Тернистая звезда

Глава 2. Норг

Первое, что поразило Хэлу в их новом пассажире, это нереальная, какая-то даже кукольная тонкость черт: узкий нос, идеально очерченный контур бледно-розовых губ, чёткие, будто вытатуированные, прямые вразлёт брови, густые и чёрные, как глубокий космос, ресницы. А эти умопомрачительные скулы! Сегой был выше, шире в плечах и в целом выглядел мужественнее, но на контрасте с новеньким его лицо казались рыхлым, будто слепленным из варёной картошки. Хэла пожалела, что большую часть суток потратила на ожесточённую переписку со Священной Миссией и Легионом, объясняя несанкционированное вскрытие криогенной капсулы, и не успела наведаться в медблок, чтобы ознакомиться с чёрным священником, пока тот пребывал, так сказать, в натуральном виде. А любопытно теперь — у него ниже пояса тоже всё такое… деликатное?

В Джегге чувствовалась внутренняя сила, удивительным образом сочетавшаяся с уязвимой хрупкостью. И Хэла сама не знала, что привлекало её больше.

А потом он заговорил. Приветствовал её, отметив, что из всего экипажа знакомится с капитаном в последнюю очередь. От его голоса, глубокого, и для такого красавчика неожиданно низкого, у Хэлы пересохло во рту. А когда чёрный священник ещё и сел по левую руку от неё, едва удержалась, чтобы не прикусить нежную мочку его аккуратного ушка. Но на глазах у Сегоя такие вещи, всё же, пожалуй, не стоит вытворять.

За шлюзом пищеблока Астер разительно изменилась — как будто оделась в непроницаемый скафандр. Только что запах её волос щекотал Джеггу ноздри, а руки обнимали за плечи — он не мог вспомнить, когда в последний раз его кто-то обнимал. Мать при последней встрече? Или Энна? Энна… их разговоры давно уже превратились в два мало пересекающихся монолога. Должно быть, она быстрее нашла бы общий язык с Рейвзом.

Астер скользнула за стол — задумчивая и тихая. Джегг запретил себе даже смотреть в её сторону — специально сел не рядом и не напротив неё. Надо, наконец, взять себя в руки.

У него что-то спрашивали. Он что-то отвечал. Настороженная женщина из медблока протянула ему тарелку — оказалось, была её очередь готовить. Джегг принял и съел всё, что там было, не чувствуя вкуса.

Пристальное внимание белого священника эмпат ощущал как липкую паутину. Неудивительно, что Астер в его присутствии требуется ментальный скафандр. Тонкая проволока подозрений Налы — он, наконец, запомнил её имя — скреблась уже не так сильно. От эффектной женщины-капитана тянулось что-то мохнатое и настолько странное, что Джегг даже разбираться не стал — отмёл в сторону до лучших времён. Если они когда-нибудь наступят.

Нала исподтишка наблюдала за предполагаемым психопатом и всё больше приходила к выводу, что размороженный — один из самых вменяемых людей, которых она в жизни встречала. Никаких дурацких шуточек. Никаких идиотских намёков, подмигиваний и переглядываний. В принципе — ничего лишнего. Он ничем особенно не интересовался, на обращённые к нему вопросы отвечал коротко, чаще всего односложно. Просто сидел за столом (ровно! А не развалившись, как завсегдатай бара) и ел. Никаких комментариев по поводу внешнего вида, вкуса, цвета или запаха пищи. Это всего лишь еда! Она не виновата, что пищевой синтезатор на этом корабле оставляет желать лучшего. Зато ест — залюбуешься! Стандартные корабельные приборы держит так, как будто это драгоценное фамильное серебро. Вряд ли он псих… Мало ли, что там в послании Священной Миссии было написано. Про Налу вот тоже всякое, бывало, писали! Наветы сплошные.

— Н-ну-с, и как тебе? — посмеивался Сегой, некоторое время с огромным удовольствием наблюдавший и Астер, задумчиво ковыряющую вилкой свою порцию, и оцепеневшего с каменным лицом чёрного священника. Он сам его к нужному техническому коридору проводил. И, судя по времени, которое они с Астер там провели, было интересно. Эх, хорошо бы подробнее подсмотреть… да Амок со своими инфракрасными датчиками Сегоя не раз уже палил. — Как тебе этот шедевр кулинарии? Выскажись, пожалуйста, шеф-повару будет приятно!

Джегг обернулся к Нале и, приложив ладонь к груди, произнёс:

— Я не очень разобрал, что это за блюдо — в моей колонии такого, кажется, не готовили. Но я оценил баланс белков, жиров и углеводов. Отдельная благодарность за ярко выраженную клетчатку.

Губы Налы сложились в не самое характерное для них положение — несмелую улыбку.

— Это «Комплексный обед № 3».

Вот! Она же сразу так и почувствовала. Понимающий человек.

Капитанская каюта была чуть больше остальных, так как предполагала дублирующие терминалы связи и управления. Но Хэла предпочла двуспальную кровать. С терминалами всё равно лучше управляется Астер, а постель должна быть удобной. Её ведь каждую ночь используешь. И не ты одна.

Вот и сейчас Хэла сладко постанывала в позе всадницы, прикрыв глаза и время от времени закусывая губу.

— Ну и кого ты на этот раз воображаешь? — весело осведомился Сегой, не дожидаясь окончания процесса. — Дай угадаю. Эту замороженную креветку Джегга.

— Ч-что? О чём ты? — принуждённый смех и испуганный взгляд выдавали Хэлу с головой.

