59

– Вам восемнадцать, – сказал Лэндри. – По закону вы взрослый человек. Вы сделали неправильный выбор, последствия серьезные, теперь придется отвечать. Вопрос один: будете ли вы запираться дальше или облегчите жизнь нам всем?

Чед Сибрайт смотрел в стену. Его левый глаз скрывала тугая черная повязка.

– Поверить не могу, что все это происходит со мной, – пробормотал он.

Полицейский вертолет засек пикап Чеда на шоссе под названием Аллея Аллигаторов – дороге, соединяющей восточное побережье Флориды с побережьем Мексиканского залива. Парочку вернули в гостеприимные объятия системы правосудия округа Палм-Бич и поместили в лазарет, где обоим была оказана медицинская помощь.

Теперь они сидели в соседних комнатах для допросов, и каждый гадал, что рассказывает следователю другой.

«Будь жив Брюс Сибрайт, интересы Чеда представлял бы адвокат калибра Берта Шапиро», – подумал Лэндри. Но Брюс Сибрайт умер, и Чеду достался первый попавшийся общественный защитник.

Товарищ окружного прокурора Анжела Рока нетерпеливо постучала карандашом по столу.

– Чед, вам лучше начать говорить. В соседней комнате ваша девушка поведала нам захватывающую историю. Как вы ее похитили, чтобы выманить деньги у родного отца. У нас есть видеозапись, где вы ее избиваете.

– Думаю, мне следует ознакомиться с этой пленкой, – вмешался общественный защитник.

Рока взглянула на него.

– Запись весьма убедительная. Да и девушка будет очень пристрастным свидетелем.

– Это ложь! – надувшись, обиженно заявил Чед, но было видно, что он испугался. – Эрин со мной так не поступит.

– Как не поступит? – переспросил Лэндри. – Не расскажет, как вы выволакивали ее из больницы, пока охранник пытался потушить устроенный вами пожар?

Чед рьяно замотал головой.

– Вы не думаете, что Эрин расскажет нам, как вы ее насиловали и накачивали кетамином? – подхватила Рока.

Общественный защитник оторопело раскрывал и закрывал рот, но не мог выдавить из себя ни слова.

Лэндри вздохнул и поднялся.

– Знаете, – обратился он к Рока, – кажется, с меня хватит. Этот засранец решил отпираться? Отлично, пусть сгниет здесь. Его отец был подонком. Он такой же подонок. Ладно, чистосердечное признание отменяется. Идите, договаривайтесь с девушкой. Сами понимаете, присяжные при виде ее зарыдают в голос.

Рока сделала вид, будто раздумывает, затем взглянула на общественного защитника.

– Поговорите с вашим подзащитным. Обвинение у него будет впечатляющее, попурри из тяжких преступлений: похищение людей, изнасилование, попытка убийства, поджог…

– Никого я не насиловал! – воскликнул Чед. – И в тот прицеп вчера зашел, только чтобы помочь Эрин.

– Чтобы уничтожить изобличающие ее улики, потому что она – мозговой центр всей вашей операции? – уточнила Рока.

Чед закрыл глаз, наклонил голову набок.

– Я же говорил: Эрин только сначала принимала участие, а потом Пэрис ее подставила. А я вообще к этому отношения не имею! Я только пытался помочь Эрин. Почему надо меня за это наказывать?

Лэндри перегнулся через стол.

– Люди погибли, молодой человек. Вы лично пытались убить моего друга. Пути на волю вам все равно нет.

Чед закрыл лицо руками и заплакал.

– Я не виноват!

– А как быть с пленкой, которую мы нашли в кабинете вашего отца, Чед? На ней заснято бесспорное изнасилование. Кассета была оставлена в полке, на виду. Как она туда попала?

– Не знаю!

– А я знаю, – сказал Лэндри. – Туда поставили ее вы.

– Нет, не я! Я вообще к этому отношения не имел!

Лэндри раздраженно вздохнул.

– Знаете что, Чед? Вы можете либо взять на себя ответственность и тем самым облегчить свою участь, либо с каждой новой ложью увязать все глубже и глубже.

Он подошел к зеркальному окну в стене, поднял жалюзи и включил переговорное устройство.

Рока тоже встала.

– Подумайте как следует, джентльмены. Лучшие сделки заключаются быстро. Кто не успел – тот опоздал.

– Эрин, зачем Чед увез вас из больницы? – спросил Лэндри.

– Должно быть, это он был тем, вторым, – еле слышно прошелестела девушка. Глаза она потупила, точно от страха или от стыда. По щекам катились крохотные прозрачные бисеринки слез. – Второй похититель. Потому, наверно, он никогда и не говорил ни слова. Понимал, что я его сразу узнаю.

– Итак, он среди бела дня вошел в вашу палату и похитил вас вторично, чтоб вы никому не могли рассказать, как не узнали его тогда? – уточнил Лэндри.

Эрин прижала дрожащую руку к губам и зарыдала. Общественный защитник, тучная, жалостливая тетушка по имени Мария Онджо, сочувственно похлопала ее по плечу.

Лэндри остался безучастен.

