Тайные близнецы Братвы

Глава 21 — Серж

Вечерний воздух свеж, когда машина подъезжает к месту проведения мероприятия, сияние парадного входа в здание отражается от гладкой черной поверхности лимузина. Я бросаю взгляд на Кьяру рядом со мной, и на мгновение шум внешнего мира затихает.

Она выглядит сегодня потрясающе. Слишком потрясающе.

Платье, которое она носит, обтягивает ее изгибы во всех нужных местах, его глубокий изумрудный цвет резко контрастирует с мягкими волнами ее темных волос, ниспадающих на плечи. Ее губы, накрашенные темно-красным, привлекают мое внимание таким образом, что это отвлекает — опасно.

Она поправляет маленький клатч в руках, ее движения грациозны, но напряжены. Она была такой всю неделю: вежливой, но отстраненной. Всегда с близнецами, всегда избегала меня, всегда была слишком занята, чтобы побыть со мной наедине больше, чем мгновение.

Это сводит меня с ума.

Я прочищаю горло, заставляя себя отвлечься от нее, когда машина замедляется и останавливается. — Ты выглядишь прекрасно, — говорю я, мой голос ровный, несмотря на жар, кипящий прямо под поверхностью.

Ее глаза метнулись ко мне, пораженные комплиментом. — Спасибо, — тихо говорит она, ее тон вежливый, но сдержанный.

Этого недостаточно.

Прежде чем я успеваю что-то сказать, дверь открывается, и я выхожу, протягивая руку, чтобы помочь ей. Вспышки камер освещают ночь, как только мы оказываемся в поле зрения, репортеры и зеваки требуют хоть одним глазком увидеть пару Шаровых.

Кьяра немного колеблется, прежде чем вложить свою руку в мою, ее прикосновение легкое, но уверенное, когда она выходит из машины.

Вместе мы поднимаемся по ступенькам, толпа расступается, как море, когда мы движемся. Она держит голову высоко, ее подбородок поднят в тихом вызове, и я не могу сдержать проблеск гордости, который пробегает по мне. Несмотря ни на что, она ведет себя как королева.

Внутри бальный зал гудит от разговоров, воздух пропитан смешивающимися ароматами дорогих духов и шампанского. Мероприятие представляет собой собрание влиятельных фигур — бизнес-магнатов, политиков и нескольких знакомых лиц из преступного мира.

Кьяра держится рядом со мной, пока мы перемещаемся по комнате, ее поза сбалансирована, но ее пальцы сжимают клатч слишком крепко. Она нервничает, хотя и хорошо это скрывает.

— Расслабься, — бормочу я, наклоняясь ближе, чтобы только она могла слышать. — Никто здесь не посмеет мне перечить.

Она смотрит на меня, ее губы сжимаются в тонкую линию, но она не отвечает.

Нас останавливает группа знакомых — бизнесменов, у которых денег больше, чем здравого смысла, в сопровождении своих жен, которые разглядывают Кьяру со смесью любопытства и плохо завуалированного осуждения.

Одна из них, высокая, худая женщина в льдисто-голубом платье, выходит вперед, ее улыбка слишком резкая, чтобы быть искренней. — Итак, это новая миссис Шаров, — говорит она, ее тон сочится фальшивой сладостью. — Должна сказать, Серж, у тебя довольно большой вкус к… нетрадиционным решениям.

Кьяра напрягается рядом со мной, и я чувствую исходящее от нее напряжение.

Я не колеблюсь. Мой взгляд устремлен на женщину, мой голос прорезает окружающий нас шум, словно лезвие. — Нетрадиционный — это просто другое слово для исключительного, — говорю я холодным тоном. — Моя жена гораздо более исключительна, чем кто-либо другой в этой комнате.

Улыбка женщины гаснет, она бросает взгляд на своих товарищей в поисках поддержки, но никто не встает на ее защиту.

Кьяра смотрит на меня, на ее лице мелькает удивление, но она быстро меняет выражение на нейтральное.

— Пойдем, — говорю я, легко положив руку ей на поясницу и уводя ее от группы.

Мы находим более тихий уголок бального зала, подальше от любопытных глаз и шепчущихся суждений. Кьяра поворачивается ко мне, хмуря брови. — Тебе не обязательно было этого делать.