— Да ладно, дорогуша, мы с тобой не первый день знакомы, — он спихнул её с себя и теперь лежал, закинув руки за голову. — Опять потянуло на свежее мясцо? Что ж, попробуй. Я не против разбежаться на время. Я давно уже к Астер мечтаю подкатить…

— Я тебе подкачу! — в одно мгновение капитан превратилась в разъярённую фурию, чувствительно ухватившую мужчину за причинное место.

Тот только расхохотался.

— Ты такая предсказуемая! За это я тебя и люблю.

Когда Джегг переступил порог пищеблока, она облизала вымазанные в карамели пальцы и бросила удивлённый взгляд на часы:

— Ты очень рано. Остальные через час-полтора только подтянутся. Плохо спал?

— Нет, — ответил он, мысленно поблагодарив свой пустой желудок за раннее пробуждение. Провести с Астер целый час, а то и полтора наедине — чем не прекрасное начало дня? — Напротив, спал я отлично. Без сновидений. Выспался, видимо. И есть хочется. А ты как спала?

— Тоже хорошо, — она улыбнулась. — Просто у меня жутко много дел, и ещё я сегодня дежурю по кухне. А мне на готовку требуется больше времени, чем остальным.

— Почему? — Джегг развернул один из стульев задом наперёд и уселся, сложив руки на спинке. Он наслаждался блаженной пустотой в голове и звуком её голоса. Пусть говорит, не важно даже, что.

— Потому что тут установлен синтезатор пищи не самой удачной модели. А комплексные обеды, один из которых ты вчера так нахваливал, приедаются очень быстро. Нормальная еда получается только если синтезировать её поэтапно, по отдельности — если заказывать сразу несколько ингредиентов, эта развалюха их между собой случайным образом смешивает.

— Высокая погрешность химеризации, — прокомментировал Джегг, устраивая подбородок на сложенных поверх стула руках. И блаженно зажмурился. Он грелся в лучах её удивлённого внимания, как в лучах солнца.

— Для буквоеда ты очень хорошо технически подкован.

— Я предпочитаю всё же термин «священник». И с чего ты взяла, что я не должен быть технически подкован? У меня, помимо прочего, мультиклассовая лицензия связиста есть. А при множественных ретрансляциях эффект химеризации тоже наблюдается.

— Серьёзно? — Астер тоже взяла стул и уселась напротив собеседника, устроившись аналогичным образом. — Ты ещё и связист?

Она рассматривала его с таким живым интересом, что Джеггу стало неловко.

— А что в этом особенного? Я был высокопоставленным членом конклава своей колонии. Да и до того… почти все сообщения, которые мне поступали — под грифом «секретно», и самому мне передатчики из чего только не приходилось собирать иногда.

— Это просто потрясающе! — с энтузиазмом возразила Астер. — Потому что вот Хэла, например, у нас формально тоже и связист, и навигатор. Но когда им в академии эти дисциплины преподавали, у неё была очередная великая любовь, и не до лекций с семинарами. Так что курс прокладываю и сообщения дешифрую тоже я. Навигация ладно, это я как раз случайно умею, а со связью пришлось на месте разбираться — слаботочные системы вообще не моя специальность.

— В таком случае, я должен поблагодарить Хэлу за такое распределение обязанностей. Я так понял, что своим досрочным вылуплением обязан как раз твоему знакомству с закрытой информацией на мой счёт.

— Да, это мы с Амоком удачно связиста разморозили, — рассмеялась Астер. — На этом корабле передатчики на такой древней элементной базе, что я её прежде только в музее видела. Я ею пользуюсь, пока функционирует… О том, что делать, когда она поломается (а до Ориона обязательно поломается, здесь ничего нормально не работает), я думала с ужасом. Даже жаль отпускать тебя теперь.

— Не отпускай, — на контрасте с оскорбившей его вчера жалостью, её сегодняшнее восхищение вдвойне ласкало самолюбие. О, разумеется, им восхищались и прежде. Его редким даром. Его мастерством. Энна много говорила о его героизме. И славе. А его мутило от одного воспоминания о своих славных подвигах. Астер его умение выворачивать людей наизнанку безразлично. Так странно вдруг осознать, что Джегг — это не только чёрный священник. Быстрей бы, что ли, система связи корабля начала уже барахлить… — Не отпускай меня, — повторил он, — если я тебе нужен.

Астер погладила сидящего напротив мужчину по щеке. Она понимала — с ним что-то происходит, но не могла определить, что именно. Джегг смотрел ей в глаза, но Астер казалось, что вместо её лица он видит вереницу чужих теней. Его улыбка всё время меняла оттенок: из горькой становилась нежной, то вдруг делалась саркастической, а то счастливой.

— Не отпускай меня, — произнёс он так, как будто висел над пропастью, вцепившись в её руку. Как будто всё ещё лежал в криокапсуле, окружённый темнотой.

— Джегг, — позвала она. И его взгляд, наконец, приобрёл осмысленность. Теперь он смотрел на неё и видел её, а не отражение собственных болезненных фантазий.

— Да?

Прикосновение Астер и то, как она произнесла его имя, что-то изменили. Чёрный священник никуда не делся — он занимал слишком большую часть его жизни, но теперь Джегг ощущал себя человеком, а не баком, полных нечистот. В нём снова жил мальчик, не только зачитывавшийся древними сагами, но и увлечённо пытавшийся смешать из подручных ингредиентов взрывчатку помощней. И юноша, всё свободное время пропадавший в симуляторе полётов. И молодой человек, с жадным любопытством исследовавший мир. Джегг снова обрёл давно утраченную цельность.

