Тернистая звезда

Глава 4. Эйнхерия

— Мы отстаём от графика, поэтому разгоняться будем немного быстрее комфортного, — сообщила Астер. — Придётся компенсирующие костюмы надевать.

Джегг регулировал застёжки высоких сапог, мысленно поблагодарив конструктора за универсальность — ремни позволяли удобно подогнать обувь к любому размеру ноги. Подошва длинновата, конечно… но это не беда. Ходить в них всё равно особенно не придётся, только в кресле сидеть.

Перчатки тоже подгонялись очень точно — костюм будет создавать давление, чтобы препятствовать оттоку крови от головы в конечности, поэтому сидеть всё должно плотно. Джегг хорошо помнил ощущение многократного увеличения веса собственного тела. В лётных симуляторах он намеренно выбирал режимы на грани выносливости, когда учился пилотировать маленькие манёвренные яхты.

— Какая будет перегрузка? — спросил он у Астер. Не потому, что так уж интересовался ответом. Эмпат хотел уловить её поток внимания. Понять, что происходит: ему казалось, девушка отгородилась от него непроницаемой стеной. Плотнее, чем от остальных. И Джегг не понимал причины. Быть может, вчера из него был и не самый приятный собеседник, но желая ему спокойной ночи Астер совершенно точно не злилась. Да, была расстроена их разговором. Но разве это повод для подобной изоляции?

— Немного больше 4g, — ответила инженер. — Продолжительность около часа. Приятного мало, но мы не круизный лайнер, чтоб на протяжении суток разгоняться.

Тон идеально нейтральный. Ни пренебрежения, ни теплоты. Тем лучше, Джегг. Меньше поводов для развития твоих низменных страстей. Тем лучше… но почему? Он больше не находил свою золотую нить, к которой так привык мысленно прикасаться за эти несколько дней на корабле. Была, а теперь нет. И тянет снова проверить — а вдруг появилась? Джегг чувствовал, что начинает злиться на себя. В конце концов, он не ребёнок. Астер не обязана возиться с ним до самой Спиральной станции. Спиральная станция… память зацепилась за эту фразу. Вчера он упомянул её в разговоре, и именно в тот момент… что-то изменилось. Злость ушла. Стало просто тоскливо.

Астер надела костюм и оглядела остальных — все на местах, кресла сориентированы правильно, навстречу движению. Можно начинать.

— Амок, запусти программу разгона.

Сначала казалось, что ничего не происходит. Но постепенно, очень плавно, тело начинало тяжелеть. Эжес оторвал руку от подлокотника кресла — на это уже требовалось определённое усилие. Историку было интересно — он в первый раз использовал компенсационный костюм.

Раздался резкий, прерывистый сигнал. Джегг узнал код: «Угроза жизни». Он шарил взглядом по терминалу управления и мнемосхеме, но там не отображалось ничего экстраординарного.

Астер поморщилась и достала из кармана свой мультикуб. Он пульсировал алым. Вот всегда так. Пришлось снимать компенсирующую перчатку.

Вместо пульта управления перед Астер появилась голограмма мужчины с волевым подбородком и нашивкой центуриона легиона.

— Ты не вовремя, — прорычал из своего кресла Сегой с таким непередаваемым выражением на лице, что Джегг понял — эти двое хорошо знакомы. Легионер покосился на звук, но кресло белого священника, видимо, не попадало в радиус передатчика, так что взгляд его тотчас же вернулся к Астер.

— У меня сейчас реактор ёкнется, — сообщил он ей извиняющимся тоном.

— Куда ты своих инженеров дел? — заорал Сегой, с трудом отрывая всё тяжелеющее тело от спинки кресла.

— Кончились только что, — огрызнулся легионер. — Чтоб ты…

— Заткнулись оба, — рявкнула Хэла. — Мнемосхему ей покажи, балда.

— Амок, нейроперчатку, — приказала Астер. И повернулась к голограмме мужчины, сместившейся левее. — Управление.

Легионер коротко кивнул и сноровисто натянул свою нейроперчатку. Видимо, не в первый раз.

Даже пальцами шевелить было так тяжело, что Астер подташнивало. Ей пришлось повернуть кресло, чтобы чужая мнемосхема не перекрывала управление «Гибралтара». Это плохо — не на прямой оси движения перегрузка переносится хуже.

— Плавный пуск тяговых?

Зачем она спросила? Не всё ли равно? На то, чтоб проталкивать воздух к голосовым связкам неоправданно много энергии уходит.

— Пришлось отключить, — бывший командир Сегоя смотрел на инженера как нашкодивший школьник на строгую училку. — Драпали срочно.

Естественно. Драпали срочно — резкий наброс нагрузки раскачал генератор. А вместе с пускателями ты ещё и половину защит вырубил, как всегда.

Она наскоро собрала обратно контрольную схему. Основную её часть. Реактор придётся погасить и запускать заново.

Изображение легионера смазалось и сместилось в красный спектр — после отключения основной машины заработала резервная система жизнеобеспечения. Отлично. Как минимум, теперь реактор уже не взорвётся. Астер прикрыла глаза. Ненадолго хотя бы — в них начинает темнеть. Так, хватит. Нужно закончить, запустить заново. Теперь…

— Амок, разверни кресло Астер на ноль, — это голос Джегга. У него странный голос. Должно быть, потому что тяжело сейчас говорить. Глаза опять открыть тоже тяжело. — Сними с неё нейроперчатку и надень компенсирующую.

Ой, раскомандовался… но сопротивляться роботу у неё нет сил. Если честно, сил нет уже даже голову держать.

— Что у вас происходит? — забеспокоился легионер, неприязнь Сегоя к которому Джегг начал разделять.

— У нас 4g, — зверем прорычал белый священник, — Астер вырубилась!

— Ложись в дрейф, — сказала Хэла. — Остальное после.

Заработал компенсирующий костюм. Стало немного легче. Сознание она не теряла, но была уже где-то на грани. Смутно слышались голоса…

— Сколько ещё?.. Десять… Выходим…

Перегрузка начинает спадать. Гораздо быстрее, чем нарастала. Уф…

Кто-то пытается достать её из кресла.

