Трейвон

Глава 21

Рашана произнесла громкий звук, достаточно громкий, чтобы все могли услышать, когда она уставилась на то, что ей подали на последней трапезе. Продовольственный брикет! Ей? Дочери министра? Она знала, что здесь… где-то есть свежие продукты. Но никто, казалось, не был готов их приготовить.

Как такое было возможно? Почему тогда Лирон не позволил ей вернуться на «Монарх»? По крайней мере, там она знала, что получит приличную еду. Ту, что соответствовала ее положению. Вздохнув и доев то, что было предоставлено, она встала и вышла, оставив остатки еды позади.

Парлан, наблюдавший за ее уходом, через несколько мгновений встал и последовал за ней.

— Рашана, — догнав ее, прошипел он и потянул ее в темный коридор.

— Убери свои руки… — скривилась она, поняв, кто это. — Парлан.

— Что, черт возьми, происходит, Рашана? — спросил он.

— Откуда мне знать? — отозвалась она.

— Ты — та, кто связан с залудианцами. Та, кто передавал информацию, которую я тебе давал. Как ты можешь не знать?!

— Ш-ш! — прошипела Рашана, быстро озираясь. — Кто-нибудь может нас услышать!

— Меня никто не услышит! Я даже не должен быть здесь! Я должен защищать Императора от этой неспровоцированной атаки, получая в результате больше бусин и статуса! Это то, что мне было обещано за мою помощь. Вместо этого я застрял здесь, прогуливаясь по стене!

— Ты патрулируешь стены из-за своих собственных действий. Это не имеет никакого отношения ко мне. Если ты не смог найти способ добраться до одного из этих транспортов, то, возможно, ты не Элитный воин, которым ты себя считаешь!

— Не испытывай меня! — прорычал Парлан. Обхватив ее горло одной рукой, он сжал его. — Тебе не понравятся последствия.

Глаза Рашаны расширились от шока. Никогда за миллион циклов она не думала, что Парлан посмеет угрожать ей. Никто не угрожал ей. Но она могла видеть правду в его светящихся глазах. Он навредит ей, и ему это понравится.

— Я не испытывала тебя, — вырвалась она, когда он, наконец, расслабил хватку, но не полностью убрал свои пальцы.

— Почему залудианцы пытаются убить земную женщину? — спросил он.

— Я не знаю! Правда, — быстро сказала она, чувствуя, как его пальцы снова сжимаются. — Мне сказали, что они хотят, чтобы я оставалась рядом с Лироном, чтобы собрать больше информации для них.

— Как будто Лирон или Трейвон будут говорить о чем-то важном в компании с тобой.

— Ты понятия не имеешь, что я могу заставить мужчину рассказать мне, — лукаво сказала она.

— Возможно, давая им свою дружбу, но ты никогда не получишь ни одного из этих двух, чтобы он стал твоим.

— Трейвон уже был моим! — сердито воскликнула она.

— До войны с Ратаком. Всем хорошо известно, что он отказывается от твоих приглашений. Хотя я, с другой стороны, приветствую твою дружбу, и ты свободно предоставишь ее мне.

— Спокойно! Патрулирование стен заставило тебя потерять рассудок? Зачем мне давать это тебе, когда у меня есть более выгодные партии?

— Потому что, если ты этого не сделаешь, я пойду к Императору и расскажу ему, как ты и твой манно сотрудничаете с залудианцами. Не только ради снабжения продовольствием, но и для того, чтобы захватить трон.

— Ты не посмеешь! — но она побледнела, даже когда спорила с ним. — Он поймет, что ты с нами заодно.

— Нет. Я должен буду только сказать, что у меня есть подозрения. Доказательств нет, но из-за разговоров, которые у нас были, и что произошло после, у меня появились определенные подозрения. Император поверит мне. Он начнет расследование и узнает все. В частности, где ты получила драгоценности женщины с Земли.

— Хорошо, — прошипела Рашана. — Как только ты вернешься в Имроз…

— Нет, сейчас!

— Сейчас?

— Знаешь ли ты, как долго я был без женской дружбы? — его рука, которая была сжата вокруг ее горла, медленно двинулась к ее локтю, и он потащил девушку по коридору. — У нас есть складское помещение…

— Ты настолько доверяешь Гульзару? — спросил Лирон, усаживаясь в кресло Трейвона в его рабочем кабинете.