— Что на завтрак приготовить тебе? Чего бы ты хотел, Джегг? — Астер хотелось привязать его внимание к реальности, пока он снова не разлетелся на отдельные куски, скрепить воедино и вернуть сюда, к ней. В самом деле не стоит сейчас его никуда отпускать.

— Я бы хотел, чтоб ты показала мне, как пользоваться вашим синтезатором пищи, — он подошёл к аппарату. — А то скоро и мне готовить на всех придётся, верно?

— Верно, у нас на борту нет привилегированных сословий, — Астер ужасно обрадовал его бодрый тон. Она открыла терминал синтезатора и открыла анимированную базовую панель. — Здесь его внутренний каталог. Комплексные обеды и завтраки, отдельный блок напитков, вот тут ещё каши и фруктовые пюре. Видишь, они все активны — значит, в нашем утилизаторе достаточно базовых элементов. Указываешь количество порций, подтверждаешь синтез, и всё.

Он кивнул.

— Но карамели тут я не вижу.

— Карамель я синтезировала из внешней базы данных интерсети. Но, — добавила она смущённо, — подключение к ней базовым функционалом не было предусмотрено, так что прикрутила я её, как сумела. Интерфейс не самый дружественный к пользователю.

Она показала ему комбинацию смены режима. Терминал окрасился чёрным, запестрев лаконичными символами голого кода, как звёздами.

Джегг снова кивнул.

— Я понял.

В дальнейших пояснениях он не нуждался. Наблюдая за непринуждёнными движениями его пальцев, Астер убедилась, что мультиклассовая лицензия связиста не была пустым бахвальством Джегга. Она умела плавать в интерсети. Он чувствовал себя здесь как рыба в воде. На столике синтезатора стали появляться первые результаты: листья разнообразных растений. Некоторые прямо с ветками. Некоторые с цветками. Астер с лёгким недоумением убирала их в сторону, освобождая синтезатор для следующего объекта очереди.

— А как… — Джегг обернулся к ней, — быть с жидкостями? Ёмкость синтезируется или подставляется готовая?

— Возможны оба варианта, — она показала, как их осуществить.

Джегг снова погрузился в хитросплетения интерсети. Теперь ему приходилось сложнее — то, что он искал, уже не попадалось в стандартных базах для синтезаторов. Он начал создавать собственную, вытягивая из информационного поля лишь формулу и конфигурацию химических соединений. Астер потрясённо молчала. Когда на столе синтезатора появился стеклянный пузырёк с маслянисто поблёскивающей жидкостью внутри, она стала догадываться, какой именно рецепт собирается воплотить Джегг. И с внутренним трепетом наблюдала, удастся это ему, или нет.

Последний ингредиент упорно не давался. Джегг просеивал всю интерсеть через мелкое сито, но не находил не то что конфигурации молекулы — даже базовой формулы. Он мысленно выругал себя за идиотизм. Разумеется! В его колонии синтезаторами пищи не пользовались. Даже эта модель, которую Астер считала несовершенной, казалась ему чудом прогресса. Но если любой желающий мог бы синтезировать что угодно, это обвалило бы цены на поставки чувствительных позиций. А национальные правительства колоний не могли бы этого допустить.

И всё же… азарт не давал ему просто так отступиться от идеи завершить начатое. Он стал обходить простые пути и забираться на задние дворы интерсети, используя всё более и более изощрённые чёрные ходы. Пока окончательно не упёрся в глухую стену.

Он стоял перед терминалом, раздражённо, но уже бесцельно постукивая по нему пальцами, не желая признавать поражение. Ему надоело раз за разом признавать своё поражение!

— Терракотовый кварцит — национальное достояние колонии Норг, — сказала Астер, положив руку Джеггу на плечо. — Я не думаю, что доступ к его конфигурации в принципе возможно получить с устаревшего синтезатора пищи.

— Да, глупо было надеяться, — рассеянно ответил он. — Сто грамм вещества стоили бы, как весь этот корабль.

— О, гораздо больше. Эта рухлядь вообще ничего не стоит.

Астер бережно убрала его руку с синтезатора. Пару секунд колебалась… а потом её пальцы стремительно забегали, самостоятельно выстраивая модель кристаллической решётки. Она не создавала запись в базе данных. И стоило маленькой горстке красновато-коричневого порошка лечь на предметный стол, Астер уничтожила конфигурацию, очистила память синтезатора, стерев информацию о всех последних операциях, но и на этом не успокоилась — вручную очистила несколько скрытых реестров.

Джегг медленно переводил взгляд с кучки порошка на девушку и обратно, прислушиваясь к собственным эмоциям. Почему-то он не был сильно удивлён. Напротив, почувствовал некоторое облегчение. Как будто разрозненные осколки информации в его голове начали, наконец, складываться в нечто осмысленное.

— Ты знаешь конфигурацию наизусть, — прокомментировал он вслух. — И могла бы создавать его в неограниченном количестве. И баснословно разбогатеть.

— О, да. А ещё стать объектом вожделения всех гангстеров во всей обитаемой Вселенной.

— Очень легкомысленно с твоей стороны показывать такое… мне, — он в самом деле разозлился. Взбалмошная девчонка! Они ведь едва знакомы! А если бы на его месте был кто-то вроде Рейвза?

— Будь ты крысой, — заявила Астер, снова применяя неприятный ему жаргон, — тебя бы осыпали почестями и государственными должностями, а не отправили малой скоростью в виде замороженной тушки куда подальше.