— Эй! Сегой…

— Тихо, мелкая, не дёргайся.

Он перекинул её через плечо и тащит… в медблок, скорее всего. Ну ладно, пусть тащит, если делать ему больше нечего. Не драться же с ним. И кровь к голове так приятно приливает, наконец. Она так устала…

Трое мужчин сидели в рубке, мрачно переглядываясь. Хэла пошла проверить, что там Нала делает с Астер так долго, и над оставшимися повисло тяжёлое молчание.

— Кто этот… — Джегг проглотил первое ругательство, пришедшее ему в голову при воспоминании об экстренном вызове, — …кхм, легионер?

— Патэл, — сквозь зубы выплюнул Сегой. — Астер у него бортинженером сразу после универа работала. Ну и он тогда ещё праймом триады был, а не центурионом.

— Астер служила в Легионе? — эта информация Джегга глубоко поразила.

— Неа, — поморщился Сегой. — Отрабатывала судебное предписание.

Джегг понимающе кивнул, но на этот раз удивился Эжес.

— У Астерии были проблемы с законом?

— Были? — хохотнул белый священник. — Да она из проблем с законом не вылезает. Ей Священная Миссия до сиреневой звезды. И шило в одном месте.

Лицо историка приобрело мечтательное выражение. Джеггу это показалось забавным: сейчас поэт Астер в романтические героини запишет и балладу сочинит. Впрочем, почему бы нет?

— Всё в порядке, — сообщила вернувшаяся Хэла. — Поспит немного и будет как новенькая.

Так и произошло. Астер заново связалась с неудачником-легионером и запустила реактор его корабля, «Гибралтар» же продолжал равномерное движение по собственной навигационной карте, для разнообразия не доставляя ей особых повседневных хлопот. Эжес развлекал обитателей корабля своими песнями и просто стихами — то печальными, то смешными. При этом поэт смотрел на девушку-инженера так, будто читает для неё одной. Сегоя это веселило, а Джегга вгоняло в тоску. Даже Амок, кажется, подпал под обаяние поэта, время от времени начал посвистывать в унисон. И Астер улыбалась тогда как-то по-особенному…

Через несколько дней Джегг отчётливо начал различать ритмические слоги в издаваемых роботом звуках. Чёрный священник знал столько разнообразных языков, что без особого труда идентифицировал и ещё один. Оказалось, Амоку поэт тоже не нравился, но робот, в отличие от Джегга, не посвятил изрядную часть юности искусству обращения со словами, а потому красоты слога не оценил и просто передразнивал стихи на свой машинный лад.

Однажды Астер застала на техническом этаже любопытную картину: Джегг сидел на полу, напротив Амока и увлечённо с ним пересвистывался. Время от времени запинался, произносил отдельное слово, и робот тут же воспроизводит его двоичный код. Инженер ощутила укол ревности — всё-таки это была их с роботом секретная азбука. Да и вообще эти двое поладили как-то уж слишком хорошо. С другой стороны… тут смертельно скучно. А у Джегга даже мультикуба нет своего.

Астер скучать было некогда: до прыжковых ворот оставалось несколько бортовых суток пути, а навигационная карта то и дело обновляется разноцветными трассами кораблей, подлетающих к той же точке в то же время. Да, Астер первая забронировала коридор. Но время от времени поступают просьбы от менее маневренных грузовиков или целых караванов уступить удобную трассу. Раз за разом ей приходится менять уже проложенный курс, делая его всё сложнее. Теперь маленькой голограммы недостаточно — инженер разворачивает звёздную карту на всю рубку и аккуратно, легчайшими движениями руки в нейроперчатке, проводит ниточку пути «Гибралтара» через хитросплетения чужих предполагаемых трасс, стараясь не допустить ни с кем критических сближений. А ведь ещё и скорость надо успеть погасить!

Эжес наблюдал за этим действом, как зачарованный. Инженер казалась ему сказочной волшебницей, или даже богиней, лёгким движением рук жонглирующей звёздами.

— О, моя Звёздная Дева, — с восторгом шептал он, невольно переходя на родной язык. — Что лилия между тернами, то возлюбленная моя между девицами!

Когда трасса, наконец, удовлетворила Астер, поэт разговорился с ней о романтике небесных диамантов и девушка просто потрясла его, в несколько движений превратив рубку в подобие смотровой площадки. Она только спросила, из какого полушария Эжес родом — и вот, перед ним такие до боли родные созвездия. Он бесконечно мог рассказывать и о путеводной Полярной звезде, и о красавице Персефоне, прикованной к скале, и о храбром герое Тесее…

Сегой после этого ухватил чёрного священника за рукав и отвёл в сторону. Поговорить.

— Послушай, дорогой коллега, это, конечно, не моё дело, но если ты и дальше будешь продолжать клювом щёлкать, писака у тебя бабу из стойла уведёт.

— Ты прав, Сегой, — вежливо наклонил голову Джегг. — Это не твоё дело.

— Я знаю, что ты думаешь, — сказал белый священник, на этот раз без насмешки. — Я, мол, её не достоин и прочую чушь. Так вот, что я скажу тебе, Джегг: почти никто не бывает достоин женщину, с которой спит. Просто смирись с этим. Иначе танцевать её будет тот, кто достоин её ещё меньше, но не особо рефлексирует на этот счёт.

А Хэла вечером подсела к Астер, колдующей над очередным алгоритмом за терминалом. И заговорщицким тоном сообщила:

— Я тут на досуге просмотрела записи из медблока, скинула кое-чего интересное. Вот, полюбуйся!

Астер несколько минут разглядывала голограмму Джегга, сидящего на краю стола и обсуждающего с Налой нюансы генетической выборки. Оказалось, он и в этом разбирается! Но, всё же, не совсем понятно, чего Хэла от неё-то хочет?

— М-м… премию ему выпиши? — осторожно посоветовала Астер. — Впрочем, в деньгах он не особо нуждается. Не знаю, что на это сказать. Молодец. Разносторонне развитый человек.

Хэла воззрилась на инженера как на умалишённую.

— И это всё? Тебя не заботит, что он в медблоке часами пропадает? Ты ж ему нейроперчатку доверила!