– Чед говорит, что вы с ним любите друг друга. И что вы поехали с ним по своей воле.

У Эрин отвисла челюсть.

– Нет! Это неправда! Я… мы… У нас действительно был раньше роман – до того, как я ушла из дома. – Она покачала головой, словно удивляясь собственной глупости. – Но мы это затеяли, только чтобы позлить Брюса. Его колотило при одной мысли, что его идеальный мальчик связался со мной. Чед был в бешенстве, когда я решила с ним расстаться. Сказал, что никуда меня не отпустит.

Мария Онджо сунула ей пачку бумажных платков.

– Эрин, – сказала Рока, – Чед утверждает, что вы, а не он, затеяли это похищение. Что главной целью общего плана было дискредитировать Дона Джейда, а также сбить с толку вашего отца и выманить у него деньги, но ситуация вышла у вас из-под контроля.

– У меня из-под контроля? – возмущенно переспросила Эрин. – Они меня изнасиловали!

– И вы не поняли, что один из насильников был Чед? Вы ведь состояли с ним в интимной связи, вы спали вместе, – заметил Лэндри.

– Они накачивали меня наркотиками! Я же говорила! Почему вы мне не верите?

– Отчасти потому, вероятно, что доктор, осматривавший вас той ночью, когда вы нашлись, не смог однозначно определить, было ли над вами совершено насилие.

– Что? Но… но… вы ведь видели запись!

– Да, видел, – кивнул Лэндри. – Ужасное зрелище, жестокое, гнусное. И если все это не инсценировка, у вас должны были остаться обширные гематомы и разрывы влагалища. Их нет.

Лицо у Эрин было такое, будто она видит кошмарный сон и никак не может проснуться.

– В голове не укладывается! – пробормотала она. – Меня избивали, меня насиловали… Посмотрите на меня!

Она задрала рукав и продемонстрировала багровые рубцы от арапника.

– Да, – согласился Лэндри, – очень убедительно. Итак, по вашим словам, Дон Джейд и Чед вместе похитили вас при содействии Пэрис Монтгомери. Откуда Чед знаком с Доном?

– Не знаю!

– И зачем ему иметь дело с тем, кто увел вас у него? – спросил Лэндри. – Не понимаю.

Он видел, как нарастает ее отчаяние. Она дышала все чаще и чаще.

Общественная защитница сердито посмотрела на Лэндри.

– Детектив, нельзя взваливать на плечи Эрин все расследование целиком. Она не могла знать, что на уме у тех, кто в этом участвовал.

– Не уверен, мисс Онджо. Эрин была в близких отношениях с Чедом, работала у Дона Джейда и утверждала, что влюблена в него. Сдается мне, если кто и знает ответы на все вопросы, то как раз Эрин.

Онджо погладила девушку по спине.

– Эрин, вы вовсе не обязаны…

– Я ничего плохого не сделала! – отрезала та. – Мне скрывать нечего. Я ни в чем не виновата!

Лэндри выразительно посмотрел на Анджелу Рока.

– Так как же Чед связался с Джейдом, Эрин? Насколько я понимаю, кроме знакомства с вами, у них ничего общего нет. Не могу представить себе, чтобы они дружили.

– Их спросите! – огрызнулась Эрин. – Может, они друг в друга втюрились. Я откуда знаю?!

– И оба принимали участие в похищении вместе с Пэрис Монтгомери, да? Вас ведь держали в вагончике во дворе ее дома.

Эрин закрыла лицо руками.

– Не знаю!

– Эрин в этом деле потерпевшая, – вступилась Онджо. – Она последняя, кто должен сидеть в тюрьме.

– По словам Чеда выходит иначе, – возразила Рока. – И по словам Пэрис тоже. Они оба утверждают, что идея похищения принадлежит Эрин. Замысел Пэрис заключался в том, чтобы убить лошадь и свалить вину на Джейда. Эрин подговорила ее на инсценировку похищения, чтоб выманить деньги у своего отчима и вбить клин между Сибрайтом и матерью. Кроме того, они обе хотели обвинить Джейда в преступлении, которое положит конец его карьере.

– И знаете что? – подхватил Лэндри. – Мне такая версия кажется куда более правдоподобной, чем извращенная взаимная страсть Чеда и Джейда.

– Кошмар какой-то! – рыдала Эрин. – Они же меня насиловали!

Онджо оттолкнула стул и поднялась. Стоя она оказалась не выше ростом, чем сидя.

– Все, хватит безобразий! Достаточно! Я вызываю охрану!

– Как, вы не останетесь посмотреть кино? – невозмутимо поинтересовался Лэндри, указывая на телевизор с видеомагнитофоном в углу комнаты.

Онджо нахмурилась.

– О чем вы? Какое кино?

– Они снимали меня на видео, чтобы потом послать пленку Брюсу, – пояснила Эрин. – Они делали со мной такие гадости… Это был ужас!

– По-моему, эта пленка не для широкого показа, – возразила Рока. – Эрин, вы, возможно, пожелаете пересмотреть свою линию поведения. Я обычно предоставляю самые выгодные условия тому, кто меньше всего лжет.

Лэндри включил видеомагнитофон.

