Темная лошадка

5

Мы никогда не знаем всех обстоятельств чужой жизни, хотя редко отказываем себе в удовольствии иметь суждения и выносить приговоры. Долю Кристал Сибрайт любая женщина сочла бы завидной, если посмотреть сквозь призму расстояния. Большой дом, шикарный автомобиль, доходная работа с недвижимостью, богатый муж. В этой истории было даже нечто от «Золушки»: мать-одиночка с двумя детьми спасена от нищеты и так далее, и так далее.

Правда всегда пестрее и блестит не так заманчиво. В историях из жизни полно мелких неприятных закавык: неуверенности, уязвимости, измен. Люди, например, приезжают на сезон во Флориду с пустыми карманами и чемоданом иллюзий, весь год откладывают гроши, чтобы снять простенький домик на паях еще с двумя наездниками, взять несколько драгоценных уроков у тренера с именем и затем на любительской арене показывать своего скакуна-полукровку просто из любви к спорту. Есть и заядлые профессионалы, бездомные, с заложенным и перезаложенным жильем у черта на куличках, которые околачиваются у больших конюшен в надежде подцепить богатых клиентов. А есть дельцы вроде Ван Зандта: гиены, которые рыщут у водопоя в поисках легкой добычи. Роскошная жизнь под внешней позолотой таит много оттенков серого цвета. И моя теперешняя задача – докопаться до этих темных пятен.

Я решила как можно дольше околачиваться у конюшни Джейда в надежде, что никто из его знакомых случайно не прочтет в сортире тот самый номер «Сайдлайнз». Много времени проработав тайным агентом среди наркоманов, я понимала, что у меня достаточно шансов остаться неузнанной. Люди видят то, на что запрограммированы, и редко обращают внимание на что-либо еще. Тем не менее любой тайный агент всегда хоть немного, да боится разоблачения. Это может случиться в любой момент, и чем глубже внедряешься в среду, тем меньше у тебя времени.

При подпольной работе моя стратегия всегда была одинаковой: добыть как можно больше информации за короткое время, напустить туману, запудрить мозги, подойти как можно ближе, потом поставить в тупик – и делать ноги. Мое начальство недовольно хмурилось, ворча, что такими методами работают наперсточники, а не полицейские, но результат их разочаровывал редко.

С болтающимся на зеркале заднего вида пропуском на стоянку на имя Шона я проехала в ворота мимо охранника и влилась в дневной водоворот Уэллингтонского ипподрома. Повсюду были лошади, люди, машины, тележки для гольфа. Соревнования в разгаре и продлятся до воскресенья. Суматоха мне на руку, как в карточной игре «в три листика» на углу Таймс-сквер. Трудно уследить, куда переложили королеву, когда вокруг такой хаос.

Машину я поставила на второй стоянке, протолкалась мимо конюшен и оказалась на своего рода Пятой авеню этого ипподрома: аллее передвижных лавок и дорогих бутиков в открытых фурах. Ювелиры, портные, торговцы антиквариатом и упряжью, граверные мастерские, кофейные прилавки. Я заглянула в пару бутиков, чтобы прибарахлиться для своей роли богатой дилетантки. Образ – это все!

В первую очередь я приобрела и сразу же надела широкополую соломенную шляпку с черной репсовой лентой. Женщину в шляпке мужчины никогда не принимают всерьез. Потом выбрала пару шелковых блузок и две длинные, сшитые из настоящих старинных сари юбки с запа€ хом. Сразу переоделась, подобрала ко всему этому очень непрактичные босоножки и, решив наконец, что выгляжу достаточно легкомысленно, отправилась искать Дона Джейда.

Ни его, ни Пэрис Монтгомери в конюшне не было и следа. Тщедушный гватемалец, не подымая головы, чистил денник – он явно не желал привлекать к своей персоне внимание незнакомых людей, каждый из которых может оказаться сотрудником иммиграционной службы. Загородка соседнего денника была отставлена, чтобы дать конюху побольше места для работы. Там брезгливо чистила скребницей серого в яблоках коня упитанная деваха в слишком открытой майке на бретелях. Физиономия у девахи была кислая, глазки узенькие, прищуренные – обычно так выглядят люди, которые в своих неудачах винят всех, кроме себя самого.

