Тернистая звезда

Глава 11. Развлечения по интересам

Этим утром Орион встал много раньше Астер и висел уже высоко в небе, когда она нетвёрдым шагом спустилась в ресторан, задумчиво наматывая на палец прядку волос. И так же задумчиво, не произнося ни слова, ковыряла ложкой кашу в тарелке. Даже ягоды забыла насыпать.

Хэла с Налой, давно успевшие справиться со своими порциями, шептались о том, что инженер совсем пришибленная, должно быть, запоздалый шок от промелькнувшей рядом смерти, и надо бы её отвлечь и развеять. И Хэла даже зашептала на ухо подруге рабочий план.

Астер в самом деле была грустна и весьма рассеяна, но причиной тому послужил отнюдь не страх оказаться погребённой под обломками после залпа очередной ракеты, и даже не печаль по поводу утраченных личных вещей. Покупки, отправленные в гостиницу с роботом-курьером, опоздали к акту разрушения и счастливо добрались до нового номера Астер.

Вчера после дружеских объятий, вздохов Хэлы и ругательств Сегоя, инженер удалилась в свой новый номер, отговорившись усталостью, хотя выспаться на пограничном пункте ей удалось на удивление хорошо. Девушку беспокоил Джегг. Просмотрев новостные записи, Астер убедилась, что эпицентр взрыва в гостинице произошёл ровно за окном номера священника. И если бы он не вылез по пожарной лестнице, а остался досматривать утренние сны, то… Покушения покушениями, испортить редуктор интубационной трубки, например — мерзко, но понятно. Однако ракета! Это уже ни в какие прыжковые ворота не лезет.

Заинтересованная патетической сопроводительной запиской замороженного чёрного, Астер изучила всю свободно доступную информацию о Джегге в первые же бортовые сутки его появления на корабле. Но этого, видимо, оказалось мало. Пришло время вспомнить занятия по криптобезопасности и залезть в архив Священной Миссии под грифом «Секретно».

Инженер заперлась в номере, достала мультикуб и вызвала протокол машинной связи с Амоком. Тот подключил её к серверу «Гибралтара» (благо во время ремонтных работ на обшивке тот всё равно простаивал в спящем режиме). Что ж, посмотрим, чем в рабочее время занимается Джегг и кому так успел насолить!

Взломать архив оказалось на удивление просто. Астер потратила больше времени на то, чтоб найти нужную информацию. База данных архива по-разному структурировалась в зависимости от адресации пользовательского запроса. Сначала Астер приписала себе юрисдикцию Бхара и… с удивлением обнаружила, что информация про чёрного священника Джегга из хранилища удалена. Впрочем, не слишком тщательно — следы остались довольно явные. Тогда Астер поменяла юрисдикцию на систему Орион и нашла отдельную директорию, доступную к просмотру только для чёрных священников. Убедив систему, что она не кто иная, как Стелия, скачала всё информацию, где так или иначе упоминался Джегг, и приступила к изучению.

Удобнее всего показалось читать сформированные отчёты по миссиям. Астер отсортировала их по датам и стала просматривать один за другим.

Во-первых, выходило, что профессиональную деятельность Джегг начал в весьма нежном возрасте — даже не окончив школу-интернат. Впрочем, в задачах первых миссий значились вполне невинные вещи: сбор информации о строящемся космопорте, заключение торгового соглашения, свержение диктатуры…

Астер перечитала ещё раз. Да, так и написано: свержение диктатуры. Открыла файл. Прыснула смешком. Потом нахмурилась. А когда перешла к медицинскому отчёту… перечитать его пришлось дважды: строчки начали вдруг плясать перед глазами. Она вышла в общее меню: скорее, чтоб отвлечься от картины, нарисованной воображением, чем ради какой-то конкретной цели. Немного подумала… и изменила форму подачи архива. Теперь фильтрация стала сквозной по миссиям и происходила по отдельным полям. Астер наискось, очень быстро пробежала цели: освобождение заложников, прекращение войны, мирные переговоры, снова освобождение заложников, предотвращение массовых казней, прекращение этнической чистки, снова мирные переговоры…

Ход миссий представлял собой довольно внушительные объёмы текста. Инженер также читала их по диагонали. Легенда, фальшивое имя, команда прикрытия, объекты для проповеди, метод внедрения… возможно, в другое время её затянуло бы, как в приключенческий роман, но сейчас обилие деталей вызывало лишь раздражение. Да какая разница, по большому счёту?

И вот последнее поле. Медицинский отчёт. Хоть бы раз осталось пустым! Или с чем-то простеньким, вроде обезвоживания, нарушений сна… но некий аббат по имени Оле не скупился живописать состояние героического чёрного священника: глубокая апатия, депрессия, суицидальные мысли, нарушение сердечного ритма. Госпитальер настоятельно рекомендовал отстранить Джегга от индивидуальных миссий и отправить на реабилитацию в соответствующее учреждение. Например, аббатство Оле. Или назначить стабильную юрисдикцию: феод или диоцез.