— Не правильно, — твердо отвечаю я. — Никто не может проявить к тебе неуважение и остаться безнаказанным. Ей повезло, что я не прибег к насилию.

Ее губы раскрываются, словно она хочет возразить, но затем она снова их закрывает, опуская взгляд в пол.

— Кьяра, — говорю я, и мой голос слегка смягчается.

Она смотрит на меня, ее глаза ищут во мне что-то, чему я не могу дать названия.

— Спасибо, — говорит она через мгновение тихим, но искренним голосом.

Благодарность в ее тоне пробуждает что-то глубоко во мне, то, чему я не готов противостоять. Я подхожу ближе, аромат ее духов — нежная смесь жасмина и ванили — окутывает меня и разжигает огонь, который горел во мне уже несколько дней.

— Ты сводишь меня с ума, ты знаешь это? — бормочу я, касаясь ее руки.

У нее перехватывает дыхание, и она делает небольшой шаг назад, качая головой. — Серж, не здесь.

Ее протест слаб, и мы оба это знаем.

— Почему нет? — спрашиваю я, понижая голос и наклоняясь ближе. — Ты избегаешь меня с той ночи. Всегда с близнецами, всегда слишком занята.

Она не отвечает, ее взгляд метнулся в сторону, но румянец, заливающий ее шею, выдает ее.

— Скажи мне, что ты этого не хочешь, — шепчу я, приближая губы к ее уху.

Ее руки сжимают ее сумочку, и на мгновение мне кажется, что она собирается оттолкнуть меня. Затем ее глаза встречаются с моими, темные и противоречивые, и она не двигается.

Я ухмыляюсь, меня охватывает удовлетворение. — Как я и думал.

Прежде чем она успевает ответить, подходит официант с подносом шампанского, прерывая момент. Я отступаю назад, поправляя галстук, как будто ничего не произошло, но напряжение между нами сохраняется, плотное и непреодолимое.

Официант исчезает, но напряженный момент между нами задерживается. Взгляд Кьяры метнулся ко мне, в ее глазах что-то темное, что я не могу понять. Она ничего не говорит, только слегка наклоняет голову, словно бросая мне вызов сделать следующий шаг.

Я поправляю запонки, заставляя себя сосредоточиться на море людей вокруг нас. — Ты снова молчишь, — говорю я, сохраняя легкий тон. — Нервничаешь, что тебя увидят со мной?

Она тихонько фыркает, звук, который не должен быть таким уж милым, каким он есть. — Вряд ли. Если на то пошло, я удивлена, что ты не украла все внимание сегодня вечером.

— О? — ухмыляюсь я, наклоняясь ближе, чтобы мои слова были обращены только к ней. — Ты думаешь, они смотрят на меня, когда ты в комнате, одетая так?

Ее губы изгибаются в слабой улыбке, но она быстро подавляет ее, ее голос спокоен. — Лестью ты ничего не добьешься, Серж.

— Это не лесть, — отвечаю я, вглядываясь в ее лицо. — Это правда.

Она качает головой, но щеки ее слегка краснеют, выдавая ее. — Ты невыносим, ты знаешь это?

— Ты меня дразнишь, — возражаю я, понижая голос ровно настолько, чтобы заставить ее замолчать.

Ее взгляд метнулся ко мне, и на ее лице промелькнула искорка озорства. — Может быть, так и есть, — говорит она, ее тон мелодичный, игривый, отчего моя кровь закипает.

Остаток вечера проходит как в тумане, напряжение между нами кипит прямо под поверхностью. Она держится рядом со мной, ее присутствие постоянно отвлекает, пока мы пробираемся сквозь толпу. К тому времени, как мы уходим, мое терпение истощается.

Поездка домой на машине начинается тихо, гул двигателя заполняет пространство, пока водитель едет по улицам города. Кьяра сидит рядом со мной, ее поза расслаблена, ее пальцы вычерчивают праздные узоры на кожаном подлокотнике.

— Сегодняшний вечер прошел хорошо, — наконец говорит она, нарушая тишину.

— Да, — отвечаю я, наблюдая за ней краем глаза.

Она смотрит на меня, ее губы кривятся в слабой ухмылке. — Тебе не нужно было защищать меня, ты знаешь. Я могу выдержать несколько ехидных комментариев.

