Тернистая звезда

Глава 7. Орион

Система Ориона встретила их цветами и фанфарами. Не всех их, главным образом Хэлу, Сегоя и Налу. Экспедиционный корпус орбитальной станции организовал торжественную трансляцию чествований экипажа героического корабля, служившего путеводной нитью для флота беженцев с Эйнхерии, среди которых оказалось множество уважаемых и влиятельных людей. Звёздную тройку поворачивали под камерами так и эдак. К Нале подходили благодарные пациенты, Сегой ласково обнимал за талию счастливую Хэлу. Капитан кинематографично улыбалась направо и налево, принимая поздравления и восхищение.

— Это несправедливо! — не выдержал Эжес и обернулся к Астер, резким жестом сворачивая голограмму. — Ведь это в первую очередь твоя заслуга! Ты составила навигационную карту!

О том, что передатчик собрал Джегг, поэту не хотелось упоминать.

— Формально навигатором «Гибралтара» числится Хэла, — отозвалась инженер без тени сожаления. — Кроме того, она гораздо фотогеничнее.

— Ты спасла их, — гнул своё поэт. — И не меньше, а гораздо больше остальных заслуживаешь благодарности!

Эжес помимо воли переглянулся с чёрным священником, инстинктивно ожидая от него поддержки. Но тот лишь произнёс:

— За такое не благодарят. Такие вещи люди просто делают друг для друга.

Джегг полностью одобрял желание Астер держаться подальше от светской шумихи. Что же касается благодарности… капитан «Цитадели» явно помнит, кто прилетел к нему в шлюпке и договаривался с его навигатором. Вон, как на Хэлу удивлённо косится. Но молчит. Военный, сразу видно.

Астер же узнала в реплике Джегга свою собственную — произнесённую в день, когда достала его из криокапсулы. Она встретилась с ним взглядом, и эмпат ощутил расцветающую в ней радость взаимопонимания. Он восхищался этой женщиной. И хотел, чтобы она это знала, но присутствие посторонних сковывало, делало из него застенчивого юнца. Он хотел подойти к ней и обнять, но… не решался. Всё это слишком интимное, личное.

— Ладно тебе, Эжес, — улыбнулась Астер ворчливому поэту. — Я не в обиде. Не имею ни малейшего желания в новостях мордашкой светить. Да и «Гибралтар» на планету посадить кто-то должен.

— С этим и автоматический диспетчер Большого Пса справится, — подал голос Арг, с интересом глядящий на инженера. — Как только запрос на сопровождение посадки примете.

Он не всё понял из претензий, которые поэт предъявлял к торжествам, организованным экспедиционным корпусом. Хотя в самом деле странно, что вместо третьего члена экипажа чествуют пассажира. Закадровый голос сообщил, конечно, что белый священник Сегой оказал беглецам неоценимую психологическую поддержку, но и девчонка, судя по возмущению Эжеса, без дела не сидела. Да и сама в разговоре Эйнхерию упоминала. А вот что под камеры попадать не хочет — любопытно. Надо выяснить поподробнее, что это за девица. Может, не просто так её чёрный священник на техэтаже пользует. О том, что на борту «Гибралтара» находится сам Красноречивый Джегг, в трансляции никто не заикался даже — и не удивительно, служба безопасности конклава не просто так жалованье получает. Но ведь и про инженерку тоже ни слова! Официальная любовница? Или, как знать? Может, законная жена? И почему ему прайм информацию не сбросил?

— Универсальная система поддержки у вас только в головном Космопорте, — ответила между тем Астер, повернувшись к мнемопанели управления. — Мы же направляемся в док. Там внутренний вариант для системы Орион. Весьма прогрессивный, надо признать, но обратно не совместимый с таким старьём, как у нас.

Арг напрягся.

— Тогда… надо в Космопорт лететь.

Вот же пигалица! Весь протокол безопасности насмарку. Кортеж, группы прикрытия — мало того, что перегонять надо (а это не ближний свет!) так ещё и внимание ненужное в центре колонии привлекут.

— Зачем? — удивилась Астер. — Посажу в ручном режиме.

Арг уставился на девушку с таким неприкрытым удивлением, что Джегг не удержался от язвительного замечания:

— Ты же хвастался, у тебя лицензия пилота есть.

— Д-да, но манёвренными суднами, класса Е.

— Катер, что ли? — попытался вспомнить классификацию священник.

— Скоростные яхты, — Астер послала легионеру ободряющий взгляд. — У этих малюток есть свои особенности. Но не переживайте, Арг, у меня достаточно квалификации, чтобы посадить и межзвёздный корабль.

— Даже у меня на это достаточно квалификации, — буркнул Джегг. И, не давая себе времени на размышления и связанное с ними малодушие, спросил: — Астер! А… можно, я сам «Гибралтар» посажу?

— Как я могу отказать Императору Вселенной? — инженер небрежно указала на правую нейроперчатку, лежащую на терминале. — Сейчас, навигационную карту дособираю, и можешь брать управление на себя.

— Но… у вас же пилотной лицензии нет, — запротестовал Арг.

— Кто-то только что предлагал посадку автомату доверить, — возразила Астер. Озабоченная физиономия легионера её забавляла, — Джегг получше него соображает. И по готовой карте в этом нет ничего сложного! Ты в симулятор разве не играл? «Гибралтар», кстати, примерно его ровесник, у нас даже интерфейс такой же.

— В самом деле, — Джегг обернулся к Аргу. — Четвёртая и пятая миссии смоделированы на очень похожем корабле.

— Я только до третьей проходил, — признался легионер. — С четвёртой начинается навигация…

Джегг с Астер понимающе переглянулись.

— Так ты, получается, так и не женился на крон-принцессе… — протянул священник, посмеиваясь.

— Какой ещё крон-принцессе? — удивилась Астер.

— Финальная локация. После того, как разрушаешь Цитадель Смерти. Церемония чествования героя, регалии, принцесса. И император официально отрекается от власти в твою пользу.

— Ничего себе! — прыснула смешком девушка. — У меня после Цитадели Смерти только финальный подсчёт очков был и общее подведение статистики по всем миссиям.

— Возможно, особенности местного законодательства, — предположил Джегг. — У вас запрет на пропаганду монархических ценностей существует?

— Нет, насколько я знаю, — ответила Астер, ненадолго задумавшись. — Скорее всего, дело в том, что в нашей локализации женскую вариацию отключили. Мне симулятор взламывать пришлось. Что-то из обрамления затёрлось.

— Крон-принцесса очень так себе, — подмигнул девушке Джегг, натягивая нейроперчатку. — Даже цитрин заваривать не умеет. Ты не много потеряла.

— Да уж, обойдусь, — Астер между тем загрузила карту в терминал управления и приглашающим жестом указала Джеггу на мнемопанель. — Император, корабль ваш.

«Гибралтар» слушался Джегга безукоризненно. Ощущение власти над махиной, подчиняющейся любой его команде, было совершенно таким же, как в симуляторе — и, в то же время, абсолютно отличным, наполненным пьянящим осознанием реальности происходящего. Священнику даже приходилось сдерживать себя, чтобы не пуститься в восторженные манёвры высшего пилотажа — сбывшаяся мечта разгоняла пульс и вызывала лёгкое покалывание в кончиках пальцев. Хотелось хохотать, закладывать крутые и эффектные виражи и, возможно, даже петь. Но Джегг спокойно сидел в кресле. Разве что улыбался довольно бесшабашно.

Он аккуратно провёл корабль по заданной траектории, запустил алгоритм торможения и откинулся в кресле — больше пилоту делать нечего, лишь переждать небольшую перегрузку. Эмпат улавливал тонкие нитки зависти сразу с двух сторон: от Арга и от Эжеса.

А вот Астер… Астер сосредоточилась на терминале связи «Гибралтара», рассылая и принимая уведомления.