Однако отчёты о миссиях продолжались. Вот только медицинский раздел теперь подписывал некто Урри, белый священник госпиталя космопорта Бхара. Характер их изменился: подавленное состояние и травматические расстройства больше не упоминались, Урри сосредоточился исключительно на физиологии: аритмия, спазм сосудов, мышечные спазмы, внутреннее кровотечение, отёк мозга, медикаментозная кома…

Астер, не выдержав, заглянула в последнюю упомянутую в отчётах миссию.

Остановка сердца, клиническая смерть.

Ей самой вдруг стало трудно дышать. Пришлось встать и раскрыть окно. Ветерок овевал лицо утренней прохладой. Лучи Ориона нежно окрашивали небо у кромки горизонта обещанием скорого появления светила. Но Астер не любовалась красотами планеты. Она вспоминала измождённое лицо человека, которого достала из криокапсулы. Вспоминала, как Джегг сидел поперёк её технического коридора, молча уставившись в переборку. А потом она вспомнила другого человека, с такими же тёмными провалами на месте глаз. И его каркающий смех:

— Что говоришь? Слишком худой? Да ты меня в прежние времена не видела… — и мрачно, после паузы. — И хорошо, что не видела.

Он тогда улёгся на траву и растянулся во весь свой немалый рост. Закрыл глаза.

— Зейд?

— Всё нормально, Белка. Просто у меня была паршивая работа. Очень. Паршивая. Работа.

— В самом деле паршивая, — пробормотала Астер, сердито размазывая слезу по щеке. Опять она ревёт, как маленькая! Как будто не знает, что слезами горю не поможешь. Особенно чужому.

Урдо встал, аккуратно оправил балахон, ещё раз окинул взглядом умиротворяющий пейзаж. Душа аббата безмятежна, как гладь озера, по которой стелется утренний туман. После медитации всегда так.

Бутоны цветов на кустах пока закрыты, но пленительный аромат щекочет ноздри. Откуда бы?

— Я заварила чай. Будешь?

Файна отточенным движением придерживает широкий рукав. Шёлковые складки выстраиваются идеальным градиентом цвета от тёмно-фиолетового к небесно-голубому.

— Буду, — отвечает он уже после того, как она наполнила его пиалу.

Идеальная температура. Идеальный вкус. Идеальное утро. Всё идеально. Что же за гадость, интересно, сегодня произойдёт?

— Это последний, — Файна садится напротив и тоже с наслаждением пьёт. — Чай.

— Закажи ещё.

Истощение запаса экзотического напитка — слишком мелкая плата за такую идиллию.

— Уже, — она смотрит в сторону, избегая встречаться с ним взглядом. Привычная уже. — Прыжковые ворота в юрисдикции Эйнхерии заблокированы. Пока все торговцы ищут обходной путь, но… с логистикой тяжело. Везде свои нюансы.

Вот это уже ближе к теме.

— Например?

— Например, у Бхара всё ещё неполный конклав и страховые компании закрыли все полисы в том направлении.

— Вот как.

Урдо продолжает пить чай, разглядывает Файну чуть насмешливо. Тревожная новость бьётся в силках её воли. Для него её сознание прозрачно, как стекло. Но девушка ждёт, пока мужчина осушит пиалу до дна. Идеальное утро должно быть идеальным. Для баланса.

— Они… вызывали тебя, — произносит она, стоит ему сделать последний глоток.

— Кто конкретно?

Вмуровать мультикуб в столб посреди Зала Аудиенций оказалось отличной идеей. Удивительно, как некоторые соглашаются эту дрянь всюду за собой таскать. А Файна любопытная. Молодая ещё. Постоянно там ошивается. Заправский секретарь.

— Их конклав. Я сообщила им твои приёмные часы. И предложила запись на следующий сезон, но…

— Но? — переспросил аббат, так как собеседница замолчала.

— Говорят, это срочно. Оставили личный контакт главы миссии Бхара. На случай, если ты найдёшь возможным с ним поговорить.

Вот оно. Мерзость, достойная уравновесить столь прекрасное утро. Впрочем, мерзость ожидаемая. Он даже беспокоиться начал: не просчитался ли, если так долго не выходят на контакт. Не просчитался.

— Помоги одеться.

Для такого общения парадное облачение нужно. Сутана, перевязь, золотые цепи с бляхами регалий. Символы власти аббата. Символы действующего члена конклава Сирении. Символы успешно завершённых Миссий. Как же много всего!

Файна аккуратно расправила последнюю складку украшенной золотым кантом накидки.

«Будь осторожен с ним», — тревожно прозвенели цепочки в её высокой причёске. Удивительно, как она умудряется каждый раз эдакую башню из волос сооружать!