— Перестань, — он резко схватил её за запястье, заставив посмотреть себе в глаза. Астер сердито хмурилась и плотно сжимала губы. — Обещай мне, что больше никогда никому не… — Он бессильно замолчал. Большинство других людей подчинились бы словам чёрного священника, не задумываясь. Но не Астер. У него не было инструмента заставить её воспринять его страх, уяснить всю серьёзность риска. Кроме простого убеждения. — Пожалуйста! — попросил он, не скрывая отчаяния в голосе. — Обещай мне.

— Ладно, хорошо, — она кивнула с демонстративным (и не слишком искренним) раскаянием. — Руку только отпусти.

— Прости, — он поспешно разжал пальцы.

— Делай, что ты там хотел, — Астер мотнула головой в сторону порошка, всё так же мирно лежащего на столике синтезатора. — А мне нужно ещё йогурт соорудить.

— Доброго утречка! — радостно поздоровался Сегой, вошедший в пищеблок в обнимку с Хэлой.

От них обоих не ускользнуло напряжение, ощутимо искрившее между Астер и Джеггом, но если капитана это беспокоило, то белый священник пришёл в полный восторг.

— Астер, моя дорогая, а что это у нас так вкусно пахнет?! Свежие ягоды? Вафли с карамелью? О, моя богиня! Почему бы тебе не готовить нам каждое утро? Или хотя бы мне? Ну что тебе стоит?

— Главным пунктом меню мы сегодня обязаны Джеггу, — холодно ответила Астер, не глядя в сторону чёрного священника. — Уламывай его, если хочешь. А у меня хватает и других дел.

— Доброе утро, — с некоторым опозданием отозвался Джегг, поставил на стол заварочный чайник и приветливо кивнул Нале, последней подтянувшейся к завтраку. Сейчас даже она была расположена к нему больше Астер. Он не чувствовал, что сказал или сделал что-то не правильное. Но явно сильно обидел её. И сожалел об этом.

Нала с подозрением косилась на густую белую массу в большой тарелке. Странный кисловатый запах. Вот и Джегг едва притронулся к этому «изысканному» блюду. Сидит вафлю пальцами крошит. Вечно Астер выпендривается. Сегой, конечно, уплетает за обе щёки. Но это он больше чтобы Хэлу позлить, подразнить ревностью. И все они четверо об этом знают.

Не выдержав, Астер достала чашки и сама разлила по ним ароматную жидкость. Питьё показалось Нале странным на вкус: немного терпким, немного горьким, оно припекало язык, как острая специя и согревало кровь, как крепкий алкоголь.

Если подумать… если подумать, то Астер всё равно молодец. Хоть и выпендривается. Зато она всегда предоставляет выбор. Белая кислая гадость — это ужас, конечно. Но вот хрустящие, ещё тёплые вафли со взбитыми сливками и карамелью — это пища богов. Нала бывала на дорогих круизных лайнерах, так даже там не всегда настолько вкусно кормили. И вообще ей повезло работать на совсем маленьком корабле. Да, места тут не много, но и людей же почти нет. А те, кто есть, её не особенно беспокоят. И пересекаются они за пределами пищеблока не так часто.

Неожиданно для себя Нала заговорила:

— Почему всегда всё так бестолково? Можно ведь было делать синтезаторы, отслеживающие показатели членов команды и формирующие меню под индивидуальные физиологические особенности каждого. И в любое время. Зачем этот идиотский регламент с очерёдностями готовки и совместным приёмом пищи?

— Считается, что положительно влияет на командный дух, — ответила Хэла. — И помогает членам команды лучше узнать друг друга. Вкусы, культурные особенности, привычки и прочее.

— Да мы и так друг о друге всё как об облупленных знаем, — пожала плечами Нала. — Зачастую больше, чем нам бы хотелось.

— Тебе бы понравилось на Норге, — сказала Астер, сосредоточенно рассматривавшая содержимое своей полупустой уже чашки.

Джегг, напротив, отставил свою чашку в сторону и вперил в Астер тяжёлый взгляд. «Пожалуйста, замолчи!» Но она этого даже не заметила и продолжала:

— Там примерно так всё и организовано: индивидуальный подход к питанию, к образованию, к физическому и творческому развитию. И очень много личного пространства.

— Сказки это всё, — вздохнула Нала. — Просто надо же верить, что где-то есть счастливая колония, где всё сделано по уму, а не как у всех.

— А, может, там и в самом деле всё сделано по уму, — в кои то веки без смешка заметил Сегой. — Норг — единственная колония, не входящая в юрисдикцию Священной Миссии. Говорят, там даже священников нет. Что, Астер, это правда? Так-таки и не одного? На всю колонию?

— Правда, — ответила девушка. Она неторопливо наклоняла свою чашку то в одну, то в другую сторону и разглядывала осадок на её дне с таким видом, как будто это было самое увлекательное в мире зрелище.

— Тебе-то откуда знать? — совсем загрустила Нала.

— А она там родилась, — небрежно бросил Сегой, неотрывно наблюдающий за выражением лица Астер. Астер и бровью не повела.

— Да брось, — нахмурилась Хэла. — Я видела её личный код. Там указана Серебряная колония.

— Это потому, что я туда аттестат зрелости полетела получать, — отозвалась Астер, чуть улыбнувшись своей чашке. — Но выросла я в самом деле на Норге. Сегой не ошибся.

Джегг, выпивший уже достаточно норгского зелья, оказался в состоянии понять и простить коллегу. Да, у белого чересчур длинный язык. Но у колонистов Норга есть одна любопытная генетическая мутация — резистивность к гипнозу и внушению священников Миссии. При том отсутствии чувства самосохранения, какое демонстрирует Астер, это невозможно не заметить. Особенно, если ты сам священник.

