Тайные близнецы Братвы

Глава 20 — Кьяра

Мягкий вечерний свет проникает сквозь занавески, когда я сижу на краю кровати, ощущая прохладу одеяла на своих пальцах.

Прошло несколько дней с тех пор, как я впервые вошла в этот дом в качестве жены Сержа, и я все еще приспосабливаюсь к ритму жизни под одной крышей. В особняке сейчас тихо, дети спрятаны с няней для своих ночных дел, и я нахожусь в редком спокойствии, которое наступает, когда никто больше не требует моего внимания.

Дверь открывается без предупреждения, и Серж входит, его присутствие заполняет комнату, как грозовая туча. Он все еще в своей официальной одежде, его галстук слегка ослаблен, а пиджак перекинут через одно плечо. Его глаза на мгновение встречаются с моими, прежде чем он идет в угол комнаты, расстегивая манжеты с нарочитой легкостью.

— Длинный день? — спрашиваю я небрежным голосом, наблюдая за ним с кровати.

Он не отвечает сразу, сосредоточившись на том, чтобы снять галстук. Когда он наконец заговорил, его голос был тихим и ровным. — Как обычно.

Он вешает галстук на стул, затем переходит к ремню, снимая его с отработанной эффективностью. Есть что-то странно интимное в том, чтобы наблюдать, как он сбрасывает ловушки своей власти, хотя он все еще остается человеком, который внушает страх и уважение.

Я прочищаю горло, решив воспользоваться моментом. — Мне нужно поговорить с тобой кое о чем.

Он замолкает, его руки зависают над пуговицами рубашки. — О?

— Речь идет о близнецах, — говорю я, и мой голос смягчается. — Через несколько дней им исполнится четыре года. Обычно я устраиваю для них небольшое празднование дня рождения.

Выражение его лица меняется, в глазах мелькает слабый намек на удивление. — Уже четыре, — бормочет он, словно самому себе.

Я киваю. — Да. Мне важно, чтобы у них было что-то особенное. Что-то, что кажется нормальным.

К моему удивлению, он подходит ближе, его интерес явно возрос. — Что ты обычно делаешь?

— Ничего экстравагантного, — отвечаю я. — Небольшая вечеринка. Немного украшений, торт. Они любят все, что связано с животными, поэтому я обычно делаю это темой.

Он прислонился к комоду, скрестив руки на груди, и обдумал мои слова. — Животные, хм? Мы можем сделать что-то получше, чем простая вечеринка, не думаешь?

Я моргаю, застигнутая врасплох его энтузиазмом. — Что ты имеешь в виду?

Он слабо ухмыляется. — Они заслуживают чего-то памятного. Мы, конечно, купим торт, но давай добавим что-нибудь еще. Может быть, зоопарк или…

— Контактный зоопарк? — перебиваю я, приподняв брови.

— Почему нет? — отвечает он почти игривым тоном. — Или, может быть, что-то еще лучше. Мы могли бы пригласить артистов, фокусников — все, что им понравится.

На мгновение я не знаю, как ответить. Это сторона Сержа, которую я раньше не видела, и она меня расстраивает почти так же, как и интригует.

— Им не нужно ничего грандиозного, — осторожно говорю я. — Просто немного радости. Это все, чего я для них хочу.

Он кивает, выражение его лица слегка смягчается. — Тогда мы сделаем его идеальным.

Прежде чем я успеваю обдумать его слова, на соседнем комоде завибрировал телефон. Он поднял трубку, взглянул на экран, и его ухмылка стала шире.

— Извини, — говорит он, отступая и отвечая на звонок. Его голос падает до ровного, контролируемого тона. — Да?

Я не слышу собеседника, но его ответы кратки и пронизаны весельем. — Вот как? — бормочет он, и смешок срывается с его губ. — Ну, ну. Это неожиданно.

Он заканчивает разговор и поворачивается ко мне, его ухмылка теперь полностью сформировалась, как будто он только что получил самые интересные новости за день.

— Что случилось? — спрашиваю я, опасаясь блеска в его глазах.