Астер улыбнулась.

— Да, но только чтоб он на стену от скуки не лез, а не чтобы на меня как раб на галере впахивал. У Джегга транзитный код пассажира, не забывай. Он волен делать, что ему вздумается. Я со своей работой и сама справляюсь, не беспокойся.

Но через некоторое время она сама подошла к Джеггу, безуспешно насиловавшему 3D-принтер по металлу.

— Амок вчера читал мне стихи, — сообщила Астер, усаживаясь на край верстака. — Кажется, это называется сонет. Про тайный договор глаза с сердцем. И это ужасно странно. Потому что если его камеру с некоторой натяжкой ещё можно счесть глазом, что считать сердцем я даже затрудняюсь ответить. Батарея — скорее желудок, а электроприводов у него двенадцать.

— Боюсь, что автор стихов не Амок, — поморщился Джегг, мысленно обругав болтливого робота.

— Неужели? — Астер состроила гримасу невинного недоумения и достала мультикуб, чтобы подключить к принтеру и посмотреть, какую задачу в него загружал Джегг. — А это что у тебя?

— Бритва. Должна была быть, — ответил священник, недовольно потерев отросшую щетину. — А сонет Шекспира.

— Шекспира я читала, — сообщила Астер, быстро просматривая код. — В переводе на универсальный. Но даже не подозревала, что этот древний землянин писал на норгском. А я думала, ты бритву у Сегоя давно уже поросил. Неужели у тебя само собой так живописно… — она сделала неопределённый жест рукой, обрисовывая подбородок и скулу священника, — отрастает?

Щёки у него совсем гладкие. Сегой, если перестаёт бриться, на чудище из фильма ужасов похож. А Джегг как будто нарочно оставил только усы, аккуратную бороду и узкую полоску бакенбард вдоль самых скул.

— Тебе очень к лицу.

Джегг взял с предметного столика продолговатый кусок металла, осмотрел со всех сторон и со вздохом уселся напротив Астер.

— Это пока. Ещё через неделю ты будешь потешаться над моей козлиной бородкой. А стихи… Боюсь, что это мой перевод. Довольно вольный. И, в общем, это лучшее, на что я способен, — он отвёл взгляд. — Самому не удаётся ничего написать. Достойного.

— Ты правда знаешь столько языков, как Сегой говорит? — Астер заправила принтер и сама загрузила на него программу.

— Более или менее, — он наблюдал за тем, как растёт индикатор температуры. — Норгский совсем плохо. Мне его не преподавали. И обучающих программ в нашей библиотеке не было. Но я знаю два древних земных языка, на основе которых он сложился.

— Сонет очень красивый вышел. Хотя пара падежных окончаний не совсем верная. Но так и нарочно иногда делают? В любом случае, я очень рада, что ты не пишешь своих стихов.

Джегг хотел сказать, что, должно быть, просто ошибся. Он действительно не слишком силён в норгском, вот и решил на досуге попрактиковаться… но последнее заявление его слишком удивило:

— Почему рада?

— У поэта душа должна быть нараспашку, своего рода эмоциональный эксгибиционизм. — Она щипцами достала из принтера блестящие ножницы и положила в охлаждающую кювету. — Тебе бы такое не пошло, мне кажется.

— Почему ты меня избегала? — спросил он уже напрямую.

Всё время после второй совместной прогулки в открытый космос Астер держалась с ним подчёркнуто отстранённо: они виделись только в пищеблоке или если чёрный священник заходил в рубку. Инженер не игнорировала его вовсе — здоровалась и отвечала на вопросы, если он заговаривал первым. Но в остальное время даже не глядела на Джегга, как будто забывая о его существовании, с Эжесом же болтала много и непринуждённо, так что чёрный священник сам почитал за благо убраться поскорее и занять голову чем угодно, лишь бы не думать о ней и о поэте. Получалось не очень хорошо. Так и появился перевод Шекспира на норгский. Более того, он всерьёз обсуждал его с роботом. Больше было не с кем. Амок задавал много вопросов, так что Джегг скоротал много часов, читая роботу лекции о теории литературы.

— Мне показалось, тебе нужно больше личного пространства. Не хотела, чтоб у тебя было ощущение, будто я тебя преследую.

Астер вытерла ножницы и протянула Джеггу.

— Держи. У Амока есть функция лазерной заточки, сам его озадачишь. Бороду подстричь хватит. А расчёску я тебе свою запасную отдам. Я всё равно ею ни разу не пользовалась — слишком мелкие зубчики.

— Преследуешь? Ты?

Джегг машинально взял ножницы, но пропустил мимо ушей всё, что она о них говорила. Он был слишком ошеломлён. Заметив её отчуждение, Джегг сам старался лишний раз не попадаться ей на глаза. И долго терзался размышлениями, что он на этот раз упустил?

Астер так и сидела на верстаке, подтянув колени к груди и обхватив их руками. Сейчас бы заняться какой-нибудь ещё ерундой, глупость какую-то на принтере запустить… но Джегг всё так же стоял перед ней с ножницами в руках и вопросом на лице. Девушка вздохнула. Сама придумала, сама обиделась, сама теперь разгребай. Он-то не виноват, что так вышло.

— Ты помнишь, я рассказывала, что поступила в академию в Серебрушке, поспорив с братом?

— Помню, — Джеггу очень хотелось усесться на верстак рядом с ней и обнять девушку за плечи, но он не был уверен, что конструкция выдержит их обоих, поэтому просто положил ножницы в карман и подошёл ближе, опёрся о рабочую поверхность обеими ладонями.

— Всё было не совсем так, — Астер сморщила нос. — То есть, с братом-то я действительно поспорила, но лететь туда я решила не из-за него.

Не смотря на закрытую позу, чёрный священник ощущал собеседницу как прежде — тонкая золотая нить снова явственно мерцала в темноте сущего.

— Из-за мужчины, — сказал он уверенно.

Астер только усмехнулась.

— Из-за мальчика. Или из-за юноши, вернее сказать.

— В которого ты была влюблена, — произнёс Джегг снова без вопросительной интонации.

