Тернистая звезда

Глава 14. Крепость

Далеко отъехать от ворот паркинга Астер не удалось: стоило выбраться из тесного заднего двора, как пришлось затормозить. Единственную полосу движения перекрывала группа подростков, замерших в угрожающих позах. С тыла молодые люди выглядели скорее претенциозно, чем внушительно, но, тем не менее, считаться с их присутствием придётся.

Компания позировала под углом к дороге, так что инженер со своего водительского кресла могла разглядеть не только ребят с арматурой в руках, но и пару предполагаемых жертв. Светло-русый юноша, вероятно, пытался оттеснить девушку за спину, дабы героически принять первый удар на себя. Отдающая в рыжину пижонская чёлка прикрывает едав ли не половину лица, губы плотно сжаты и побелели от напряжения. Ярко-голубой костюм идеально подогнан по фигуре, на шее шёлковый платок повязан замысловатым декоративным узлом — парень явно не из местных жителей.

А вот девушка, сердито хмурящая брови и сжимающая кулачки — наоборот. Волосы жёсткие, чёрные, плавная линия носа — как у Ямики. А пиджачок и плиссированная юбочка из такой же ткани, что и костюм мальчика. Школьная форма у них такая, что ли?

Ребята, преградившие дорогу одетой в голубое парочке, Астер и вовсе озадачили. Не то смуглые, не то просто загорелые, с гладко выбритыми головами (некстати вспомнился Джегг в первые дни после разморозки). Прикид тоже странный: однотонные серые рубашки с длинными рукавами и широкие штаны. Не шаровары, намотанные из длинного отреза ткани, как у Джегга, а очень объёмные брюки из какого-то мягкого материала. Астер так и не решила, причислить нападающих к колонистам или аборигенам, так что просто притормозила между ними и прижатой к стене дома паре. Выскочила наружу и, не давая никому опомниться, заверещала на самой высокой ноте, какую только смогла взять:

— Алекс, где ты шляешься, сколько можно тебя искать?!!!

Юноша испуганно откинул назад пижонскую чёлку и воззрился на новую угрозу круглыми от удивления голубыми глазами.

— Э-э…

— В мобиль, немедленно! — строго приказала Астер, и машина предупредительно открыла пассажирскую дверь. — И ты тоже! — рявкнула она, жестом подзывая к себе девушку. — Я по всему городу за вами гоняться должна? Так можно и на массаж ног опоздать!

Спутница оказалась сообразительнее юноши, коротко кивнула Астер и затолкала своего несостоявшегося защитника на заднее сиденье, проворно уселась рядом, и дверь странного треугольного мобиля тотчас закрылась. «Только их не надо иголками колоть!» — мысленно взмолилась Астер. Но, судя по выражениям лиц подростков за дымчатым стеклом, машина им пока не угрожала: опасались они только тех, кто остался снаружи.

Астер медленно, демонстративно покручивая шёлковым мешочком, развернулась к опасливо попятившимся бритоголовым.

— Ой, мальчики, а вы тут что делаете? Не знаете, чем занять себя? Так я сейчас придумаю! Эй, ты, носатый, иди-ка сюда!

Парень, к которому обращалась Астер, развернулся и бросился бежать. Остальные тоже прыснули врассыпную, бормоча что-то непонятное. Единственное слово, которое Астер удалось разобрать (оно повторялось чаще и громче других) было «рани».

Когда Астер уселась в водительское кресло, юноша смотрел на неё затравленно, а девушка — с неприкрытым любопытством.

— Откуда вы меня знаете? — тихо спросил мальчик.

— Я тебя в первый раз вижу, как и ты меня, — хмуро отозвалась Астер, слишком резко стронувшая с места мобиль.

— Но… вы же назвали моё имя!

— Да оно у тебя через всю сумку написано, болван! — весело заметила его спутница. — Сам же вчера стразы наклеивал.

Алекс скосил глаза на сумку, лежащую у него на коленях. Ремень от неё он всё ещё судорожно сжимал в кулаке.

— Пристегнитесь, — сказала Астер, не оборачиваясь.

— Меня Майя зовут, — представилась девушка, когда с мероприятиями по безопасности было закончено. — Мы едем к тёте Ямике?

Астер поглядела на неё с интересом.

— Ну, вы сказали про массаж ног…

— Да. Так она твоя тётя? То-то я смотрю, нос очень похож…

— Нет, ну не родная, — смутилась Майя, — троюродная тётя.

И, чтобы сгладить неловкость, сразу же сменила тему:

— А вы правда рани? Раджа Вазу вас с собой привёз с Малого Пса?

— Нет, — коротко ответила Астер, однако девушку это не смутило. Она продолжала щебетать:

— Но это же его мобиль? «Боевой конь» тут один такой, других нет. Если бы были, я бы знала! Мне Раджеш всё рассказывает!

Астер отметила эту информацию как любопытную, но вслух ничего не сказала, потому что двухэтажная лапа высотного комплекса, в которой располагались бутик Аади и массажный салон Ямики, уже показался из-за поворота, и девушка за рулём соображала, к какому входу лучше подъехать.

Остановились у забранной металлическим роллетом двери массажного салона. Астер рассудила, что к ней сама Ямика быстрее подойдёт.

— Тётя Ямика, это я, Майя!

Пока троюродная племянница хозяйки энергично общалась с коммом, Астер нашла наружную видеокамеру и встала так, чтоб её было хорошо видно.

Роллет пополз вверх и на пороге появилась… в первое мгновение Астер показалось, что перед ней мать Ямики. А то и бабушка.

Куда подевалась улыбчивая, ухоженная женщина?

— Внутрь, быстро! — хрипло выдохнула растрёпанная ведьма с горящими глазами.

Все трое не заставили себя долго упрашивать.