Перехватив косой взгляд девицы, я задрала голову и посмотрела на нее из-под широких полей моей идиотской шляпы.

– Я ищу Пэрис. Она здесь?

– На учебном круге, школит Парк-Лейн.

– А Дон с нею?

– Ага.

Так, и какие выводы я хотела из этого сделать?

– А вы?..

Девица была явно удивлена, что я удосужилась задать такой вопрос, затем насторожилась и наконец решила воспользоваться обстоятельствами.

– Джилл Морон. Главный конюх Дона Джейда.

«И единственный, как видно, – решила я. – А судя по тому, как вяло она водит скребницей, работу свою не особо ценит».

– Вот как? Тогда вы, должно быть, знаете Эрин Сибрайт.

Среагировала девушка так не скоро, будто ее мозг пребывал в другом часовом поясе. Я буквально видела, как мысль с трудом пробивает себе дорогу в ее голове, как мучительно дается ей ответ. Наконец она так резко провела скребницей по плечу коня, что тот настрожил уши.

– Эрин больше здесь не работает.

– Знаю. Пэрис мне сказала. Вы не знаете, куда она уехала? Один мой друг хотел взять ее на работу.

Джилл пожала плечами, глядя в сторону:

– Не знаю. Пэрис говорила, она в Окалу подалась.

– Вы, наверно, не очень дружили? В смысле, знаете о ней мало.

– Я знаю, что конюхом она была неважным.

«Чья бы корова мычала…»

– А вы, полагаю, стараетесь? – спросила я. – Работу сменить не хотите?

Джилл самодовольно расплылась, точно был у нее некий приятный секретик.

– Нет-нет. Мистер Джейд со мной очень хорошо обращается.

На самом деле мистер Джейд вряд ли знал ее по имени – если только не она обеспечивала ему его последнее алиби, в чем лично я сомневалась. Такие, как Дон Джейд, предпочитают барышень смазливых и умненьких. О Джилл Морон ни того, ни другого не скажешь.

– Рада за вас, – кивнула я. – Надеюсь, после того дела со Звездным у вас все еще есть работа? Такая странная смерть. При подозрительных обстоятельствах. Владельцы нервничают, начинают звонить другим тренерам… Этак и прогореть недолго.

– Я ни в чем не виновата! Это был несчастный случай.

Я пожала плечами.

– Вы видели, как это произошло?

– Нет. Но я его нашла, – заявила девица, гордо блеснув маленькими бесцветными глазками. Счастья-то сколько: целую неделю, а то и полторы, фигурировать в сводке криминальных новостей! – Он лежал там, вытянув ноги. С открытыми глазами. Я думала, он просто ленится, шлепнула по крупу, чтобы поднять. А оказалось, он мертвый.

– Господи, ужас какой! – Я окинула взглядом ряд денников, над каждым из которых по-прежнему висел вентилятор. – Удивляюсь, как вы до сих пор не сняли эти ящики.

Деваха снова повела плечом и еще два раза вытянула серого жесткой щеткой по боку.

– Жарко ведь. Как без них?

Конь подождал, пока она отойдет на шаг, а потом от души хлестнул ее хвостом. В ответ Джилл ткнула его щеткой в ребра.

– Не хотела бы я быть на месте того, кто по безалаберности не убрал из денника Звездного провод под током, – заметила я. – Такому конюху больше по специальности не работать.

Маленькие глазки на пухлой физиономии опять превратились в еле заметные щелки.

– За ним не я ухаживала. Это Эрин. Видите, какой из нее конюх? На месте мистера Джейда я б ее просто убила!

«Может, так он и поступил», – подумала я, выходя из конюшни.

Пэрис Монтгомери скакала по учебному кругу. Собранные в хвост золотые волосы развевались и подпрыгивали, глаза скрывали солнечные очки. Поэзия движения! Дон Джейд стоял за кругом, снимал ее на видеокамеру, а рядом с ним стоял высокий тощий рыжий тип с багровым лицом, похожий на гигантское разгневанное пугало, сердито говорил что-то, яростно жестикулируя. Я подошла к кругу и встала на некотором расстоянии от спорящих, сделав вид, будто ничего, кроме лошадей на ринге, не замечаю.

