Тайные близнецы Братвы

Глава 4 — Кьяра

Равномерный гул реактивного самолета заполняет салон, смешиваясь с редким звоном бокалов, когда я кручу вино в руке. Глубокая красная жидкость ловит тусклый свет над головой, мерцая, как жидкий огонь.

Мой взгляд устремляется к бесконечным просторам облаков за окном, но мой разум не так спокоен, как вид. Данте сидит напротив меня, его выражение лица спокойно, но глаза пронзительны. Он уже некоторое время молчит, наблюдает, ждет. Я чувствую тяжесть его суждения, хотя он пока его не озвучил.

Когда он наконец прочищает горло, это прорезает тишину каюты, словно нож. — Как ты думаешь, что скажет Лоренцо, если узнает об этой маленькой… договоренности?

В его голосе звучит та самая нота неодобрения, которую я ожидала, но она все равно действует мне на нервы. Я смотрю на него, выгнув бровь, и ставлю стакан на стол между нами. — Лоренцо не заботится обо мне, Данте. Почему меня должно волновать, что он думает?

Данте слегка откидывается назад, скрещивая руки на груди. — Он все еще твой брат. Имя Винчи лежит на ваших плечах. Неважно, какое расстояние вы прокладываете между собой, наследие вашего отца связывает вас вместе.

Мои пальцы сжимают край стола, давление приземляет меня. Лоренцо и я всегда были как масло и вода. Как мой единокровный брат, он унаследовал все, что имело значение в нашей семье — власть, преданность ближайших союзников нашего отца, тяжесть ожиданий. Он никогда не верил в мои возможности. Неважно, сколько сделок я заключаю, неважно, на какие риски я иду, чтобы восстановить то, что мы потеряли, он всегда видит во мне обузу, а не актив. Для него я просто Кьяра.

— Мне не нужно его одобрение, — наконец говорю я, мой голос тверд, несмотря на гнев, кипящий под поверхностью. — Лоренцо занят строительством своей империи в Италии. Я делаю то, что должна делать — для себя и для чести нашей семьи. Если он узнает об этой сделке, то так тому и быть. Пусть разбирается с ней, как хочет.

Данте долго изучает меня, его темные глаза непроницаемы. — То есть, это все еще о мести?

— Конечно, так и есть. — Мой ответ звучит резче, чем я предполагала. Я отодвигаю бокал с вином в сторону, звон громче, чем я хотела. — Шаровы не просто убили моего отца. Они разрушили все, что у нас было в Чикаго. Они унизили нас, уничтожили нас. Я здесь не из-за какой-то мелкой обиды, Данте. Речь идет не только о мести. Это о справедливости.

Выражение его лица слегка смягчается, но голос остается твердым. — А Серж? Что ты планируешь с ним?

Уголок моего рта приподнимается в слабой, невеселой улыбке. — Серж Шаров думает, что может использовать меня. Манипулировать мной. Я позволю ему верить в это. В конце концов, я найду его слабое место. Оно есть у каждого.

Данте не выглядит убежденным, но он наклоняется вперед, положив предплечья на колени. — Говорят, он потерял своего лучшего друга около года назад. Человека по имени Энтони. Самоубийство.

Это привлекает мое внимание. Я наклоняю голову, прищуриваюсь. — Самоубийство… что случилось?

— Никто не знает всей истории, — отвечает Данте. — Люди говорят, что Серж тяжело это пережил. Энтони был не просто другом. Они были как братья. Если в броне Сержа и есть трещина, то это может быть она.

Я медленно киваю, колесики в моем сознании уже крутятся. Такая личная потеря оставляет шрамы. Неважно, насколько холодным или расчетливым притворяется Серж, горе всегда находит способ задержаться. Если я смогу раскрыть, что на самом деле произошло с Энтони, это может стать ключом.

— Приятно знать, — наконец говорю я размеренным тоном. — Что-нибудь еще?

Данте сжимает челюсти. — Только то, что тебе нужно быть осторожнее, Кьяра. Серж опасен. Шаровы опасны. Ты можешь думать, что контролируешь ситуацию, но они не играют ни по чьим правилам, кроме своих собственных.

Я встречаю его взгляд, не дрогнув. — Я точно знаю, что делаю, Данте. Я не боюсь Сержа Шарова.

— Тебе стоит, — говорит он тихим голосом. — Потому что если ты сделаешь хоть одно неверное движение, он тебя уничтожит.