— Да, все, что мне нужно, это чтобы Дженнифер подтвердила, что он прав, — Трейвон показал коричневый комок, чтобы Лирон мог увидеть его по коммуникатору.

— Ей будет трудно это сделать, — тихо сказал Лирон.

— Что ты имеешь в виду? — Трейвон почувствовал, как его сердце пропустило удар.

— Она все еще находится в регенераторе и еще не пришла в себя.

— Она все еще в медотсеке?! — Трейвон не мог скрыть свой шок.

— Луол сделал все, что мог, но он отказывается забирать ее оттуда, тем более что никто другой больше не нуждается в регенераторе.

— И она еще не очнулась?

— Нет, и хотя Луол расстроен, он, похоже, не слишком обеспокоен. Кажется, ей потребовалось много времени, чтобы прийти в сознание в последний раз, когда она была ранена.

— Почти лунный цикл, — прошептал Тревон, вспоминая, как он навещал ее каждую ночь, когда сон не приходил к нему.

— Да, поэтому нам придется подождать, пока она не очнется, если Эша Нихила не сможет это подтвердить.

— Уверен, Маккензи смогла бы.

— Хорошо, что-нибудь еще есть у тебя для меня?

Трейвон продолжил рассказывать ему, как залудианцы устроили засаду и стерли свою историю связи и навигации, затем пересказал разговор с Кнайыком. Он так же сказал, что ждет отчета от Грифа, чтобы услышать, нашел ли он что-либо на втором корабле.

— Вы привезете оба корабля на Понт?

— Если будет возможно, то — да. Оба были повреждены перед тем, как войти в пояс астероидов, а теперь и того хуже. Нам, возможно, придется отбуксировать их.

— В этом я полагаюсь на тебя. Делай все, что нужно, и возвращайся сюда. Мне нужны ответы.

— Да, ваше величество.

Трейвон знал, что у него есть другие дела, которые он должен сделать. Другие вещи, которым он должен был уделить внимание, но он обнаружил, что его пальцы набирают код Луола.

— Мне было интересно, когда же вы свяжетесь со мной, генерал, — сказал Луол, приветствуя его.

— Как она? — спросил он вместо ответа.

— У нее все хорошо, Трейвон, я, конечно, был бы счастлив, если бы она была в сознании, но с серьезностью травм, ее состояние понятно.

— Почему она еще не пришла в себя, Луол?

— Я не знаю, точно так же, как и не знаю, почему она так долго была без сознания после предыдущего нападения. Это могло бы иметь какое-то отношение к тому, что регенератр иначе воздействует на ее организм. Может быть, ее тело не восстанавливается так быстро как наши.

— Но разве тело Маккензи не отреагировало так же? — потребовал Трейвон.

— Не обязательно. Вы же знаете, что все реагируют по-разному на лечение. Но, честно говоря, для Джен эта атака стала благословением Богини.

— Благословением?! — Трейвон даже не пытался скрыть свое изумление и гнев. — Она была почти полностью обезображена!

— Да, и поэтому я смог исправить то, что раньше не мог.

Тихо произнесенные слова Луола пронзили ярость Трейвона и заставили его взглянуть на целителя в шоке.

— Объясни, — прошептал Трейвон.

— Вы правы. Почти каждая кость в теле Дженнифер была сломана, включая и ранее поврежденную лодыжку. Из-за этого, — Луол говорил быстро, зная, что Трейвон мог его прервать, — регенератор смог восстановить ее, в конечном итоге…

— Продолжай…

— Теперь она не будет чувствовать боль, — голос Луола стих. — Как и исчезнут ее шрамы.

— Ты исцелил ее шрамы…

— Это вышло непреднамеренно. Я понимаю, почему она отказывалась позволить мне исцелить их раньше, — Тревон слышал вину в голосе Луола. — Но в тот момент я был настолько сосредоточен на том, чтобы восстановить ее лодыжку, что не обратил внимания, что регенерационный блок приступил к восстановлению травм, не угрожающих жизни. К тому времени, когда я обратил на это внимание, ее лицо почти полностью исцелилось, и я принял решение завершить процедуру до конца.