— Насколько я помню, мне тогда так казалось, — инженер снисходительно улыбнулась воспоминаниям о юной Астер. — Но сейчас я бы влюблённостью это не назвала — физически меня к нему не тянуло. Запах не нравился. В общем, в школе у меня был друг. Я к нему была сильно привязана. Я вообще очень легко привязываюсь к людям и местам, которые мне нравятся.

— В академию Серебряной колонии собирался поступать он, а ты полетела следом, — Джегг как будто видел это своими глазами.

Астер кивнула.

— Он говорил (и это чистая правда), что норгские корабли одни из лучших в галактике, но производят их не на Норге — это в принципе технически невозможно в пределах одной колонии. В нашей академии обучали только эксплуатации кораблей. А во внешних колониях — их совершенствованию.

— И что же произошло? — собственный голос показался Джеггу чрезвычайно резким. — Он струсил и остался на Норге?

Астер удивлённо воззрилась на него:

— Конечно, нет! Просто, когда я радостно сообщила, что поступила в Серебрушку, признался, что уже зачислен в институт связи на Туманнике. Это более престижное заведение. Но и расположено от Норга в другом рукаве Галактики.

— То есть он… обманул тебя? — Джегг уже почти ненавидел этого неизвестного норга, ко всему прочему тоже оказавшегося связистом.

— О-о… — протянула Астер, вдруг развеселившись. Она приняла более непринуждённую позу, наклонившись в сторону священника, так что их лбы едва ли не соприкасались. — Чего ты такой занудный? Никого он не обманывал. То есть да, когда я спросила, куда он думает поступать, он упоминал Серебрушку. Но потом вот передумал… Мы ни о чём не договаривались. И не встречались, как пара. Он всегда был очень амбициозен. В выборе женщин в том числе. Ему нравились фигуристые красавицы, вроде Хэлы, а не серые мыши, вроде меня. Его, должно быть, раздражало, что я везде за ним таскаюсь и мешаю его личной жизни. Но прямо сказать об этом стеснялся — у нас, всё-таки, было много общих интересов и… занятий, он не хотел меня обижать.

— Ты не серая мышь, — отрезал Джегг. «Ты самая желанная женщина во всей обитаемой Вселенной», — мог бы сказать он. Но и сам понимал, что так звучит голос его собственной страсти, а не объективного разума. Разве в юношеских фантазиях Джегг не представлял девушку, куда более похожую на Митай, чем на Астер?

— Я не уродина, — рассудительно согласилась инженер. — Но и красавицей меня тоже не назовёшь. Я даже косметикой пользоваться как следует не научилась.

— Тебе и не нужно, — буркнул Джегг. Он хотел погладить её по щеке, но не был уверен, что сможет на этом остановиться — после такой продолжительной разлуки с источником тепла и нежности чёрного священника накрыло волной желания. Астер снова ощущалась открытой и беззащитной, а он, он…

— Конечно, — пожала плечами Астер. — В машинном отделении искусство визажиста — не самый востребованный навык.

Не выдержав, он снял её с верстака, поставил на пол и крепко прижал к себе одной рукой, а пальцы второй запустил ей в волосы. Зарылся в них носом. И чуть не застонал от наслаждения — Астер обнимала его в ответ, тесно прижавшись щекой к его груди, а приятные ощущения, которые доставляла девушке его ласка, эхом возвращались к эмпату через кончики пальцев, дополняя и расцвечивая собственную реакцию Джегга на неё.

— В общем, когда ты спросил про Спиральную станцию, я подумала…

— Я не он, — хрипло перебил мужчина. Он хотел бы прервать её поцелуем. Поцелуем, перетекающим в нечто большее. Но теперь, когда Астер была так близко, когда он прикасался к ней, Джегг с отрезвляющей отчётливостью понял, что она имела в виду под выражением: «сейчас я бы влюблённостью это не назвала». Облако её тёплой привязанности, так разжигавшее ему кровь, не содержало даже намёка на чувственность. Она прижималась к нему, как к нагретому солнцем камню — с удовольствием, но без тени влечения.

— Я знаю, Джегг, — девушка мягко отстранилась. — Прости, это было глупо.

Он молчал, кусая губы до крови, Астер безуспешно гадала, что за мысли бродят у чёрного священника в голове.

Джегг думал о возмездии. Должно быть, он это заслужил.

То есть сначала он презирал незнакомого ему норгского сопляка, заковавшего в броню нежное сердце Астер. Понятно теперь, как совсем юная наследница империи терракотового кварцита решилась бросить дом и податься в полную опасностей Серебрянную колонию — она ведь думала, что будет там не одна, а с надёжным другом. А друг оказался трусливым скотом, которому просто не хватило духу поговорить с девушкой начистоту.

Так же, как ему с Энной. Она его любила. Он это знал. Она знала, что он знает. И… ничего. Хотя их обоих это не устраивало, но Джегг так и не нашёл в себе сил на окончательное выяснение отношений. Да, Энна была ему дорога. Да, он не хотел причинять ей боль. А потом просто сбежал. Не без помощи Рейвза, конечно, но какая разница? В любой момент он мог связаться с аббатством: система связи «Гибралтара» вполне позволяла. Но он этого не сделал. И уже не сделает.

Иронично. На челе желанной ему женщины теперь лежит инеистая печать одиночества. Точь-в-точь такая же, как та, что чёрный священник сам проносил столько лет, растаявшая от одного прикосновения руки Астер.

Страшно подумать, что ей пришлось пережить в Серебрушке, кишащей притонами, контрабандистами и наёмниками всех мастей. Но что бы там ни было, Астер это не озлобило. Только надеется она теперь исключительно на себя, не желая ни от кого зависеть и ни с кем не связывая планы на будущее.

Джегг сокрушённо потёр переносицу. Почему бы и ему не сделать то же самое? Сосредоточиться на себе и своих проблемах. Как собирался. Приятно провести время в разговорах с Астер, в меру способностей помочь ей с решением текущих задач и навсегда забыть о восторженным трепете, которым отзывается всё его существо на её близость. Разве чёрный священник не хозяин своей души?

Джегг придирчиво исследовал отзывавшиеся на Астер сердечные струны. Может ли он заставить их замолчать?

