Темный полдень

7

Апрель

Я вышла из редакции, не чувствуя под собой ног, не веря в то, что произошло. С этим изданием я сотрудничала более трех лет, ни разу не подводила редактора, все мои материалы были строго выверенными и проверенными не один и не два раза. Я не могла совершить такой ошибки, в которой меня обвиняли. Мои источники были хорошо проверенными и работали со мной не один раз. Все они были людьми если не кристально честными, то по крайней мере разделяли мои взгляды и понимали, почему и для чего дают мне информацию.

Страх сжал сердце ледяной рукой. Вся моя жизнь стремительно катилась к херам собачьим и я точно знала, кто стоит за всем этим.

Апрельский вечер встретил меня холодно. Да, днем солнце уже становилось по настоящему теплым, но вечерами дыхание зимы еще давало о себе знать. Я потёрла замерзшие пальцы и щеки, стараясь сдержать злые слезы в глазах. Где и как я могла так проколоться, едва не подставив всю редакцию своим материалом и потеряв работу?

Ладно. Зашла в одну из кофеен города и заказала себе черный крепкий кофе, большой сладкий пирог — мне нужен был сахар. Села в одном из самых дальних уголков и попыталась успокоится.

Да, работу я потеряла, это уже понятно, однако на этом жизнь не закончилась. Как минимум мне нужно понять, кто из моих информаторов меня подставил и почему он это сделал. Финансовая подушка у меня есть, я никогда не полагалась только на основную работу, поэтому могу пока пережить. Разберусь с одним, потяну ниточки, а дальше, может и зацеплю кого поинтереснее. Ты хочешь противостояния, Рома? Ты его получишь! Не верю, тварь, что у тебя нет скелетов в шкафу, они есть у всех, даже у меня. Мои ты готов вытащить, что ж, я сделаю тоже самое.

— Замерзла, Айка? — от неожиданности я вздрогнула всем телом, когда большая тень мужчины упала на меня, загородив свет люстры в кафе.

Удивилась ли я его появлению? Да. Но не сильно. Понимала, что эта встреча должна была произойти рано или поздно. Сегодня, завтра, послезавтра. Он хотел своими глазами увидеть мое поражение, возможно — принять капитуляцию.

— Роман Владимирович, — чуть поджала губы, но даже не пошевелилась, когда тяжелая рука скользнула по обнаженному плечу таким привычным жестом.

— Айна, я пришел не ругаться, — он сел напротив, небрежно давая понять официанте, что ничего от нее не ждет. Странно, почему я раньше не замечала, насколько бездушно он обращается с персоналом. Они были для него всего лишь машинами, роботами, выполняющими его требования. Он никогда не улыбался им, никогда не благодарил, смотрел и не видел.

— Зачем тогда ты здесь? — я задала этот вопрос, прекрасно зная на него ответ.

Он помолчал, глядя на быстро темнеющую улицу.

— Устал без тебя…. — рука скользнула к моей, накрыла, погладила одними пальцами. Даже сейчас эта ласка вызвала невольный отклик в душе. Правда скорее эхо, тень былых эмоций.

— Устал? — я не смогла сдержать сарказма в голосе, и на моих губах мелькнула усмешка. — Найди себе новую игрушку, Рома. Ты в этом мастер.

— Айна, — он вдруг пересел ко мне, совсем рядом и уткнулся лицом в шею. — Ты победила. Дай мне два месяца, чтобы разобраться с разводом. Хватит уничтожать и себя и меня.

Я дернулась как от мощного удара, не поверив ушам. Он правда говорит про развод? Собирается развестись с дочерью федерального министра?

Горячие губы скользнули по шее, заставляя тело реагировать — Роман всегда знал, как подействовать на меня.

— Я сейчас здесь, с тобой, сижу в этой непонятной норе, Айка…. — шептал он, покусывая мочку уха. Аромат его парфюма, такой знакомый и притягательный, кружил мне голову. — Я без тебя схожу с ума.

— Я заметила, Рома, — я невольно назвала его простым именем, даже не заметив этого. Как бы я не старалась — было в этом человеке что-то, что тянуло меня к нему. Даже сейчас. — Ты перешел все границы.

— Знаю, Айка, — выдохнул он, — знаю. Ты заставила играть так грязно, как я никогда не играл… с женщинами. Я совершил ошибки. И продолжаю их совершать, потому что не могу я тебя отпустить.

Слова Романа были как ядовитый мед, проникающий в мои мысли, затуманивая рассудок. Его горячее дыхание на моей коже, мягкие покусывания — он знал, как заставить меня реагировать, знал, где мои слабые места. Как легко было поверить ему сейчас, как легко было отдаться во власть этих рук и губ. Я ведь знала, что одним щелчком пальцев он вернет мою жизнь на круги своя. Зачем же сопротивляться?

Он словно гипнотизировал меня, убаюкивал своими интонациями и действиями, давал понять, что мне будет безопаснее рядом с ним. Он знал, что мне хорошо с ним, знал….