Привычные упражнения отчасти сняли ментальное напряжение. Желудок перестало крутить от страха, давящий на плечи груз ответственности не то чтобы ушёл, но как-то удобнее распределился, так что сделался почти терпимым: Джегг в первом приближении разобрался с происходящим вокруг. Колония Большого Пса походила на старинный замок: неприступная, но сравнительно маленькая твердыня, укрывающая знать и гарнизон от внешних угроз. А предместья… простолюдины сами по себе. Хорошо ещё, их превентивно не сожгли. По инструкции положено: нападающие ведь могут использовать гражданские здания в качестве укрытий!

Однако в предместьях полно загородных дворцов. Побогаче и попроще, но все они за пределами охраняемого легионерами Центра. Поэтому легионеры разделились: одни держат оборону, другие кочуют от точки к точке, организуя вооружённый конвой для гражданских, оказавшихся за оцеплением. Для важных особ, тех, у кого личный код колониста Большого Пса. Или Терры. Или, на худой конец, статус почётного гостя.

Вот только Астер ни под одну из этих категорий не подпадает. Единственная из летевших на «Гибралтаре». Капитан, врач и белый священник — официальные герои, спасители беглецов с Эйнхерии. Историк — землянин. Джегг — действительный член конклава Большого Пса.

А Астер просто техперсонал транзитного корабля. И спасательную экспедицию за ней никто организовывать не будет. Если повезёт, вместе с Налой и Хэлой прихватят заодно. Если. Если места в эвакуаторе будут. Если с ней уже не случилось что-нибудь страшное. Если она никакой высокородной шишке не успела нагрубить.

Как много «если»…

Зачем выдумывать неприятности прежде, чем они произошли, Джегг? С какой стати Астер с кем-то ссориться на балу? Она ведь отправилась веселиться. Конечно, Нала с Хэлой не допустят, чтоб её бросили одну посреди разгула беспорядков. К тому же, этот бал — одно из центральных событий всего исторического фестиваля. Там точно будет Эжес. Поэт уж точно позаботится, чтоб его Звездную Деву эвакуировали. И можно поспорить, к себе в гостиницу отвезёт. Может, даже сам приготовит Астер цитрин, заботливо прижмёт к себе, её голова устало приникнет к его груди, а волосы будут щекотать ноздри…

Джегг в таких подробностях представил себе эту картину, что едва не взвыл раненым оцелотом. Романтик недоделанный! Мало того, что собственное свидание испортил, так ещё и дрыхнуть завалился, как в криокапсуле! Пускай не намеренно. Намеревался он последовать за Астер с разницей максимум в час и, может быть, даже поужинать вместе успеть. Но хотя бы после того, как проснулся, можно было любимой женщиной озаботиться? Объяснить, почему пропал, даже слова не сказав на прощанье. Нет, вместо этого сидел, чушью какой-то занимался, писульки перебирал!

Хотелось рвать на себе волосы, носиться кругами и молотить кулаками во что-нибудь твёрдое. Как будто Джегг был импульсивным подростком. Не больно-то много с тех времён и поменялось…

Джегг сидел в смирительной рубашке со связанными рукавами и с плотной повязкой на глазах, но уши оставались свободными, так что он слышал всё: и обвинение, и выступление свидетелей — двух техников и системного администратора из службы связи. И вердикт, произнесённый таким знакомым голосом учителя:

— Чёрный послушник Джегг признаётся виновным в предумышленном взломе контура внутренней информационной безопасности Священной Миссии и похищении конфиденциальных данных. В качестве меры пресечения назначается проповедь.

И тишина. Глубокая, как в вакууме. Стук собственного сердца в ушах отдаётся, как барабанная дробь.

Все они потихоньку поднялись и вышли, оставив Джегга наедине с собственным учителем. И палачом.

Стил развязал ему руки, но ученик не поменял позы — так и сидел, гордо выпрямившись на неудобном стуле. Ждал, пока старческая рука сама уничтожит последнюю преграду для зрительного контакта.

Невпопад подумалось, как сильно Стил сдал за те несколько лет, что прошли с прошлого суда над Джеггом, с того памятного навета о злоупотреблении властью, с той беседы, и с той депеши, в которой чёрный священник предлагал юному Джеггу стать его учеником. Формальное предложение, от которого, как теперь знал послушник Джегг, у него не было шансов отказаться: результатом беседы с чёрным священником всегда является твоя капитуляция. Навязывать свою точку зрения — вот ради чего они живут.

А проповедь… проповедь хуже всего. Священник достанет из тебя кусочек твоего «Я» и заменит своим. Если сможет, конечно, одолеть. Стил уже стар. А его ученик успел кое-какими навыками овладеть.

На протяжении всего суда Джегг готовился к поединку воль, и вот этот момент настал! Горящие яростной решимостью глаза юноши встретились с глазами уставшего старика и… ничего не произошло.

Джегг даже покачнулся на своём стуле, судорожно выдохнул: как будто внутри него всё это время сжималась пружина, и вот она стремительно распрямилась с единственным эффектом — отдачей, которую он получил.

— Ты голоден? — спросил учитель обычным своим суховатым тоном с едва уловимыми нотками теплоты. — Выглядишь… измождённым. С тобой плохо обращались?

Ученик отрицательно дёрнул головой. Молча. Ну, выстрелили транквилизатором в шею. Подумаешь. А что обездвижили и глаза завязали — так знали, с кем имеют дело. Не кто-нибудь — чёрный послушник. Для обывателей такой опаснее чёрного священника во сто крат — потому что до рукоположения может преследовать собственные, личные цели, а навыки эмпатии уже есть.