И уверенно ответил себе: может.

Но не хочет.

Осточертела ему башня из одиночества. Заслужил он его или нет — не имеет значения. Честно ли это по отношению к Астер? Достоин ли опальный чёрный священник внимания норгской девушки и допустимо ли использовать эмпатию в личных целях? Он давно запутался в собственных мысленных выкладках. В чёрную дыру бесконечные сомнения! Что Джегг понял совершенно точно — он не намерен до конца дней просыпаться в одиночестве. Раз он хочет именно эту женщину, он будет её добиваться. Что тут сложного?

Да всё будет адски сложно.

Он её хочет, а она его — нет. Одно неверное движение — и Астер снова закроется в свою ментальную раковину. На этот раз, может быть, навсегда.

Но если он хотя бы не попытается, никогда потом себе этого не простит.

Астер разглядывала лицо стоявшего напротив мужчины и думала, что он нравится ей. По крайней мере, та часть «айсберга» по имени Джегг, которая в метафорическом смысле торчит над водой. Очевидно, что чёрный священник много умеет, много знает, много (может быть слишком много!) пережил, так что общаться с ним на самом деле бывает хоть и интересно, но не всегда легко: он то и дело замирает, проваливаясь куда-то в бездну своего богатого внутреннего мира.

Но Астер радовало уже то, что вот, они поговорили, и глупая неловкость успешно устранена. Она боялась, что Джегг опять рассердится… и он в самом деле сердился, но не на неё, а, почему-то, на её школьного приятеля. Это было странно — даже Астер на него давно уже не сердилась. В первые дни в Серебрушки все глаза, конечно, выплакала, но потом-то трезвость мысли взяла верх. Он ей ничего не обещал и ничего не должен, а то, что она сама себе напридумывала… ну так нечего быть такой дурочкой. Всё можно было разрешить одной спокойной беседой. Вот как сейчас.

Джегг обнял её так ласково, прижиматься к его груди было так уютно, что Астер больше не сомневалась — она напрасно боялась, что слишком навязывает ему своё общество. Он рад ей так же, как она — ему. Здорово, потому что восторженные ухаживания Эжеса уже начинают утомлять. Статуэтку вот ей подарил… в виде мастурбирующей женщины. Женщина, в общем, красивая… на Хэлу похожа. И скульптор какой-то известный… Но Астер понятия не имела, что с ней делать и куда девать. Да и стихи, которые писал ей поэт на винтажной бумаге надо куда-то складывать… Инженер подавила невольный вздох. С Джеггом легче. И комфортнее. Говорить можно нормальным языком, а не высоким стилем древних поэм (хотя, конечно, от некоторых её словечек он и морщится, но это мелочи). А ещё… ей с ним, почему-то, очень спокойно. Астер не могла это логично объяснить — Джегг ведь постоянно о чём-то переживает. Хотя, в тот раз, когда она нервничала из-за стыковки, было наоборот… Она улыбнулась, вспомнив их прошлый разговор. Как будто, в самом деле, она — катушка, а он — конденсатор одного колебательного контура, и ментальная энергия поочерёдно из одного в другого перетекает.

— Пойдём цитрина попьём? — предложила Астер. — И я хочу яблочный скраббл. Ты любишь яблочные скрабблы?

— Я понятия не имею, что это, — отозвался Джегг, выныривая из холодных глубин собственных размышлений, взял девушку за руку и тепло улыбнулся в ответ. — Но уверен, что люблю.

Вот. С ним всё куда проще, чем с Эжесом.

Но до пищеблока дойти они не успели: сигнальная лента, смонтированная вдоль коридора, замерцала тревожным оранжевым светом, раздался прерывистый код ошибки центральной системы. Код был Джеггу знаком:

— Навигационный модуль интерсеть потерял? — недоверчиво прокомментировал он. — Но с чего вдруг?

Астер достала мультикуб — при загрузке он окрасился в тот же оранжевый цвет.

— Не только навигационный модуль, — сказала она. — Мы вообще из интерсети выпали.

— Я в аппаратную, посмотрю, в порядке ли приёмник, — сказал Джегг. — А ты бегом в рубку.

Инженер кивнула и в самом деле побежала по коридору, нисколько не удивляясь, почему этот пассажир указания ей раздаёт — сейчас они с Джеггом понимали друг друга с полувзгляда. Если дело в приёмнике, это ещё полбеды, но если нет…

Приёмник был в порядке.

— Дело вообще не в «Гибралтаре», — удручённо сказала Астер, показывая локатор Хэле и Джеггу. Всё пространство вокруг оказалось испещрено точками дрейфующих кораблей. — Местный ретранслятор сдох.

— Или его специально заглушили, — заметил Джегг. — Это даже вероятнее.

— Почему? — удивилась Хэла.

— Потому что коротковолновая радиосвязь всё ещё доступна. Ретранслятор околопланетарный здесь?

— Н-наверное, — задумалась Астер. — Тут звезда поблизости с обитаемой планетой, я задавала поправки на её притяжение и регулярные трассы местных кораблей. Забыла название, сейчас…

— О, — Джегг сел в своё кресло и уставился в потолок. — Дай угадаю. Эйнхерия.

— Да, — Инженер как раз успела вывести поясняющий текст на автономную карту. — Эйнхерия. Ты про неё что-то знаешь?

Чёрный священник пожал плечами.

— Не очень много. Но чего-то в этом роде от их колонии ожидали последние пять-восемь стандартных лет.

— Ожидали, что они будут глушить ретранслятор интерсети? — округлила глаза капитан.

— Что переворот государственный устроят. Или гражданскую войну, — со скучающим видом пояснил Джегг. — Посмотри, кораблей вокруг, как изюма в кексах Сегоя — явный переизбыток.

Теперь не только девушки, но и Сегой с Эжесом воззрились на локатор.

— Да-а, — протянула Астер. — Их тут в разы больше, чем должно быть по графику. Это не регулярные рейсы.

— Это паническое бегство, — прокомментировал Джегг. Он такое уже видел. — У Эйнхерии был неполный конклав: чёрных священников на планете вообще не осталось, а белых и легионеров, наоборот, сильный переизбыток на душу населения. Они чёрного формально запрашивают каждый собор, но к ним никто лететь не хочет.