– Если в результатах проверки окажется хоть намек на что-то не то, Джейд, вы ответите по всей строгости! – громко заявил краснолицый, то ли не обращая внимания на окружающих, то ли, наоборот, желая привлечь их внимание. – И речь пойдет даже не о том, выплатят ли им страховку. Слишком долго подобные штуки сходили вам с рук. Пришло время положить этому конец!

Джейд не сказал ни слова – ни сгоряча, ни себе в оправдание. И снимать не перестал ни на секунду. Он оказался плотно сбитым малым с жилистыми, мускулистыми руками профессионального наездника. Его чеканный профиль так и просился на римскую монету. Лет ему было около тридцати пяти, но такие лица обычно не стареют. Скорее всего, Джейду будут давать столько же, когда ему стукнет семьдесят.

Он молча следил, как его помощница берет на Парк-Лейн барьер за барьером; когда кобыла взбрыкнула и сбила загородку передними копытами, он четко объяснил Пэрис, как добиться правильной постановки задних копыт перед прыжком.

Собеседник не мог поверить, что его угрозы не вызвали никакой реакции.

– Ну вы и фрукт, Дон! Неужели вы даже не потрудитесь отрицать это?

Джейд так и не повернул головы в его сторону.

– А зачем, Майкл? Не хватало еще, чтобы потом меня обвиняли в вашем сердечном приступе.

– Уверенности в себе вам не занимать. Все думаете, будто можете кого угодно заставить целовать вам задницу и убедить, что пахнет от нее розами?

– Может, и розами, – хладнокровно проронил Джейд, все так же следя за Парк-Лейн. – Правды вам все равно не узнать, потому что вы этого не хотите. Не желаете, чтобы я оказался невиновен. Вам слишком приятно меня ненавидеть.

– Вряд ли мне одному.

– Знаю. Кажется, я опять становлюсь национальным развлечением. Но это не отменяет моей невиновности.

Он почесал загорелую шею, взглянул на часы, вздохнул и выключил видеокамеру.

– Хватит с нее, Пэрис.

– Сегодня я буду звонить доктору Эймису, – сказал рыжий. – И если окажется, что вы имеете хоть какое-нибудь отношение к тем анализам…

– Если Эймис скажет вам хоть слово о Звездном, я лишу его лицензии, – хладнокровно возразил Джейд. – Хотя рассказать ему особо нечего.

– Есть, и много, я уверен! У вас всегда так. Кто был с вами в постели на сей раз?

– Если на это надо отвечать, Майкл, то я отвечу: не ваше дело.

– Я сделаю это моим делом.

– Да вы просто озабоченный, – хмыкнул Джейд, направляясь к конюшне следом за Пэрис. – Если в свою работу вы вкладываете столько же сил, сколько в ненависть ко мне, возможно, из вас что-нибудь да получится. А теперь, Майкл, прошу меня извинить, мне пора заняться делом.

Веснушчатое лицо Майкла исказилось от злобы.

– Постараюсь, чтобы вам недолго осталось им заниматься!

Джейд спокойно направился в конюшню, словно эта перебранка совершенно его не задела. Его оппонент, явно разочарованный, с минуту стоял не двигаясь, тяжело сопя, а затем развернулся кругом и пошел восвояси.

Не более чем в десяти шагах от меня наблюдал за перепалкой между Джейдом и рыжим типом Томас Ван Зандт. Так же, как и я, он делал вид, будто следит за лошадьми на арене. Потом рассеянно глянул на меня и пошагал прочь.

– А я думала, все бельгийцы – сама вежливость…

Он остановился как вкопанный и посмотрел на меня еще раз. Дошло до него не сразу.

– Элль! Неужели вы?! – воскликнул он, окидывая взглядом шляпу и весь мой наряд.

– Я умею содержать себя в чистоте, как говорят на стоянке для грузовиков, – усмехнулась я и кивнула вслед человеку, который ругался с Джейдом. – Это кто?

– Майкл Берн. Тот еще плакса.

– Владелец?

– Конкурент.

– Вот оно что… – протянула я. – Какие страсти у этих профессионалов! В нашей богом забытой глубинке ничего столь захватывающего не происходит.

– Тогда, пожалуй, надо вам купить у меня скакуна, – предложил Ван Зандт, бросив оценивающий взгляд на мои пакеты и прикидывая в уме лимит моей кредитной карты.

– Не знаю, готова ли я… Все это так непросто. И потом, я никого из тренеров не знаю.