— После посадки сначала Джегга с Аргом заберут, — повернулась она, наконец, к мужчинам. — Легион уже оцепил доки. Потом подъедет гражданская делегация за Эжесом.

— А ты? — в один голос спросили священник и поэт.

— Я багаж в гостиницу отправлю, надеюсь, кстати, что вы всё в контейнеры упаковали, груз по накладной сдам и корабль на ремонт поставлю. Встретимся вечером, — она задержала задумчивый взгляд на Арге. — Если, конечно, ваши принимающие стороны не займут вас слишком надолго. Налу, Хэлу и Сегоя, кажется, сегодня можно не ждать.

— Могу я пригласить тебя на ужин? — решил перехватить инициативу поэт. — В честь моего прибытия запланировал банкет в…

— Боюсь, сегодня я задержусь в доках надолго, — перебила Астер. — «Гибралтару» надо освежить очень много систем. И это я об обшивке и механической части не говорю… Так что я отсюда выберусь поздно. И, скорее всего, буду мечтать только о том, чтобы поспать.

«Попробуй только ляпни что-нибудь насчёт того, чтобы поспать вместе с ней», — думал Джегг, пронзая Эжеса взглядом.

Но поэт сник и коротко кивнул.

— Как насчёт завтрашнего ужина?

— Давай попозже об этом поговорим, — уклончиво отозвалась девушка. — Может, у тебя в расписании и минуты свободной не найдётся.

— Я… — начал было Эжес, но в этот момент корабль тряхнуло, и табло на мнемосхеме сообщило, что можно отстегнуть ремни.

Астер вскочила:

— Джегг, Арг, шустро переставляем ножки по направлению к шлюзу! У нас у всех ещё бездна дел!

— Ты интересуешься футболом, секунд? — спросил Джегг, глядя в тонированное окно мобиля.

— За «Стрелу Ориона» болею, — осторожно отозвался легионер, не понимая, куда клонит подопечный.

— Это их эмблему тащат на шестах?

— Да, — кивнул Арг, проследив его взгляд. — В пределах фестиваля проходит этап межзвёздного чемпионата. Значительное событие для Большого Пса.

— Отлично. Межзвёздный чемпионат — просто отлично, — Джегг продолжал разглядывать толпу за окном.

— Хотите, чтоб вам забронировали билет?

— Я? Нет, терпеть его не могу. Футбол. Полная бессмыслица, на мой взгляд. Это ты хочешь забронировать пару билетов. И Налу пригласить. Ей понравится.

Легионер почувствовал, как кровь прихлынула к лицу. Кажется, не только у чёрного романтическая склонность бросается в глаза.

— Спасибо за совет, священник Джегг. Но я не смогу им воспользоваться. Я на службе. Да и билеты давно распроданы, а в сектор для особо важных персон меня…

Священник со вздохом оторвался от окна и достал мультикуб.

— Секунд, что за чушь?

Он небрежным жестом открыл незнакомый Аргу портал и произнёс:

— Нужны два билета на «Стрелу Ориона», этап на Большом Псе. В центральный сектор. Икс пять.

Почти тотчас же засветилось сразу несколько зелёных точек. Джегг выбрал одну и уже через пару мгновений получил два кода билетов.

— Куда тебе их переслать?

Арг молчал. Только что, на его глазах священник заплатил на каком-то чёрном рынке пятикратную цену за места, и номинальная стоимость которых была секунду не по карману. От итоговой суммы к легионеру вернулось ощущение социальной пропасти между ним и подопечным, начавшее, было, стираться под действием простецких манер Джегга, мало напоминавших Аргу священников собственного конклава, всегда сохранявших подобающую дистанцию с простыми обывателями.

Джегг пару раз щёлкнул пальцами у секунда перед носом.

— Эй, ты уснул?

— П-простите, — Арг даже попятился к противоположному окну. — Я н-не понял, что это значит? Зачем вы…

— Устал я от тебя, — Джегг откинулся на обтянутое роскошной белой кожей сиденье. — Видеть уже не могу. Возьми выходной. Или лучше несколько. На планете наружной охраны для моей священной персоны должно быть достаточно, разве нет?

Кортеж остановился на круговой дорожке посреди регулярного парка. Каменное здание Священной Миссии из розового террианского туфа напомнило Джеггу какие-то классические земные образцы, но он так и не вспомнил точную эпоху. Быть может, потому что имело место их сочетание.

У головокружительно высоких дверей священника встретил долговязый старик в лаконичной белой хламиде, отчего Джегг снова почувствовал себя неуютно в расшитом золотом комбинезоне. И недобрым словом вспомнил Стелию.

Массивные створки открылись мягко, наводя на мысль о приводных механизмах.

— Добро пожаловать в Священную Миссию Большого Пса Ориона, чёрный священник Джегг.

Помещение выглядело внушительно: теряющийся на огромной высоте свод потолка спускает вниз массивные щупальца люстр. Стены и пол выложены панелями из полированного мрамора, а стыки между ними закрыты металлическими инкрустациями с орнаментом из солнечных дисков и сидящих в разных позах орлов. По обе стороны от входа выстроились послушники в белых балахонах. Справа юноши, слева девушки.

— Я рад быть здесь, — вежливо ответил Джегг одновременно на обращённое к нему приветствие и многочисленные любопытные взгляды.

— Магистр Оберон и леди Стелия ожидают вас в малой гостиной, — сообщил старик, и Джегг перестал разглядывать послушников, удивлённо обернувшись к провожатому. — Прошу следовать за мной.

Имя Оберон было Джеггу знакомо — так звался глава этой миссии. А вот то, что он именует себя магистром — необычно. Чем дальше провожатый вёл его по коридорам, увешанным вперемешку рыцарскими щитами с эмалированными гербами и картинами в золочёных рамах, изображавших полуобнажённых девиц в белых хитонах и томных героев, протягивающих к ним руки, тем сильнее крепло ощущение, что на Большом Псе предстоит много, очень много работы. Священная Миссия слишком отчётливо подчёркивала свою колониальную природу даже в мелочах. Джегг мог бы поклясться, что отделочный мрамор в системе Ориона не добывают. Да и розовый туф, кажется, тоже. А значит, доставлять их пришлось на транспортных кораблях. Он попытался оценить объём топлива, затраченный, чтобы священники Большого Пса могли представить себя «как будто на Терре». И уныло вздохнул, вспомнив об историческом фестивале. Налицо системная, многолетняя проблема конклава.

— Чёрный священник Джегг, — провозгласил его сопровождающий, распахнув последнюю дверь.

«Как заправский камердинер», — подумал тот. И шагнул внутрь.

Малая гостиная оказалась весьма просторным для своего названия помещением высотой в два человеческих роста. Блестящий паркетный пол, фортепиано, россыпь диванчиков и банкеток вдоль трёх обитых нежно-золотистой тканью стен. Четвёртая стена, справа от двери, обращена к саду и почти сплошь состоит из огромных окон.

Джегг покосился на стучащие в стекло ветви деревьев, едва заметно усмехнулся и отвесил двум сидящим перед ним людям подчёркнуто церемонный поклон.

— Магистр Оберон, леди Стелия.

Он вложил в интонацию филигранно отмеренную долю сарказма: слишком малую, чтоб его уловил сидящий в инвалидном кресле глава Священной Миссии, но достаточную, чтобы чёрная священница смущённо зарделась и, вскочив со своего места, взяла гостя за руку.

— На Большом Псе вместе с крупным землевладением присваивают и дворянский титул, — пояснила Стелия. — У меня есть парочка загородных поместий, вот и…

Под его слегка насмешливым взглядом она говорила всё тише, пока не замолчала вовсе.

— Я понял, — ответил Джегг, чуть улыбаясь. — Видел коллекцию гербов по пути. И картины. Впечатляет.