— С обеих сторон…

— Да. И хотя я знал, что Дженнифер красива, даже со шрамами, я понятия не имел, что она будет соперничать с Богиней.

— Зато я знал, — прошептал Трейвон и отключил комм.

— Ты не похожа на меня.

Джен услышала мелодичный голос.

— Что?

— Я сказала, что ты не похожа на меня.

Дженнифер оглядела белую комнату, в которой она оказалась, пока не обнаружила, откуда раздался голос. Он принадлежала самой красивой женщине, которую она когда-либо видела. Она была высокой. Выше Джен, с длинными темными волосами, которые, казалось, двигались сами по себе и меняли цвета на свету.

— Ты — Богиня, — нахмурилась Джен.

— Да.

— Почему ты думаешь, что мы похожи? — спросила Джен.

— Кое-кто упомянул об этом, и я подумала, что должна посмотреть, правда ли это.

— Они были не правы, — Джен встала. — Ты потрясающе красива, а я… я — нет.

— Есть те, кто думает иначе.

— Они ошибаются.

— Что для тебя красота, Дженнифер Нейбаур? — спросила Богиня, подняв одну бровь. — Красота внутренняя или внешняя?

— Что ты имеешь в виду?

— Есть те, на кого смотрят свысока, даже избегают, но они являются одними из самых достойных. И есть те, которые скрывают свое «уродство» за красивым лицом и улыбкой. Кто ты, Дженнифер Нейбаур?

— Наверное, я бы сказала, что я больше отношусь ко второй категории, — спокойно сказала Джен.

— И почему ты так решила? — тихо спросила Богиня, слегка наклонив голову в сторону. — Ты отказалась от своей младшей сестры после смерти своих родителей?

— Конечно нет! — возразила она. — Но это не значит, что эта мысль никогда не приходила мне в голову.

— Ты оставила своего Дашо, когда обнаружила, что он солгал тебе? Солгал не единожды.

— Нет, но я чувствовала себя преданной.

— Так из-за этого предательства, когда твой Дашо подвергся нападению, ты решила ничего не делать?

— Ты знаешь, что это неправда!

— Знаю, — призналась Богиня, — но ты согласна? Мысли и чувства могут сформировать человека, но именно его действия определяют его. Ты судишь себя слишком строго, Дженнифер.

— Разве? Разве не ты осудила Аади также строго?

— Я осудила Аади за его действия! Он остался в стороне, когда мог остановить все!

— А я сделала это, потому что он был моим мужем! — Джен отстранилась. — Сделала бы я то же самое, если бы это был кто-то еще? — боль наполнила ее голос. — Я не знаю, что это все говорит обо мне! Как это меня отличает от Аади?!

— Аади выиграл от того, что остался в стороне. Если бы ты отвела взгляд тогда, это бы преследовало тебя на всю оставшуюся жизнь. Оно преследует тебя и сейчас, но не так. В этом разница.

— Это не имеет значения, — Джен махнула рукой. — Мои родители мертвы. Я не смогла спасти Тодда. И Кимми… Кимми потеряла меня. Я подвела всех, кого я когда-либо любила.

— В твоих словах есть какая-то доля правды, но не вся. Есть тот, кого ты любишь, кто еще жив. Тот, кого ты можешь спасти. Если ваша любовь — истинная.

— Что? О чем ты говоришь? Они все ушли!

— Я говорю не о твоем прошлом, Дженнифер, а о твоем будущем. Ты знаешь, о ком я, — Богиня посмотрела вниз, когда белый туман поредел, раскрывая то, что было видно только Богине. — Но твое время истекает. Ибо даже самые сильные и достойные теряют веру, когда бремя, которое они несут, становится слишком тяжелым.

— Я не понимаю… — но когда она заговорила, рев потряс вселенную. Он был наполнен той же болью и мукой, что Джен чувствовала за всех близких, которых потеряла. Она опустилась на колени, и ее глаза наполнились слезами, когда она прошептала:

— Трейвон…

Трейвон откинулся на спинку кресла на «Защитнике», подумав о том, что сказал ему Луол, и посмотрел на коричневый комок в руке. Что, во имя Богини, происходит?