Джегг смотрел на учителя исподлобья, всё ещё ожидая подвоха. Конечно! Глупо было думать, что Стил кинется на него прямым штурмом, подминая под себя всю личность. О, нет! Такой энергозатратной глупости только от послушника и можно ожидать. Опытный священник отвлечёт внимание, подождёт, пока противник расслабится и тогда уже, тогда…

— Прежде, чем… вы это сделаете, — произнёс Джегг, и собственный голос показался ему ужасно противным: ломается так некстати! Юноша облизнул губы, откашлялся и продолжил уже чище: — Можете сказать мне правду? Почему я?

Стил не стал возвращаться в стоящее на возвышении судейское кресло, а присел на каменную ступеньку напротив Джегга, и так получилось, что юноша, всё ещё сидящий на стуле, смотрит на старика сверху вниз.

Учитель ничего не ответил, лишь сделал приглашающий жест, мол, продолжай.

И Джегг продолжил:

— Про мать я понял. Случайная беременность, позор семьи, угроза отчисления из академии. Осеменителя она возненавидела, так что и меня, наверное, тоже, а тут вы с таким выгодным предложением. Но почему вы выбрали именно меня? Или на Бхаре, — тут юноша кисло ухмыльнулся, — мало никому не нужных детей?

Старик разглядывал юношу перед собой и думал, как удивительно тот похож на свою мать. Густые, чуть вьющиеся волосы до плеч. Изящный нос. Дистиллированная ненависть в тёмных глазах.

— И вы туда же! — орала девушка (нет! уже молодая женщина!) — Попробуйте только заикнуться об аборте, я вам… я вас!..

Она приподняла увесистый стул, с которого вскочила при его приближении, и даже успела замахнуться, но чёрный священник сказал:

— Даэро погиб.

Стул с грохотом упал на пол из её разом ослабевших рук.

— Даэро… что?

— Проиграл поединок воль, — пояснил Стил, наблюдая за её изменившимся лицом. — Знаете, что это?

Она отрицательно покачала головой. Ошарашенная. Опустошённая. И испуганная. Инстинктивным движением прижала руки к животу — ещё совсем плоскому, но чёрный священник отчётливо различал маленький узелок, который отныне изменит всю её жизнь.

— Когда вы виделись в последний раз?

Она назвала дату, подтверждая его подозрения — день смерти Даэро.

— Вы поссорились?

Она непроизвольно кивнула, всё ещё погружённая в собственные мысли. Но тут же гордо вскинула голову — точь-в-точь, как это делал Даэро, и сощурилась:

— Хотите сказать, это моя вина?

— О, нет, — примирительным тоном произнёс священник. — Это моя вина. Только моя. Простите, дитя моё. Я не предусмотрел, что мой ученик так… быстро вырастет.

— Вырастет? — переспросила она с насмешкой, не очень хорошо маскирующей боль. — Когда я сказала ему, что беременна, знаете, что он ответил? Что ему надо подумать. — Она нервно хихикнула. — Подумать, понимаете? Он прежде никогда не думал о детях, а теперь как-то не готов. И что это большая ответственность. И что он не уверен!

— В чём не уверен? — спросил Стил, потому что Эттан замолчала.

— Не знаю, — буркнула она, поднимая стул. Уселась, вытянула ноги, сжала коленями сложенные ладони. Закусила губу. — Я ему пощёчину залепила и вытолкала.

Будущая мать сердито вытерла слезинку из уголка глаза. Одну-единственную. И сама поразилась собственной сдержанности. Незапланированная беременность ломает всю её жизнь: с образованием можно попрощаться, родители… ох, о том, чтобы вернуться домой, не может быть и речи. Отец позор семьи если и не пришибёт собственной рукой, то на порог точно не пустит.

Ещё полгода назад в такой ситуации она билась бы в истерике, рыдала и… да, должно быть, малодушно думала бы об аборте. А теперь Эттан чувствовала какой-то злой азарт. Всё потеряно? Что ж, значит, хуже уже не будет. Она ещё потягается с судьбой!

Чёрный священник Стил внимательно наблюдал за собеседницей, и с каждым мгновением находил новое подтверждение собственной догадке: перед ним сидел Даэро в юбке. Его мимика, его осанка, его упрямый взгляд чуть исподлобья и весёлая бесшабашность отчаяния. Всё, что обратило на себя внимание священника Бхара при первой их встрече. Что бы ни представляла собой прежде личность девушки по имени Эттан, её больше не существует. Должно быть, Даэро в самом деле её сильно любил. Так сильно, что и теперь продолжает жить в ней. И в её сыне. Стил уже видел: родится мальчик.

— Родители Даэро… уже знают? — прервала молчание женщина, и чёрный священник уловил хорошо скрытую тревогу в её голосе.

— Нет. И, боюсь, никогда не узнают.

В ответ на её вопросительный взгляд он пояснил:

— Даэро подкидыш. Полукровка. Плод связи между колонистом Сирении и аборигенкой. Новорождённого оставили на пороге госпиталя Священной Миссии.

— И-и-и? — непритворно заинтересовалась Эттан. О её собственной бабке тоже ходили слухи, будто та родила сына не от мужа, а за периметр к кому-то бегала. — При ребёнке был какой-то медальон, или вышивка на пелёнках, или что-то ещё, что позволило бы определить его происхождение?

— Происхождение могла бы определить генетическая библиотека, — заметил Стил. — Но для чего? Если родители даровали ребёнка Миссии, тем самым они сняли с себя всякую ответственность за его судьбу. Но и всякую возможность воссоединения с ним тоже. Таковы правила.

— Я вам своего ребёнка не отдам! — Эттан оскалилась не хуже боевого оцелота.

— Я уже понял, — священник мягко улыбался и старался не смотреть ей в глаза. — Но, может быть, вы не откажетесь от моей помощи? Хотя бы на первое время. Ответственность за Даэро я взял на себя, принимая его в ученики. Раз теперь его нет, спрашивать остаётся только с меня.

