Лима продолжала убеждать себя, что она сделала всё правильно, выбрав новый путь ради своей дочери.
Поздними вечерами, когда Эмили засыпала, Лима часто оставалась наедине со своими мыслями. Она брала кисть, создавая картины, которые, казалось, оживали от боли и тоски. Каждый мазок был криком её души.
«Как бы всё сложилось, если бы Джеймс поверил мне?
Почему он выбрал Софи?
Или я сама виновата, что ушла, не объяснив ничего до конца?»
Эти вопросы терзали её, но Лима не могла найти ответы.
— Ты всё ещё думаешь о нём? — однажды спросила мать, зайдя к ней в студию.
— Иногда, — призналась Лима, едва сдерживая слёзы.
— Но это бессмысленно. У него своя жизнь.
— Это так? — с сомнением произнесла мать.
— А вдруг он всё ещё думает о тебе?
Лима лишь покачала головой.