— Может быть, — говорю я, полностью поворачиваясь к ней лицом. — Ты все еще моя жена. Никто не смеет проявлять неуважение к моей жене.

Ее глаза слегка сужаются, хотя в них нет настоящего гнева. — Твоя жена, — повторяет она, ее тон дразнящий. — Ты ведь любишь напоминать мне об этом, не так ли?

Я ухмыляюсь, наклоняясь ближе. — Это титул, к которому я отношусь серьезно.

Ее смех мягкий, почти мелодичный, и он посылает мне волну тепла. — Ты невозможен, — говорит она, качая головой.

— Ты меня проверяешь, — отвечаю я тихим голосом.

Ее взгляд встречается с моим, в ее глазах мелькает вызов. — Я?

Игривый тон ее голоса толкает меня через край. Я наклоняюсь вперед, нажимая кнопку домофона. — Останови машину.

Водитель смотрит на меня через зеркало заднего вида, колеблясь. — Здесь, сэр?

— Да, — резко отвечаю я. — Ты можешь уйти пораньше сегодня вечером.

— Сэр?

— Я отвезу нас домой, когда мы закончим.

Машина замедляет ход на краю тихой улицы, свет городских огней отбрасывает длинные тени по салону. Я поворачиваюсь к Кьяре, мой голос тверд. — Я не хочу ждать, пока мы будем дома.

Ее брови удивленно приподнимаются, но в ее движениях нет никаких колебаний. Она перекидывает ногу через меня, ее платье касается кожаных сидений, когда она усаживается.

Воздух в замкнутом пространстве пропитан напряжением, ее духи окутывают меня, словно вызов.

— Сегодня вечером ты полон сюрпризов, — бормочет она мягким, но дразнящим голосом.

Я наклоняюсь ближе, обхватив ее руками по обе стороны, словно заключая ее в клетку. — И ты сводишь меня с ума, — отвечаю я, мой голос хриплый от жара, который я сдерживал всю ночь.

Ее губы раздвигаются, но все, что она собиралась сказать, теряется, когда я заявляю права на ее рот своим. Поцелуй грубый, требовательный, мои руки скользят к ее талии и притягивают ее ближе.

Она задыхается у моих губ, ее руки поднимаются, чтобы прижать меня к груди, хотя я не могу сказать, отталкивает ли она меня или притягивает ближе. Ее сопротивление мимолетно, ее тело тает на моем, по мере того как поцелуй становится глубже.

— Ты дразнила меня всю ночь, — рычу я ей в губы, запутываясь пальцами в ее волосах. — Ты знаешь, что ты со мной делаешь?

У нее перехватывает дыхание, голос дрожит, когда она отвечает: — Может быть.

Одного слова достаточно, чтобы разорвать последнюю нить моей сдержанности. Я провожу губами по ее шее, покусывая чувствительную кожу, пока мои руки скользят по изгибу ее бедер. Она выгибается навстречу мне, ее тихие вздохи заполняют пространство между нами.

Аромат ее духов опьяняет, смесь ванили и жасмина, которая цепляется за ее кожу, смешиваясь с легким запахом кожи и специй салона автомобиля. Это пьянящая комбинация, подпитывающая огонь, горящий во мне.

Ее руки сжимают мои плечи, ее ногти впиваются в ткань моей рубашки, когда она откидывает голову назад, давая мне больше доступа. — Серж, — шепчет она, ее голос дрожит, но в нем слышится что-то более темное, что-то необходимое.

Я отстраняюсь ровно настолько, чтобы встретиться с ней взглядом, моя рука обхватывает ее щеку, а большой палец проводит по ее покрасневшей коже. — Ты моя, Кьяра, — говорю я, мой голос тихий, но непреклонный. — Каждая часть тебя.

Она не отвечает, но взгляд ее глаз говорит мне все, что мне нужно знать.

Взгляда в ее глазах достаточно, чтобы уничтожить меня. Там есть вызов, как всегда, но теперь он мягче, смягченный чем-то, что она не может скрыть. Чем-то, что соответствует огню, горящему в моей груди. Ее губы раскрываются, как будто она может спорить, но слова так и не приходят. Вместо этого она наклоняется к моему прикосновению, ее дыхание мягко прерывается, когда мой большой палец снова касается ее щеки.