— Но зачем, — искренне заинтересовалась Хэла, — получать аттестат зрелости в Серебушке, если можно сделать это на Норге по праву рождения?

— Мой брат как-то сказал, что я не смогу поступить в академию на корабельного инженера, — Астер, наконец, оставила чашку в покое. — Я обиделась, но оказалось, что в Норге действительно не смогу — у нас эта специальность внесена в реестр потенциально опасных. Девушек на неё в принципе не берут. Ну, за редким исключением, но я под их параметры не подпадала. И вообще мне уже вынесли предписание на образование в сфере химического анализа горных пород. Возиться с минералами мне в самом деле нравилось, но это совсем не то же самое, что профессия. В Серебряной колонии в этом плане более лояльные правила: куда вздумается, туда и иди.

— Постой, — продолжала разбираться Хэла. — Но в личном коде может быть указана только одна колония. Ты что же, ради этой вшивой академии отказалась от гарантированного дохода колониста Норга, от их социальной и международной защиты?

— А ещё от доли в семейном бизнесе, — утвердительно кивнула Астер. — От наследства и… остальное так уже, по мелочам.

— Ты сумасшедшая, — уверенно заявила Нала. Что ж, по ней всегда было видно.

— Мой брат то же самое сказал, — Астер наложила себе ещё йогурта и обильно засыпала его черникой.

— Ты настолько мечтала стать инженером? — поражалась Хэла. — Но это… не самая романтичная профессия, ты уж извини…

— Да нет, не то чтобы мечтала, — рассмеялась Астер. — Я же говорю — я туда на спор поступала. Думала, отучусь семестр, и брошу. Но как-то втянулась — понравилось.

— Ты точно чокнутая, — улыбнулась капитан. — Настолько, что это даже хорошо.

«Бедная импульсивная девочка! — думала Хэла, поглядывая на Астер с почти материнским чувством. — Надо ей всё-таки мужика нормального где-то найти. Чтоб в руках держал и уму-разуму учил. А то так и будет дурью маяться».

— Осознание того, что придётся прожить всю жизнь в колее, которую проложил за тебя кто-то другой, может сводить с ума, — сказал Джегг, не обращаясь ни к кому конкретно. Со стороны Астер может казаться ненормальной. Но он её прекрасно понимал.

— И это в том числе, — девушка-инженер опустила свою тарелку в контейнер мойщика и уже направилась к выходу из пищеблока, но обернулась к сидящим за столом:

— Мы подлетели к звезде и сбросили скорость. Солнечные батареи раскрыты, пришло время деградировавшие секции менять. Мне нужно, чтобы кто-то со мной на внешнюю обшивку слазил, рамки подержал, пока я монтировать буду.

— Я пас, — сразу же заявил Сегой и подмигнул Джеггу. — Мне эти скафандры шею натирают.

— Ты вообще в открытый космос хоть раз выходил? — спросила Астер, скептически оглядывающая священника, подгоняющего скафандр по своему размеру.

— Только в симуляторе, — признался Джегг. — И довольно давно.

— Ладно, выбирать всё равно не из кого, — вздохнула Астер и ещё раз проговорила вслух весь список протокола безопасности.

— Не злись на меня, — попросил он, когда она проверяла герметичность соединений на его шлеме. — Мне очень плохо, когда ты на меня злишься.

— Я не злюсь, — со вздохом ответила Астер, всё ещё глядя куда угодно, только на собеседника. — Просто ты совсем как мой отец.

— Будь я твоим отцом, я бы ни за что на свете тебя в Серебряную колонию не отпустил. Даже если бы ради этого пришлось под домашний арест тебя посадить.

— Так и он не отпускал, — она проверила свой скафандр, опустила стекло шлема и включила внутренний коммуникатор. — Я его яхту угнала. Пока он на саммите был. А когда вернулся, у меня уже имелся аттестат Серебряной колонии и её личный код.

— Я бы всё равно тебя нашёл, — сказал Джегг в свой коммуникатор, тяжело переставляя ноги на магнитной подошве. — Неважно где. И вернул бы домой.

— У тебя и в характеристике указано, что ты маньяк, — Астер остановилась перед шлюзом. — Мы на дневную сторону выйдем, переключи режим.

Она дотронулась до своего регулятора и её скафандр стал снежно-белым, а стекло шлема приобрело зеркальный блеск. Джегг последовал её примеру и вылез на внешнюю поверхность корабля.

— А вот отец решил, что достаточно счёт мне заблокировать, и я сама вернусь, — сообщила Астер, убедившись, что с Джеггом всё в порядке. Задраила люк. — Теперь вдоль этого крыла идём. Только сначала закрепи трос.

«Но ты не вернулась», — подумал Джегг. А вслух сказал:

— Было тяжело? В Серебряной колонии, я имею в виду. Не самое спокойное место.

И понятно теперь, откуда у неё эти криминальные жаргонные словечки в лексиконе.

— В первое время, немного, — она остановилась, пристально рассматривая участок обшивки, не совсем идеально прилегающий к соседнему. Достала гермопистолет и уселась делать заплатку. — Пока не знала никого.

Джегг подал ей руку, помогая подняться.

