Темная лошадка

51

Жизнь может поменяться в мгновение ока.

Я чуть не пропустила это мгновение, отделявшее меня от того, чтобы повернуться и уйти. Вот оно – объяснение! Вот почему Пэрис Монтгомери поселилась в этом паршивом домишке так далеко от ипподрома. Я думала, она здесь скрывается от любопытных глаз, и оказалась права. Только роман с Треем Хьюзом – не единственное, что она хотела скрыть.

Прицеп торчал из буйной поросли, словно чудовище в кошмарном сне. Вид его будил воспоминания, хранить которые я не стремилась. Лучше б их вовсе не было.

Мне приказано терпеть, ждать, но я знаю, это решение неверное… Нельзя тратить драгоценное время… Расследование мое. Я знаю, что делаю…

Я вытащила пистолет, подобралась поближе, пошла вдоль прицепа. Лишь дойдя до края, заметила кем-то протоптанную тропку от угла к помятой, ржавой железной лесенке, свисавшей с тыльного торца прицепа.

Несмотря на то, что солнце в этот угол двора не заглядывало уже больше часа и особой жары не было, я взмокла от пота. Мне казалось, я слышу собственное дыхание.

В тот раз, стоя рядом с вагончиком братьев Голем, я ничего не боялась. А сейчас вместе с решимостью пришло сомнение. Когда я в последний раз принимала серьезное решение, то ошиблась. Непоправимо ошиблась.

Я прижалась к боковой стенке прицепа, стараясь унять сердцебиение, замедлить бег мыслей, выключить эмоции, связанные скорее с посттравматическим стрессом, чем с настоящим моментом.

Итак, рассуждая логически, Пэрис сняла дом несколько месяцев назад. Если место было выбрано из-за уединенности и старого прицепа на участке, срок предварительной подготовки похищения растягивается до начала сезона. И тогда встает вопрос, почему в конюхи взяли именно Эрин – из-за профессиональной пригодности или как будущую жертву.

Трясущейся левой рукой я достала телефон, набрала номер пейджера Лэндри и сбросила адрес Пэрис Монтгомери и просьбу ехать туда как можно скорее.

«Теперь что? – подумала я, сунув обратно в карман телефон. – Ждать? Ждать, пока Пэрис вернется домой и обнаружит меня у себя во дворе? Позволить уйти шансам, погаснуть дню, сидеть и ждать ответного звонка Лэндри?»

Расследование мое. Я знаю, что делаю…

Что скажет Лэндри, понятно. Велит дождаться его. Иди посиди в моей машине, как хорошая девочка.

Но хорошей девочкой я не была никогда.

Я медленно поднялась по железной лесенке, встала сбоку от двери, дважды постучала и вслух сказала: «Полиция!»

Ничего. Внутри вагончика никакого движения. И пули сквозь дверь не летят. Мне пришло в голову, что Ван Зандт, может быть, там, что он прячется, пережидая время до вылета в Брюссель. Вдруг это он соучастник Пэрис Монтгомери и помог ей устранить Джейда, застолбить себе местечко в жизни Трея Хьюза? В таком случае выкуп мог быть его гонораром за содействие в разорении Дона Джейда.

А какова роль Эрин в этой игре? После рассказа Лэндри о видеозаписях изнасилования и избиения – уже не знаю. Пленка с похищением, которую я смотрела раз двадцать, заставила меня усомниться, действительно ли Эрин жертва. Ведь Пэрис могла посвятить ее в заговор, соблазнив возможностью наказать родителей, а когда план начал действовать, отдала на откуп Ван Зандту… Мне стало тошно при одной мысли об этом.

По-прежнему стоя сбоку, я затаила дыхание и левой рукой чуть приоткрыла дверь. Струйка пота побежала у меня меж бровей, скатилась по носу. Снова ничего.

Выставив пистолет, я шагнула внутрь вагончика, повела дулом слева направо. В первой комнатушке никого. Я бегло огляделась: старый железный стол, круглая лампа, стул. Все в пыли и ошметках паутины. Кипы старых газет. Пустые банки из-под краски. В нос ударил застоявшийся запах пыли, сигарет, прорастающей под ветхим линолеумом плесени. Лязг машин снаружи словно отдается эхом и усиливается в убогих жестяных стенах.

Не опуская пистолета, я осторожно двинулась во вторую комнатку.

Запись, где Эрин избивали, я не видела, но по описанию Лэндри поняла: это происходило здесь. Кровать с железными спинками у дальней стены. Грязный, засаленный матрас без простыней. Пятна крови.

Я представила здесь Эрин – такую, как на той кассете: голую, всю в синяках, прикованную за руку к изголовью, вопящую под ударами арапника. Жертву и страдалицу.