Они знали, что ганглицы открыли Землю. Дженнифер и другие люди были доказательством этого, но они также обнаружили альтернативный источник пищи? Если это так, то это дало бы им большую власть над Кализианской Империей. Но почему это было на залудианском корабле?

Торнианцы, будучи союзниками кализианцев, не отреагировали бы хорошо, если бы кализиаские драгоценности и энергетические кристаллы начали бы поставляться кому-то другому в обмен на продовольствие. Торнианцы нуждались в этих вещах, чтобы сохранить своих оставшихся женщин счастливыми.

Женщина, которую обнаружил Рэй, Император Торнианской Империи, она тоже была с Земли? Была ли она совместима с ними? Если это так, то некоторые из них будут делать что угодно, отдадут что угодно, чтобы приобрести таких женщин. Это приведет к изменению баланса сил внутри Торнианской Империи и может разорвать союз между торнианцами и кализианцами. Обе Империи были на грани краха. Если это произойдет…

Звук входящего вызова коммуникатора вытащил Трейвона из его темных мыслей, чтобы найти изумленного и сбитого с толку Грифа на другом конце.

— Гриф, — Трейвон не беспокоился о формальностях. — Что у тебя?

— Я обнаружил кое-что в грузовом отсеке, — начал он. Трейвон догадывался, что это были такие же запасы еды.

— Что?

— Я… я не думаю, что это то, что должно обсуждаться на открытом канале. Это слишком важно. Я оставил там Руда, а сам возвращаюсь на «Защитник». Я прошу тебя встретить меня в стыковочном отсеке, Трейвон, — Гриф тоже опустил регалии. — Только тебя.

Трейвон нахмурился от необычной просьбы, но он доверял Грифу. Они слишком часто спасали жизни друг друга.

— Хорошо, встретимся там.

Трейвон уже приближался к дверям, чтобы уйти с капитанского мостика, когда закричал Маттео.

— Вторжение! У нас два ганглианских боевых корабля!

— Всем кораблям! Боевые станции! Приготовьтесь стрелять!

— Да, генерал!

Императорские крейсеры первыми открыли огонь, так как они были ближе всех, но щит ганглианцев выдержал, и противники пролетели мимо них, сосредоточив свой огонь на двух поврежденных залудиаских кораблях.

— На абордаж (прим. способ ведения морского боя, заключающийся в сближении кораблей до соприкосновения с последующей высадкой на вражеский корабль штурмового десанта)! — приказал Трейвон. — Они пытаются уничтожить залудианские корабли!

Экипаж «Защитника» отреагировал незамедлительно. Их братья по оружию были на тех кораблях, кораблях, у которых не осталось защиты. Щиты ведущего ганглианского корабля были не подготовлены к такой бомбардировке, которую послал «Защитник», и корабль взорвался. Второй корабль даже не пытался избежать обломков, заполняющих пространство, где находился его собрат. Вместо этого он летел прямо через него, нанося значительный урон, но также делая так, чтобы орудия «Защитника» не могли захватить цель.

— НЕТ! — рев Трейвона заполнил мостик, поскольку он и другие могли только в ужасе наблюдать, как второй ганглианский корабль намеренно врезался в меньший залудианский, в котором находились кализианские воины, уничтожив их обоих.

Глаза Джен резко открылись, и она попыталась понять, почему была окружена темнотой, когда только за несколько минут до того была окружена белым светом. Или, по крайней мере, она думала, что было так. Когда она сфокусировала свой взгляд, то поняла, где находилась.

Она была в медицинском блоке.

Снова.

Лежала в регенераторе.

Опять.

Почему она ничего не помнила? Почему она здесь?

Память медленно к ней возвращалась.

Она подавала тушеное мясо и печенье Императору. Затем Джен вспомнила, как увидела обручальные кольца ее и Тодда на шее этой сучки, Рашаны.

Вспомнила, как напала на кализианскую женщину.

«Когда я стала такой агрессивной?» — спросила Джен сама себя. Она никогда не была такой на Земле. Она никогда и не должна была быть такой. Она всегда с улыбкой получала то, что хотела, кроме кухни. Печь, духовка, кастрюли… им не нужна была ее улыбка. Не волновало, красива ли она. Кухня была единственным местом, где все, что она могла сделать, имело значение. Не ее внешность, не тот мужчина, за которого она собиралась выйти замуж, и не удивительное будущее, которое все прочили, что у них будет. Имели значение только ее навыки.