Но вслух девушка ничего не произнесла. Лишь расчёсывала костяным гребнем его иссиня-чёрные волосы, свободно спадающие на грудь и плечи.

— Достаточно. Теперь иди.

Он знает, что ей хочется остаться. Из мёртвой зоны, да хоть через щёлочку в двери посмотреть на Белого Рейвза, выстрелившего в космос капсулой с замороженным священником.

А Файна знает, что аббат остаться не позволит. Даже просить не стала. Окинула придирчивым оком чёрного Сирении, убедилась в его величии: резное тёмное кресло возвышается посреди отделанного белым нефритом зала. Мужчина восседает на нём прямо и с достоинством, расправив широкие плечи. Церемониальное одеяние скрадывает излишне грузную фигуру, придаёт значительности. Волосы блестят таинственно под лучами из витражей.

Файна почтительно склонилась перед ним. Без иронии, как в первую их встречу. На этот раз искренне.

— Иди-иди. Не затягивай. Купальню пока приготовь. Понадобится.

Урдо подождал, пока затихнут её удаляющиеся шаги. Не смотря на неуёмное любопытство Файна не решилась притаиться за дверью: действительно в сторону купальни направилась. Вот и умница.

Рейвз ответил на вызов быстро. Не мгновенно, но гораздо скорее, чем можно было ожидать. Должно быть, он всегда в этом белоснежном балахоне таскается. Аж глаза режет. И подсветка сзади пошлая: золотом ложится на каштановые кудри, лучами расходится вокруг фигуры белого священника, скрадывая антураж. Будто он в этом сиянии и стоит. Снизу только дымок белый клубами. Облака он так изображает, что ли? Вот, пижон! Сплюнул бы от отвращения. Да Урдо и сам сейчас не лучше выглядит. Тон предстоящей беседы обязывает.

Чёрный аббат обольстительно улыбнулся и протянул к голограмме собеседника унизанную сияющими перстнями руку, средний и указательный пальцы подняты вверх, остальные сжаты.

— Чем могу помочь, брат мой?

Глава Священной Миссии Бхара зеркально повторил его жест, и чуть прозрачная ладонь застыла рядом с рукой Урдо. Виртуальное церемониальное приветствие состоялось.

Дальнейшая беседа не посвящённому наблюдателю показалась бы сплошным обменом комплиментами. Рейвз превозносил опыт и мудрость Чёрного Аббата, тот, в свою очередь хвалил расторопность и проницательность молодого бхарийца.

«Хитрая хищная тварь, — думал Урдо, разглядывая ангельски прекрасное лицо перед собой. — Что же у тебя на уме?»

«Старый обрюзгший глупец, — не оставался в долгу Рейвз. — Ты-то мне и нужен».

Медленно, будто пара нюхающих воздух оцелотов, они кружили по спирали Беседы, в искусстве которой оба знали толк, то и дело испытывая, прощупывая друг друга. От Урдо не ускользнуло, как умело Рейвз выводит разговор на тему покойного Стила Миротворца, до поры избегая упоминать Джегга. Аббат принял подачу, высокомерно фыркнул. Припомнил все горькие мысли, какие будил в нём учитель. Заботливо воскресил в душе давно мёртвый призрак — ревность к другу. И ярость при известии о его смерти.

Кажется, угадал. Белый засветился уж вовсе нестерпимо.

— А его сын? Что скажешь об отпрыске Даэро, о Наимудрейший?

Урдо ждал этого вопроса. Ответил с идеально отмеренной небрежностью:

— Слаб. Слишком романтичен. Как его отец. В нашей профессии такие долго не живут.

— Я так старался защитить его! — заломил руки белый священник. — В первую очередь от него самого, если понимаете, о чём я…

— Понимаю, — благосклонно наклонил голову аббат. — Я видел мальчишку после того, как…

Урдо подвесил многозначительную паузу, будто цепочку меж двух шпилек Файны. И она тонко звенела, раздражая нервы Рейвза, побуждая завершить недосказанность.

— Я оказал ему милость, отправив в искупительный поход. Но какая-то девчонка, я слышал, слегка подкорректировала мои планы. Знаете что-нибудь об… этом?

Аббат равнодушно качнул головой.

— Меня не интересовали подробности. Джегг дезориентирован и счастлив, что ноги от тебя унёс.

— Он не собирается возвращаться? — спросил Рейвз поспешно. Поспешнее, чем хотел.

Урдо тонко усмехнулся.

— Не надейся, Глава. Ищи себе нового чёрного в конклав.

Рейвз отвесил собеседнику церемониальный поклон.

— Льщу себя надеждой, что я его сегодня нашёл.

Лицо Урдо приобрело нарочито скучающее выражение.