— Почему? — полюбопытствовала Астер.

— Потому что предыдущего они убили довольно неприятным способом, — сухо ответил Джегг, продолжая созерцать потолок.

Сегой ошалело уставился на него.

— Да ладно! Ты серьёзно?

— А что, похоже, будто я шучу? — обернулся к нему чёрный священник с неприятной ухмылкой. — Нас никто не любит, но на Эйнхерии крайнюю изобретательность проявили. Это технологически развитый мир, автоматизированный. В общем, они загнали его на какой-то завод, вроде бы… я не очень понял, какая-то роботизированная линия. И довольно долго его там кромсало на куски.

Несколько секунд в рубке висело напряженное молчание. Наконец, Сегой осторожно заговорил:

— Но-о… Священная Миссия…

— А что Священная Миссия? — зло оборвал его Джегг. — Это их конклав и устроил. Для остальных колоний представили как несчастный случай. Но, конечно, следователей из внешних миров не допустили даже близко.

— Подозрительно, — встрял молчавший до сих пор Эжес, — но, всё же, вы не можете быть уверены, что это, действительно, не был несчастный случай.

Джегг оглядел его с нескрываемым презрением.

— Я, почтеннейший, как раз могу быть в этом уверен. У жертвы были чётки. Это такие… такое устройство, вроде мультикуба, но меньше и проще, для экстренной связи с другими чёрными священниками. Помочь мы ему ничем не могли, но предсмертные вопли я слушал несколько часов.

— А у тебя есть чётки? — тихо спросила Астер, прерывая снова повисшее неловкое молчание.

Джегг невольно опустил взгляд на запястье левой руки.

— Были.

Он их даже активировать не успел. Доверчивый идиот.

— Мы можем связаться с другими кораблями? — спросила Астер не столько из практических соображений, сколько желая отвлечь Джегга от мрачных воспоминаний. — Ты сказал, радио доступно?

— Да, можем попробовать, — ответил он, охотно меняя тему, надел нейроперчатку на правую руку и занялся мнемосхемой участка связи.

Астер передала Хэле микрофон, а сама развернула навигационную карту.

— Говорит капитан «Гибралтара», — произнесла Хэла по знаку Джегга. — Меня кто-нибудь слышит?

Почти тотчас же отозвались несколько кораблей, прочёсывавших эфир на рабочих радиочастотах. Из их сбивчивых ответов на вопросы Хэлы выяснилось, что Джегг оказался неприятно близок к истине: на планете случился политический кризис. Конклав Священной Миссии объявил об упразднении руководства экспедиционного корпуса — верхушку правления арестовал Легион, остальным сообщили, что они теперь в прямом подчинении у конклава. Все гражданские, кто мог, погрузились на корабли и попытались покинуть колонию, благо до прыжковых ворот от неё рукой подать. И тогда пропала интерсеть. Оставалось или вернуться и отдать себя в руки Священной Миссии Эйнхерии, или дрейфовать, пока не закончится воздух.

— Но мы-то не беглые экспедиторы! — заявил Эжес. — Мы можем безопасно высадиться на планету и…

— Заткнись, пожалуйста, — задушевно попросил Сегой.

Хэла переглянулась с Налой. Та поняла без слов, утвердительно кивнула.

— Кому-то нужна медицинская помощь? У нас на борту есть врач, — сказала капитан в микрофон.

И снова несколько восторженных отзывов: оказалось, что далеко не всем удалось прорваться к кораблям без боя. И далеко не все команды полностью укомплектованы, в том числе медиками.

— Пойдём, — Сегой махнул рукой Нале. — Возьми, что тебе надо, встретимся у второй шлюпки. Сначала на «Белую цаплю», а там посмотрим. Ас, отруби автопилот у неё, без интерсети он сильно глючить будет. Руками поведу.

«Белый священник им сейчас тоже очень пригодится», — подумал Джегг, но вслух ничего не сказал.

А Астер на этот раз не обиделась, что Сегой сократил её имя до одного слога. Она вообще этого не заметила, потому что уже копалась в системе удалённого управления шлюпкой, соображая, какие модули нужно оставить для правильного позиционирования в пространстве.

Закончив, она подняла голову и посмотрела сначала на Джегга, а потом на Хэлу.

— Я могу довести наш корабль до прыжковых ворот на ручном управлении. Прописать координаты и скорости в навигационную карту.

Джегг с сомнением покачал головой.

— Потребуется решать огромное число пространственных уравнений. Даже с учётом бортового компьютера — их же составить ещё надо, эти уравнения! Причём для каждого прямолинейного участка пути. А он у нас, — Джегг махнул рукой в сторону локатора, — будет весьма замысловатый.

— Это можно алгоритмизировать, — упрямо мотнула головой Астер.

Джегг почесал заросший подбородок.

— Пожалуй, да. Потребуется время, но…

— Но я его уже потратила на третьем курсе академии, — заявила Астер и развернулась к терминалу управления. Вставила мультикуб в держатель прямого включения, девайс поймал устройство и засветился нормальным белым светом готовности к работе.

Астер вывела код на экран терминала и демонстративно пролистала его перед Джеггом, у которого брови полезли на лоб.

— Но зачем? В смысле, для чего ты этим занималась?

— О, — отмахнулась Астер. — Видишь ли, наш препод навигации был тот ещё шовинист и любил рассуждать о том, что девушка не может быть инженером. Я в ответ назвала его старым маразматиком. Так что отключать интерсеть, когда я входила в симулятор — это была самая безобидная из его шуточек.

— Он в самом деле старый маразматик, — Джегг не скрывал восхищения. — Кстати, моя мать — один из лучших навигаторов экспедиционного корпуса. Эттан, может быть, ты о ней слышала.

— Эттан Авалонская? — теперь была очередь Астер рассматривать собеседника с удивлённым восхищением. — Ты её сын? Поразительно!

Джегг, больше привыкший к бремени собственной славы, заметно смутился.