— Присаживайтесь, коллега, — подал, наконец, голос Оберон. И в голосе этом звучали нотки плохо скрываемого раздражения. — Вы, должно быть, устали с дороги.

Священник и священница синхронно обернулись к нему. Стелия, краснея, как девчонка, выпустила руку гостя. Джегг лишь вежливо кивнул и опустился в предложенное кресло напротив собеседника. Он бы с куда большим удовольствием прошёлся по парку. Желательно, со Стелией и без Оберона, чтобы в спокойной обстановке выяснить, что за ересь творится на этой планете.

— Простите, что не могу приветствовать вас как подобает, — сухо сказал Оберон, коротким жестом указав на собственные ноги. — У меня сейчас некоторые… трудности с передвижением.

— Опустим формальности, магистр, — в тон ему отозвался Джегг. — Я тут транзитом, а не с официальной миссией.

Как следует приглядевшись к раздражению собеседника, он с некоторым удивлением опознал в его основе ревность. И тогда уже обратил внимание на прочную эмоциональную связь, красивыми извивами соединяющую главу Священной Миссии Большого Пса и чёрную священницу Стелию. Они мало того, что опутаны слабо сияющей нитью в подобие общего ажурного кокона, так ещё и в сторону куда-то ответвление идёт. Джегг непроизвольно проследил взглядом направление — в сторону сада, но тотчас же снова повернулся к Оберону — ни к чему смущать Стелию ещё больше. Его это не касается.

Магистр разглядывал гостя с плохо скрытой неприязнью: слишком смазливый для священника. И слишком, просто бессовестно молодой для такой громкой славы. Не удивительно, что Стелия им постоянно бредит.

Однако то, что Джегг не удосужился высказывать соболезнования и не заинтересовался причиной его недомогания, Оберону даже понравилось — он каждый раз бессильно злился, если приходилось пускаться в объяснения о неудачном повреждении позвоночника и неоднозначных перспективах восстановительной терапии.

— Чем же всё-таки мы обязаны удовольствием лицезреть вашу особу на Большом Псе? — ядовито усмехнулся глава Священной Миссии, переводя фокус беседы с собственных горестей на неудачи Джегга. — Как случилось, что вы покинули Бхар, да ещё таким экзотическим способом?

— Если в двух словах — меня уволили, — невозмутимо отозвался чёрный священник. — И, признаться, ничего удивительного: профнепригодность налицо. После Серого Рассвета я действительно был не в лучшей форме и оставил без должного внимания как выстраивание Рейвзом собственной силовой вертикали, так и ответную радикализацию оппозиции. А когда до меня, наконец, дошло, оказалось, что уже слишком поздно — прочитать проповедь главе Священной Миссии Бхара я так и не сумел.

— Что за Серый Рассвет? — заинтересовался Оберон.

— Спросите у своих легионеров, — с нежностью змеи, овивающей ногу беспечного путника, отозвался Джегг — Они там тоже были. Не верхогляды, конечно. Центурия Рахоя.

Магистр метнул в Стелию быстрый вопросительный взгляд.

— Миссия на Эос, — неопределённо пояснила та, отводя глаза. Для человека, именующего себя магистром, такая неосведомлённость о силовых операциях собственного легиона выглядела неподобающе. Стелия добавила, обращаясь уже к Джеггу: — Рахой пару сезонов как в отставку ушёл. Фарх теперь вместо него.

— Достойная замена, — удовлетворённо кивнул гость. Этого легионера он знал. Более того, уже успел договориться о встрече вечером. — Стелия, будь добра, оставь нас на какое-то время. Мне нужно побеседовать с твоим… гхм… главой Священной Миссии наедине.

Прежде, чем священница успела встать, магистр накрыл её руку своей, тем самым подтверждая их близость.

— У нас друг от друга секретов нет. Леди Стелия — моя официальная советница, — сурово возвестил Оберон. — Вы можете говорить при ней всё, что намерены изложить мне.

Джегг закатил глаза к расписанному фресками потолку.

— Разумеется. Никаких секретов. Расскажете потом друг другу всё, что сочтёте нужным.

Женщина перевела недовольный взгляд с одного мужчины на другого и деликатно высвободила запястье.

— Держите себя в руках. Оба. Но вам в самом деле стоит просто поговорить.

Она сделала ударение на последнем словосочетании, намекая Джеггу, что не потерпит прямого внушения проповеди. В конце концов, тут её юрисдикция. А скверное настроение Оберона — ещё не повод корректировать ему личность.

— Твоя ревность не оправдана и не уместна, — отбросил Джегг последнюю видимость формальной вежливости, стоило Стелии выйти. — Мне это безразлично, но её расстраивает и сбивает с мысли. А нам нужно профессиональные вопросы обсудить. Важные. Поэтому, пожалуйста, прекрати.

Магистр тоже оставил безуспешные попытки изобразить радушие.

— Сгинь с этой планеты, и я снова сделаюсь белым и пушистым.

Джегг усилием воли сдержал презрительную гримасу. Почему Стелия не могла найти себе кого-то поумнее?

— Я с радостью перестану злоупотреблять вашим гостеприимством, как только мой корабль отремонтируют.

— Я подарю тебе новый корабль, если отчалишь завтра же, — прорычал магистр.

— Меня устраивает “Гибралтар”, — кротко отозвался Джегг.

Оберон вцепился в подлокотники кресла и с рыком подался вперёд.

— Тебе не видать Стелии, как своих ушей!

Джегг глубоко вздохнул, подавляя брезгливое раздражение. Почему он должен этим заниматься вообще?

— Пара зеркал.

— Что? — не понял его собеседник.

— Простой способ разглядеть собственные уши во всех подробностях. Я уж о голограммах не говорю.

Белый священник отчётливо сатанел.

— Послушай, — попытался Джегг воззвать к его здравому смыслу. — Мы со Стелией знакомы давно. Возникни у нас желание составить романтическую пару, кто бы нам помешал? Тебя на Большого Пса когда перевели? Пару оборотов назад?

— Пять стандартных лет!

Чёрный священник взмахнул рукой, чтобы не произносить вслух: “Вот видишь! Всего-то!”

Оберон попытался вскочить, но не удержался на предательски задрожавших ногах и рухнул обратно в кресло.

— Белый священник должен уметь распознавать оттенки эмоций, — попытался зайти с другой стороны Джегг. — Разве ты не видишь, что…

— Я не госпитальер, — огрызнулся Оберон.

— А я не дипломат, — в том же тоне отозвался Джегг. — Трепать языком, сглаживая углы и выстраивая компромиссы — как раз по части Стелии. Поэтому просто засунь поглубже свой богатый внутренний мир и не мешай ей работать.

— Чёрный священник должен… — передразнил белый.

— Тебе я ничего не должен, — оборвал его Джегг. — Я тут на транзитном коде и вне юрисдикции. С радостью бы совсем мимо пролетел. Но Стелия за рукав поймала. И, судя по всему, хочет, чтоб я за неё грязную работу сделал.

— Так почему ты не вернулся на Бхар? — напористо ухватился за интересовавшую его тему магистр.

— Не хочу, — равнодушно отозвался Джегг. И неожиданно для себя понял, что не покривил душой. Удивительно. Но теперь он может себе это позволить: не искать оправданий. Не терзаться чувством вины. Он мог не возвращаться в колонию, которая разбила ему жизнь. Просто потому, что не хотел.

— Не слишком патриотично, — оскалился белый священник. — Ты ведь, кажется, с юности там? Тебя удостоили назначением действительным членом в конклав!

— Ах, юность! — криво усмехнулся Джегг. — Членом там, членом здесь… Если бы Глава Священной Мисси Бхара сделал мне ребёнка, возможно, я был бы сентиментальнее. Но мы с Рейвзом не состояли в настолько близких отношениях.