– Мисс Сибрайт, – сказал он, – вы чрезвычайно талантливая актриса. Не встань вы на скользкий путь правонарушения, могли бы сделаться звездой черного порно.

Запись была скопирована с той, что оказалась в видеокамере, которую Елена вынесла из горящего вагончика. Съемки за кулисами мнимого похищения. Кадры, не вошедшие в финальный монтаж. Репетиционный процесс.

На экране телевизора появилась Эрин на кровати в соблазнительной позе, с обольстительной улыбкой в камеру. На той самой кровати, к которой она была прикована в посланных Брюсу Сибрайту видеосюжетах. На той самой кровати, где корчилась под такими жестокими побоями, что даже очерствевшие душой полицейские содрогнулись.

Мария Онджо смотрела на экран, и румянец таял на ее лице вместе с сочувствием к подзащитной.

Эрин перевела взгляд с адвоката на Лэндри.

– Они меня заставили! Мне приходилось в точности выполнять, что они велели, или меня избивали! – всхлипнула она. – Думаете, я хотела это делать?

С экрана на нее смотрело ее собственное улыбающееся лицо. Эрин сунула руку себе между ног, затем облизала пальцы.

– Ага, – кивнул Лэндри. – Именно так я и думаю.

На заднем плане записи что-то сказал мужской голос, и оба рассмеялись.

Эрин оттолкнула свой стул от стола и принялась кружить по комнате, как загнанный в угол, обозленный маленький зверек.

– Мне приходилось им подыгрывать. Я боялась, что они меня убьют! Люди, да что с вами?! Почему вы мне не верите?! Это был Чед, теперь я точно знаю. Он меня наказывал…

Внезапно что-то ударило в зеркальное окно с другой стороны. Эрин и Онджо подскочили на месте. Лэндри посмотрел на Рока.

А между тем на экране в кадр вошел Чед Сибрайт. Они с Эрин встали на колени лицом друг к другу на заляпанном матрасе.

– Как ты хочешь, детка? – спросил Чед.

Эрин подняла голову, улыбнулась ведьминской улыбкой.

– Ты же знаешь, как я люблю. Я люблю грубо.

И оба снова расхохотались. Резвящиеся дети. Актеры на репетиции.

Лэндри взглянул в зеркальное окно, кивнул кому-то по ту сторону стекла, подошел к двери и открыл ее.

– Сука поганая! – заорал Чед Сибрайт, которого вели мимо в наручниках. Он пытался вывернуться из рук охранников и ворваться в комнату, но его держали крепко. – Я тебя любил! Я ведь любил тебя!

Эрин вскочила со стула.

– Заткнись! Заткнись!

– Я делал это ради тебя! Я тебя любил!

Эрин смерила его ядовито-презрительным взглядом:

– Идиот несчастный.

– Есть на свете невоспитанные люди, – заметил Лэндри, закрывая дверь.

– Это неслыханно! – запыхтела Онджо. – Запугивать мою подзащитную встречей с ее мучителем…

– Бросьте, коллега, – устало проронила Рока. – Суду достаточно одного взгляда на эту запись, и ваша клиентка может проститься со своей кинокарьерой.

Лэндри вышел постоять на тротуаре под жарким полуденным солнцем и выкурить сигаретку. Надо было прогнать изо рта вкус чужой лжи, выжечь вонь чужих поступков.

Чед Сибрайт подтвердил все, отказался от своих прежних утверждений, лишь бы навредить Эрин. Он заявил, что это она втянула его в инсценировку похищения. Брюс Сибрайт должен был заплатить выкуп – если не деньгами, то своей репутацией, крахом своей семейной жизни. А Дон Джейд в это время будет ошельмован и разорен, и Пэрис получит все, что хотела, – бизнес Джейда и конюшни Трея Хьюза.

Простой план.

Они втроем сели и написали сценарии эпизодов, как будто снимали учебный фильм. По словам Чеда, избиение было идеей Эрин. Она настояла, чтоб он действительно исполосовал ее арапником реализма ради. А он, Чед, не виноват.

Никто ни в чем не виноват.

Эрин обманула и использовала Чеда. Он невиновен. А Эрин плохо воспитала мать. И ее не любил отчим, Брюс Сибрайт. И Пэрис Монтгомери заморочила ей голову.

Пэрис Монтгомери еще предстояло допросить, но Лэндри не сомневался, что в конце концов ему еще придется выслушать ее прерываемый рыданиями рассказ о том, как в три года родной отец заставлял ее «играть на живой флейте», и как она пошла по рукам в школе, и как это все искалечило ее психику.

Чед утверждал, что про Ван Зандта и гибель Джилл Морон ничего не знает. «Значит, и в этом никто не виноват», – заключил Лэндри.

Вот только ему хотелось понять: если никто ни в чем не виноват, почему людей убивают, детей оставляют сиротами, ломают им жизнь? Пэрис Монтгомери, Эрин Сибрайт и Чед Сибрайт взрослые люди. Они самостоятельно приняли решения, которые сломали судьбу другим людям, а кому-то и вообще стоили жизни. Так что нельзя сказать, что во всем этом никто не виноват.

Загрузка...