Он снова играл мною. От разрушения перешел к восстановлению, бросая меня изо льда в огонь. Он знал, как действовать, чтобы сломать волю.

Да, он играл грязно, разрушая мою жизнь и одновременно давая понять, насколько сильно я ему нужна. Но правда в том, что я ему не нужна. Ему нужны только мои эмоции, мои чувства, моя… любовь. Это тоже своего рода ловушка, в которую он заманивал жертву: растоптать, унизить, а потом вновь поднять до себя.

Разве не этим привлекают таких как я? Признанием моей силы, моей власти над ним, усыпляя бдительность, давая нити управления в руки, но при этом маскируя одно — что концы этих нитей по-прежнему у него в руках.

Я вспомнила глаза Арины — красивые, но безумные. Как? Как он ломал ее?

— Остановись, — почти приказала ему. — Стой, Рома.

Он замер, перестал целовать шею, чуть отстранился, выжидательно глядя на меня. Но в его глазах уже горели знакомые мне огоньки триумфа. Он был уверен, что победил. Какие бы условия я ему сейчас не выдвинула — он победил.

Или нет.

Я встала, отстраняясь.

— Как еще объяснить тебе, Роман Владимирович, что наша с тобой история завершена? — этот самый огонек внезапно напрочь сжег мои сомнения и разрушил построенную им иллюзию. — Не потому, что ты женат, это вообще не имеет отношения ко мне. А потому, что я не хочу тебя! Я. Тебя. Не. хочу! — произнесла жестко, почти по слогам. — Мне не нужен твой развод! И брак с тобой, если ты хотел мне его предложить, тоже не нужен. Я хочу свободы от тебя.

Я видела, как его лицо медленно меняется. Его уверенность дала трещину, словно он не мог понять, что именно пошло не так. В этот момент, когда он смотрел на меня с тем самым огоньком в глазах, я осознала, что он привык видеть во мне ту, кто борется, ту, кто ломается, но потом снова возвращается к нему. Но я больше не собиралась играть по его правилам.

Роман отступил на полшага, и я заметила, как его взгляд стал жёстче, как если бы он не верил своим ушам. Он был уверен, что знает меня до мельчайших деталей, что знает, как заставить меня вернуться. Но моя твёрдость и решительность явно не входили в его сценарий.

А потом я увидела в нем то, чего увидеть не ожидала — ненависть. Первородную, незамутненную, истинную ненависть.

Он не сказал мне больше ни слова, просто встал и вышел из кафе, набросив на плечи дорогое пальто. Но это молчание напугало меня очень сильно. Теперь я понимала, что он уже не остановится.

Добралась до дома пешком, нужно было проветрить голову, выдохнуть, понять, что делать дальше. Внутри меня все холодело от осознания того, что отношения не просто зашли в тупик, что этот человек теперь ненавидит меня. Я знала, что его ответ не заставит себя ждать, внутри медленно, но верно нарастала самая настоящая паника.

Эта паника лишала меня сил и разума, заставляла сердце стучать в ускоренном ритме, не давала возможности обдумать мое положение. Теперь мне уже ничего не могло помочь. Позвони я ему с извинениями — он просто не ответит на мой вызов, бросит номер в черный список и начнет уничтожать. Или все-таки поможет?

Проверять не хотелось, хотя мысль такая и пробегала в голове несколько раз — настолько мне было страшно.

Звонок главного редактора застал меня в душе.

— Айна, — голос его был дерганным и по-настоящему испуганным, — ты где?

— Дома, Алексей Маркович. Пытаюсь собрать себя по частям.

— Айна, тебе нужно уехать. Срочно. Пересидеть. Переждать. Снимай к черту все деньги с карт, собирай чемодан и вали.

Я выскочила из душа, не успев даже обернуться в полотенце, вся мокрая, с каплями воды, стекающими по коже. Телефон, с которого раздался звонок, я крепко сжала в руке, чувствуя, как от этих слов по мне пробегает холодная волна. Алексей Маркович всегда был сдержанным человеком, и его растерянность, настоящий страх в голосе, которые я слышала сейчас, мгновенно выбили меня из равновесия.

— Что происходит? — с трудом выдавила я, чувствуя, как внутри всё сжимается в один тугой узел. — Зачем мне уезжать? Что-то случилось?

— Открой новостные ленты, Айна.

Дрожащими руками я включила ноутбук и открыла новости. Сначала не поняла ничего, а потом в глазах потемнело.

В паблик было выброшено все, над чем я работала в последние полгода: наброски статей, фотографии, незавершенные расследования, письма из электронной почты и мессенджеров. Все, что было моей работой и содержалось на моем ноутбуке.