Этот поцелуй другой — глубже, голоднее. Он не просто о том, чтобы заявить на нее свои права, он о чем-то более темном, о чем-то первобытном, что я не могу полностью контролировать. Мои руки скользят вниз к ее талии, притягивая ее ближе, пока между нами не остается никакого пространства. Шелк ее платья прохладен под моими пальцами, но тепло, исходящее от ее тела, более чем компенсирует это.

Она задыхается у моих губ, ее руки сжимают перед моей рубашки, как будто пытаясь удержать равновесие. — Серж…, — снова шепчет она, и на этот раз это не протест.

Я провожу губами по ее подбородку, к мягкому изгибу ее шеи, вдыхая опьяняющую смесь ее духов и легкой солоноватости ее кожи. — Ты сводишь меня с ума, — рычу я ей в горло, мои зубы царапают нежную плоть там. — Ты хоть представляешь, что ты со мной делаешь?

У нее перехватывает дыхание, ногти впиваются мне в плечи. — Тогда поторопись и…

— Позволь мне не торопиться, — прерываю я, нежно укусив ее в то место, где ее шея переходит в плечо. Она выгибается навстречу мне, тихий стон срывается с ее губ, который проникает прямо в мое нутро.

Мой член напрягается, отчаянно желая погрузиться глубоко в Кьяру. Я вытаскиваю его, давая Кьяре мгновение напряжения, прежде чем задрать платье. Она задыхается и стонет мое имя, зажигая огонь в моем животе.

Она такая узкая, когда я вхожу в нее, киска сжимается, и это божественно.

Шелк ее платья скользит по ее коже, когда я поднимаю ткань выше, открывая больше ее прикосновениям. Я задаю мучительный темп, вбиваясь в нее, пока она цепляется за меня, мой разум пьян от возбуждения.

— Скажи это, Кьяра, — требую я, мой голос грубеет, когда моя рука сжимает ее бедро. — Скажи, что ты моя.

Она колеблется, ее дыхание становится быстрым и поверхностным, но когда я снова встречаюсь с ней взглядом, ее решимость рушится. — Ты знаешь, что я твоя, — шепчет она, слова едва слышны, но несут в себе весь необходимый мне вес.

Я рычу низко в горле, захватывая ее губы в кровоточащем поцелуе, когда поднимаю ее на колени. Теперь она оседлала меня, ее платье сбилось вокруг бедер, и я наслаждаюсь ощущением ее прижатой ко мне, моего члена, угнездившегося глубоко, ее тепло, просачивающееся сквозь каждый слой одежды, все еще разделяющей нас.

Ее пальцы запутываются в моих волосах, слегка тянут, и я стону ей в рот. Мои руки скользят по ее бедрам, спине, запоминая каждый изгиб, каждую дрожь, которую она мне дает. Она откидывает голову назад, обнажая шею, и я пользуюсь этим в полной мере, прокладывая дорожку из жарких поцелуев вниз к ее ключицам.

— Мы принадлежим друг другу, — снова говорю я, мой голос груб и полон обещаний. — Я не позволю тебе забыть об этом.

На этот раз она не спорит. Вместо этого она прижимается ко мне, ее тело податливо и послушно под моими прикосновениями. Ее дыхание прерывистое, ее кожа краснеет, и того, как она напрягается, достаточно, чтобы довести меня до грани.

— Серж, — бормочет она едва слышным шепотом, но то, как она произносит мое имя, заставляет меня дрожать.

— Да, душа моя? — отвечаю я, крепче сжимая ее бедра.

Ее глаза встречаются с моими, и в выражении ее лица есть что-то грубое и беззащитное. — Ты погубил меня для кого-то другого.

Ее признание пробуждает во мне что-то первобытное, и я притягиваю ее ближе, мои губы снова врезаются в ее губы. Речь уже не идет просто о владении или контроле — речь идет о нас, об огне, который горит слишком ярко, чтобы его игнорировать.

Мы кончаем вместе прямо там, на заднем сиденье, мой оргазм так сильно накрывает меня, что я вижу белизну. Кьяра сжимает бедра вместе, запирая меня под собой, и зовет меня по имени.

Мне нужно время, чтобы спуститься с высоты, потея и задыхаясь. Когда я наконец перевожу дух, я говорю: — Отныне мы будем делать это каждую ночь.