Он взял меня за руку. Истинный джентльмен!

– Идемте. Я представлю вас Джейду.

– Прекрасно! – Я искоса взглянула на него. – Куплю лошадь, получу страховку. Все удовольствия в одном флаконе!

Лицо Ван Зандта мгновенно из учтивого превратилось в яростное, будто внутри нажали какую-то кнопку. Серые глаза стали ледяными, как Северное море, взгляд – пугающе жестким.

– Не болтайте глупостей! – отрезал он.

– Я просто пошутила…

– Ваши шутки неуместны.

– А если вы, Ван Зандт, не понимаете шуток, то идите к черту!

И снова на моих глазах благовоспитанный мистер Джекил взял верх над звероподобным мистером Хайдом. Перемена произошла столь стремительно, что я даже не поняла, в какой момент.

– Да вы тигрица, Элль! Люблю таких. У вас есть характер. – Он кивнул собственным словам, ужасно чем-то довольный. – Это хорошо.

– Рада, что вы меня одобряете.

Хохотнув, он снова взял меня за локоть.

– Идемте же. Представлю вас Джейду. Вы ему понравитесь.

– А он мне?

Ван Зандт не ответил. Ему было плевать, что мне нравится, что нет. Просто его ошеломило то, что я осмелилась ему перечить. Такое, уверена, с ним случалось нечасто. Почти все его американские клиентки – богатые дамы, мужьям или друзьям которых до лошадей нет никакого дела. Дамы, безгранично и незаслуженно доверяющие ему только потому, что он европеец и уделяет им внимание. Неуверенные в себе женщины, которыми легко манипулировать, оперируя минимумом знаний, минимумом европейской элегантности, чудовищным эгоизмом и бельгийским выговором.

Я много раз лично была тому свидетелем. За толику внимания и одобрения женщины готовы делать любые глупости, в том числе расставаться с большими суммами денег. Подобная клиентура приносит нечистоплотным дельцам баснословные барыши. И она же позволяет таким, как Ван Зандт, глумиться и насмехаться над «тупыми америкашками» за спиной клиента.

Не успели мы ступить в проход меж денников, как навстречу нам из конюшни вышла Джилл с Парк-Лейн в поводу.

– Смотри, куда идешь! – прикрикнул на девушку Ван Зандт и, чуть понизив голос, когда лошадь потащила ее дальше, бросил вслед: – Корова непонятливая!

Дон Джейд стоял у открытой двери в каморку с упряжью, украшенной зеленой тканью с пришпиленными к ней наградными лентами за победы в последних соревнованиях, и попивал диет-коку.

– И почему ты, Д. Д., до сих пор не нашел ни одной девчонки с мозгами? – громко спросил у него Ван Зандт.

– Это загадка? – спокойно осведомился Джейд.

Ван Зандт призадумался, не сразу поняв смысл, а потом рассмеялся:

– Да. Вопрос на засыпку.

Джейду явно не хотелось продолжать эту словесную дуэль. Он смотрел на меня. Я не отвела взгляда и протянула ему руку.

– Элль Стивенс.

– Дон Джейд. Вы дружите с этим типом? – спросил он, кивнув на Ван Зандта.

– Не ставьте этого мне в вину. Наша встреча была чисто случайной.

Джейд скупо улыбнулся уголком рта.

– Да, если представляется случай, уж наш Томас тут как тут.

Ван Зандт надулся:

– Я не жду, пока удача придет и постучит в дверь. Иду сам и вежливо ее приглашаю. А эта дама пришла увести у вас конюха, – показывая на меня, добавил он.

Джейд недоуменно поднял брови.

– Ту, хорошенькую. Блондиночку, – пояснил Ван Зандт. – Которая уволилась.

– Эрин, – уточнила Пэрис, выйдя из упряжной.

– Да, – подтвердила я, – но, кажется, кто-то меня опередил.

И опять никакой реакции. Глаз не отвел, не вздохнул, не посетовал, что девушка уехала. Ни-че-го.

– Мы тут с Элль решили организовать группу поддержки для людей без конюхов, – сострила Пэрис.

– А вам-то зачем понадобилась Эрин? – спросил Джейд. – Работник она не особенно опытный.

– Она работала хорошо, Джейд, – встала Пэрис на защиту. – Я бы взяла ее обратно, не думая ни минуты.