В паре метров от изножья кровати стояла тренога с видеокамерой. За треногой – стол, уставленный банками из-под газировки, полупустыми бутылками с водой, вскрытыми пакетами чипсов. Посреди всего этого – пепельница с горой окурков.

Декорация для киносъемки. Эпизод зловещей драмы, финальная сцена которой еще впереди.

Рев машин затих. Я физически ощутила, какая вдруг настала тишина. По моим плечам и затылку побежали мурашки. А в следующий момент я услышала, как отворилась входная дверь.

Я встала у стенки рядом с дверью в первую комнату, с пистолетом на изготовку.

Шарканье ног по старому линолеуму. Стук падающих жестянок из-под краски. Запах разбавителя. Интересно, на кого я наткнусь, если выйду из-за двери? На Пэрис? На Ван Зандта? На Трея Хьюза?

Я шагнула к порогу – и направила пистолет на Чеда Сибрайта. Он смотрел на меня, вытаращив глаза. По полу, вокруг его ботинок, растекалась лужица разбавителя.

– Я бы спросила, Чед, что ты здесь делаешь, но, по-моему, и так ясно.

– Нет, – возразил он, мотая головой. – Вы не понимаете. Это не то, что вы подумали.

– Да? То есть сейчас ты не готовишься уничтожать улики?

– Я тут вообще ни при чем! – воскликнул он. – Эрин позвонила мне из больницы. И умоляла помочь.

– И ты – абсолютно невиновный – бросил все и ради нее готов совершить тяжкое преступление?

– Я люблю ее, – серьезно сказал Чед. – Она влипла. Я не хочу, чтоб она села в тюрьму.

– А за что ее сажать в тюрьму, Чед? – спросила я. – Она ведь, кажется, в этой истории потерпевшая.

– Так и есть, – подтвердил парень.

– Но она велела тебе приехать сюда и поджечь вагончик? Следователям она говорила, что не знает, где ее держали. Ты-то откуда знал, куда ехать?

Я прямо видела, как лихорадочно крутятся колесики в его мозгу, как пытается он выкрутиться.

– Чед, почему ты думаешь, что Эрин в беде? – снова спросила я. – Наоборот, она спасена. У детектива Лэндри есть видеозаписи того, как ее насиловали и избивали.

– Я тут ни при чем, это была ее идея.

– Чтобы ее избили? Чтобы изнасиловали? Это идея Эрин?

– Нет, Пэрис. По-настоящему никто ничего делать не собирался. Так сказала Эрин. Все было задумано как спектакль. Пэрис хотела разорить Джейда и перевести его бизнес на себя, а Эрин должна была ей помочь. Но вышло иначе. Пэрис ее бросила. И они чуть не убили ее.

– Кто это «они»?

Чед отвел взгляд, судорожно вздохнул. Его лоб блестел от пота.

– Не знаю. Она говорила только про Пэрис. А теперь боится, что Пэрис будет пытаться сдать ее.

– А ты устроишь пожар на месте преступления, и все сочтут, что это случайность. Так?

Чед сглотнул слюну. Дернулся кадык.

– Я понимаю, на что это похоже…

– Похоже, парень, что ты тоже завяз по уши, – сказала я. – Давай-ка лицом к стене, ноги расставить!

– Пожалуйста, не надо! – сморгнув слезы, взмолился он. – Я не хочу разбираться с полицией. Мне следующей осенью в университет.

– Надо было думать об этом до того, как соглашался совершить поджог.

– Я только хотел помочь Эрин, – снова сказал он. – Она хорошая, честное слово. Просто… ну, понимаете… она вечно куда-то вляпывается. И еще она хотела отомстить моему отцу.

– А ты?

– Я скоро окончу школу. И мне будет плевать, что он думает. Тогда мы с Эрин снова сможем быть вместе.

– К стенке! – повторила я.

– Неужели в вас нет ни капли сочувствия?..

– Я не жалостлива.

Я двинулась вперед, а Чед сделал еще шаг к стене между двумя комнатами. Медленный танец невольных партнеров с переменой мест. Внезапно за моей спиной послышался какой-то шорох. Держа Чеда на прицеле, а взглянула в сторону открытой входной двери.

По ступенькам поднималась Пэрис Монтгомери.

Стоило мне отвернуться, как на меня с искаженным от бешенства лицом бросился Чед. Он ударил меня по запястьям, прицел сбился, я отшатнулась – и мы оба повалились на пол, прямо на банки из-под краски и кипы старых газет. Грохнувшись об пол под тяжестью веса Чеда, я так ударилась затылком, что из глаз брызнули искры и дыхание пресеклось.