Однажды она училась у шеф-повара Пьера, который преподавал французскую кухню, это был самый строгий ее учитель. Ее улыбка и длинные светлые волосы работали против нее в его классе. Он очень громко критиковал каждую из ее ошибок, но так он поступал и со всеми остальными. Каждый повар в его классе старался, но Джен боролась больше всех, за каждый бал в оценке, который получала, потому что она очень хотела получить звезду Мишлен (прим. наивысший знак качества, который присуждается заведениям с отменной кухней).

Тогда она научилась сражаться?

Она не знала. Точно так же, как она не знала, что бы она сделала, если бы Мак не смогла подтвердить, что кольца были с Земли, читая надпись, которую Джен сделала для Тодда. Она заметила замешательство Мак, потому что эти надписи были только для них с Тоддом, не для ушей посторонних.

Когда Лирон вернул ей символы их с Тоддом брака, она побежала к единственному месту, где находила покой и умиротворение.

Гайрдин и Кранн.

Почему это место взывало к ней, успокаивало ее, она не знала и по правде никогда об этом не задумывалась. Хотя точно также она чувствовала себя так только тогда, когда находилась рядом с Трейвоном.

Ее сердце, казалось, разрывалось от мыслей о Трейвоне. Это было предательство, не так ли? Ведь она была замужем за Тоддом. Но на самом деле у нее не было причин думать, что Трейвон заботился о ней. Конечно, он несколько раз коснулся ее рубцовой щеки, обращался к ней с добротой и почти поцеловал ее.

Но ничто из этого не означало что-то большее, ведь так? В конце концов, она была единственной доступной женщиной на этой планете.

Но почему все, что делал Трейвон, не было похоже на игру?

Ведь он всегда, казалось, не мог контролировать себя рядом с ней, а это что-то да говорило о Трейвоне Рейнере, Верховном главнокомандующем Кализианской Империи, который славился своим чрезвычайным контролем на всю Вселенную.

Дженнифер вспомнила, что держала эту цепочку с кольцами в руке, когда сидела на скамейке около Кранна. Вспомнила внезапную ярость, которая поглотила ее, потому что эти кольца имели значение для Тодда больше, чем она.

Она вспомнила, как зашвырнула их подальше в гайрдин.

Вот, что она просила Тодда сделать в этой чертовой шахте. Она попросила его выкинуть их или закопать. Но он отказался, сказав, что это символ. Символ, что они были… лучше… особенными. Он сказал, что только самые важные люди могли позволить себе такие кольца.

Именно тогда Джен поняла, что все, что с ними случилось, весь ужас, который они видели, это изменило Тодда, будто у него в голове что-то щелкнуло. Он стал как Голлум из «Властелина колец», одержимый силой кольца над всеми вещами, даже жизнью.

Вот почему она бросила кольца. Бросила их, как должен был сделать Тодд, показывая, что она значила для него больше, чем они. Но он этого не сделал и погиб, защищая то, что действительно имело для него значение… кольца.

Потом она не помнила… ничего. Просто тьма и боль.

Нет, это было неправдой. Она что-то помнила. Она вспомнила голос, который кричал ей, умоляя ее держаться, чтобы быть сильной ради него. Но чей?

— Трейвон! — эта мысль о нем заставила ее привстать и оглядеться в поисках его.

— Джен?

Она повернул голову на звук голоса, чтобы найти Мак, которая, очевидно, спала на стуле рядом с ней.

— Мак, — она не могла поверить, что это был ее голос, таким сухим и хриплым он был.

— Да!

Джен увидела широкую улыбку, которая озарила лицо подруги.

— Луол! Она пришла в себя!

Звук бегущих шагов заставил Джен взглянуть за плечо Мак. Первым подоспел Луол, затем Майса, но, как она не ожидала, никто больше не подошел.

— Где Трейвон? — вслух подумала она.

— Я прихожу к выводу, что мне уже начинает надоедать то, что ты так много времени проводишь в моем регенераторе, Джен.

— Луол! — Майса всплеснула руками. — Ну что ты такое говоришь!