— Она и об этом тебе разболтала! — вспыхнул Оберон.

Собеседник вяло отмахнулся.

— Нет нужды. Я и сам вижу.

И тут Джегг мысленно ухватился за сияющую нить, и теперь тянущуюся от Оберона по двум направлениям — за дверь, к Стелии, и в сад, очевидно, к ребёнку. Сильная, очень сильная эмоциональная привязанность. И взаимная.

Чёрный священник едва не хлопнул себя по лбу с досады. Ну и идиот. Очевидно же.

— Ты переживаешь, что она перестала с тобой спать, — мягко констатировал Джегг. — Думаешь, жена к тебе охладела из-за… — он неопределённо кивнул на инвалидное кресло. — Но на самом деле всё с точностью до наоборот. Стелия чёрная священница. Сердечная привязанность означает для неё табу на физическую близость. Она избегает секса с тобой не из-за ветрености. А потому, что полюбила. Ты бесишься, хотя должен гордиться. Она беспокоится о муже. Не хочет потерять, стерев твою личность в случайном гормональном порыве.

— Мы не женаты, — коротко буркнул белый священник.

Джегг молча уставился в окно. Ему не должно быть дела до чужих интимных отношений. Официальных, или нет. Но глядя на искристую детскую ниточку, он вдруг отчётливо вспомнил, как в первый раз ему самому выплюнули в лицо это слово: “Ублюдок!”

Воспоминание покоробило неприятно сильно. А ведь казалось, он давно перерос старые обиды! Сколько носов разбил прежде, чем его оставили в покое! Сколько ссадин получил сам!

“А если у меня будет дочь?” — подумалось с внезапной отчётливостью. Пальцы сами собой сжались в кулак, ногти впились в ладонь. Не важно, дочь или сын. Все его дети будут рождены в полной семье. Законной, юридически безупречной по всем статьям Священной миссии и любой из колоний. Просто потому что Джегг, в отличие от отца, не поленится сделать официальное предложение любимой женщине. Сознание озарила мгновенная вспышка мечты: они с Астер стоят рука об руку, нарядные и счастливые, белый священник (с некоторым удивлением Джегг узнал в нём Сегоя) торжественно читает текст брачной церемонии, разъясняя происходящее и молодожёнам, и всем присутствующим гостям (в воображении Джегга их столпилось столько, что он засомневался, знаком ли на самом деле с таким количеством людей). Никто никогда не имеет права их разлучить. Супруги могут следовать друг за другом в любую точку Вселенной, будь то тюрьма или экспедиция в Дикие Земли. Доступ к финансам друг друга, к любой информации, касающейся супруга, в том числе медицинской, ко всему дереву генетической библиотеки. А ещё они…

— А ты?

— Что я? — Джегг с неудовольствием вынырнул в реальность за голосом неприятного собеседника.

— Если ты не врёшь, и вы со Стелией никто друг другу, — рассуждал Оберон. — Получается, она с тобой и расслабляться может? Поэтому так радуется? Что есть теперь, с кого штаны стянуть?

Чёрный священник пропустил первые несколько фраз, возникших в его воображении в ответ на подобное предположение. И ответил уже ровным, бесстрастным голосом:

— Вы имеете представление о проповедях, белый Оберон, глава Священной Миссии?

— Метод, которым вы промываете мозги еретиков, — сделал ударение на последнем слове магистр. — Не вздумай применять эти штучки ко мне. Последствия…

— Не беспокойтесь, я умею держать себя в руках, — неприятно улыбнулся Джегг. — Пока разум мой трезв, само собой. Но если какой-то прекрасной даме удастся вскружить чёрному священнику голову… Дипломат из меня никудышный. А вот проповедник очень хороший. Говорят, самый сильный из ныне живущих. Как полагаете, захочет ли Стелия, осведомлённая о наших с ней профессиональных особенностях, оказаться поблизости в момент, когда с контролем разума и эмоций у меня возникнут некоторые сложности? И, самое главное, захочет ли она стать для этих сложностей причиной?

Оберон пристально разглядывал его несколько мгновений.

— Я думаю, нет.

— Чудно. Могу я теперь поговорить с вашей… — он осёкся, не решившись снова назвать коллегу женой магистра. — …с леди Стелией?

Проводив пассажиров, Астер с помощью Амока отгрузила багаж на гостиничную автоматизированную платформу.

Товарная платформа не пришла. Заказчик прислал на корабельный комм сбивчивые извинения, ссылаясь на логистические сложности и просил осуществить доставку самостоятельно, клялся компенсировать все издержки. И действительно перевёл аванс на счёт “Гибралтара”.

Астер общалась с транспортной компанией в перерывах с постановкой корабля на ремонт, страстно жалея об отсутствии Хэлы. Докеры были не в восторге от всё ещё забитого трюма, инженер хлопала длинными ресницами и обещала вывезти всё как только, так сразу, но платформу арендовать удалось лишь на позднее утро — в городе в самом деле творился транспортный коллапс, центр перекрыли в связи с фестивалем, поэтому все объездные трассы трещали от слившихся воедино грузового и пассажирского потоков.

Чёрная священница перекинулась с магистром парой незначительных фраз, и Оберон выскользнул из гостиной на своём кресле с магнитной подушкой, напоследок всё же окатив Джегга подозрительным взглядом.

Тот никак не отреагировал, так и стоял, прислонившись плечом к раме окна, и рассеянно созерцал буйную растительность. После длительного космического перелёта глаза отдыхали на зелени.

— Спасибо, — деликатно произнесла Стелия и погладил его рукав. Даже близко, впрочем, не приближаясь к открытой коже руки.

— Это всё, надеюсь? — не глядя на неё, поинтересовался Джегг. — Ты меня вытащила сюда ради проведения твоему любовнику лекции о сексуальном просвещении? Могу быть свободен?

— Перестань, — женщина устало опустилась на диванчик у окна и жалобно поглядела на него снизу вверх. Совсем не похоже на Стелию. Язвительную, всегда энергичную. Уверенную в себе.

А он ведь в самом деле понятия не имел о том, какая она за пределами профессиональных отношений. Уязвимая. И утомлённая.

— Хочешь спросить, почему именно его я выбрала отцом для своих детей?

— А, их двое всё-таки? Плетение необычное. Я сомневался.

Он опустился на банкетку напротив и немедленно об этом пожалел: она оказалась слишком низкой и неудобной. Священник вытянул ноги, разглядывая носки сапог. В них было немного жарко, и Джегг обдумывал, когда и как обзавестись новым гардеробом, более отвечающим и его вкусам, и местному климату.

— У нас близнецы.

Джегг кивнул. Мог бы и сам догадаться.

— Меня больше интересует, зачем ты согласовала назначение Оберона главой Священной Миссии. Твой магистр удручающе некомпетентен.

Стелия вздохнула.

— Честным ответом будет: потому что у него большой член и каменный стояк.

Потрясённый как смыслом её слов, так и интонацией, Джегг поднял голову и посмотрел на собеседницу.

— Да знаю я, — она отвела глаза, не выдержав его пронзительного взгляда. — Всё получилось как-то само собой. Ты помнишь, должно быть, какой зелёной и беспомощной меня бросили в систему Ориона. Сам же возился со мной как с младенцем пару стандартных лет. Но ты был всего лишь голограммой, Джегг. А Оберон…

Свою исповедь Стелия начинала тяжело, запинаясь, но, начав, покатилась, как шар с горы — ей ведь ни с кем никогда не доводилось обсуждать личную жизнь, для белых священников Большого Пса она должна быть неуязвимой и безупречной чёрной священницей. А Джегг… он сможет понять.