Серж не отвечает сразу. Вместо этого он кладет трубку и делает неторопливый шаг ко мне. — Кажется, — начинает он, его тон пронизан насмешкой, — что твой дорогой единокровный брат Лоренцо понес несчастливый конец.

Я застываю, сердце замирает. — О чем ты говоришь?

Он пожимает плечами, почти небрежно. — У него сегодня утром случился сердечный приступ. Он его не пережил.

Я смотрю на него, слова медленно доходят до меня. Лоренцо. Мой единокровный брат. Человек, который всегда был маячащей фигурой контроля в моей семье, далекий, но вездесущий в своем влиянии.

— И, — продолжает Серж, ухмыляясь еще шире, — как ближайшая родственница, все его активы и власть переходят к тебе. Поздравляю, Кьяра. Теперь ты очень богатая женщина.

Его тон насмешливый, но его слова прорезают дымку шока, окутывающую меня. Я сажусь на кровать, крепко сжимая край руками.

— Я этого не хочу, — тихо говорю я дрожащим голосом.

— Это неважно, — отвечает Серж, и его тон становится серьезным. — Теперь все твое. Хочешь ты этого или нет, его наследие связано с тобой.

Я смотрю на него, мои эмоции борются между гневом и безразличием. — Ты думаешь, меня волнуют его деньги, его власть?

— Нет, — просто говорит он, его взгляд не дрогнул. — Оно твое в любом случае.

Я качаю головой, мои губы сжимаются в тонкую линию. — Я не собираюсь его огорчать, Серж. Лоренцо никогда не был для меня семьей. Он едва признавал мое существование, если это не устраивало его.

Серж пристально смотрит на меня, выражение его лица невозможно прочесть. — Хорошо, — говорит он через мгновение. — Не стоит тратить слезы на того, кто их не заслужил.

Я отвожу взгляд, мой взгляд падает на пол. Во мне нет печали, нет чувства потери. Только пустое смирение, признание того, что смерть Лоренцо ничего не меняет для меня.

Тишина между нами тянется, тяжелая и гнетущая. Мой взгляд остается на полу, тяжесть смерти Лоренцо давит на меня — не потому, что я оплакиваю его, а потому, что его уход внес нежеланный сдвиг в мою жизнь. Еще одно дело, которое нужно уладить. Еще одно наследие, о котором я не просила.

Мягкий шорох ткани возвращает мое внимание к Сержу. Он стоит у комода, вытаскивая из кобуры гладкий черный пистолет, заткнутый за пояс. Его движения неторопливы, методичны, как будто это просто еще одна часть его рутины. Он кладет пистолет на стол, аккуратно разбирает его по частям, прежде чем положить в потайное отделение ящика.

— Что ты собираешься делать теперь? — спрашивает он, его голос нарушает тишину, но все еще достаточно тихий, чтобы казаться обдуманным.

Я смотрю на него, пораженная вопросом. — Что ты имеешь в виду?

Он закрывает ящик, запирая его легким движением запястья, прежде чем снова повернуться ко мне. Его голубые глаза встречаются с моими, острые и непроницаемые. — Теперь у тебя есть влияние, — говорит он, небрежно прислоняясь к комоду. — Власть. Она твоя, хочешь ты этого или нет. Так что ты с ней сделаешь?

На мгновение я не знаю, как реагировать. Идея использовать влияние Лоренцо кажется чуждой, как носить пальто, которое мне не принадлежит. Я могла бы им воспользоваться, понимаю я. Я могла бы забрать своих детей и исчезнуть, построить новую жизнь вдали от Сержа и удушающей хватки его мира.

Мысль мимолетна. Он никогда не отпустит меня, никогда не упустит близнецов из своих рук. И даже если мне как-то удастся сбежать, какая жизнь будет у них без отца?

Я медленно выдыхаю, заставляя себя встретиться с ним взглядом. — Я продолжу в том же духе, — говорю я, и мой голос звучит тверже, чем я себя чувствую. — Как твоя жена.

Его бровь слегка приподнимается, на лице промелькивает слабый проблеск любопытства. — Значит, ты приняла свою роль?