— Мне от вас ничего не нужно!

— Вам, пожалуй, нет, — вкрадчиво сказал старик. — А ребёнку? Правильное питание, уютное жильё, хорошие учителя.

— Я сказала, что его не отдам! — сурово воскликнула Эттан, но чёрный священник уловил её колебания и продолжил:

— Я не говорил, что собираюсь его отнимать.

Эттан хотела ответить очередной резкостью, но осадила себя. В самом деле. Хорошо, эту сессию она сдаст. Получит стипендию. А потом? Придётся брать академический отпуск. Из интерната выселят. Где она будет жить? И на какие средства? Работать? А ребёнка куда девать?

— Эмоциональные связи важны, — голос священника вкрадчиво, ненавязчиво проникал в сознание. — Нам всем жизненно необходимо ощущать направленную на нас любовь. Детям особенно. Хуже утраты матери для ребёнка может быть только её ненависть. Однако это не про вас. Вы справитесь, Эттан, вы сильная. Вы справитесь даже без меня. Но, поверьте, мне это даже нужней. Я потерял Даэро. И мне нечем заполнить брешь в сердце, кроме как заботой о вас. О вас обоих.

Джегг всё ещё сидел, не меняя позы. Рукава смирительной рубашки лежали на полу, как сломанные крылья.

— Я не верю, — беззвучно повторяли его побледневшие губы.

— Но так было, — тихо сказал сидящий на ступенях старик.

— Тогда почему она сдала меня в ваш интернат? Вы купили её. Как купили моих деда с бабкой, подарив им дом с садом на Бхаре. Они мечтали о таком всю жизнь, а я был просто… платой. Зачем? Из-за генов? Вы непременно хотели получить чёрного священника во втором поколении?

Глава Священной Миссии тяжело вздохнул.

— Ты путаешь причину со следствием, Джегг. У тебя проявились способности к эмпатии — лишь поэтому я стал тебя обучать. Даэро оставил сильный отпечаток на личности твоей матери, но чутьё на структурные цепочки чужого внутреннего мира ей не передалось. Эттан мечтала стать навигатором. Всегда мечтала. Так сильно, что это желание не смог исказить даже самый сильный из моих учеников. Какое право я имел вставать у неё на пути? Подумай сам, Джегг.

Юноша упрямо молчал, так что старик продолжил:

— Представь, что твоя мать так и не окончила академию. Представь, что посвятила всю себя воспитанию ребёнка. Это можно было устроить. Дом с садом принадлежал бы не твоим деду с бабкой, а ей. Были бы вы счастливы? Смог бы ты любить её так, как любишь теперь?

Послушник заёрзал на стуле и отвернулся от собеседника. Произнёс, чуть запинаясь:

— Откуда я… могу знать?

— Можешь, Джегг, — ласковый голос старика неумолимо настигал, против воли юноши запуская вереницу цепляющихся одна за другую мыслей. — Конечно, можешь. Ты ведь чёрный священник. Уже почти.

Послушник зажмурился и со стоном подтянул колени к груди, обхватил их руками, тонущими в тёмной ткани рукавов.

— Не надо! — взмолился он, но Стил молчал, хотя и разглядывал ученика с несомненным участием. Мальчик уже во всех подробностях нарисовал перед внутреннем взором свою не прожитую жизнь. Жизнь, в которой его мать так и не стала никем, кроме матери. Как медленно угасает её интеллект, сужается круг интересов, пока не сходится в одной точке: на самом Джегге. Как она контролирует каждый его шаг, каждый вздох, каждую мысль, как выбирает ему профессию — не навигацию. Экспедиторы слишком далеко отрываются от своих матерей, а её мальчик всегда должен быть с ней. Должен, ведь она посвятила ему всю свою жизнь без остатка.

— Пожалуйста! — взмолился Джегг. — Наказывайте меня за то, что я сделал! А это! Этого же не было!!!

Чёрный священник снова вздохнул.

— Пойми, мальчик мой: проповедь — не наказание. Не возмездие. Не кара. Не я мучаю тебя. Ты делаешь это сам. Отпусти свой гнев, обиду и всё пройдёт.

Из-под судорожно зажмуренных век юноши потекли слёзы.

— Прости нас, Джегг, — стариковские пальцы неторопливо расплетали завязки на спине, пока смирительная рубашка не сползла на пол. — Прости, что мы с Эттан не смогли дать тебе столько любви, сколько было нужно. Мы старались, правда. Но её звал за собой дух странствий. Так же, как и Даэро. А мне ты так и не научился доверять…

Теперь ноги юноши стояли на полу, локти опирались о колени, а ладони закрывали лицо. Согнутая спина вздрагивала от едва сдерживаемых рыданий.

— Я… не мог… вы… — гнусаво пытался протестовать Джегг.

— Если б ты мне доверял, — печально сказал старик, — мог бы просто спросить о своём отце. А не взламывать генетическую библиотеку и архив Священной Миссии. И этой неприятной ситуации удалось бы избежать.

— Мне жаль, — невнятно пробормотал Джегг.

— Мне тоже, мальчик мой, — Стил положил ладонь на затылок ученика и слегка поглаживал пальцами, одну за другой перебирая привязанности Джегга. Их оказалось не много. — Мне тоже очень жаль. Тебе нужна точка равновесия. Твой темперамент опасно запирать внутри — на части разорвёт. Кто тут у нас? Оле. Рейвз. И послушница Энна. Хм… Женщина, да ещё молодая… не очень хорошо. Слово за слово, физиология, и окончится тем же, чем у Даэро с Эттан. Рейвз слишком молод, пока не ясно, что из него вырастет, как и из тебя. А вот Оле — отлично. Просто отлично. Он хороший госпитальер. И искренне привязан к тебе. Пусть будет так.