— Однажды после заседания конклава, когда я едва не сорвалась в истерику, он закрыл овальный кабинет и разложил меня прямо на столе. Было хорошо. Я не переживала больше ни о чём. А дальше — больше. Мы не думали, что всё серьёзно. Не думали, что это к чему-то приведёт…

— Бесстрашный человек, — растерянно сказал Джегг. Он не знал, как реагировать на подобные откровения.

— Как ты заметил, он не слишком хорошо осведомлён о… наших особенностях, — вымученно улыбнулась женщина. — Так что не подозревал, чем на самом деле рискует. К тому же, проповеди не мой профиль. Я их читала-то трижды за всю карьеру. И… тогда в овальном зале был просто секс. Мы оба снимали стресс. Ничего личного. Мы не клялись друг другу в верности. Он продолжал трахать послушниц… да и сейчас не брезгует, после того, как с этой своей пафосной лошади неудачно упал. На него не то что послушницы, аббатисы слетаются как мухи на мёд!

Священник с удовольствием обошёлся бы без подробностей донжуанских похождений магистра, однако продолжал сохранять нейтральное выражение лица: женщине явно нужно выговориться, и прежде, чем это произойдёт, обсуждать с ней насущные вопросы бессмысленно.

— Но ты его любишь, — Джегг решил ускорить процесс. — А он по тебе и вовсе с ума сходит.

— Оберон прекрасный отец, — оправдывающимся тоном сообщила священница. — Заботится и о малышах, и обо мне… Знал бы ты, Джегг, как я уставала, особенно первое время! Няни, конечно, облегчают быт, но у меня с малышами особая связь…

— Ещё бы, — буркнул проповедник. — Они ведь подвергались твоему воздействию ещё до рождения. Более тесное взаимопроникновение и представить себе невозможно.

Тема родительства в сочетании со спецификой их профессии Джегга живо интересовала, но в процессе разговора у него возникло ощущение, будто сейчас он должен обсудить с коллегой нечто совсем иное, более срочное. И с каждым словом неприятное чувство скреблось всё сильнее.

— Так чем я могу помочь тебе, Стелия? Мне кажется, этот наряд, — он щёлкнул пальцем по панцирю на груди, тот отозвался глухо и тревожно, — ты прислала мне не ради задушевных разговоров о детях.

Женщина бросила на собеседника короткий виноватый взгляд.

— Я прошу тебя вскрыть и обезвредить сеть Бессмертных в системе Ориона. Они ведь и тебя пытаются убить.

— А, всего-то.

Джегг встал — банкетка оказалась мало того, что низкой, так ещё и с вогнутым сиденьем, не позволявшим комфортно сидеть прямо. Опереться о спинку тоже не представлялось возможным — ввиду отсутствия таковой. Джегг послал мысленное проклятие мастеру, соорудившему этот нарядный и неудобный предмет мебели. Но Стелия восприняла его негодование на свой счёт.

— Я понимаю, ты не обязан. И понимаю, что оправдывать собственные промахи занятостью детьми — безответственно. Но…

— Глупости, — отмахнулся Джегг. Он чувствовал себя легко, как будто близкая к стандартной гравитация Большого Пса взяла выходной.

Бессмертными называли себя ультрарадикальные последователи архаичного культа, общего для Бхара, Ориона и ещё нескольких систем. Фанатичные, но слишком опасным противником Красноречивый Джегг их не считал.

— Никто не идеален. Мы не железные. Разве ты не слышала, как я только что расписался в собственной некомпетентности? Я был так морально вымотан, что фактически умирал. Да, я проморгал мессианство Рейвза и радикализацию его противников. Судя по последним новостям, что я читал, это уже привело к пролитию крови. А дальше… будет куда хуже. Но никто на моём месте и в моём состоянии не смог бы сделать больше. Так же и ты…

Он подошёл к Стелии и ободряющим жестом положил ладонь ей на плечо.

— Тебе нужно время, чтоб сосредоточиться на семье, на детях, разобраться в самой себе… по-хорошему, нужен второй чёрный священник, чтоб тебя подстраховать и следить за порядком здесь. Вот только нас слишком мало, так что его просто неоткуда взять.

— Но ты ведь прилетел, — слабо улыбнулась Стелия, благодарно прижавшись щекой к его руке.

— Случайно совпало, — сказал Джегг, оплетая коллегу мысленным экзоскелетом. Так выражалась его моральная поддержка.

— В случайности я не верю, — бодро отозвалась женщина, и встала пружинящим, лёгким движением, так что Джегг с удовольствием оценил эффект от собственных усилий и разорвал контакт. — Сама судьба послала мне тебя накануне этого грёбаного фестиваля.

Она подняла руку и потёрла пальцем камушек на чётках. Тот слабо замерцал, сообщая об активации.

— Я, чёрная священница Стелия… — она назвала свой личный код и дату по местному и универсальному счислению, — наделяю чёрного священника Джегга… — Он собирался продиктовать ей личный код, но Стелия назвала его по памяти не хуже своего, — …всей полнотой собственных полномочий на всё время его пребывания в юрисдикции системы Ориона.

Мультикуб Джегга потеплел и выдал короткую музыкальную фразу, знаменуя смену транзитного кода на постоянный.

— Моя судьба — та ещё злодейка, — с улыбкой отреагировал на это Джегг. — Но о Бессмертных не беспокойся. Этим я займусь. Вот остальное…

Он окинул увешанную земными атрибутами гостиную красноречивым взглядом.

— Знаю, — Стелия повела плечами, как будто ей было зябко в этих просторных стенах. — Но культ почитания Терры в этой колонии слишком силён. С наскока его не одолеть. Я продолжаю линию Мендеса, моего предшественника. Помнишь его?

— Ещё бы не помнить. После его смерти на меня повесили всю эту юрисдикцию. Благо хоть в ограниченной форме и удалённом формате.

— Легионеры, кстати, до сих пор вспоминают тебя с восхищением.

Джегг усмехнулся уже совсем весело.

— Это я сегодня намерен проверить. Так что Мендес?

— Орион страдает от демографического кризиса. И Мендес в своё время продавил закон о привлечении мигрантов из числа аборигенов. Я его расширила. Кажется, это тоже было ошибкой.

— Идея звучит разумно, — постарался подбодрить её Джегг. — На Бхаре инклюзия дала положительные результаты. Особых проблем с аборигенами нет. Не без шероховатостей, разумеется, но…

— Тут тоже всё шло очень гладко первые двадцать-тридцать стандартных. Дети мигрантов отлично вписывались. Или так казалось. Но теперь они выросли, сами рожают детей, и… есть некоторые сложности. Те же Бессмертные. Вербуют подростков в чёрных кварталах…

Гравитация, бессердечная тварь, вернулась, как будто никуда и не отлучалась, прихватив с собой и мерзкое скребущее беспокойство.

— Что за чёрные кварталы?

— Так называют места, где селятся потомки аборигенов, — Стелия покачала головой. — И они теперь настаивают на том, чтоб их дети в школах обучались на родном языке, а не универсальном. Это в колонии-то, Джегг! А ещё они требуют свободы отправления религиозного культа. И…

— Какой процент населения колонии составляют аборигены и их потомки? — перебил её Джегг.

— Девятнадцать целых восемь десятых, — отчеканила Стелия.

Она внимательно следила за статистикой. Обновление параметров намертво врезалось в память.

Джегг ощутил, как стремительное ускорение грядущих неприятностей перегрузкой сдавливает грудь.

— Это катастрофа.

Одинокий мобиль, припаркованный у чёрного входа, приятно контрастировал с длинным официальным кортежем, доставившим Джегга к парадным воротам. Верхогляды решили отвлечь внимание от объекта охраны с помощью дублёра, укатившего с пышным эскортом. И его это более чем устраивало.

После короткой перепалки с Аргом, упорно отказывавшимся ехать по адресу, который назвал Джегг, мобиль, наконец, тронулся.