— Видишь ли, — продолжала Астер восхождение вверх по кораблю, — Норг в самом деле прекрасное и сбалансированное место. Там очень приятно и безопасно жить. Но там ты… как бы это сказать… ты ни на что особенно не можешь повлиять. Разве что в отрицательном смысле. Бывает и такое — некоторые срываются во всякие буйства. Просто чтобы что-то происходило, помимо рутины. Им тогда «Букет жизни», который ты сегодня заваривал, принудительно прописывают. Но такое редко случается. Как правило, в Норге у всех всё хорошо. Но и у тебя никогда не будет шанса, например, спасти кому-то жизнь или круто её изменить. Потому что общественная система Норга так построена, что там человеческая жизнь не подвергается опасности в принципе и в целом достаточно подробно регламентирована. А в Серебряной колонии между обедом и ужином можно было в трёх авантюрах поучаствовать. И в каждой сыграть решающую роль.

— Или остаться лежать с простреленной головой, — мрачно добавил Джегг.

— Или остаться лежать с простреленной головой, — не стала спорить Астер. — Но там никогда не было скучно. Так, сейчас мы на ночную сторону переходим. Переодеваемся.

Её скафандр стал чёрным, а стекло шлема, наоборот, прозрачным.

— Будь осторожен и проследи, чтобы трос ни обо что острое не тёрся.

Первое и единственное, на что мог смотреть Джегг на ночной стороне, была солнечная батарея. Нет, разумеется, на дневной стороне такая тоже была. Но там он видел лишь узкое ребро, здесь же широкое полотно нависало над людьми, сколько хватало глаз. Длинное и очень тонкое, состоящее из слабо мерцающих чешуек. Как будто крыло гигантского насекомого.

Астер аккуратно манипулировала сложносоставным каркасом, подтягивая к себе нужный участок батареи.

— Вот так. Теперь отдай мне новые модули, а сам держи здесь.

Джегг протянул ей пачку, которую всё это время нёс на себе.

— Поверни немного, мне так неудобно.

Она ловко отсоединяла деградировавшие чешуйки одну за другой, заменяя их на новые.

— В детстве я мечтал угнать корабль, — признался Джегг. — И бороздить на нём просторы Вселенной. А ты так и в самом деле поступила.

— С той только разницей, что угнанную яхту я папе сразу вернула, — заметила Астер, не прерывая своего занятия. — А Вселенную приходится бороздить на этом антиквариате. К тому же, ты, при желании, всё ещё можешь наверстать. Угонять корабли никогда не поздно, — она заменила последнюю секцию и подняла, наконец, голову: — Но в твоём случае проще купить.

Астер отдала Джеггу пачку отработанных модулей и махнула рукой:

— Идём, теперь неофициальная часть.

Они вернулись немного назад и пошли вдоль выступа корпуса.

— Зачем разворачивать батареи здесь? — спросил Джегг. — Ты сказала, что мы сбросили скорость. Энергии от реактора должно хватать с запасом.

— У них разный функционал, — ответила Астер, удивлённая его интересом. Даже Хэла никогда не спрашивала, что она делает и зачем. Инженер сказала — надо, значит, надо. — Реактор мощный, но инертный. А конкретно наш ещё и старый. Он хорош для постоянной трёхфазной тяги при межзвёздном перелёте, но при работе мощных маневровых двигателей на орбите будут большие броски пусковых токов, это может вызвать качания системы. С такими нагрузками лучше справляются солнечные батареи. Кроме того, маневровые требуют высокого отклика, делаются поэтому на постоянном токе, а его как раз солнечные батареи и выдают. Нет потерь в конвертере.

— Ясно, — Джегг хотел спросить ещё что-то, но забыл, потому что перед ним открылась такая потрясающая панорама, какой не увидишь с поверхности обитаемых планет. Почему он заметил её только теперь? Ведь они с Астер снаружи уже больше часа. Но всё это время он смотрел преимущественно под ноги, перебиравшие по поверхности корабля. И ещё немного на свою спутницу.

— Оттолкнись посильнее и прыгай, — раздался её голос внутри его шлема. И сама Астер тут же подала пример — чёрный скафандр оторвался от обшивки корабля и поплыл прямо в скопление звёзд.

Джегг так и сделал.

Это было сродни медитации. Тело ничего не весит, корабль остался за спиной, стекло шлема настолько прозрачно, что как будто не существует. Постепенно у Джегга создалось ощущение, что он — бесплотный разум, беззаботно внимающий красоте Мироздания. Сознание расширялось, подобно Вселенной, вмещая один за другим рукава Галактики: Ориона, Стрельца, Щита-Центавра, Лебедя… Его мысль обнимает уже весь Млечный Путь и его более мелких спутников, и несётся дальше, шире — скопления галактик, сверхскопления…

Джегг был одновременно мельчайшей песчинкой, отдельным атомом Мироздания, и в то же время — всем Сущим сразу. Почётная ссылка, Рейвз, его терзания, его колония, Старый Дом со всей его многовековой историей — отсюда всё казалось настолько малозначимым, что он бы рассмеялся над собственной глупостью, если бы всё ещё ассоциировал себя с несчастным чёрным священником. Но сейчас он был уже кем-то большим. Кем-то, кого занимали противостояния материи и антиматерии, тёмной и явной энергии, пустоты и её противоположности. Вся Вселенная состояла из единства и борьбы противоположностей, то и дело разделяясь на них в том месте, где только что не было ничего. Этот процесс затягивал его. Это знание он пожелал сохранить в себе. И разделить с кем-то. Как Вселенная беспрестанно делила сама себя на бурлящие противоположности, чтобы не чувствовать одиночества.

— Астер!

От стремительного возвращения из безграничности космоса к песчинке собственного тела закружилась голова.