Пистолет я по-прежнему сжимала в правой руке, держа палец на предохранителе. Когда Чед ударил меня по руке, я чуть не выронила его, и палец неестественно выгнулся. Выстрелить я не могла, но вскинула пистолет и со всей силы заехала рукояткой по голове Чеду Сибрайту. Впрочем, удар получился смазанный. Я угодила ему в глаз, и оттуда хлынула кровь. Чед взвыл и свалился с меня, закрыв руками лицо.

Я откатилась в сторону, попыталась тут же вскочить на ноги, но поскользнулась в луже разбавителя. Хоть бы какую опору нашарить.

– Сука! Тварь поганая! – ревел за моей спиной Чед.

Схватившись за ножку железного стола, я таки встала и оглянулась назад, на Чеда. Одной рукой он зажимал глаз, а второй – замахнулся на меня банкой из-под краски. Банка угодила мне в левую щеку, отбросила голову вбок.

Я плашмя упала на стол, одной рукой уцепилась за край и перевалилась на другую сторону. Оказавшись на полу, я кое-как стряхнула пистолет со сломанного пальца. Возбуждение блокировало боль. Боль я почувствую потом – если повезет.

Я думала, что Чед перевалится через стол вслед за мною, но, подняв голову, зажмурилась от ослепительной оранжево-голубой вспышки. Разлитый по всему полу разбавитель горел, и пары бензина взорвались под потолком.

Переложив пистолет в левую руку, я поднялась и выстрелила вслед Чеду. Но он успел выскочить на улицу и захлопнуть за собой дверь.

Дальняя половина комнаты пылала, огненные языки лизали обшарпанные стены до самого потолка, пожирали кипы газет на полу. Огонь продвигался ко мне, к двери в смежную комнатку. Пара минут – и весь прицеп заполыхает. А выхода, насколько я могу судить, нет.

Лэндри за милю увидел зарево, тут же прибавил газу, включил мигалку и сирену. Против всякой логики он все-таки надеялся, что горит где-нибудь в другом месте. Но по мере приближения к указанному Еленой дому все яснее понимал, что надеется зря. По радио уже объявили пожарную тревогу.

Лэндри ворвался во двор, выскочил из машины и побежал в глубь участка.

Стены и окна крохотного вагончика-прицепа чернели на пылающе-оранжевом фоне.

– Елена! – заорал он изо всех сил, чтоб она услышала сквозь рев огня. – Елена!

Господи боже, если она внутри…

– Елена!

Он ринулся к прицепу, но волна жара отбросила его назад.

Если она внутри, она уже мертва.

Давясь кашлем, я побежала от огня к двери во вторую комнату. Пламя уже охватило стену. Я слышала, как пахнет растворителем от моей рубахи. Одна искра – и я превращусь в живой факел.

Второй выход находился в дальнем углу комнаты. За густым дымом я едва его различала. Бросилась туда, натыкаясь на стулья, с размаху налетела на дверь, рванула рукоятку, налегла… Заперто. Крутанула собачку замка, попробовала снова. Заперто снаружи. Дверь не открывалась.

Огонь волной ворвался в комнату, растекся по полу и начал лизать стены.

Сунув пистолет за пояс джинсов, я сбросила с треноги на кровать видеокамеру, схватила треногу, точно бейсбольную биту, и с размаху засветила в окно, где на пыльном стекле рукой Эрин было написано «ПОМОГИТЕ». Один раз. Еще. Стекло треснуло, но крепко сидело в раме.

Я изо всех сил била в стекло концом треноги, хоть и боялась, что от притока свежего воздуха пламя взметнется еще выше. Кожа моя обуглится, легкие растают, и если я не умру сразу, то горько о том пожалею.

Вал огня приближался, это было похоже на преисподнюю.

Только-только мне показалось, что я на пути к освобождению…

В отчаянии я из последних сил размахнулась и ударила треногой по стеклу.

– Елена! – орал Лэндри.

Он сделал еще одну попытку подобраться к прицепу, но там внутри что-то взорвалось, и воздушная волна швырнула его наземь. Пламя вырывалось из разбитых окон вместе с облаками рыжего дыма. Вдали выли сирены патрульных машин. Увы, поздно.

Измученный, больной от отчаяния, он, шатаясь, поднялся на ноги и стоял, не в силах что-либо сделать, без единой мысли в голове.

Сначала я решила, что это Чед стоит во дворе, любуясь на дело своих рук, вне себя от счастья, что покончил со мной. Но вот он шагнул ко мне, окликнул по имени, и я поняла, что вижу Лэндри.

Прижимая к груди видеокамеру, я сделала несколько неверных шагов ему навстречу на ватных, обессилевших от усталости и облегчения ногах.

– Елена!