— Считаешь, тебе есть, что мне предложить? — он обвёл широким жестом зал, переливающийся мягкими цветами драгоценных камней. — Моя скромная обитель вполне удовлетворяет скудные запросы старика. Что я на Бхаре забыл? Какой-нибудь вшивый диоцез романтика-мальчишки?

— Приятно иметь дело с деловым человеком, — улыбнулся Рейвз почти искренне и достал откуда-то из мёртвой зоны резную шкатулку. Откинул крышку и к сиянию его волос добавился блеск драгоценных камней. — Голубые Тарские бриллианты станут неплохим дополнением к вашей коллекции, не так ли?

Изображать равнодушие Чёрному Аббату не пришлось.

— Это всё? Кучка безделушек?

— О, вы меня не так поняли, Наимудрейший! — округлил глаза белый священник, — Конечно, речь не об этих пустячках, это всего лишь более или менее удачные образцы. Я говорю о копях Тара. Все его недра.

— Тар не входил в союз священных колоний, когда я в последний раз проверял, — усмехнулся Урдо, уже зная, какой получит ответ.

— Так случилось, что аборигены Тара не слишком хорошо ладили между собой… а у меня под рукой как раз было несколько центурий крепких парней… которые, вот, незадача, никак не могли дойти до Джегга, чтоб ему присягу принести. Быть может, вы, Наимудрейший, примете их в лоно Миссии? Кто лучше Чёрного Аббата сумеет вышколить персонал? К тому же, у меня и в мыслях не было отрывать вас от благословенной вашей обители и утомлять проблемами Бхара. Я прошу лишь о крохотной услуге.

— Допустим, — Урдо задумчиво поглаживал резной подлокотник, изображавший готового к прыжку чёрного оцелота. — Чем я могу тебе помочь? — стандартная фраза священника миссии прозвучала с едва уловимым издевательским оттенком.

— О, я прошу сущую безделицу! — Рейвз просто лучился дружелюбием. — Формальность, по сути говоря. Как вы проницательно заметили, Наимудрейший, у меня сейчас неполный конклав. Подходит время Собора, и это… может создать определённые неудобства…

Урдо понимающе кивнул, но подсказывать ничего не стал. Лишь расчётливо повернул голову под луч из алого витража: он придаёт глазам алчный блеск.

— Было время, даже наш юный Джегг отвечал сразу за две священные юрисдикции. Быть может, аббат Урдо, вас на затруднит прилететь на Бхар в ближайший Собор, утешить… тех, кого отсутствие чёрного священника чрезмерно огорчает. И, клянусь Священной Миссией, я больше никогда вас не побеспокою: ни судами, ни присягами, ни прочими досадными рутинными заботами. Я вполне справляюсь с Бхаром сам. Одно ваше имя в составе моего конклава…

— Хорошо, — прервал его аббат, величественно поднимаясь навстречу собеседнику. Тот едва заметно пританцовывывал от волнения. — Я принимаю Бхар в свою юрисдикцию, Глава Священной Миссии Рейвз.

Астер сама не знала, как позволила Хэле с Налой утащить себя на бал. Чего было больше? Апатии, делайте, что хотите? Или желания развеяться, отвлечься от мрачных мыслей? Или раздражения? На себя? На Джегга?

Она чувствовала себя эмоционально выжатой, хотелось позитивных эмоций, общества весёлых людей… а разве не для этого придуманы балы?

Платье из авалонского шёлка сидело идеально, Хэла даже языком завистливо прищёлкнула. Вообще говоря, к такому платью и причёска соответствующая нужна… Но Астер было не до того. Сколола лезущие в лицо передние пряди на затылке, остальные оставила в покое — как обычно. Хотелось быстрее сменить обстановку, окунуться в шум, чужие разговоры, чужие эмоции. Что угодно, только бы не оставаться опять наедине с собой.

А ещё она немного надеялась встретить там Джегга. Совсем чуть-чуть надеялась. Так робко, что не признавалась в этом даже самой себе.

Он в гостиницу так и не приехал. Хотя номер ему тоже предоставили, по соседству с её собственным. Астер выяснила даже, что контейнеры с покупками из бутика в этот номер привезли. Но сам священник не появлялся. Впрочем, если припомнить, как на него священница смотрела, разве это удивительно? Разве ты сама чётко и недвусмысленно не сказала ему, что у вас ничего не выйдет? Он же не дурак. Трансгалакт понимает.

Ну и ладно. Ей всего лишь хотелось убедиться, что он в порядке. Среди почётных гостей городского бала сегодня значились глава Священной Миссии Оберон и чёрная священница Стелия. Может, и Джегг придёт вместе с ней? Одного беглого взгляда на то, как он улыбается, Астер было бы достаточно. Ей просто очень нужно знать, что после ужасной проповеди у фонтана Джегг не слёг с какой-нибудь дрянью.