— Я здесь, — у самого уха прозвучал её голос. Он видел её лицо, на этот раз профиль, снова в обрамлении золотистого ореола.

— Я… — он попытался сформулировать откровение, которое собирался с ней разделить. Но не преуспел.

— Можешь не говорить. Я знаю, — Астер висела рядом, так же, как и он, звездой раскинув руки и ноги, и тоже проницала взглядом бездны пространства и времени.

— Отсюда всё видится иначе, — упрямо решил объясниться Джегг. — И прошлое становится не важным. Все эти мелкие события…

Астер развернулась всем телом и теперь смотрела не на звёзды, а на него.

— О, да, — она протянула руку, он протянул свою в ответ. Как на древней картине, сначала соприкоснулись их указательные пальцы, а затем соединились ладони. Она сжала его пальцы в своей — в перчатках скафандра их руки выглядели одинаково. — Здесь и сейчас меня интересует только одно.

— Как получается, что Ничто распадается на противоположности, а их борьба порождает нечто новое, не являющееся ни тем, ни другим, — попытался максимально просто высказать свою доктрину священник.

— Да ты философ, Джегг, — её интонация и выражение лица складывались в комбинацию, которую он не сумел распознать. И пожалел, что не может сейчас прикоснуться к её коже, чтобы усилить эмпатию.

Но Астер не заставила его долго мучаться неизвестностью.

— Нет, — сказала она, — сейчас меня интересует другое: какого дьявола ты свой страховочный трос не закрепил? Я же просила. У этих скафандров даже реактивных ранцев нет.

Свободной рукой Джегг схватился за трос у себя на поясе. Волна, вызванная этим движением, прошла по серебристой нити, хвостом тянувшейся в сторону корабля. Второй конец троса действительно свободно болтался на фоне звёзд.

— Не дёргайся, — прорычала Астер через коммуникатор и подтянула его за руку поближе к себе. — Держись за меня. Как можно крепче.

Вселенная, только что бывшая частью его самого, стала вдруг пустой и холодной. А корабль, маячивший внизу, выглядел родным и притягательным. Джегг что было сил обхватил Астер за пояс.

Она тоже обняла его одной рукой, а второй привела в действие механизм сматывания страховки.

И вот их магнитные подошвы уже касаются корпуса корабля. Джегг показал Астер конец своего троса, до сих пор намертво затянутый вокруг обломка арматуры.

— Я закрепил его.

Инженер осмотрела острую кромку.

— Усадочная раковина. Производственный дефект. Визуально не заметен, а на неразрушающих методах контроля производитель сэкономил, видимо. Ничего, отдам Хэле, пусть в суд на компенсацию подаёт. Сменим всю арматуру на Орионе. Извини, — она похлопала Джегга по груди, — это в самом деле не твоя вина.

Но несправедливость её обвинения Джегга сейчас не занимала.

— Кто обычно выходит с тобой на поверхность корабля? — поинтересовался он. — Сегой?

— Было пару раз, — Астер не без труда отвязала его трос от осколка арматуры и теперь прятала её в мешок, притороченный к скафандру. — Когда вторая пара рук требовалась. Но обычно я и сама справляюсь.

«И почему я не удивлён?» — подумал Джегг. Он старался выстроить фразу так, чтобы снова не обидеть её:

— Это очень рискованно, разве нет? Что, если бы оборвалось крепление твоего троса, когда ты была бы одна?

Она скорчила саркастическую мину, и он догадался:

— Так уже случалось, да?

Астер открыла входной люк, пропустила его вперёд, затем забралась сама. Ответила, когда оба уже были без шлемов:

— В тот раз трос перетёрся просто. Лежал неудачно. Попросила Амока магнитное поле корабля на максимум разогнать. За подошвы и притянуло. Энергозатратно, конечно… но ничего страшного. Это не твоя забота. И не твоя ответственность.

Она видела, как напряглись желваки на скулах священника. Но Джегг молчал. Буквально то же самое он говорил когда-то Энне. «Я сам о себе позабочусь» и «Я — не твоя ответственность». Он помнил, в какое бешенство приводило её навязчивое желание приставить к нему хотя бы триаду легионеров. Да он бы лучше позволил себя убить, чем жить в таких условиях. Впрочем, он вообще не слишком-то ценил собственную жизнь…

Астер справилась со скафандром гораздо быстрее и теперь помогала разоблачаться своему спутнику. Джегг пытался участвовать в этом процессе, по возможности, не слишком бестолково, но то и дело замирал, глубоко задумываясь о чём-то. Инженер относилась к этому с сочувствием: он и так-то был не в лучшей форме, а тут ещё такой дополнительный стресс! Не стоило Джегга с собой брать. Следовало бы надавить на Сегоя. Шею ему, видите ли, скафандр натирает! Надо правильно надевать просто!

— Ты счастлива? — спросил вдруг чёрный священник, взяв её за руку и пристально глядя в глаза. Ну вот! Прилетели! Сейчас его опять волной меланхолии накроет. А так хорошо всё было с утра… пока она же всё и не испортила. Не нужно было этот терракотовый кварцит синтезировать. Но Джегг выглядел таким разочарованным незавершённым гештальтом…

— Я не несчастна, — осторожно ответила Астер на его вопрос. — Скажем так, у меня всё замечательно, но я надеюсь, будет ещё лучше.

— Хорошо, — Джегг выпустил её ладонь, развернулся и ушёл. Заперся в своей каюте.