— Крайне неблагополучный район, — продолжал отговаривать его секунд. — И бар злачный… там кроме палёной айраксы и не подают ничего.

— Вот и отлично, — отрезал Джегг, донельзя раздражённый тем, что вынужден согласовываться с кем-то свои планы. — Мечтаю напиться до беспамятства.

— Вы не употребляете алкоголь, — укоряюще заметил Арг. — Я читал ваше досье.

Чёрный священник медленно повернулся к нему всем торсом и произнёс тоном, отнюдь не наводящем на мысли об иронии:

— Это не значит, что я не могу мечтать напиться до беспамятства.

Дальше ехали молча. Джегг таращился строго перед собой, а Арг разрывался между дорогой и своим мрачным спутником. Секунд гадал, что же такое произошло в стенах Священной Миссии, если и без того не слишком склонный к оптимизму священник выглядит выбитым из колеи, но вопросы благоразумно держал при себе.

Слишком роскошный для этого района мобиль Арг оставил в глухой подворотне, и к бару они двинулись пешком. Заведение встретило гостей грудами мусора во внутреннем дворике и вырвиглазной вывеской. Прежде чем открыть дверь, легионер окинул критическим взглядом себя и подопечного. Сам он успел переодеться в нейтральную гражданскую одежду, достаточно просторную, чтоб блок бластера не торчал слишком вызывающе. С Джеггом дело обстояло хуже: не смотря на отсутствие знаков отличия и богатство инкрустации, его панцирный комбинезон однозначно наводил на мысли об армейском снаряжении.

«Ох, и огребём же мы сейчас!», — подумал секунд, но бесстрашно шагнул внутрь.

Бар не оправдал его ожиданий. Всё оказалось даже хуже: маленькое прокуренное помещение оказалось забито мордоворотами самого зверского вида. И все они как один обернулись к вошедшему.

— Закрыто на спецобслуживание, парень, — неприязненно процедил один из них.

— Этот со мной, — донеслось из-за спины, которой Арг до последнего пытался прикрывать худосочного и вопиюще неподходящего к обстановке священника.

Стоило отзвучать этой фразе, произнесённой бархатно-низким тембром, как эмоциональный настрой присутствующих разительно изменился: мордовороты заулыбались, как дети при виде трейлера с мороженым, а Арг будто и вовсе перестал для них существовать.

Лишь тот, кто заговорил первым, а теперь ударил предплечьем о предплечье Джегга в традиционном полевом приветствии, удостоил секунда насмешливым взглядом.

— Что, верхогляда приставили к тебе? Вот подонки! Зелёный же совсем!

— Я сам выбирал, — Джегг попытался пожать плечами, но жёсткий панцирь этому воспрепятствовал.

Мордоворот собрался было что-то ответить, но лишь махнул рукой и сгрёб священника в охапку с рыком: «Проповедник! Как же ты, падла, выжил?»

Пока Арг соображал, расценивать ли это как акт агрессии, или, напротив, крайнего расположения, Джегг вяло улыбнулся и уточнил:

— Ты какой эпизод имеешь в виду?

— Вообще, — не очень понятно отозвался его собеседник, но тут к Джеггу стали подходить остальные посетители бара, хлопали по плечам, радостно хвалили причёску и “шмот”, даже попытались качать на руках, но этому священник решительно воспротивился.

Мало-помалу его тяжёлое настроение рассеивалось, улыбка священника из горько-саркастичной сделалась мягкой и приветливой. Джегг непринуждённо стал центром общей беседы, коротко, но ёмко рассказал присутствующим о своём изгнании с Бхара и об эпизоде на Эйнхерии. Мордовороты поддерживали повествование ободряющими шутками, но ощутимо мрачнели сами — новости их явно не радовали.

Тем временем секунд немного огляделся и, к своему удивлению, стал находить среди мордоворотов знакомые лица. Вот манипул принципов, нещадно гонявший его ещё в статусе курсанта по полосе препятствий. Вот трибун, женатый на белой священнице Изалии. Триаду Арга откомандировали для охраны этой семьи в прошлом сезоне, летали на фешенебелный курорт Малого Пса.

Одеты посетители бара были удивительно похоже: в том же условно штатском свободном стиле, что и сам секунд. Даже ткань одинаковая у всех, только цвета разнятся, да и то не сильно, Арг всего пять вариаций насчитал.

Джегга между тем уже потащили к барной стойке.

— «Знойную красотку» налей ему, — зычно приказал заводила, которого Джегг называл Фархом, а Арг уже идентифицировал как центуриона Легиона. — И золотых лепестков тарелку. За мой счёт.

Священник присел на высокий барный стул вполоборота к залу. И окинул Фарха ироническим взглядом.

— Опять ставки принимал?

— Тебе что, жалко? — расхохотался тот.

— Нет. Но ты же знаешь, если мне не понравится, я не стану пить.

Легионер весело скалился и согласно кивал.

— Всё путём. И никакого алкоголя, я помню.

Когда принесли заказ, Арг наклонился к Джеггу, и произнёс тихо (но недостаточно тихо, чтоб не расслышал стоявший поблизости Фарх):

— Это розыгрыш. Напиток и блюдо настолько острые, что их невозможно есть. Я вам и пробовать не советую: тут одним соусом можно слизистую спалить. Их специально готовят, чтобы…

— Расслабься, Арг, — Джегг взял фарфоровую чашечку и поднёс к носу, неторопливо вдыхая аромат. — Эта вечеринка в мою честь. Может, тут кого и разыгрывают, но точно не меня.

— Молодой, спорим на тысячу кредитов, он даже не поморщится? — Фарх так задорно подмигнул секунду, что тот невольно отступил за спину священника.

— Я…

— Не приставай к нему, — вступился Джегг, делая первый глоток, — мальчик на службе.

Арг мысленно возмутился уничижительным обращением, но так же про себя отметил, что все присутствующие в самом деле заметно старше него. Кажется, в захолустном баре неблагополучного района собрался высший командный состав Легиона. И чествуют священника, которого в процессе общения именуют не иначе как Проповедником. Интере-е-есно!

Фарх оказался прав — Джегг даже не поморщился. Напротив, долго смаковал напиток, прикрыв глаза от удовольствия.

— Прелестно! — он сделал ещё один глоток, побольше. — Что это?

— Аврорианский чёрный кофе. С острым террианским перцем, — ответил легионер, одобрительно посмеиваясь. — Я же говорил — тебе понравится!

Джегг пальцами ухватил из пиалы «золотой лепесток» и отправил в рот. Это блюдо Арг знал по собственному печальному опыту в бытность курсантом, а потому невольно задержал дыхание: «лепестки» представляли собой вяленых моллюсков в таком жгучем соусе, что от одного его запаха слезились глаза.

Священник задумчиво прожевал кусочек. И закинул в рот ещё один.

— Неплохо, но простовато. Я бы мороженого съел. У вас мятное есть? — обернулся он к бармену.

Тот замялся на мгновение, не желая отказывать. Ответил обтекаемо:

— Сделаем. Может быть, желаете, чтобы пока подали основные блюда?

Джегг вопросительно поднял брови, но официантки уже расставляли по столам подносы с едой и напитками. Пока священник размышлял о том, что эмблема на их фартуках отличается от эмблемы бара, выдавая коллаборацию с более фешенебельным заведением, к его собеседнику подошли несколько человек с деньгами. По их довольным физиономиям Арг понял, что делать ставки на меню священника не столько азартная игра, сколько добрая традиция.