Парк с декоративными фонариками, геометрически ровно подстриженными деревьями и усыпанными белыми камушками тропинками навевал ощущение художественной симуляции. Ощущение это стало и вовсе невыносимым, когда мобиль вырулил на круговую дорожку с фонтаном по центру. Нарядный дворец с двойной парадной лестницей и беломраморным балконом был бы куда уместнее в сказке о принцессах, чем в суровой реальности.

Сразу три «принцессы» вышли из своего прозаического средства передвижения и огляделись.

— Просто волшебство! — с восхищением выдохнула Хэла, пожирая глазами стройные фигуры ливрейных швейцаров.

— Ага, жаль, что Сегой этого не увидит, — поддразнила Нала. Сегой накануне разругался с любимой вдрызг и сопровождать компанию отказался.

Хэла только независимо вздёрнула нос и поплыла вверх по лестнице, изящно придерживая подол платья. Нала последовала за ней, вполголоса выражая надежду, что в этом сахарном домике найдётся закуток с баром, куда транслируют сегодняшний футбольный матч с Туманника. Астер молчала. Она размышляла о том, что фонари в парке горели разноцветным пламенем — скорее всего, масло с химическими примесями. А вот декоративная подсветка фасада у дворца обычная, электрическая. Инженер ненадолго задумалась, можно ли считать этот факт анахронизмом, или на Земле (то есть, конечно, на Терре!) так в самом деле было принято… но вскоре выбросила дилемму из головы. В конце концов, для этого историки есть.

Историк, лёгок на помине, выскочил на Астер, как астероид из мёртвой зоны радара — неприятной неожиданностью. Эжес в кои то веки расправил плечи (этому в немалой степени способствовал корсет из китового уса), и вообще выглядел весьма представительно в небесно-голубом камзоле, по цвету идеально подходившем к её платью из авалонского шёлка.

— Быть может, прекрасная дама окажет мне честь и подарит мне танец, — почти пропел он, склоняясь в куртуазном поклоне.

— Гхм… — невнятно отозвалась Астер. Вдруг вспомнилось, что на балах, действительно, положено танцевать. Более того, в комплекте к её платью шёл изящный мешочек из отреза той самой авалонской ткани. Ямика упоминала, что это чехол для бальной книжки. Ну и косметику можно положить.

Бальной книжки у Астер не было, косметики тоже, поэтому в мешочке притаились мультикуб и индикаторная отвёртка.

Эжес между тем так и застыл в положении «торс параллельно полу». И, судя по тому, как лицо его стало наливаться кровью, положение не было очень комфортным.

— Эжес, спасибо, конечно, это очень мило, но я не уверена, что умею…

— А об этом не беспокойся, — историк распрямился стремительно, как пружина. — Я поведу. Расслабься и получай удовольствие.

Танцевал он в самом деле отменно. Астер и сама не заметила, как действительно расслабилась. Мимо мелькали другие разноцветные пары, но каким-то неведомым образом успешно расходились с ними. Более того, всё это мельтешение складывалось в общий рисунок, который по-своему даже завораживал. Музыка… необычные ароматы, витающие вокруг…

Однако после третьего тура Астер всё же запротестовала:

— Хватит! Хорошенького понемножку! Тут жарко, и…

— Да, в самом деле, воздуха не хватает! — воскликнул галантный кавалер и распахнул ближайшее окно.

— Это плохая идея! — заметила инженер. Она хотела сказать, что при работе сплит-систем окна необходимо держать запертыми, а то, что здешняя вентиляция не справляется, ничего удивительного — вон, по залу восковых свечей понатыкано в канделябрах, а в завитках лепнины потолка выводы под стандартные светильники виднеются. Не рассчитан воздухообмен зала на такое количество живого огня!

Но поэт уже тянул её куда-то к столам с прохладительными напитками, ловко расталкивая локтями окружающих.

А его примеру с окнами последовали другие: рамы распахивались одна за другой, впуская нагретый за день воздух, не приносивший с собой прохлады, но всё-таки более насыщенный кислородом.

«А вот интересно, пожарную сигнализацию они что, совсем отключили? — размышляла между тем инженер, ковыряясь в вазочке с растаявшим мороженым. — Потому что если бы не отключили, то на копоть вон от того факела в коридоре давно бы уже сработала. Хм… а пожарная сигнализация от аварийной у них отдельно выполнена, или как обычно, совмещённая? То есть их обе, получается, отрубили?»

— Ой! — капля расплавленного воска упала девушке на руку.

Эжес немедленно припал к крошечному ожогу поцелуем, а в следующую секунду умчался добывать лёд. И Астер воспользовалась его отсутствием в полной мере, незаметно выскользнув в технический коридор, наивно замаскированный шпалерой с какими-то вьющимися и очень колючими цветами.