Джегг быстро заморгал, щурясь на взошедший Орион и покачнулся, едва не потеряв равновесие, но одеревеневшие мышцы удержали его в медитативной позе.

Чёрный священник медленно выдохнул и встал на обе ноги. Противоречивые эмоции, бередившие душу, компактно улеглись, сложившись в гладкий понятный рисунок. Ретроспективная цепочка событий выстраивалась легко, стоило лишь направить на неё поток внимания. Старик Стил ненадолго пережил рукоположение своего последнего ученика, и на несколько лет белый священник-госпитальер Оле стал единственной отдушиной преемника Миротворца.

Гибель старшего товарища Джегга едва не сломала. Раздавленный, он не слишком размышлял о причинах катастрофы, унёсшей жизнь госпитальера. Просто горевал. Теперь, когда боль утраты притупилась, отдельные кусочки событий приходили на ум, складываясь воедино.

Молодого чёрного священника, не по возрасту сильного и въедливого, пытались убрать с дороги. Нет, конечно, его постоянно пытались убить — профессия такая, но напрямую это сделать не так просто. И тогда кто-то в конклаве решил действовать тоньше: спровоцировать нервный срыв и последующее сумасшествие Джегга. Большинство его коллег заканчивали свои дни именно так.

Не случайно его миссии далеко превосходили юрисдикцию Бхара. Джегг сам облегчил им задачу: даже вопросов лишних не задавал. Есть ересь, надо её искоренять, на то он и священник.

Вопросы стал задавать Оле. И чем дальше, тем настойчивее звучал мягкий голос аббата-госпитальера, опекавшего ученика покойного Стила. Он заручился содействием директора Огга — не последнего человека в гражданском руководстве колонии, и требовал оставить молодого чёрного священника в покое, выделить диоцез и чёткую юрисдикцию по силам.

И тогда заступника решили устранить. Их обоих, Оле и Огга. Что было, впрочем, не сложно устроить — в последние годы стареющие и бессемейные друзья всё больше времени коротали вместе.

Вспоминая своё тогдашнее состояние, Джегг с холодной отчётливостью понимал, что был в полушаге от лавины безумия.

Но не только у Стила были ученики. Госпитальер Оле воспитал себе достойную преемницу. Милая, добрая Энна, с её мягкими манерами и тихим голосом, могла добиться чего угодно от кого угодно: Джегг знал по себе! Никогда ни в чём не мог ей отказать. Кроме одного… криво усмехнувшись, он мысленно поблагодарил покойного учителя за свою внутреннею стойкость к романтическим порывам: не иначе, тот во время проповеди узелок дополнительный завязал. А то и в самом деле, закончилось бы плохо: Энна не верила в проклятье чёрных священников. Или, скорее, верила, что может развеять его силой собственной любви.

Так или иначе, но именно она спасла Джегга от эскалации опасных миссий. Того, чего не смог добиться Оле, добилась Энна: на какое-то время чёрного оставили в покое. Вместо осиротевшего аббатства Джегг выбрал захолустный сельский диоцез по соседству. И подобрал беспородного котёнка оцелота.

Уко, маленький преданный зверёк, стал его новой точкой равновесия, это Джегг понимал теперь отчётливо. Расчёт заговора, который со временем возглавил Рейвз, был точным: лишить чёрного священника питомца. Провалилась атака боевых оцелотов, и Уко практически переселился в лес, под неусыпную охрану дикой стаи? Что ж, тогда достаточно разлучить их с Джеггом. Для надёжности добавить травму гортани, стресс от предательства старого друга, и чёрный священник полностью оправдал бы сопроводительную записку, которой снабдили его криокапсулу. Слетел бы с катушек ещё при разморозке, и получил смертельную дозу транквилизатора, как бешеное животное.

Хороший был план. Не учёл только одну мелкую, а лучше сказать, субтильную, деталь: бортинженера транзитного корабля.

Вот почему Джегга так неодолимо тянет к ней — эта привязанность вернула ему чувство равновесия и стабильность рассудка. А значит, нет никакого противоречия между желанием быть с Астер и долгом священника. Так же, как Стил, не моргнув глазом, оплачивал из фонда Миссии все расходы на содержание и элитное образование любовницы и сына своего погибшего ученика, так же и Джегг имеет право использовать любые ресурсы Священных колоний для обеспечения благополучия Астер. Потому что вменяемый чёрный священник — залог стабильности и процветания его юрисдикции. А безумный — угроза планетарного масштаба.

Астер потребовалось всего несколько минут, чтобы прояснить сложившуюся обстановку. Когда начались беспорядки, Ямика отпустила сотрудниц салона и бутика по домам, сама же приняла меры предосторожности: закрыла окна и входную дверь. Прикрикнула на Аади, чтоб тот бросал возиться в бутике — стёкла там, конечно, усиленные, но с металлическими ставнями не сравнить.

А Аади всё медлил — выносил в подсобку наиболее ценные наряды и сумки с витрин. Новое же поступление!

Довыносился. Дождался, что уже декоративную входную дверь вынесли с ноги трое колонистов. Из отрывочных фраз, всё же перемежавших иногда поток ругательств, Ямика смогла заключить, что жёны этих троих оставили в бутике «целое состояние». И не удивилась — они с Аади не зря гордились эксклюзивным ассортиментом от ведущих модельеров всего рукава Галактики. А вот мужья остались недовольны и решили использовать удобный случай для расправы.

Ладно витрины. Они застрахованы. Ладно сами тряпки — будет другой транзитный корабль и новые поставки. Но вот муж у Ямики только один. И сейчас его зверски избивают сразу трое мужчин, а сама она мечется в ожидании.

Ждёт, пока вскипит масло. Вылила в самую большую кастрюлю всё, что было — на троих-то!

Астер за время рассказа и бровью не повела. Кивнула буднично.

— Я помогу.