Астер не лукавила. Она не искала смерти и не тяготилась жизнью. Просто привыкла к риску как к составной её части. Он чувствовал ровное биение цели, к которой двигалась девушка, хотя и не понял, в чём она состоит. Весь её путь был как полёт на этом корабле — запланированный маршрут, полный ожидаемых неожиданностей, вызванных как несовершенством конструкции самого средства передвижения, так и внешними факторами.

Джегг расхаживал по крохотной комнатке — несколько шагов туда и столько же обратно.

А что же он сам?

Сам он тоже смерти не искал. Сознательно, по крайней мере. Думал иногда, как было бы просто в следующий раз просто не сопротивляться судьбе, но каждый раз после таких размышлений сам же презирал себя за малодушие.

В отличие от Астер, Джегг ничего бы так не желал, как быть маленьким винтиком в хорошо отлаженной системе. Вот только после смерти Стила система стала разваливаться на глазах. Его включили в конклав, но Джеггу по временам казалось, что от его вмешательства всё становится только хуже. Энна же, напротив, пребывала в наивной уверенности, что если «делать всё правильно» и «полагаться на волю Священной Миссии», всё само собой образуется. Сколько ни доказывал ей Джегг, что никакой волшебной Миссии не существует, что конклав состоит из таких же людей, подверженных всем прилагающимся к власти порокам, Энна не желала снимать розовые очки. И чем сильнее становились их разногласия, тем настойчивее аббатиса старалась окружить его своей непрошенной заботой.

— Я не сын тебе, не брат, и не любовник! — однажды чуть не выкрикнул Джегг в запале ссоры. Он сдержался тогда. Но примерное содержание тирады она прочитала по его лицу.

Джегг выдавил легионеров за приделы своего диоцеза. Энна организовала вокруг него укреплённый периметр. Неизвестно, чем бы это кончилось, если бы не Рейвз.

Для Джегга Энна навсегда осталась хорошей маленькой девочкой, спящей в обнимку с плюшевым оцелотом. Почему она считала себя вправе распоряжаться его судьбой? Он знал, конечно. Энна любила его. Не как друга детства или брата по Священной Миссии. Как мужчину. С того самого злосчастного вечера, когда он танцевал с ней на последнем балу в интернате.

Для Астер Джегг что-то вроде раненного оцелота. Подобрала на дороге, дала возможность зализать раны. Подождёт, пока он окончательно окрепнет, и с некоторым сожалением отпустит обратно в лес. Как у него язык повернулся выдавать сентенции вроде: «Если бы я был твоим отцом…» С чего он взял, что вправе делать такие замечания?

Джегг прервал метания по комнате и прислонился к стене.

С собой он всегда старался быть честным.

Он хотел Астер. Так сильно, как никогда не хотел ни одну женщину прежде. Может быть, дело в драматизме их первой встречи. Или в том, что Астер из Норга, и чёрный священник может не бояться разрушить её внутренний мир в случайном порыве собственной страсти. Джегг не знал. Он чувствовал только, что ему уже критически мало прикосновения её руки. Он хотел осязать её всем телом. Хотел ласкать её, говорить с ней, быть с ней, хотел…

С нервным смешком Джегг прикрыл глаза ладонью.

Он хотел, чтобы Астер никогда не узнала, какой он на самом деле идиот.

— О, Астер, ты ещё не спишь? — Хэла была рада, что застала инженера в рубке одну.

— М-м, — невразумительно отозвалась та, не отрываясь от мнемосхемы. Было уже в самом деле поздно, кисть руки начинало ломить от нейроперчатки.

— Слу-у-ушай, — присела в кресло и включила доверительный тон. — Как тебе этот Джегг?

— Крутой связист, — с готовностью отозвалась Астер. — Нам с ним очень повезло.

— Да нет, — закатила глаза Хэла. — Как он тебе вообще? Как человек.

— А, — инженер всё-таки обернулась к собеседнице и, после недолгих размышлений, сообщила: — Очень эмоциональный. Много переживает. Это из-за переизбытка стресса, я думаю. Ему бы на курорт какой-нибудь… знаешь, где море тёплое, еда вкусная и массажистки красивые.

— С морем не задалось, — засмеялась Хэла, — но кормила ты нас сегодня, как в лучших домах. Может, и с массажем поможешь ему?

— Это к Нале, — Астер вернулась к мнемосхеме. — Медицинские процедуры по её части.

— Да не-е-ет, я имела в виду…

— Я знаю, что ты имела в виду, Хэла, — Астер раздражённо содрала с себя нейроперчатку и швырнула её на консоль. — Но мне всё равно, с кем он будет кувыркаться — с Налой, с тобой, с Сегоем, с вами со всеми вместе или по очереди. Лишь бы вам, ребята, понравилось. А у меня завтра… вернее, уже сегодня, сложная стыковка. Они соизволили конфигурацию шлюпки сообщить, и оказалось, её шлюз несовместим с нашим. Придётся в грузовой отсек загонять. А у нас он всяким барахлом забит.

— Ладно-ладно, — успокаивающе подняла руки Хэла. — Тебе помочь чем-нибудь?

— Придумай, куда деть полтонны контейнеров брендовых шмоток, которые мы на Орион тащим, — предложила Астер, всё ещё хмурясь.

Хэла пару секунд посозерцала потолок и пожала плечами:

— Да за борт в сетку-уловитель выкинем, что им сделается? Шлюпка же потом улетит, затащим обратно.

Астер идея показалась здравой. Она потёрла кулачками глаза и, наконец, улыбнулась.

— Отлично, вот и займись этим с утра, пожалуйста. А то мне ещё кислородный коридор тестировать.