— Но это правда, любовь моя, — неуверенно сказал ей Луол. — Джен провела больше всего времени здесь, чем кто-либо.

— Это не имеет значения! Ты не должен был так говорить!

— Конечно, любовь моя. Теперь я могу приступить к общению с моей пациенткой?

— Что…? Да, конечно. Мне жаль, я не это имела в виду…

— Все в порядке, Майса. Я только поддразнивал тебя, — Луол мимолетно прикоснулся пальцами к щеке своей Эша, затем повернулся к Джен и мягко заговорил. — Приятно видеть, что ты вернулась к нам. Как ты себя чувствуешь?

— Приятно вернуться к вам, и хорошо, — сказала ему Джен. — Я полагаю, что стоит поблагодарить тебя за это.

— Не только меня, — Луол внимательно посмотрел на нее. — Многие также сыграли важную роль в твоем выздоровлении.

— Они там были?

— Да, но мы обсудим это позже. Прямо сейчас я хочу тебя осмотреть. Ложись обратно, — взяв ее плечи, он помог ей лечь на кровать. — Скажи мне, что последнее ты помнишь?

— Я помню, как была в гайрдине, — закашлялась Джен. Мак тут же подала ей воды. — Спасибо, Мак, — сказала она и продолжила: — Я услышала… что-то. Сигнал тревоги, я думаю, а потом произошел взрыв. После этого… ничего. Пока я не очнулась здесь, — она посмотрела на всех троих друзей, переглядывающихся друг с другом.

— Что? Что произошло? Как долго я была без сознания?

— Сегодня уже третьи сутки, Джен, — тихо сказала ей Мак.

— Три дня?

— Да, ты получила очень… серьезные травмы, — сказал ей Луол.

— Раньше у меня было тоже же, — возразила Джен.

— Не такие, как эти, — тихо сказал ей Луол. — Залуданцы атаковали нашу базу.

— Залудианцы? — Джен в шоке посмотрела на Луола.

— Да, они выпустили более тридцати ракет, но только один заряд из них прошел через нашу защиту. Это произошло недалеко от того места, где была ты. Взрывом тебя отбросило назад к Древу, ты получила тяжелые ранения, несколько переломов и сильное внутреннее кровотечение.

Джен была шокирована.

— А что с Древом? Было ли оно повреждено? Разрушено? — по какой-то причине это мертвое дерево имело для нее большое значение.

— Я… — Луол внимательно посмотрел на Майсу и Мак. — Мне не известно об этом ничего.

— Вы можете узнать? — спросила Джен.

— Если это так важно для тебя, то да. Я попрошу Нихила отправить кого-нибудь, чтобы узнать, все ли с ним в порядке.

— Нихила? — Джен все еще была так взволнована, что даже поднялась снова с постели. — Почему ты просишь Нихила?! Почему бы не узнать об этом от Трейвона?!

— Генерала нет сейчас на Понте, Джен, — сообщил ей Луол.

— Что значит — нет… — она почувствовала, как кровь отхлынула от лица, но заставила себя спросить. — Он был убит в результате нападения?

— НЕТ! — одновременно воскликнули все трое, пока ее взгляд переходил от одного к другому, пытаясь понять, действительно ли это правда. Она посмотрела на Мак, ее подруга была человеком, кто всегда говорил ей правду.

— Нет, Джен, — слезы наполнили глаза Мак, когда она подскочила к кровати, обняв Джен обеими руками. — Клянусь! Я бы не солгала тебе об этом. Ты была единственной, кто так серьезно пострадал во время нападения.

— Тогда… где он? — Джен не могла поверить, как жалобно прозвучал ее голос, а в глазах была мольба Мак дать нужные ответы.

— Ты помнишь, что была в кабинете Трейвона перед нападением?

— Да.

— А потом ты ушла.

— Да, я пошла в сад.

— Вскоре после того, как ты ушла, командир Гриф доложил, что нас атаковали, и мы все бросились в командный центр. Мы думали, что были в безопасности, а затем залудианцы сделали последний выстрел.

— Тот, который попал в гайрдин.

— Да. Первоначальный отчет о пострадавших не показал никаких раненых или погибших, но как только Трейвон услышал, куда ударила ракета, то понял, что ты в беде.

— Но… но почему? Как?