А руки уже перебирают бытовую химию. Освежители, очистители, отдушки. А, вот. Средство для прочистки засоров в трубах. И лист фольги пригодится. Выпускница лётной академии Серебряной колонии отрывает кусочки тонкого металла.

— Помощь будет не лишней, — поджала губы Ямика, пристально глядя на троюродную племянницу.

Майя испуганно переглянулась с Алексом и отчаянно закивала. Конечно, тётя Ямика! Всё, что скажешь.

— Воздушные шарики есть? — невпопад спросила инженер.

Нашлись. И посуда подходящая нашлась: с горлышком немного меньше перевёрнутой воронки, на узкий конец которой Астер натянула шарик.

— Я понял! — воскликнул Алекс, когда инженер налила немного воды в банку и энергично встряхнула. — Эти гранулы — едкая щёлочь, верно? Вы хотите провести реакцию с аллюминием! Чтобы выделился водород!

— Бинго! — Астер окинула говорившего одобрительным взглядом. — Для человека с чёлкой в пол-лица ты отлично разбираешься в химии.

— Алекс один из лучших на курсе! — Майя с гордостью похлопала приятеля по плечу.

Надетый на воронку шарик начал стремительно надуваться. Астер взглядом велела девушке готовить новый, а сама стала тщательно перевязывать тот, что уже рвался наверх, наполненный лёгким газом.

Алекс между тем проинспектировал оставшиеся порошки, взял ещё одну банку и стал что-то смешивать. Он тоже считал, что женщина в бальном платье, разогнавшая Бритоголовых практически одним своим видом, и подвозившая их с Майей на личном мобиле раджи — не самый стереотипный образ химика. Но благоразумно держал эти мысли при себе.

— Вы в одной школе учитесь? — Астер кивнула на голубую форму из одинаковой ткани.

— Ага, — щебетала Майя, сноровисто перехватывая у инженера горлышко воронки новым шариком. — В «Прыжке». Это… лучшая средняя школа в колонии, — с гордостью сообщила она. И тут же добавила, с лёгким смущением: — Из не священных, конечно.

Астер ещё раз пристально оглядела Алекса.

— Ты не местный уроженец, да? Папа дипломат какой-нибудь?

— Экспедитор, — неохотно проворчал юноша. — И мама тоже. Я сначала в интернате Священной Миссии при Космопорте жил, но потом…

Алекс запнулся, Астер коротко кивнула и вернулась к своему занятию.

— Про ксенофобию можешь не объяснять. Я уже насмотрелась. Так почему вы не в школе? А по улицам шатаетесь?

— Так занятия отменили, — встряла Майя. — Ну, то есть Алекс мог бы и в интернате остаться, но я-то дома живу, вот он и вызвался меня проводить.

— Как неразумно! — покачала головой Ямика.

И Астер мысленно с ней согласилась.

— Майю тут все знают. А к тебе, мальчик, запросто мог кто-нибудь прицепиться, ты бы не только племянницу не защитил, но, наоборот, навлёк бы на неё неприятности. Внешность уж больно… экзотическая. Вот те же Бритоголовые. Или Бессмертные. Или…

— Главное, всё обошлось, — примирительно сказала Астер, искоса поглядывая на юношу. Тот продолжал что-то смешивать, вжав голову в плечи.

Шариков набралось уже полдюжины, а средство для прочистки труб закончилось. Инженер снова окинула неудавшегося спасителя Майи задумчивым взглядом.

— Алекс, у тебя есть рогатка или что-нибудь подобное?

— Н-нет, — озадаченно ответил тот.

Астер не удивилась. Мальчик хулиганом не выглядел. Сумка эта со стразами… валяется вон, кстати, на столе, клапан отъехал в сторону и содержимое вываливается.

— Дай-ка сюда, — инженер требовательно протянула руку к знакомой металлической коробочке. Внутри, как и ожидалось, оказался набор гранёных грифельных карандашей.

— Мне понадобятся резинки… можно канцелярские, — обратилась она уже к Майе и получила требуемое почти мгновенно.

— Что это будет? — восхищённым шёпотом спросила юная племянница Ямики, наблюдая за ловкими пальцами инженера, собирающими из карандашей и резинок какую-то таинственную конструкцию.

— Арбалет, — невозмутимо ответила Астер. — В моей академии из таких заточенными карандашами стреляли. Но это надо очень точно попасть. В глаз желательно. А мы по-другому сделаем.

Один из карандашей она разделила пополам, извлекла графитовый стержень, сбрызнула лаком и снова собрала воедино.

— Масло готово, — с мрачным торжеством возвестила Ямика.

— Отлично, — отозвалась Астер. — В общем, план такой…

— Ой, мальчики, а что вы тут делаете?

Все трое недоумённо оглянулись. Только Аади остался лежать неподвижно. Он уже даже кричать перестал.

«Откуда взялась тут девица в нарядном платье и со связкой шариков в руке? — удивился Карди. — За спиной у неё стена. Эге! Там, наверное, проход на женскую половину есть! А мы-то сразу и не подумали!»

А вот приятеля Карди больше заинтересовала внешность таинственной незнакомки. Кожа светлая, глаза серые, волосы… не поймёшь, какие, но точно не чёрные. Что она делает в этом районе, где юбочники, метисы или малоимущие в основном живут? Да ещё в таком прикиде?

— Эй, милашка! Ты колонистка? Или как?

— Или как, — улыбнулась Астер и выпустила шарики, чуть толкнув их вперёд.

Вся связка немедленно устремилась к потолку и остановилась над замершими от неожиданности «мстителями».

В следующее мгновение чиркнул огонёк зажигалки, все трое растерянно наблюдали, как красавица поджигает что-то, очень похожее на карандаш… а потом грянул взрыв.