Меня буквально парализовало, когда я увидела это на экране. Страницы новостных сайтов и социальных сетей пестрели заголовками, разоблачающими мои расследования, выкладывающими на всеобщее обозрение материалы, над которыми я работала втайне, тщательно проверяя каждую деталь. Все то, что должно было остаться за закрытыми дверями, было выброшено в открытый доступ, обнажая мои методы, источники, даже личную переписку.

Каждая строка, каждое фото казались мне ударами — не просто по репутации, но по всему, что я строила. Вложенные усилия, долгие часы работы, все мои осторожные шаги — теперь это превратилось в грязное белье, развешенное на всеобщее обозрение. И это не было случайностью. Это было целенаправленно, точно спланировано, чтобы лишить меня поддержки, чтобы отбить у меня всякое желание бороться дальше.

— Он сделал это, да? — мой голос звучал как шёпот, как будто я не могла позволить себе произнести эти слова громче, боясь услышать подтверждение. Но я знала ответ, знала, что за этим стоит Роман. Это была его месть, его способ показать, что я не смогу уйти просто так, что он не простит мне этого отступления, что он не просто угрожает, но действует.

— Да, — ответил Алексей Маркович, и в его голосе прозвучала такая же безнадежность, что и во мне. — Я знаю, что ты пыталась остаться в тени, но, видимо, кому-то было очень важно показать, что ты — незащищена. Я не знаю, какие у него планы на тебя, но, если ты останешься здесь, тебе не дадут и дня.

Я смотрела на экран, где мелькали заголовки, опускаясь все ниже и ниже. Они вырывали мои фразы из контекста, придавая им совершенно иное значение, заставляя мои слова звучать так, будто я сама лезу в грязь, будто я играла в какие-то тайные игры за спиной у своих источников. Теперь я была под прицелом не только его, но и всех тех, кто мог использовать этот скандал, чтобы поднять свой рейтинг, чтобы утопить меня в этой грязи.

— Это… это конец, — прошептала я, чувствуя, как в груди всё сжимается от паники, от ужаса перед неизбежностью. — Я потеряла всё. Репутацию, работу… Что я буду делать?

— Ты должна уехать, — настойчиво повторил Алексей Маркович, и его голос звучал, как будто он сам говорил это себе, убеждая и себя в том, что это единственное решение. — Ты не можешь оставаться здесь. Возьми деньги, и просто исчезни на какое-то время. Пусть всё уляжется. Мы с тобой оба знаем, что он не остановится, пока не добьётся своего.

Я прижала телефон к уху, с трудом осознавая, что это действительно происходит со мной. Внутри всё металось — гнев, страх, отчаяние. Я чувствовала, как почва уходит из-под ног. Я хотела бы закричать, выплеснуть всё, что разрывает меня изнутри, но вместо этого просто стояла, смотря на экран, как в трансе, не зная, что делать дальше.

— Хорошо, — наконец выдавила я, стараясь собрать остатки здравого смысла. — Я уеду. Постараюсь найти место, где меня не достанут. Но если это не поможет…

— Это поможет, — перебил меня редактор, его голос был полон той решимости, которую я не могла в себе найти. — У тебя есть шанс начать заново, Айна. Не упусти его. Я… Я постараюсь сделать всё, что могу отсюда, но ты знаешь, что мои возможности ограничены. Не дожидайся утра, Айна, снимай деньги с карт, потому что утром они могут быть уже недоступны. Потом езжай…. Куда-нибудь, сними комнату за наличку. Не светись. Подожди несколько дней и уезжай еще дальше. Если взломали твой ноутбук, а судя по всему это именно так, то у них есть и доступ к твоим счетам.

Я сидела на полу, голая, мокрая и раздавленная, едва понимая, что мне говорят. Роман сломал меня. Переехал, словно бульдозером. Он подставил не только меня, но и людей, с которыми я работала, моих друзей, моих коллег.

Он не добрался только до тех, кого я обещала защищать всеми силами. Потому что переписка и данные о них хранились не на основном ноутбуке, а на резервном, о существовании которого не знал никто. Там же хранились и данные о моих аккаунтах на иностранных платформах, о моем счете на пайпал. То, что я старательно укрывала от бдительного ока врагов и налоговой, подключая его к интернету только с защищенных каналов и только через VPN.

Быстро отключила взломанный ноутбук от интернета, бросила в сумку на самое дно, туда же отправился и резервный со всеми данными, которые могли бы помочь начать новую жизнь, самые необходимые вещи, та наличка, что была при мне, к счастью сумма была более чем приличной. Документы, паспорта, фотоаппарат, телефон.

Старые фотографии с теткой Машей из несчастливого, но по крайней мере спокойного детства.

Больше у меня не осталось ничего.

Закрыла за собой плотно двери, оставив ключи там, где обычно оставляла хозяйка. И шагнула в холодную ночь, не зная что еще сулит мне будущее.

Я не знала куда идти и что делать, просто быстро шла по ночному городу, а свет от фонарей расплывался перед глазами. И только через несколько секунд я поняла, что плачу.