемуазель столько недоверия?

— Мадам, — поправила я мужчину, подумав, что мастер Харви, этот ворчливый, но заботливый старик, не стал бы подвергать меня опасности. Я некоторое время колебалась, но все же осторожно шагнула к двери, внимательно наблюдая за каждым движением мсье Блэквуда…