Он схватил меня за плечи и потащил за собой, прочь от полыхающего прицепа к внутреннему дворику дома Пэрис Монтгомери.

– Боже правый! – выдохнул он, усаживая меня в кресло и ощупывая трясущимися руками. – Я думал, ты там, внутри.

– Там я и была, – ответила я и закашляла. – Пожар устроил Чед Сибрайт. Он заодно с Пэрис и Эрин все это закрутил. Ты его поймал? Поймал?

Лэндри покачал головой.

– В доме никого, кроме собаки.

Действительно, джек-рассел-терьер прыгал за дверью, как мячик, и безостановочно лаял.

Перед домом взвыли сирены. От гаража уже бежал к нам помощник шерифа. Лэндри встал, достал свой значок и пошел ему навстречу. Я сидела в кресле, выкашливая дым из легких, и смотрела, как он идет к дому. Помощник шерифа кивнул и опустил пистолет.

– Ты не ранена? – спросил Лэндри, вернувшись, и снова сел передо мной на корточки.

– Вот, палец сломала, – сказала я, показывая ему правую руку. – Ничего, бывало и похуже.

Он бережно взял мою руку, взглянул на палец.

– Торопыга безголовая… Почему меня не дождалась?

– Пока я тебя ждала бы, Чед спалил бы все дотла.

– Только тебя там не было бы! – отрезал Лэндри, вставая, и зашагал передо мной, стараясь успокоиться. – Елена, тебе вообще нельзя было туда соваться! Ты могла скомпрометировать вещдоки…

– А иначе мы остались бы совсем ни с чем! – заорала я в ответ, тоже вскочив.

– Мы? – грозно переспросил он, шагнув ко мне.

Я стояла насмерть.

– Расследование мое. Это я подключила тебя. Поэтому – да, мы. И даже не думай опять отстранить меня, Лэндри! Я взялась за это ради Молли, и если окажется, что ее сестра сознательно участвовала в собственном похищении, я удавлю Эрин Сибрайт вот этими самыми руками. А потом, пожалуйста, сажай меня в тюрьму, и ближайшие двадцать пять лет я не буду путаться у тебя под ногами.

– Ты чуть навсегда не перестала путаться у меня под ногами! – завопил он, тыча пальцем в горящий прицеп. – Думаешь, я этого хотел?

– Этого хотят все в полиции округа!

– Нет! – крикнул он. – Нет! Я – не все. Посмотри на меня. Я хотел не этого.

Мы стояли нос к носу. Я злобно уставилась на него. Он неотрывно смотрел мне в глаза, и выражение его лица медленно, очень медленно смягчалось.

– Нет, – шепнул он. – Нет, Елена. Я не хочу, чтобы ты исчезала из моей жизни.

И я не нашлась что ответить, хотя это для меня редкость.

– Ты меня до смерти напугала, – негромко добавил Лэндри.

«И ты меня тоже, – подумала я. – Только не раньше, а сию минуту».

Прибыли пожарные машины из Локсахэтчи, и первый грузовик уже заруливал во двор. Я равнодушно, как в кино, наблюдала, как из машины один за другим сыплются пожарники, и только потом заметила, что мои руки все еще сжимают видеокамеру. Я протянула ее Лэндри.

– Вот, возьми. Там наверняка отпечатки пальцев.

– Здесь ее и держали? – обернувшись к прицепу, спросил он.

– Да. Чед сказал, что Эрин сначала тоже принимала участие в заговоре, но потом Пэрис ее подставила. Одного не пойму: если Пэрис на нее ополчилась, почему же Эрин жива? Она же – самый опасный свидетель.

– По-моему, это лучше спросить у Пэрис, – ответил Лэндри. – И у Эрин. Ты знаешь, какая у Пэрис машина?

– Темно-зеленая «Инфинити». А у Чеда черная «Тойота», пикап. Он, может быть, лишился глаза. Наверное, в больницу поехал.

Лэндри поднял бровь.

– Ты выбила ему глаз?

Я пожала плечами и отвернулась. Жуткая картина была еще свежа в памяти.

– Ну, Эстес, ты и крутая!

Уверена, в ту минуту вид у меня был отнюдь не крутой. На плечи тяжким грузом давила готовая открыться истина. Адреналиновая горячка смертельной опасности уже прошла.

– Пойди сюда, – позвал Лэндри.

Я посмотрела на него. Он коснулся рукой моего лица – справа, с той стороны, которая не потеряла чувствительность. И я почувствовала его прикосновение – глубоко, до самого сердца.

– Я рад, что ты не погибла, – пробормотал Лэндри.

И, по-моему, он имел в виду не сегодняшний день, не пожар в вагончике.

– Я тоже, – ответила я, кладя голову ему на плечо. – Я тоже.