Сбивая огонь с волос, бросились врассыпную, слепо, с подвыванием. Но откуда ни возьмись выскочила ведьма с перекошенным лицом, сыплющая проклятьями на чистом трансгалакте. И кто-то ещё мелькнул, облачённый в ярко-голубой.

Масло разделили на три части — чтоб каждому досталось. Так что вышло в итоге немного. И Майя с Алексом пролили свои порции больше на пол, чем на противников. И тем не менее, все трое обиженных на бутик Аади колониста ломанулись к выходу.

А Ямика с Алексом потащили избитого в неприметную служебную дверь, ведущую в массажный салон, временно превратившийся в пункт первой помощи на осадном положении.

Пока Ямика хлопотала над мужем, а молодые люди носились у неё на подхвате, Астер проверила все окна и выходы, включая ведущий на кровлю люк. К её удовольствию, все они оказались металлическими, так что никакого труда не составило тут и там прикрутить болтами креплений провода. В качестве источника напряжения Астер использовала групповую сеть — если ломиться будут, нападающих током тряхнёт, но не убьёт. Скорее всего. Как повезёт, конечно. От пути протекания через тело много зависит. Да и от состояния здоровья конкретного человека. Но есть хоть какие-то шансы самой не стать убийцей.

К тому времени, как Астер вернулась в комнатку, где разместили раненого, Аади уже пришёл в себя настолько, что удивлённо приподнялся при её появлении. Ямика сердито цыкнула на супруга, и тот послушно вернулся в лежачее положение.

— О, уже на поправку идёт, — улыбнулась Астер.

Но Ямика на улыбку не ответила. Мрачно покосилась в сторону разгромленного бутика.

— Они могут вернуться. Вернее, не они, а… другие.

— Да, если беспорядки продлятся долго, — инженер уселась на живописный диванчик для посетителей. — Но мы продержимся.

Ямика плотно сжала губы и задумалась. Но вдруг снова заговорила:

— А бхариец твой где?

— Понятия не имею, — честно ответила Астер. — Надеюсь, с ним всё в порядке. Обычно он в состоянии позаботиться о себе.

Секунд Арг с философской покорностью наблюдал, как его подотчётный чёрный священник покатался по траве и принялся изображать фламинго: поджал одну ногу и стоял лицом на восход, слегка покачиваясь на ветру.

А потом вдруг развернулся, подобрал пропитанную росой одежду, натянул на себя и как ни в чём не бывало зашагал к зданию гостиницы.

Кивнул обнимавшейся с секундом Нале, задержал взгляд на отводящей глаза Хэле. Обернулся к Сегою и отрывисто спросил:

— Астер?

Вместо белого священника ответил заламывающий руки историк:

— Её так и не нашли! Пропала, словно испарилась! Это всё я виноват!..

Джегг не стал возражать или отвлекаться на слова утешения. Обратился к верхогляду:

— Арг, ты сейчас отправишься по моему предыдущему адресу…

— Во флигель? — посчитал необходимым уточнить легионер. То есть первым его порывом было возразить, что он обязан охранять Джегга, а не быть у него на побегушках. Но вспомнил пронизывающий ужас нематериального пространства, в который провалился недавно через отражение в зрачках чёрного священника, и посчитал за лучшее мысленно согласиться с формулировкой: «действительный член конклава при исполнении служебных обязанностей, а я делаю, что он говорит, и всем будет лучше».

— Нет, туда, куда ракета прилетела, — невозмутимо поправил Джегг. — Найдёшь домик садовника, на чердаке сундук. В нём мой маскарадный костюм Императора Вселенной. Привези сюда.

— А… О… — слегка ошалел Арг от неуместной на его взгляд иронии. Но перечить поостерёгся. Лишь растерянно спросил: — Откуда вы знаете, что он там? Ведь при взрыве…

— Я сам его туда положил. Ещё до.

Чёрный священник выглядел таким уверенным и умиротворённым, что остальных это даже немного раздражало.

Явился вестовой от Фарха. Сухо сообщил странному типу в песочного цвета балахоне: центурион с командой расположился вокруг дворца леди Оливии. В здании засели террористы. И Фарх ждёт туда проповедника как можно скорее.

Рацию центурион тоже прислал, но оказалось, что расстояние для её использования слишком велико.

— Всему своё время, — безмятежно отозвался священник. — Возвращайся к Фарху и передай, чтоб готовил охотничьи рожки.

— Мне приказано привезти вас, — возразил молодой человек. Слишком молодой — ни сленга, ни специфики отношений легионеров с проповедником усвоить не успел.

— Фарх поймёт, — ответил Джегг тем бархатным тембром, сопротивляться которому было решительно невозможно.

Очень кстати вернулся Арг с комбинезоном. Джегг переоделся, но шлем оставил на столе, а на голову повязал тюрбан. Верхогляд пытался робко протестовать, но напоролся на жёсткую отповедь:

— Следить, чтоб снайпер мне голову не снёс — твоя забота.

Священник замаскировал офицерский комбез широкополой накидкой из местной пыльного цвета ткани (где только успел раздобыть?) и скомандовал Аргу:

— Теперь едем.

— Я с вами, — Сегой заранее набычился, предполагая отказ. — Я мелкую в где-то там не брошу.

Но Джегг легко согласился:

— Хорошо. Вперёд только садись. И в зеркало старайся не смотреть.

Долго ждать нового нападения не пришлось. Однако вопреки ожиданиям, то были не мстительные колонисты. На этот раз пришли Бессмертные. И пришли непосредственно к Ямике.

Первый, кто попытался взломать роллет на окне, с воплем отскочил.

— Проваливайте, а то хуже будет, — прокричала Астер, жалея, что не придумала организовать какой-нибудь громкоговоритель.