— Не так уж поразительно…

— Почти всё, что я знаю о навигации, я знаю из её видеолекций, — пояснила Астер. — Она такая хорошенькая и так отлично выглядит, я и подумать не могла, что у неё сын старше меня!

— Я ранний ребёнок, — отвёл глаза Джегг, всё больше жалея, что упомянул о матери. Хотя… может быть, если Астер удастся её задумка, будет хороший повод их с мамой познакомить. Даже звучит торжественно: представить матери свою… кого? Возлюбленную? Девушку? Невесту? Джегг, о чём ты думаешь? Мы тут встряли посреди кишащего кораблями космоса без интерсети. Какая, к дьяволу, невеста?

Интересно, а познакомила бы она его со своим отцом?

— Кхм… — Хэла намеренно прервала затянувшийся обмен восторгами. Смотреть тошно! — Хорошо, мы до ворот доберёмся. А с остальными как?

— Теоретически, мы могли бы передавать наши координаты и скорость движения в эфир. И если брать поправку на параллельные коридоры… — она с надеждой посмотрела на Джегга, ожидая или критики, или поддержки.

— Коротковолновое радио плохо для этой цели подходит, — задумчиво ответил тот. — Но я могу собрать усилитель для нашего передатчика. По сути, мы сами станем локальной интерсетью. Только понадобится… о, мультикуб Хэлы отлично подойдёт.

Капитан с опаской протянула девайс Джеггу.

— Я потом получу его обратно?

— Конечно. С ним ничего не произойдёт. Аутентификацию только сбросьте.

Джегг ушёл на техэтаж, Астер погрузилась в адаптацию программы к текущему полёту, а Хэла продолжала беседовать с капитанами соседних кораблей — тех, до которых хватало радиосвязи. Вскоре выяснилось, что в числе экстренно покинувших Эйнхерию есть даже центурион Легиона, правда, на личном гражданском корабле. Он был одним из немногих военных, не поддержавших атаку на экспедиционный корпус, демонстративно сорвал с себя нашивку и… едва ушёл на скоростной яхте от бывших сослуживцев. Центурион предложил разделить все корабли на отряды, внутри которых доступна радиосвязь, а между отрядами информацию передавать по цепочке — крайние корабли ведь смогут слышать и своих, и соседей. Хэле идея понравилась, тем более что «Цитадель» бывшего легионера находилась как раз в самой гуще скопления беспорядочно образовавшегося флота беженцев. Астер добавила, что нужно позиционировать все корабли по одному вектору (за базовый решили взять самый громоздкий транспортник — ему сложнее всего маневрировать). С корабля центуриона к обсуждению присоединился ещё один навигатор, но довольно скоро Астер сочла за лучшее взять ещё одну шлюпку и слетать на «Цитадель» самой — в четыре руки будет легче составить навигационную карту.

Всё крутилось, двигалось и взаимодействовало. Лишь Эжес продолжал сидеть в своём кресле, взирая на происходящее расширенными от восторга глазами. Он чувствовал себя очевидцем великих событий. И всерьёз уже обдумывал канву настоящей саги.

После того, как в рубку вернулся Джегг, сообщив о том, что передатчик готов, а Нала, Сегой и Астер вернулись на «Гибралтар», Хэла объявила перерыв на ужин — все уже изрядно устали и проголодались, а часть кораблей ещё продолжали маневрировать, выходя на заданные позиции и вектора. Ели быстро, перекидываясь короткими фразами. Нала вскользь упомянула, что некоторые виды ранений шокировали даже её. К счастью, врачей среди беглецов оказалось довольно много, а часть кораблей оказались оборудованы многофункциональными медицинскими боксами, так что с лёгкой руки «Гибралтара» инициатива быстро распространилась, шлюпки на ручном управлении шныряли между кораблями и пострадавших быстро разобрали для оказания необходимой помощи. Сегой был необычно серьёзен и отмалчивался. Астер рассыпалась в комплиментах навигатору «Цитадели» (они весьма быстро нашли общий язык, составили карты для грузовиков и «Гибралтара», после чего он отпустил её, заверив, что остальных прицепит параллельными коридорами).

— Даже поправочные коэффициенты выведет для всех! — инженер искрила восторгом. Но Джегг ощущал в нём и сильное нервное напряжение.

Сам он сдержанно сообщил, что передатчика «Гибралтара» теперь с лихвой хватит на покрытие всего «флота», так что от радиосвязи они уже не будут зависеть и базовые координаты можно будет передавать всем одновременно.

— Единственная проблема — на планете нас тоже могут услышать, — сухо заметил чёрный священник. — Я бы предложил сменить диапазон вещания интерсети, но, боюсь, не на всех кораблях это физически реализуемо.

— Ну и пусть подслушивают, — отмахнулась Хэла. — Может, локти себе перекусают.

— Или пошлют флот Легиона на перехват, — угрюмо заметил Сегой. — У Эйнхерии он не слишком могучий, но расстрелять кучку гражданских хватит.

Джегг кивнул, молча соглашаясь с коллегой.

— Но до сих пор они ведь его не посылали, — возразила Хэла.

— До сих пор они не думали, что возвращению на планету или смерти от удушья есть другая альтернатива, — буркнул Сегой. — К чему корабли зря портить, если так или иначе они снова достанутся тебе?

— Сколько времени нужно, чтобы поднять военный корабль по тревоге? — спросила Астер.

— Смотря какой, — хмыкнул белый священник. — Патрульный катер — несколько минут. Но он вряд ли сможет много урона нанести. Что-то более серьёзное… считается, что от получаса до полутора. Хотя на практике это редко реализуемо.

Астер нахмурилась. Полтора часа — неплохая фора, однако не стоит надеяться на лучшее. «Гибралтар» — небольшое и сравнительно быстроходное судно. Но вот транспортники…

— Нам нужно экранировать сигнал в сторону планеты за пределами необходимого радиуса.

Джегг устало кивнул.

— Я думал об этом.

Остаток трапезы потонул в их диалоге, настолько узко специализированном, что остальные воспринимали его как белый шум.