Его слова повисли в воздухе между нами, тяжелые и зловещие. Я отказываюсь позволить им поколебать меня. Меня недооценивали всю мою жизнь — мой отец, Лоренцо, каждый мужчина, который когда-либо смотрел на меня и видел только красивое лицо. Серж Шаров не будет исключением. Пусть думает, что я просто еще одна пешка в его игре. К тому времени, как он поймет, что я не пешка, будет слишком поздно.

Когда самолет начинает снижаться, в поле зрения появляется Чикаго, сверкающий на фоне неба. Этот город когда-то был нашим, символом власти и влияния семьи Винчи. Шаровы украли его у нас, и я сделаю все возможное, чтобы вернуть его. На данный момент Серж — мой ключ. Осознает он это или нет, он уже фигура на моей доске.

Мне просто нужно сделать следующий шаг.

Колеса самолета приземляются на асфальт Чикаго, слегка подбрасывая меня в кресле. Городской горизонт маячит вдалеке, такой же поразительный и грозный, каким я его помню. Сталь и стекло блестят под солнцем, суровые напоминания о месте, которое когда-то было домом. Мой отец говорил, что Чикаго был нашим королевством, город, построенный на силе, преданности и крови. Теперь это кажется вражеской территорией. Этого зрелища достаточно, чтобы скрутить мой живот, но я отказываюсь показывать эмоции. Я научилась хорошо скрывать свои чувства.

— Назад в логово льва, — бормочет Данте с другого конца прохода, его острые глаза сканируют наземную команду через окно. Он, как всегда, начеку, хотя я знаю, что его осторожность — ради меня.

Я расстегиваю ремень безопасности, выпрямляю спину. — Это больше не их логово, — отвечаю я. — Они отобрали его у нас, и я намерена его вернуть.

Данте наклоняется вперед, выражение его лица скептическое. — Так вот в чем миссия. Месть, замаскированная под бизнес?

Я смотрю на него, мои губы изгибаются в слабой улыбке. — Это называется многозадачность.

Он не выглядит убежденным, но он не спорит. Он знает, что лучше не давить на меня, когда я уже приняла решение.

Мы спускаемся по трапу самолета, свежий чикагский воздух бьет меня, как пощечина. Холоднее, чем я ожидала, и я плотнее укутываюсь в пальто, когда мы идем к ожидающей машине. Водитель открывает дверь, и я проскальзываю внутрь, знакомый гул города начинает окутывать меня. Прошло много лет с тех пор, как я была здесь в последний раз, но каждая улица, каждый поворот ощущаются в моих костях. Голос моего отца эхом отзывается в моей голове, рассказывая о первых днях строительства его империи здесь.

— Хочешь сначала заехать в квартиру? — спрашивает Данте, когда машина въезжает в транспортный поток.

— Нет, — твердо говорю я. — Отвези меня в офис Шарова.

Он поднимает бровь, но не протестует. Я знаю, что он молча каталогизирует каждый потенциальный риск, каждый план действий на случай непредвиденных обстоятельств, но я не могу позволить себе откладывать. Чем быстрее я встречусь с Сержем, тем быстрее я смогу начать плести свой план.

Поездка на машине тихая, но мой разум совсем не такой. Имя моего отца, наследие, которое он создал, то, как оно было разобрано по частям, — все это подпитывает мою решимость. Я заставлю их заплатить. Я заставлю Сержа Шарова заплатить.

Штаб-квартира Шарова — это внушительное сооружение, гладкое и современное, с отражающими стеклянными окнами, которые, кажется, бесконечно тянутся вверх. Это резкий контраст с элегантностью старого мира, которую предпочитала моя семья. Когда я выхожу из машины, вид их имени, выгравированного на фасаде здания, заставляет мою кровь кипеть. Кровь моей семьи построила этот город. Шаровы украли его и объявили своим.

Внутри вестибюль весь из полированного мрамора и приглушенных тонов, воздух гудит от тихой эффективности. Администратор встречает меня профессиональной улыбкой, но я вижу в ее глазах проблеск узнавания, когда я называю ей свое имя. Кажется, моя репутация опережает меня.

— У меня встреча с Сержем Шаровым, — говорю я ровным голосом.

— Верхний этаж, — отвечает она, указывая на лифты. — Они ждут тебя.

Поездка на верхний этаж одновременно мучительно длинная и нервирующе короткая. Зеркальные стены отражают мое сдержанное выражение, хотя внутри я чувствую, как тяжесть момента давит на меня. Когда двери раздвигаются, я выхожу в коридор, ведущий в большой конференц-зал.