Посетители разобрали тарелки и потянулись на завлекательные запахи. Все блюда были оформлены так, чтоб их удобно было брать руками. Алкоголя тоже хватало, но очень слабого: тут и там пенился белый эль, из бокала Фарха тянуло чем-то яблочным. Прихватив молочный коктейль для Джегга, центурион кивнул в сторону неприметной двери за барной стойкой. Она выглядела, как вход в служебное помещение, но легионер сказал:

— Давай, пока мороженое ждём, отойдём в кабинет. Перетереть надо кой чего, — и, заметив, что Арг двинулся следом, добавил, посмеиваясь: — Без тебя, мелкий. Уж извини.

— Я отвечаю за безопасность чёрного священника Джегга по приказу конклава, — попытался воззвать верхогляд к дисциплине.

Но Фарх только обидно заржал:

— Не в мою смену, парень.

— Считай, что у тебя выходной, секунд, — мягко вклинился Джегг. — Я же сказал: расслабься. Поешь, выпей, заявление на отпуск оформи.

— Но кто-то из этих людей может…

— У каждого из этих людей я присягу принимал, — улыбнулся Джегг. — Ты ведь хвастался, что читал моё досье.

— Я должен хотя бы помещение осмотреть, — поник Арг, вспоминая, что после смерти Мендеса и до назначения Стелии исполняющим обязанности чёрного священника Большого Пса числился Джегг. Только ни разу сюда не прилетал. Это легионеров к нему возили. А потом отправили на какую-то засекреченную миссию, ознакомиться с подробностями которой секунду не хватало уровня доступа.

— Валяй, — широким жестом позволил Фарх. — Осматривай.

Выпроводив секунда из приватного кабинета, обнаружившегося за обсуждаемой дверью, центурион со снисходительным одобрением покачал головой:

— Экий щеночек! Аж землю носом роет.

— Он старается, — поморщился Джегг. — Но да, иногда бывает утомительно.

— Хорошо, что старается, — посерьёзнел Фарх. — Ты в курсе, что тебя пытаются убить?

— Мне говорили, — невозмутимо отозвался Джегг, потягивая коктейль через трубочку. — Не сообщили только, кто на этот раз.

— Ставлю не шаха Рамода, — центурион развалился на узком диванчике, одном из двух в этом небольшом помещении. — Он считает это делом чести. Ну, знаешь, после того, как ты его брата… того. И на Большом Псе давно воду мутит.

— Насколько помню, брата он сам задушил, — чёрный священник присел на мягкий поручень своего дивана. — Но да, они там все обидчивые. И фанатичные. Интересно только, почему именно сейчас. Ведь мой вояж и остановка в системе Ориона — чистая случайность.

— Случайность, или нет, а за твоим маршрутом весь рукав следит, — отрезал Фарх. — Потому что тебя уже не охраняет половина легиона Бхара. Хотят улучить момент.

— Половина легиона Бхара теперь воюет с другой половиной, им не до меня… — рассеянно отозвался священник.

— Это я тоже слышал, — поморщился Фарх. — Будто бы чуть ли не гражданская война там.

— Так и есть, — коротко ответил Джегг и поставил стакан на стол. Поднял на Фарха напряжённый взгляд. — Не хочу сейчас о Бхаре говорить. Я только что от Стелии. Расскажи мне, как дела обстоят у вас.

Легионер понимающе хмыкнул.

— Понятно теперь, чего ты такой кислый приехал. Стелия… хитрая баба. Вон, хахаля даже в главу конклава пропихнула. Если б не это, её бы за юбочников давно снесли. Сильно много их стало. Радикалы бесятся.

— «Юбочники» это?..

— Ну да, эти ж… одёжка у них вся свободная, чтоб ветерок по гениталиям гулял.

— Как сутаны священников, — возразил Джегг, но тут вспомнил, что встречавшие его послушники действительно были в каких-то свободных шароварах, не характерных для миссии Бхара.

— Ты вот в штанах пришёл, — хохотнул легионер. — Да ещё в каких! Пацаны слюной истекли от зависти.

Священник состроил страдальческую гримасу. Вся эта история с гардеробом уже изрядно действовала ему на нервы.

— Пару сезонов назад, — продолжал Фарх, — один Бессмертный пробрался на детский праздник в городском парке, нескольких малышей порезал. Большинство спасли, но одна девочка умерла. Так вот после этого…

— Что с ним сейчас? — перебил Джегг, надеясь, что Бессмертного довезли до чёрной священницы. Из такой проповеди можно было бы извлечь многое.

— Да поджарили его, — равнодушно пожал плечами Фарх. — Первый же патруль, какой добраться по вызову успел. Ты дальше слушай. Псих этот хоть и в колонии родился, а родители у него из аборигенов. А погибшая девочка — внучка аббата Азето. И, думаю, не без его поддержки уже на следующий день основные выходы Космопорта перекрыли возмущённые колонисты. Требовали очистить периметр от «инородных тварей». Так и кричали. И плакаты тоже были. С ругательствами и с рисунками, ящеры в чалмах и всё такое.

— Их разогнали? — с каменным лицом осведомился Джегг — оправдывались его худшие предчувствия.

— Их-то разогнали, — вздохнул Фарх. — А Рахоя за это в отставку отправили. В добровольно-принудительном. Но и в чёрных кварталах бурление началось. Собирались на приступ центра идти.

— Но не собрались? — полувопросительно сказал священник. Он уже догадывался об ответе.

— Не, мы с ребятами доступно им разъяснили, что так делать не стоит. Только, знаешь, что я думаю? В следующий раз они могут и не внять. Бессмертный есть Бессмертный. А вот когда упырь какой-нибудь из «благородных» девчонку из тамошних изобидит, или ещё что в таком духе, полыхнёт так, что никто не удержит. Они, девчонки то есть, и сами не нарываются — одни никогда не ходят, и вообще к «белым» кварталам стараются не приближаться. Да и мы тоже смотрим, чтоб «голубая кровь» где попало не шастала. Тут верхогляды молодцы, клещами вцепляются, чтоб ни один без присмотра не оставался. Формально почётная охрана, а так-то…

— Да, я заметил, — Джегг с другой стороны посмотрел на навязчивую опеку своего секунда. И усмехнулся: не так глупо придумано. Да и сам он хорош — вёл себя с мальчишкой, как настоящий высокомерный подонок.

Ужинала Астер в одиночестве. Тройка героев осталась ночевать в резиденции экспедиционного корпуса, а Джегг с Эжесом заявились почти одновременно, но довольно поздно. Историк окатил священника неприязненным взглядом, но тот был особенно задумчив и не заметил этого.

Эжес живо и образно рассказывал о программе фестиваля, попутно восхищаясь размахом и вниманием организаторов к деталям. Масштаб и точность реконструкции материальных объектов разных террианских эпох его очень впечатлила.

— Зачем же ты им понадобился, если всё так классно? — устало улыбнулась Астер.

Рассказ историка занимал её, но день выдался тяжёлым — инженер вымоталась из-за бумажной волокиты, которую обычно брала на себя Хэла.

Эжес объяснил, что его узкая специализация — этикет и традиции, именно эту часть он должен проверить и подправить, если вдруг что не так. При слове «этикет» тонкие брови Джегга взлетели вверх — не то вопросительно, не то насмешливо. Но священник промолчал. Астер подумалось, что за весь вечер помимо приветствия он, кажется, вообще не произнёс ни слова и думал о чём-то своём, не относящемся ни к ней, ни к Эжесу, ни к фестивалю. На долю мгновения кольнуло самолюбие: такой заботливый и внимательный на корабле, Джегг выбросил её из головы, стоило добраться до Священной Миссии. Что ж, Астер никогда не сомневалась, что так и произойдёт. Именно поэтому она и не заводит интрижки в полётах — в замкнутом пространстве людей неизбежно тянет друг к другу просто от скуки. На просторах планеты романтический эффект быстро рассеивается. Астер весело покосилась на продолжающего щебетать историка. И у этого пройдёт. Чуть позже, может быть, но у всех проходит.