Свечи в танцевальной зале не столько оплавлялись, сколько размягчались и складывались пополам, разбрызгивая воск далеко за пределы подсвечников. Астер это нервировало: бальные платья, бумажные веера, скатерти столов, салфетки, декорации… слишком много горючих материалов в одном месте, ещё и открытое пламя! Знать бы ещё, где у них тут щитовая расположена…

С направлением инженер не угадала: коридор оканчивался тупиком и лестницей наверх. Щитовые обычно находятся в подвале. Однако возвращаться Астер не стала: её внимание привлекли доносившиеся из-за люка в потолке звуки. Кто-то яростно топтался по кровле и при этом жалобно поскуливал.

— Дай сюда!

Астер вырвала из рук молодого человека баллон огнетушителя, который тот бестолково тряс, не в состоянии привести в действие. Привычным движением взвела рычаг и с силой надавила поршень. Пенная струя ударила в полыхающий чиллер. Ничего удивительного: перегрузка из-за распахнутых окон, а автоматика безопасности отключена ради винтажных свечек.

— Ещё тащи, одного не хватит! — не оборачиваясь, бросила юнцу Астер, и тот загрохотал вниз по лестнице.

Вернулся быстро, и сразу с двумя баллонами, что Астер приятно удивило. Она от скулящего юноши ожидала скорее панического бегства. Но тот смотрел щенячьими глазами, как она приводит в действие второй огнетушитель. С третьим справился сам.

Чиллер окончательно потонул в облаке пены.

— Остальные вырубай, — скомандовала Астер. — Они каскадом сейчас заниматься начнут.

Мальчишка смущённо перетаптывался с ноги на ногу.

— Так, это… в щитовую надо. Там закрыто.

— А ты кто вообще? — Астер окинула взглядом явно не бальный наряд собеседника. Рабочий костюм, куда более уместный на кровле, чем её платье.

— Техник, — охотно признался юноша.

— А дежурный инженер где? — нахмурилась девушка.

— А он, ну… там.

Будь Астер выше ростом, схватила бы бестолкового мальчишку за шкирку. А так просто за локоть вниз потащила.

— Показывай.

Зрелище не то чтобы поражало экзотичностью: обычный до бесчувствия набравшийся мужик, прикорнувший в подсобке.

— Ясно-понятно, — процедила Астер, пнув коллегу в бок носком туфли. Спящий инженер сладко засопел и повернулся к ней спиной.

Девушка обернулась к технику:

— Идём, покажешь, где тут у вас щит управления.

— Так там, это… код надо знать, — несмело сообщил парень, так и не решившийся спросить у сердитой девушки в шёлковом платье, кто она, собственно такая, и почему им командует.

— Ноги переставляй! — рявкнула Астер тем тоном, что обращал в бегство дворовые банды Серебряной колонии.

Код доступа она ввела стандартный заводской. По идее, их на каждом объекте перенастраивать должны. Только никто этого никогда не делает. Дверь распахнулась с лёгким свистом — кондиционер щитовой всё ещё работал, и там было ощутимо прохладнее, чем в коридоре.

Астер поискала глазами нейроперчатки, не нашла, перевела щит на консольное управление и первым делом отключила все оставшиеся чиллеры. Затем проверила системы безопасности (их вывели из строя все разом, отключив аварийную панель). Удостоверившись, что пожаротушение в бальной зале не токсично, инженер вернула панель аварийных защит в работу. Несколько индикаторов сразу загорелись красным. Взвыла сирена. Астер улыбнулась, представив Хэлу после акта пожаротушения.

— Я тебя не видела, ты меня не видел, — коротко бросила девушка технику, выходя в сад через заднюю дверь.

— А?..

— На инженера своего свалишь. Всё равно он не вспомнит ничего.

Вопреки ожиданиям, Хэла с Налой выскочили на Астер в сравнительно презентабельном виде: платья немного помялись и кое-где испачкались сажей, но только и всего. Оказалось, из-за вспыхнувшей портьеры женщин эвакуировали через окна, благо те уже были открыты, а танцзал располагался на первом этаже. А вот Эжес… Эжес, как и большинство мужчин, походил на размокшую зефирку. В ожидании пожарной бригады портьеру пытались тушить водой, но на столах её было мало, поэтому кто-то плеснул в огонь шампанского. И вот в этот момент из-за лепных раковин в потолке выдвинулись спринклеры и оросили всю залу клубами пены.

— Астер!

Девушка ловко уклонилась от объятия незадачливого поклонника.

— Ой, Эжес, мне кажется, танцев на сегодня достаточно!

— Я волновался за тебя!

— Совершенно напрасно.

— Но ведь… тебя нигде не было, я боялся, с тобой что-то случилось!

Вместо ответа Астер достала мультикуб, чтобы вызвать мобиль. Мультикуб мигнул оранжевым светом отсутствия интерсети. Девушка не удивилась.