У Мак были свои идеи о том, почему и как, но сейчас было не время их озвучивать. После ее паузы Луол взял на себя обязанность поведать дальше эту историю.

— Гульзар связался со мной, только пояснив, что есть кто-то, серьезно пострадавший в гайрдине, — сказал Луол. — Когда я добрался туда, то обнаружил, что Трейвон наклонился над тобой, пытаясь защитить тебя от наступающей песчаной бури.

— Была песчаная буря?

— Да, и она обещала быть довольно большой, но почему-то, в ту минуту, когда мы нашли тебя, Джен, она остановилась. Как будто рука Богини сама остановила ее.

— И почему ты так думаешь?

— Потому что, если бы этого не произошло, тогда генерал и более половины его Элитных воинов не смогли бы начать преследовать суда залудианцев, которые напали на нас.

— Он улетел преследовать их?

— Конечно, он просто не позволил бы им сбежать. Не только потому, что Император был на планете, но и потому, что ты получила ранения, Трейвон никогда не оставил бы это безнаказанным.

— Как давно? — спросила Джен.

— Как давно что? — переспросил Луол, нахмурившись.

— Он… они улетели?

— Почти три дня назад.

— Он оставался тут… — прошептала она.

— Столько, сколько мог, — подтвердил целитель. — Был рядом с тобой, пока не получил приказ от Императора.

— Понятно, — пробормотала Джен, кивая в знак согласия. — Он никогда не откажется от исполнения возложенных на него обязанностей, — она мысленно встряхнулась, затем приподнялась на локтях, ее взгляд прошелся по накрытому простынею телу. — Значит, я была серьезно ранена…

Мак взглянула на Луола, подняв бровь при внезапной смене темы.

— Да.

— В этот раз все было еще серьезней, чем в шахте?

— Да.

— Серьезнее, чем когда в первый раз напали залудианцы?

— Намного.

— Вот поэтому нижняя половина моего тела накрыта, — она посмотрела вниз на свои ноги.

— Нет, — ответил Луол — Ты накрыта, потому что я думал, что тебе может быть холодно.

— Джен, — Мак перевела взгляд с Луола на подругу: — Тебе нужно знать о своих травмах.

— Ты была тяжело ранена, Дженнифер, — Луол подошел к Майсе, не отводя своего взгляда от лица Джен. — Ты потеряла столько крови, что регенерационный блок едва смог все компенсировать.

— Ты говоришь, что я чуть не умерла.

— Да, надеюсь, ты поймешь, что я был сосредоточен на попытках спасти твою жизнь и излечить твои самые тяжелые травмы.

— Почему ты говоришь так, как будто я бы не хотела этого? Ты спас мне жизнь, Луол. Почему я должна быть расстроена из-за этого?

— Джен, — обратила на себя внимание Мак, — Луол пытается сказать, что, поскольку он был сосредоточен на твоих самых серьезных травмах, программируя регенератор на полное восстановление организма, он не обратил внимания, что вместе с ними им была отдана команда на восстановление и твоих шрамов.

— Моих шрамов? — прошептала Джен и провела дрожащей рукой по левой стороне лица.

— Я знаю и понимаю, почему ты отказалась их убирать. Извини, Джен.

— Это не твоя вина, Луол, я жива благодаря тебе. Шрамы не имеют значения, — она видела, как все ее друзья расслабились. — Ты действительно думал, что я расстроюсь, потому что ты исцелил их?

— Меня посещала такая мысль, — признался Луол с усмешкой. — Есть кое-что еще, что ты должна знать. Это касается твоей лодыжки.

— Что там с ней? Меня она не беспокоит.

— И больше никогда не будет.

— Что? — воскликнула она с недоверием.

— Взрыв снова повредил твою лодыжку, Джен. Потому что это произошло, регенератор смог заново срастить перелом. И в этот раз правильно.

Джен уставилась на Луола, не уверенная, что поняла его правильно.

— Срастил?

— Да.

— Совсем?

— Да.

— То есть, больше не будет болей и хромоты?

— Да, на оба твоих вопроса, — сказал он ей, улыбаясь.

Джен посмотрела на Мак, которая кивнула, пока слезы текли по ее улыбающемуся лицу.

— Разве это не чудесно, Джен?

— Я… я не могу в это поверить.