— Как у тебя с отгрузкой прошло? — раскрыл рот, наконец, Джегг. — На объездных дорогах сейчас просто ад.

У девушки холодок пробежал по спине. Только что казавшийся таким отрешённым священник как будто прочитал её мысли. И вложил в свой вопрос интонацию искренней заботы словно в насмешку над её умозаключениями. Астер скомкано пожаловалась на заказчика и сложности с арендой платформы. Поднялась, прощаясь. Оба мужчины повторили её движение синхронно, будто отражения.

— Спокойной ночи. Мне вставать уже… — она посмотрела на часы, — меньше, чем через шесть часов, груз сопровождать. Они странное место для модного бутика выбрали — на самой окраине города, за кольцом оцепления. Хотя… может, там оптовый склад?

Она тряхнула головой, разгоняя ворох разрозненных мыслей. Спать, в самом деле пора спать…

— Но вам, ребята, желаю хорошо завтра время провести.

Её проводили липкий взгляд Эжеса и его же робкое приглашение на бал вечером. Астер постаралась отвергнуть его по возможности мягко, отговорившись занятостью и отсутствием подходящего туалета. И покинула общую гостиную прежде, чем историк успел придумать возражение. Джегг лишь коротко кивнул ей вслед.

Но в своём номере, уже приняв душ и приготовившись ко сну, Астер обнаружила на мультикубе старомодное текстовое сообщение от чёрного священника. Джегг писал, что наряд Императора Вселенной у него уже в печёнках сидит, и обновление гардероба жизненно необходимо. Не будет ли Астер против, если он составит ей компанию при посещении бутика?

«Почему ты не выбрал всё необходимое ещё на корабле?» — отстучала Астер.

Повод показался несколько натянутым, а таскаться всюду с Джеггом и его почётным сопровождением совершенно не хотелось. Чёрного священника встречали на планете с такой помпой, что инженер весьма удивилась, увидев его в гостиной — полагала, Джегга разместят в каком-нибудь роскошном особняке из числа принадлежащих Священной Миссии.

После довольно длительной паузы мультикуб коротко блеснул новым сообщением:

«В этой колонии странная мода. Хочу поискать что-то более традиционное. Жарко».

Последнее точно было правдой: по сравнению со всегда стабильными температурой и влажностью корабля, лето Большого Пса давило избытком того и другого. В помещении гостиницы установлен климат-контроль, но вне её стен Астер в своём стандартной комбинезоне тоже испытывала сильный дискомфорт. Идея переодеться в платье из местных материалов показалась здравой. Не факт, что в модном бутике в пределах периметра что-то найдётся, но оттуда до границы колонии рукой подать — Астер уже сверялась по карте. У аборигенов можно разжиться чем-то подходящим — они ведь на этой планете постоянно живут без всяких бризеров и сплит-систем. Вот только языка их Астер не знает. И тут общество полиглота-священника может оказаться кстати.

Она ответила согласием и указанием точного времени подачи транспортной платформы к корабельным докам.

На этот раз Джегг ответил мгновенно. Уточнил время встречи. И, следующим сообщением, место: «Под твоими окнами. Со стороны водоёма. Приятных снов».

Некоторое время Астер соображала, почему именно там? Гостиницу окружал обширный парк с каскадом прудов или даже маленьких озёр, но мобиль удобнее вызывать к воротам. А, какая разница? Она слишком устала, чтоб ещё и об этом думать.

«И тебе приятных снов», — ответила она и свернулась калачиком, сжимая подушку в сладком объятии.

В кармане комбинезона у Джегга лежала карта-ключ от гостевого флигеля Священной Миссии. Стелия всучила её коллеге, не слушая возражений. Но Аргу священник приказал везти его в гостиницу. У него выдался слишком напряжённый день, полный противоречивых эмоций и тревог. Встречи с Астер он ждал как отдохновения, как награды, как чуда. От мягкого золотистого сияния её волос и нотки машинного масла в её запахе у него дыхание перехватило от восторга. Джегг думать забыл про Стелию, её ревнивого партнёра, легионеров и политические сложности Большого Пса.

Единственное, что его сейчас занимало, это фантазия о том, как восхитительно прекрасно было бы держать Астер на руках и медленно, очень неторопливо раздевать, лаская и осыпая поцелуями. Он хотел её дико. И прямо сейчас. Так что был отчасти даже благодарен Эжесу за болтовню о фестивале, но главным образом за само его присутствие. Джегг чувствовал, что наедине с Астер мог бы наделать глупостей. Тем более трагичных, что женщина его мечты в данный момент взаимностью ему явно не отвечает: в Астер помимо усталости чувствовалась и прохлада отчуждённости. Она была чем-то расстроена. И Джеггу непременно нужно было знать, чем. Некоторое время он анализировал возможные причины. Проблемы с кораблём? Что бы там ни было, космопорт Большого Пса брал их на себя. Про что ещё она говорила утром? Отправить вещи в гостиницу и отгрузить товар из трюма. Контейнер с личными вещами успешно прибыл, это Джегг проверить успел. А груз? Он вспомнил, как тихо, сквозь зубы, ругался Арг, продираясь по переполненным объездным улочкам, пока вёз его в бар. Клял фестиваль и перекрытые дороги.

— Как у тебя с отгрузкой прошло? — закинул пробный камень Джегг. — На объездных дорогах сейчас просто ад.

И, кажется, угадал. Но Астер отчего-то смутилась, встала и поторопилась распрощаться. Обожгла его волной радости, отвергнув романтичное приглашение Эжеса.

Сидя на кровати в своей комнате, Джегг взял мультикуб в руки и понял, что они трясутся. Теперь он не просто желал Астер физически, куда более важным было растопить растущий между ними ледок отчуждения.

А ещё Джегг отчаянно, бешено переживал за неё. Он не допускал даже мысли, что хрупкая, нежная девушка будет в одиночестве бродить по колонии, в любой момент готовой сорваться в хаос кровавого побоища.

Повод нашёлся сам собой. Дурацкая одежда, хоть какая-то польза от тебя.

«Почему ты не выбрал всё необходимое ещё на корабле?» — Астер явно не настроена ему помогать.

Джегг горестно закусил губу. В глубине души он надеялся, что девушка воспримет возможность провести время вместе благосклоннее. Пара минут ушли на формулировку мотивации. Тон должен быть максимально естественным. И нейтральным. Не спугнуть!

Мультикуб коротко блеснул. Прочитав сообщение, Джегг выдохнул, только теперь осознав, что не дышал всё время, пока ожидал её ответ.

Она согласилась.

Он был счастлив так, будто Астер согласилась стать его женой.

Несколько секунд на размышления, как избавиться от охраны. Он отстучал сообщения со временем и местом встречи стремительно, будто боялся, что она передумает.

Почему будто? Он в самом деле боялся.

«И тебе приятных снов»…

Он провёл пальцем по словам на гладкой поверхности мультикуба, представляя, что гладит щёку Астер. Он помнил, какая она нежная. Джегг мысленно спустился со щеки на шею и ниже… Тело скрутило приступом желания.

Быстрый вдох. Очень медленный выдох.

Джегг подтянул к себе валявшийся на полу панцирь. Руки больше не тряслись. Здорово. Сейчас понадобится точность движений.

Он вскрыл плоскую встроенную панель и безошибочно нашёл передатчик. Когда комбинезон согревается теплом человеческого тела, этот малюсенький шарик начинает передавать его местоположение и жизненные параметры куда-то на базу верхоглядов. До утра Джеггу надо пересобрать схему так, чтоб передатчик работал без тела внутри.

Надо подумать только, как выбраться из здания. Не через дверь, и не через окно — за ними уже пара наружников следят. Джегг вспомнил про голубятню на крыше и ведущий к ней люк.

Кажется, сегодня его сон в самом деле будут приятным. И, скорее всего, очень коротким.