Когда я вхожу, в комнате уже кипит жизнь, она заполнена мужчинами в строгих костюмах, которые прерывают разговоры, чтобы взглянуть в мою сторону. Серж стоит во главе стола, его присутствие властно даже среди моря могущественных фигур. Его острые голубые глаза смотрят на меня, и на мгновение воздух между нами, кажется, гудит от невысказанного напряжения.

— Мисс Винчи, — говорит он ровным и вежливым тоном. — Добро пожаловать.

— Господин Шаров, — отвечаю я, наклоняя голову. Мой голос нейтрален, ничего не выдает.

Я сажусь за стол, выпрямляю спину, руки легко лежат на блокноте передо мной. Встреча начинается с обычных любезностей и обновлений — финансовых прогнозов, условий партнерства и планов расширения. Я остаюсь сосредоточенной, отвечая, когда это необходимо, мои ответы взвешены и точны.

Я чувствую на себе взгляд Сержа. Это не просто взгляд, это твердый, оценивающий взгляд, который ощущается как вызов. Я отказываюсь позволять ему сбивать меня с толку. Когда наши глаза встречаются, я выдерживаю его взгляд, не желая отступать. Его губы изгибаются в слабой ухмылке, как будто его забавляет мое неповиновение. Это только усиливает мою решимость проявить себя.

— Мисс Винчи, — говорит Серж во время паузы в обсуждении, его голос привлекает внимание всех в комнате. — Какова ваша точка зрения на предлагаемые сроки расширения?

Вопрос застает меня врасплох, но я быстро беру себя в руки. — Это амбициозно, но достижимо. При наличии нужных ресурсов и стратегических партнерств я считаю, что сроки осуществимы.

Он откидывается на спинку стула, его взгляд не дрогнул. — Амбиции достойны восхищения, — говорит он. — Они, как правило, приносят исключительные результаты.

— Амбиции тоже необходимы, — отвечаю я, мой тон спокоен, но тверд. — Без них нет результатов.

Его ухмылка становится шире, но он не давит дальше. Встреча продолжается, хотя напряжение в комнате сохраняется. К моменту ее завершения я чувствую и облегчение, и истощение. Остальные начинают уходить, Серж подходит ко мне, выражение его лица невозможно прочесть.

— Впечатляющий вклад, — небрежно говорит он. — С нетерпением жду, как будет развиваться это партнерство.

Я встречаю его взгляд, мой голос тверд. — Я тоже.

Ухмылка Сержа становится шире, и я ощущаю тяжесть его взгляда, как тщательно направленный удар. Он проверяет меня, выискивая слабость, но я отказываюсь доставлять ему удовольствие.

— Надеюсь, твои действия соответствуют твоей уверенности, — говорит он, и его тон пронизан насмешкой. — Этот город имеет тенденцию отсеивать тех, кто переоценивает себя.

— Меня это не волнует, — спокойно отвечаю я, слегка приподняв подбородок. — У нас, женщин Винчи, есть привычка преуспевать там, где другие терпят неудачу.

Его смех тихий, больше похожий на гул, который, кажется, резонирует в пространстве между нами. — Смелые слова. Надеюсь, ты готова их доказать.

— Вот почему я здесь, не так ли? — Я наклоняю голову, подстраиваясь под его энергию. — Или ты пригласил меня просто обменяться колкостями?

— Возможно, мне нравится эта шутка, — признает он, и его взгляд мерцает весельем. — Хотя я подозреваю, что и тебе тоже.

— Не льсти себе, — говорю я, хотя не могу полностью скрыть улыбку, тронувшую мои губы. Его обаяние, хотя и бесит, бесспорно эффективно, и требуется вся сила воли, чтобы не попасть в его ритм.

Когда последний из присутствующих выходит из комнаты, пространство становится напряженным, воздух плотнее. Серж подходит ближе, его присутствие властное, его острые голубые глаза пристально изучают меня.

— Ты хорошо себя вела, — говорит он, его голос становится тише, но не менее сильным. — Не каждый может сидеть напротив меня и сохранять самообладание.

Я выгибаю бровь. — Ты не такой устрашающий, как думаешь.

— Осторожнее, Кьяра, — предупреждает он, хотя на его губах играет тень усмешки. — Ты и так ходишь по тонкой грани.