А вот среди остальных гостей бала поднялся переполох.

Стелия присела на пуфик рядом с постелью Джегга и тяжело вздохнула. Священник спал уже больше двенадцати часов подряд. Однако дыхание его было ровно, лицо спокойно. На мгновение захотелось погладить тёмные волосы, но Стелия отогнала опасную мысль. Кто знает, по каким дорогам сновидений бродит сейчас её коллега? Трогать руками его точно не стоит. Но он сейчас так нужен! Как же разбудить? Потянуть за одежду? Раздевать чёрного тоже никто не решился, так что он лежал на кровати в том же пыльном балахоне, в котором вынырнул из-за бреши в периметре.

Как он, должно быть, устал… а тут она, опять со своими проблемами. Стыд пригнул Стелии голову. В конце-то концов! Она что, ребёнок? Сколько можно эксплуатировать Джегга? Она, Стелия, рукоположенная чёрная священница, которая провела на Большом Псе уже… сколько? Да много! Это её планета, её система, её юрисдикция! Она тут хозяйка! И именно она должна прижать хвост этому шелудивому псу, на фоне городских беспорядков захватившему заложников во дворце леди Оливии!

Женщина выпрямилась, встала и решительным шагом вышла из флигеля. Аккуратно прикрыла за собой дверь. Нашла распорядителя и потребовала не беспокоить чёрного священника Джегга до тех пор, пока он сам не соизволит что-нибудь приказать.

Потом Стелия вызвала центуриона верхоглядов.

— Мне нужно сопровождение.

Плевать, что она не говорит на их варварском наречии! Для проповеди достаточно глаз. Чёрная священница она или нет, в конце-то концов?!!

— Ты летишь на Бхар, — сокрушённо констатировала Файна, стоило гравию дорожки захрустеть под ногами Чёрного Аббата.

Он не ответил, жестом попросил её удалиться. Но Файна упрямо мотнула головой, вошла в купальню вслед за ним и помогла избавиться от парадного облачения.

Купальня представляла собой рукотворный грот с вмурованными в стены кристаллами разных оттенков. Сейчас камни мягко светились, а по поверхности пруда разбегались волны. На волнах качались чашечки цветов и плавучие ароматические свечи.

По центру противостоящей входу стены журчал каскад водопадов. Вблизи каменного свода источников было несколько, но чем ниже они скакали по прихотливым ступеням, тем больше сливались в единый поток, и в пруд ниспадали уже единой водяной завесой.

Урдо со вздохом облегчения встал под водопад и раскинул руки в стороны, наслаждаясь ледяными иголочками, пронизывающими кожу. Беседа с белым Бхара не то чтобы его сильно истощила, но сейчас предстоит ответственный ритуал, лучше подготовиться.

Файна скромно стояла в сторонке, сжимала в руках пушистое полотенце и в его сторону даже не смотрела — глаза её обращены на песчаный пол грота, как будто взор девушки пронзает недра Сирении.

Но думает Файна не о богатых ископаемыми недрах. Цепочки её мыслей ветвятся вокруг искристой сетью, внятные для Чёрного Аббата ничуть не менее, чем если бы девушка подробно излагала их вслух. Единым мотивом, объединяющим все размышления единой связкой, скребётся беспокойство.

— Я лечу на Бхар, — подтвердил Урдо, пряча улыбку за ладонями, которыми отёр с лица остатки воды. Не сами слова, но их интонация и тембр развязали один маленький узелок на душе девушки. Узелок, который сам же аббат когда-то и затянул.

— Ты не должен! — решительно заявила Файна, набрасывая огромное, как покрывало, пушистое полотно на его мокрые плечи. — Не твоя юрисдикция этот Бхар. И этот Рейвз. За него отвечает чёрный священник Джегг. Пусть он туда и летит.

— Джегг ему проиграл, — мягко возразил аббат и накинул халат. — Он уже не справился.

Мужчина и девушка опустились на плетёный коврик, скрестив ноги. Файна с почтительным поклоном протянула аббату взвар горьких, пахнущих болотом ягод, но в голосе её прозвучал вызов:

— Не ты ли учил меня не брать на себя больше, чем можешь унести? Не ты ли говорил, что кидаясь решать вопросы всей Вселенной, ты забываешь о тех, что у тебя под носом и ждёт только тебя?

— Вопросы Сирении я уже решил, — Урдо сделал первый глоток и чуть сощурился, глядя на собеседницу. Та всё ещё избегала смотреть ему в лицо. Но сегодня ей это не поможет: его голоса достаточно. — А перед Бхаром остался должок.

— Решил? Все?! Неужели?!! — не выдержав, Файна вскинула голову. Пылающий румянец, огненный взгляд. — А контрабандисты? Даже сейчас через экспедиционный корпус поток паломников в полтора раза выше официального идёт. Но это они ещё психотропы побаиваются возить, я сама слышала. А как ты свинтишь, что начнётся тут?!