– Просто один мой знакомый прослышал, что ваша барышня собирается сменить место, – сказала я. – Теперь, после начала сезона, слишком привередничать не приходится, не так ли?

– Верно, верно. А у вас, Элль, есть здесь лошади?

– Нет, хотя вот Ван Зандт пытается этому помочь.

– Просто В., – поправил Ван Зандт. – Меня все так называют.

– А мне больше нравится З., – сказала я. – Буду звать вас З.

– Осторожнее с ней, Джейд, – расхохотался Ван Зандт. – Такая тигрица!

Джейд не сводил с меня глаз. Он смотрел под дурацкую шляпу, под модные шмотки, и я поняла, что его так просто не провести. Однако и мне не хотелось опускать глаза. От него исходил некий магнетизм, мощное поле, гудящее, будто электрический ток. Казалось, я чувствую это поле кожей. Интересно, умеет ли он им управлять – включать и выключать, ослаблять и усиливать? Наверное, умеет. В такой игре без сноровки не выжить.

Любопытно, не собралась ли я тягаться с ним?..

Не успела я ответить себе на этот вопрос, как забрезжила опасность куда более явная.

– Боже милостивый! Какой садист поставил мне урок на такое несусветное время дня?!

Владелец Звездного, Монти Хьюз III, для друзей и прихлебателей – просто Трей. Повеса из Палм-Бич. Беспутный, развратный пьяница. Моя первая несчастная любовь в пору мятежной юности, когда беспутные, развратные, пьяные повесы казались мне волнующе-романтичными.

За солнечными очками, несомненно, скрываются налитые кровью глаза. Шикарная седая стрижка а-ля Дон Джонсон небрежно растрепана ветром.

– И вообще, который теперь час? – с кривой усмешкой спросил он. – А день какой?

Он был под градусом или под кайфом. А может, и то и другое сразу. Как всегда. Уровень алкоголя в крови после стольких лет возлияний должен быть стабильно высоким. Трей Хьюз, весельчак и выпивоха, душа любой вечеринки!

Пока он шел к нам, я затихла и сжалась. Хотя узнает он меня вряд ли: последний раз мы виделись лет двадцать назад, я тогда была совсем девчонка, а термин «проспиртованные мозги» не означает хорошей памяти. Даже не могу сказать, знал ли он меня по имени, хотя, случалось, флиртовал со мною. Помню, тогда это страшно поднимало меня в собственных глазах, несмотря на то что Трей Хьюз не пропускал на своем боевом пути ни одной смазливой молодой мордашки.

– Пэрис, счастье мое, зачем они со мной так? – капризно спросил он, наклоняясь к ней и целуя в щеку.

– Ради конспирации, Трей.

Хьюз рассмеялся. Голос у него был низкий и хриплый от виски и непрерывного курения.

– Да уж… Когда-то я подозревал у себя манию преследования, а потом оказалось, я действительно всем нужен.

Он был одет для верховой езды – галифе, сорочка, галстук. Сумка через плечо. Точно такой, каким я запомнила его: красивый, пятидесятилетний, изнемогающий от скуки. Только, разумеется, тогда ему было тридцать. Теперь на его лице резче выделились складки, он рано поседел (фамильная черта). Когда-то, в незапамятные времена, он казался мне искушенным и смелым, теперь же – всего лишь жалким.

Наклонившись, Трей заглянул мне под шляпку.

– Я знал, что там кто-то должен прятаться. Меня зовут Трей Хьюз.

– Элль Стивенс.

– Мы знакомы?

– Нет, по-моему.

– Слава богу. Всегда говорил, что не забываю красивые лица. А из-за вас испугался, не начинаю ли стареть.

– Трей, твой мозг слишком пропитан спиртом, чтобы о чем-то забывать, – сухо проронил Джейд.

Хьюз и головы не повернул.

– Сколько лет всем объясняю: я пью из медицинских соображений. Вероятно, это наконец начало давать результаты. – Он еще раз посмотрел на меня и озадаченно нахмурился.

– А вы уверены?..

– Абсолютно. Я – лицо новое, – ответила я, чуть не рассмеявшись собственной шутке. – Слышала, вы потеряли лошадь? Как жаль Звездного…

– М-да, в общем… – промямлил он, неопределенно махнув рукой. – В жизни всякое случается. Верно, Донни?