Однако спустя какое-то время все приготовления были завершены. Все шестеро обитателей «Гибралтара» сидели в своих креслах, Астер запустила двигатели на холостой ход и начала передавать в эфир отсчёт готовности. Хэла голосом подбадривала всю разношёрстную флотилию. Джегг кивнул, давая знать Астер, что «Цитадель» отчиталась о готовности следовать за «Гибралтаром» как за ведущим кораблём.

— По-ле-те-ли… — почти пропела инженер и ввела первую порцию данных в свою программу.

На этот раз некомфортной перегрузки не было — приходилось учитывать массу крупногабаритных кораблей, которые так быстро не разгонишь. Зато хватало манёвров. Но довольно скоро «Гибралтар» немного оторвался от ведомых и стал передавать свои данные позиционирования для отслеживания.

Джегг немного жалел, что теперь ему нечем больше заняться — он стал таким же сторонним наблюдателем, как и все остальные. Священник старался отвлечься от тягостных размышлений, любуясь Астер: её точными движениями и сосредоточенным выражением лица. Минута за минутой время проплывало мимо, и между ними и Эйнхерией оставалось всё больше пространства. А потом «Цитадель» сообщила о том, что арьергард заметил корабли преследования. Капитан-центурион немедленно озвучил стратегию обороны (видимо, обдуманную заранее). Если преследователи подойдут критически близко, габаритные транспортники развернут перпендикулярно курсу общего движения, а их экипажи тем временем эвакуируют на шлюпках на более быстроходные корабли. На облёт транспортников легиону Эйнхерии потребуется время, а основная флотилия сможет увеличить скорость.

Но этого не потребовалось. Довольно скоро преследователи стали отставать. Корабли арьергарда с недоумением следили по своим радарам за их перемещениями и пришли к выводу, что… легионеры врезаются друг в друга.

«Ну конечно! — Джегг едва не рассмеялся в голос. — Их навигаторы не справляются с ручным управлением внутри потока — они, видимо, в отличие от нас не договорились о базах позиционирования и поправочных коэффициентах для каждого корабля, а просто рванули с места с ускорением в каких-нибудь 4g. Ведь с отключённым ретранслятором не только мы отключены от интерсети — они тоже! Это так… глупо, что даже предугадать было невозможно».

Прошла ещё пара томительных часов и Астер объявила:

— Мы подлетели к воротам. Я отвела «Гибралтар» немного в сторону. Хэла, передай, что мы теперь будем транслировать позиционные координаты точки входа до тех пор, пока все не прыгнут.

Почти сразу после сообщения Хэлы произошло что-то странное: коротковолновый радиоэфир ожил ритмичными сигналами, исходившими сразу от всех кораблей поблизости.

— Что происходит?! — повернулась Астер к Джеггу. Он ободряюще положил руку ей на плечо, со всей отчётливостью ощутив, до какой степени она до сих пор напряжена.

— Это… старая традиция связистов. Они так… аплодируют. Тебе.

— А-а… — протянула Астер, растерянно усмехнувшись. — Просигналь им, чтоб не валяли дурака. Их навигаторам ещё в ворота аккуратно надо войти.

— Всё будет хорошо, — уверенно сказал Джегг. Он хотел бы обнять её, но оба сидели пристёгнутыми к креслам.

Один за другим корабли стали исчезать в воротах. Только «Цитадель» ловко сманеврировала, зависнув с противоположной стороны. Видимо, центурион тоже решил лично проследить за эвакуацией пёстрой флотилии. Но вот уже переправились даже грузовики. Астер снова повернулась к мнемосхеме.

— А теперь, пожалуйста, сядьте все ровно и постарайтесь расслабиться. Особенно те, кому это в первый раз.

Мир моргнул. Джегг читал описания ощущений от перехода, но всё равно это было ни на что не похоже. На какое-то мгновение, длившееся вечность, он перестал существовать. А потом возник снова. Как и корабль, и люди внутри него.

Он протянул руку, радуясь, что сидит рядом с Астер и может дотронуться до неё. Девушка сжала его пальцы и со вздохом облегчения откинулась в кресле: корабль снова поймал внешнюю интерсеть. Лавина экстренных запросов и вызовов обрушилась на «Гибралтар». Но сейчас это не её проблема. Пусть разбирается Хэла. Астер закрыла глаза, чтоб не расплакаться от запоздало накатившего шока. Так глупо! Теперь-то плакать чего?

Джегг с Хэлой ушёл доставать капитанский мультикуб из импровизированного передатчика и возвращать систему связи корабля к нормальной. Нала отправилась в свой медблок составлять список недостающих материалов, которые надо пополнить на Орионе, а Сегой заявил, что пойдёт заедать стресс кексом. Астер рада была бы к нему присоединиться, но не решалась пока отойти от мнемосхемы. Да, полёт протекает по заданной траектории, несколько кораблей, в том числе «Цитадель», идут параллельными курсами, а ей всё ещё неспокойно.

— Было феерично, — сказал Эжес, о существовании которого Астер совершенно забыла. — Я впервые оказываюсь в гуще таких знаковых событий.

Девушка вымученно улыбнулась. По масштабу это, пожалуй, превосходило всё то, в чём и ей прежде приходилось участвовать.

— Ты словно Орлеанская дева, именем бога ведущая войска за собой…

Он ещё что-то говорил, но Астер почти не слушала, путаясь и в собственных впечатлениях. Но Эжес подошёл ближе и взял её за руку. Его ладонь показалась ей странно сухой, шершавой и будто бы неживой, совсем не такой, как руки Джегга. У Джегга они… она не смогла бы это описать.

— Но я должен спросить, о звезда моего сердца, — продолжал между тем поэт, — вы с чёрным священником — пара?

— Ч-что? — Астер с трудом вынырнула из собственных мыслей. — Пара ли мы с Джеггом? В смысле, вместе ли мы спим?

Она отрицательно покачала головой.

— Нет. Но мы отличная команда.

— Это сложно не заметить, — подтвердил Эжес. А ещё он вволю налюбовался, как чёрный священник, по какой-то странной причине исполняющий обязанности связиста, смотрит на Астер. И поэт был готов дать руку на отсечение, что чёрный священник по уши влюблён. Но, видимо, не взаимно. Что ж, это очень хорошо.