— Приструнишь, — он едва не посмеивался, наблюдая её праведный гнев. И аккуратно, чтоб не привлечь внимания собеседницы, затянул на струне мотивации узелок долга. — Поклонник твой из космопорта поможет.

— А конклав? — Файна вскочила, что было уже совсем не вежливо, и по старой привычке упёрла руки в бока. — Эти белые морды спят и видят, как подмять под себя побольше власти!

— Следи, чтоб Легион не расслаблялся, — Урдо поймал прямой взгляд девушки и работать стало легче: он сплетал цепочки, образующие личность Файны, в ритуальный узор, приветливо при этом улыбаясь. Что ж, она этого хотела. Никто не принуждал. — А экспедиторы и сами своего не упустят. Разве что можешь информацией в особых случаях снабжать.

— Да при чём тут я вообще? — разорялась Файна. — Кто меня слушать-то будет?

— Я назначу тебя аббатисой. Пока временной, на время моего отсутствия. А там видно будет.

— Ой-ой-ой, как смешно! Ты разве забыл, что?!.. — Файна испуганно приложила пальцы к губам. — Ой. Я… Я снова могу перечить тебе. Вслух. Словами через рот.

— Заметила, наконец, — Урдо зажмурился, наслаждаясь сценой и вкусом горячего напитка одновременно. Они идеально дополняли друг друга. — Вообще-то я тебя только что рукоположил. С повышением, чёрная священница.

Чёрная священница Стелия собиралась с духом, чтобы совершить самый отчаянный поступок в жизни.

Оберону не сказала ничего. Ругаться бы начал. А то и запереть бы попытался. Ещё и с ним разбираться не хотелось. Потом. Если «потом» для Стелии наступит.

За спиной стоит Легион. Центурия верхоглядов. Правильно было бы наоборот: это Стелии надо прятаться за их широкими спинами.

Но… тогда при штурме будет много жертв. Бессмертные не только свою жизнь не ценят: для них и чужие ничего не стоят. В том числе и детские. Как цинично захватывать дворец, в котором проходил именно детский бал! И ведь праздник заканчивался уже… кого-то из самых маленьких даже успели увести. Стелия вспомнила рыдающую женщину, судорожно прижимающую к себе младшую дочь. Та уже тёрла глазки, вот мама и вызвала мобиль. А старшая не хотела уходить — ведь так весело! Почти как на Терре! Платья пышные, перчатки, музыка, танцевать они с парнем старинные танцы целый сезон учились. Позволила остаться, ведь подросток уже, хочется повеселиться!

Повеселилась. На одной из записей видно, как девушку тащат куда-то с мешком на голове. А парня избивают ногами по лицу.

Скулы опять свело спазмом ненависти. Стелия попыталась расслабиться, и не смогла. Животные! В них нет ничего человеческого! Можно не сомневаться, что они не колеблясь выполнят свою угрозу: убивать детей, начиная с самых маленьких, как только начнётся штурм.

Поэтому она должна войти туда одна. Якобы для переговоров. Как это всегда делает Джегг. Найти главного, поймать зрительный контакт, и… Стелия плотоядно ухмыльнулась. Она вывернет их наизнанку. Мясом и костями наружу. Быть может…

— Они согласны принять вас, леди Стелия, — отрапортовал центурион.

Интерсеть подавлена во всём районе, чтобы лишить нападающих координации. Так что с террористами, захватившими полный детей дворец, общаются при помощи плакатов. Вот и сейчас они на центральном фасаде что-то вывесили. Хорошо, что кто-то из легионеров понимает эти варварские письмена.

Стелия в очередной раз пожалела, что не обладает феноменальными способностями Джегга к изучению языков. Впрочем… не страшно. Найти главаря, и…

Она сделала быстрой глубокий вдох. Медленно выдохнула. Чуть улыбнулась, словив себя на мысли: «Как Джегг!».

И в логово диких зверей она сегодня войдёт одна, как Джегг. Тысячу раз слышала истории о нём. В отчётах читала. Но гораздо больше ей нравилось, когда рассказывал кто-то из участников событий. Фарх, или ушедший на покой Рахой. «И тогда раздался голос Проповедника…»

Стелия всегда мечтала стать такой, как Красноречивый Джегг. Чёрной священницей, чьё слово прекращает войны, или вдохновляет революции. Орудием Священной Миссии, стоящим целого корпуса легионеров. Хирургическим скальпелем, точным движением отрезающим гангрену ереси от человеческих душ.

Всегда мечтала. А сегодня станет.

Она машинально оправила платье и, хотя взглянула в лицо центуриону, произнесла, обращаясь на самом деле к себе, а не к нему:

— Я иду!