Вопрос был с явным намеком, хотя на Джейда Хьюз так и не взглянул.

Тот пожал плечами.

– Неудачно вышло. Но таков наш бизнес.

C’est la vie. C’est la mort.

Такова жизнь. Такова смерть.

Во всяком случае, свое горе Джейд успешно скрывал.

– Да благословит господь страховую компанию! – воскликнул Хьюз, поднимая воображаемый бокал. – При условии, что им икнется.

И опять я услышала некий намек, к которому Джейд остался безучастен.

– Покупайте бельгийского коня, – вмешался Ван Зандт. – Потом будете говорить: Звездный? А кто это?

Хьюз рассмеялся:

– Как будто мало вам моего «Мерседеса»! Начинаете тратить мои деньги, не успели они попасть к вам в карман, В.?

– Зная вас, друг мой, это кажется мне разумнее всего.

– Все, что имел, вбухал в новую конюшню, – пояснил Хьюз. – Не конюшня, а дворец какой-то.

– Что хорошего в шикарной конюшне, где нет ни одной стоящей лошади? – хмыкнул Ван Зандт.

– Трей, в седло! – скомандовал Джейд. – Пока ты относительно трезв, я хочу успеть закончить урок.

– Черт побери, Д. Д., спиртное – единственное, что вливает в меня жизненные силы. Не могу я заниматься этим на трезвую голову. – Он оглянулся вокруг. – Эрин, персик мой! Будь хорошей девочкой, приведи моего благородного скакуна.

– Трей, Эрин здесь больше не работает, ты забыл? – заметила Пэрис, принимая у него сумку и вручая шляпу.

– Ах да, верно. Вы от нее избавились.

– Она ушла сама.

– Хм… – Трей рассеянно посмотрел вдаль и улыбнулся каким-то собственным мыслям. – Надо же, а ведь как будто только что видел ее. Солнце мое, неужто вы не могли уволить вместо нее ту засранку?

Пэрис округлила глаза:

– Садитесь на коня, Трей.

Она по-испански крикнула гватемальцу, чтобы привел серого, и все двинулись на выход. Только Джейд не тронулся с места, по-прежнему глядя на меня.

– Рад знакомству с вами, Элль. Надеюсь, мы еще здесь встретимся независимо от того, продаст вам В. лошадь или нет.

– Я в этом просто уверена. Вы меня заинтриговали.

– Летите, как бабочка на огонь?

– Вроде того.

Он пожал мне руку, и опять меня пронизал ток.

Компания неспешно брела к тренировочному кругу. Ван Зандт шел рядом с серым, нашептывая что-то на ухо Хьюзу, тот слушал его, накренясь в седле. Пэрис оглядывалась на отставшего Джейда.

Я направилась обратно к машине, страшно жалея, что некогда зайти домой принять душ – смыть с себя все это. Было в окружении Джейда что-то грязное, скользкое, гадкое, и пахнуть от них должно бы дурно; мне всегда казалось, что от змей должно дурно пахнуть. Я не хотела иметь с ними ничего общего, но поздно: махина уже пришла в движение, колеса завертелись. В голове знакомо гудело от нервного возбуждения. Знакомо, но не радостно.

Я слишком долго была не у дел. Жила одним днем, не зная, в какой из них решу, что прожила на день больше, чем следовало. Справится ли теперь моя голова с тем, что предстоит? А если не справится, жизнь Эрин Сибрайт повиснет на волоске…

Если у Эрин Сибрайт есть еще жизнь.

«Вы от нее избавились», – сказал Трей Хьюз. На первый взгляд вполне безобидное заявление. Словесный оборот. Притом в устах человека, не знающего твердо, какой нынче день. И все же как-то не по себе…

Я не была уверена, могу ли доверять своему чутью, если столько времени им не пользовалась. А вспомнить, к чему привело это доверие в последний раз… Последствия были хуже некуда.

Но на сей раз зло не в моих действиях. Зло – в бездействии. Бездействии матери Эрин Сибрайт и шерифа.

Кто-то должен что-то предпринять. Те, кого знала и с кем работала Эрин Сибрайт, проявили полное равнодушие, когда речь зашла о ней, и редкую беспечность, когда речь зашла о смерти.