— Я ничего не приняла, — резко говорю я, мой тон был резче, чем я намеревалась. — Я остаюсь, потому что дети счастливы. Когда мы живем как счастливая семья, они больше улыбаются, больше смеются. Я сделаю все, чтобы так и оставалось. Ради их счастья.

На мгновение он не отвечает. Он изучает меня, выражение его лица нечитаемо, прежде чем кивнуть. — Хорошо, — просто говорит он, поворачиваясь обратно к комоду.

Его отсутствие аргументов меня расстраивает. Я ожидала, что он будет давить, злорадствовать, использовать это как еще одну форму контроля. Вместо этого его спокойное принятие кажется более обезоруживающим, чем любая угроза.

— Но, — продолжаю я, и мой голос немного смягчается, — мне нужно заняться делами моей семьи.

Его плечи напрягаются, но когда он поворачивается ко мне, выражение его лица спокойно. — Почему?

— Потому что это то, что я должна, — твердо говорю я. — Если власть и активы Лоренцо мои, то я обязана их сохранить. Чтобы они не рухнули.

— Ты и так уже на пределе, — возражает он, скрещивая руки на груди. — У тебя есть близнецы, этот дом, а теперь еще и бремя его наследия. Ты уверена, что сможешь со всем этим справиться?

— Да, — отвечаю я без колебаний. — Мне нужно твое слово, что у меня будет такая свобода.

Он слегка наклоняет голову, его взгляд сужается. — Ты получишь ее, — говорит он через мгновение. — При одном условии.

Я напрягаюсь, ожидая неизбежных последствий. — Какое условие?

— Ты остаешься в Чикаго, — твердо говорит он. — Твой бизнес, сделки, все это — оставь здесь. Если ты покинешь город, ты сделаешь это с моего одобрения.

Условия менее строгие, чем я ожидала, хотя они все еще ощущаются как цепи. — Почему так важно, куда я иду?

— Потому что ты мне нужна рядом, — отвечает он тихим голосом. — Близнецам ты нужна рядом. Если ты здесь, я могу обеспечить твою безопасность.

— Или твой контроль, — бормочу я себе под нос.

Он подходит ближе, его присутствие возвышается, когда он слегка наклоняется, заставляя меня встретиться с ним взглядом. — Называй это как хочешь, — говорит он ровно. — Ответ не изменится. Ты остаешься в Чикаго, Кьяра.

Я удерживаю его взгляд, воздух между нами густеет от невысказанного напряжения. Наконец, я киваю, хотя движение кажется тяжелым от смирения. — Хорошо, — тихо говорю я.

— Хорошо, — отвечает он, его тон теперь мягче. Он выпрямляется, проводит рукой по своим грязным светлым волосам, отступая назад. — Тебе понадобится настоящая команда. Юристы, бухгалтеры. Все, что нужно, чтобы твоя новая империя работала.

Его деловой тон раздражает меня, но я заставляю себя сохранять спокойствие. — Я справлюсь, — просто говорю я.

— Я уверен, что так и будет.

Он поворачивается к окну, его поза расслаблена, но его глаза сканируют городской горизонт, как будто он уже просчитывает свой следующий шаг. На мгновение я наблюдаю за ним, пытаясь собрать воедино человека передо мной. Серж Шаров — это много чего — безжалостный, контролирующий, непредсказуемый. Но прямо сейчас в нем есть что-то почти человеческое, что-то, что заставляет меня чувствовать себя более неловко, чем любая из его расчетливых силовых игр.

— Я тебе не доверяю, — внезапно говорю я, и слова вырываются прежде, чем я успеваю их остановить.

Он оглядывается через плечо, и легкая ухмылка дергает уголок его рта. — Хорошо. Тебе не следует этого делать.

Его честность оглушает меня, заставляя замолчать, и я отвожу взгляд, крепко сжимая руками край кровати. Тяжесть последних дней давит на меня, осознание того, что моя жизнь безвозвратно изменилась, камнем ложится мне на грудь.

Лоренцо ушел, его тень больше не маячит надо мной. На его месте Серж, человек, который стал и моим похитителем, и моим партнером.