Со стороны улицы доносились только угрозы пополам с бранью. По крайней мере, так казалось Астер. Языка она не понимала, а Ямика не торопилась переводить, следовательно, ничего существенного фанатики не сообщали. Но вот Майя отчётливо побледнела. Забилась в угол и прижалась к Алексу. Тот храбрился, но в целом выглядел не намного лучше.

Потом к покорёженному участку на роллете подошла сама владелица салона. Она не повышала голоса, и тон её был совершенно спокоен. Что Ямика ответила Бессмертному, Астер тоже не поняла. Но по ту сторону пришли в настоящее неистовство. Люди с арматурой кидались на все окна и двери, орали от боли. Некоторые падали. И не все поднимались.

— Они упорные, — задумчиво резюмировала Астер, наблюдая осаду через последнюю уцелевшую камеру. — Но не очень умные.

Пару раз нападавших удалось опрыскать кислотой (её из бытовой химии выделил Алекс). Астер соорудила нечто вроде импровизированной шашки с удушающим газом — её забросили в разгромленное помещение бутика, чтобы отвадить оттуда непрошеных посетителей.

Бессмертных это отчего-то особенно разозлило.

— Что за шум? — испуганным полушёпотом спросила Майя.

— Мобиль, — уверенно ответила инженер. — Грузовой.

В следующее мгновение дверь массажного салона слегка прогнулась внутрь от удара. На той стороне здания камеры были уже разбиты, и осаждённым оставалось лишь напряжённо прислушиваться к происходящему.

Там кто-то ругался. Потом вдруг затих.

Прошло с четверть часа и динамика событий снова возросла: помимо ругани теперь слышались выстрелы из огнестрельного оружия, а один из роллетов начал отекать — палили и из энергетического. Дыру загородили поставленной стоймя массивной кроватью — если бы Астер не придумала, как организовать рычаг и блок из подручных материалов, с такой тяжестью им было бы не справиться даже вчетвером.

Последняя камера отключилась.

Астер ещё какое-то время прислушивалась к звукам, доносившимся снаружи, и озвучила вывод:

— Мне кажется, они там дерутся между собой.

— Колонисты подвалили, — согласилась Ямика. — Те трое как раз успели обратиться за помощью.

Астер несколько секунд анализировала варианты возможного развития событий. Вздохнула:

— Тогда давайте поедим.

— Вы вовремя, священник, — с облегчением приветствовал Джегга городской трибун.

Сегой хотел было сказать, что он тоже священник, но передумал.

— Тут энтропия настоящая творится! — в сердцах жаловался легионер, широким жестом указывая на картину разрушений. Посмотреть в самом деле было на что.

Частично осыпавшиеся, частично оплавленные фасады.

Кучи мусора.

Разбросанные тела. И их части.

Внушительных размеров грузовик впечатался в то место, где, очевидно, прежде был вход в массажный салон: покосившаяся вывеска частично накрыла кабину. Водительская дверь полуоткрыта, из неё наполовину высунулось бездыханное тело. Ещё один мертвец полулежал рядом, руки обоих сцепились в последнем рукопожатии.

— Двери под напряжением, — догадался Сегой. — Водителя тряхнуло, когда он попытался выбраться, второй решил помочь, в итоге цепь замкнулась полностью, через бетон покрытия… Это точно Астер!

— Мы едва разняли дерущихся, — между тем продолжал жаловаться трибун. — Да это уже и не драка! Это настоящая война! Но хуже всех те, кто закрепился внутри!

— Почему это? — насторожился Джегг.

— Профессиональные террористы, — уверенно заявил легионер. — Там баба какая-то жуткая. Есть заявление от пострадавших: чуть ли не файерболлами кидается. Ну, они, конечно, показания давали в состоянии аффекта, но ожоги внушительные. И ещё, вроде, с ней несколько человек. Таких же. Замкнутый электрический контур — ни на таран не пойдёшь, ни с плазменным резаком не подберёшься. Мы их уже и выкурить пытались…

— И-и? — внутри у Джегга вдруг стало холодно и пусто.

— Тушат пламя направленной струёй инертного газа, — пожал плечам легионер. — И ядовитыми дымовыми шашками кидаются. После попытки поджога близко не подпускают никого. А когда через полиэтиленовую трубу канализации пытались им усыпляющий газ запустить, обварили оперативника горячим паром. Тут нужна центурия Фарха! Ну или… — он с сомнением и надеждой покосился на чёрного священника, имя которого в армейских байках звучало не раз. Джегга считали легендой. — Вы, может быть…

— Я разберусь, — быстро согласился Джегг.

И на этот раз даже его телохранитель не стал возражать.

Первым делом Джегг распорядился всем отойти подальше. Немного покопался во внутренностях одного из покорёженных мобилей. Достал собственный мультикуб, бестолково продолжавший светиться оранжевым. Собрал довольно странную на вид конструкцию и двинулся к разбитому грузовику, сжимая результат своего творчества в вытянутой руке.

— Что-то давно не лезут, — с тревогой заметил Алекс. — Или мы что-то упускаем.

— Может, они устали просто? — предположила оптимистка Майя.

— Или оперативная обстановка поменялась, — устало потёрла лоб Астер. — Как там Аади?

— Уснул, — ответила Ямика, тяжело опускаясь на диван рядом с инженером. — Надеюсь, что…

Она не договорила, потому что свет в комнате вдруг потух. Но не весь сразу, как бывает при перерыве электроснабжения, а медленно угас. И почти тотчас снова зажегся. И погас снова, на этот раз резче. И зажегся. И погас.

— Что они ещё придумали?! — недовольно проворчала Ямика.

— Тихо! — предупреждающе подняла палец Астер. — Это код. И… я его знаю.

Все замерли, чтоб не отвлекать инженера от таинственного послания.

Оно, впрочем, оказалось очень простым: «Астер, открой мне. Пожалуйста».