Я скрещиваю руки, небрежно опираясь на край стола для совещаний. — Я думала, ты ценишь амбиции.

— Да, — говорит он, приближаясь еще на шаг. — Но я также ценю знание того, когда нужно давить, а когда отступать.

— Хорошо, что я не ищу твоего одобрения, — возражаю я.

Его ухмылка становится хищной, и я чувствую, как между нами потрескивает интенсивность его энергии. — Это мы еще посмотрим.

Я отказываюсь позволить своей решимости пошатнуться под его взглядом, хотя мой пульс учащается. Он умеет сделать каждое взаимодействие похожим на игру в шахматы, каждое слово — рассчитанным ходом. Я всегда была хороша в этой игре, но Серж Шаров играет на уровне, с которым я никогда раньше не сталкивалась.

После паузы он отступает назад, изменение позы сигнализирует об изменении тона. — Тебе нужно обустроиться в своей квартире, прежде чем работа действительно начнется.

Я киваю, не совсем доверяя тому, куда движется этот разговор. — Таков план.

Его взгляд по-прежнему прикован ко мне, выражение лица нечитаемое. — Как только ты устроишься, давай обсудим партнерство подробнее. За ужином.

Я моргаю, удивленная внезапной переменой. — Ужин?

— Да, — говорит он, как будто это самая естественная вещь в мире. — Завтра вечером. Я закажу машину, чтобы тебя забрали.

— Я способен найти свой собственный путь, — отвечаю я резким голосом. — Мне не нужно, чтобы ты меня возил.

— Дело не в том, что тебе нужно, — возражает он твердым тоном. — Дело в том, чего хочу я.

Я прищуриваюсь, пытаясь понять его намерения, но выражение его лица ничего не выдает. — Ладно. Где?

— Мой пентхаус, — говорит он, небрежно пожимая плечами. — Я пришлю тебе подробности. Полагаю, ты захочешь произвести впечатление.

— Я всегда так делаю, — отвечаю я, не давая ему думать, что он имеет преимущество.

— Хорошо. — Его взгляд задерживается на мне еще на мгновение, прежде чем он отходит в сторону, указывая на дверь. — Тогда до завтра.

Я выхожу из комнаты с высоко поднятой головой, отказываясь оглядываться. В тот момент, когда дверь за мной закрывается, я выдыхаю, хотя и не осознавала, что затаила дыхание. Серж Шаров — грозный противник, но он недооценивает меня, если думает, что мной будет легко манипулировать.

Возможно, это партнерство — его игра, но я намерена играть по-своему.

В машине по дороге обратно в квартиру Данте сидит напротив меня, скрестив руки и глядя тяжелым взглядом. Я чувствую тяжесть его неодобрения, даже не глядя на него. Он был необычно тихим с тех пор, как закончилась встреча, но я знаю, что он не останется таким надолго.

— Ты играешь с огнем, Кьяра, — наконец говорит он тихим и размеренным тоном.

— Я думала, ты сказал, что это может быть возможностью, — отвечаю я, не отрывая взгляда от окна. Вдалеке сверкает линия горизонта Чикаго, суровое напоминание о том, как далеко я зашла — и насколько опасным может быть этот город.

— Есть разница между тем, чтобы воспользоваться возможностью и попасть в ловушку, — говорит Данте, и его голос становится резким. — Серж Шаров — не просто очередной бизнесмен. Он расчетлив, безжалостен и никогда ничего не делает без причины.

— Я тоже, — возражаю я, поворачиваясь к нему лицом. — Я точно знаю, что делаю.

Данте наклоняется вперед, его выражение лица становится жестким. — Ты? Потому что с того места, где я сижу, он уже заставил тебя обороняться. Он пригласил тебя на ужин, Кьяра. Это не бизнес — это личное.

— В нашем мире все личное, — парирую я. — Это то, что делает нас теми, кто мы есть.

Он выдыхает, явно расстроенный. — Просто помни, он не тот, кому можно доверять.

— Я ему не доверяю, — твердо говорю я. — Это не значит, что я не могу его использовать.

Данте качает головой, откидываясь на спинку сиденья. — Просто будь осторожна. Последнее, что нам нужно, это чтобы ты подошла слишком близко к огню.

Я киваю, но не отвечаю. Мои мысли уже на много миль впереди, сосредоточенные на завтрашнем вечере. Данте не понимает — это не просто бизнес или месть. Это доказательство Сержу, Лоренцо и себе, что я могу играть в эту игру и побеждать.