Трейвон

Глава 31

Трейвон оказался верен своему слову, и когда Джен проснулась, это не было связано с кошмарами, которые она пережила. Вместо этого она медленно просыпалась с чувствами безопасности и покоя, которые испытывала только, когда ее половинка был рядом.

Открыв глаза, она обнаружила, что лежит на боку, встретив мягко светящийся взгляд Трейвона. Ее голова покоилась на его массивном бицепсе, в кольце его рук, сжимающих ее в своих объятиях.

Слезы наполнили ее глаза, когда она мягко провела по его щеке. Джен знала, что возможно наступит такой момент, когда он не сможет быть здесь, чтобы удостовериться, но этим утром…

— Спасибо, — прошептала она.

— Тебе не нужно благодарить меня, — он повернул голову, чтобы поцеловать ее ладонь. — Ты сейчас самое важное в моей жизни. Нет ничего важнее твоих желаний и твоих потребностей.

От его слов у нее выступили уже стоявшие в глазах слезы. Когда она была когда-либо так важна для кого-то другого? Так любима? Трейвон дал ей все, о чем можно было только мечтать. Свою любовь. Свою преданность. Всего себя. Она могла бы отдать ему не меньшее, особенно когда у него было то, чего он очень так хотел.

— Трейвон…

— Хм, — спросил он, все еще продолжая целовать ее ладонь.

— Я готова.

— Для чего, моя Дженнифер?

— Принять бусину Эша.

Трейвон на мгновение замер, а затем его взгляд устремился к ней, и в ее глазах он увидел абсолютную любовь и преданность ему. Приняв сидячее положение, он потянул ее за собой так, что упало одеяло.

— Ты уверена? — спросил он, когда его рука коснулась его косички.

— Да, я хочу, чтобы все знали, что не только твоя бусина истинной пары выбрала меня, но и я выбрала тебя. Сделала свой выбор, чтобы стать твоей Эша и принять твою бусину.

Она ожидала его реакцию в ответ на свое заявление, но не получила… ничего…

— Трейвон? — Джен слегка отодвинулась от него, согнув ногу в колене так, чтобы между ними появилось какое-то пространство. — Я думала, ты хотел этого. Чтобы я приняла твою бусину Эша.

— Это так, — произнес он спокойно, но все же не снял свою бусину и не предложил ее ей.

— Тогда что случилось? Почему ты так держишь свою прядь?

Когда Трейвон медленно раскрыл ладонь, Джен задохнулась от того, что увидела. Косичка, на которой, как она ожидала, должна была обитать только черная бусина Элементаль и его серебристая бусина Эша с синими завитками внутри, содержала еще одну бусину. Эта была синей, как бусина истинной пары Трейвона, но вместо серебристого, внутри нее был белоснежный вихрь.

Взглянув на свою собственную косичку, ее глаза распахнулись, когда она обнаружила, что у нее тоже теперь есть вторая бусина, которая была белого цвета с голубыми прожилками. У нее появилась бусина Дашо.

— Как? — хрипло спросил Трейвон.

— Я… я, должно быть, на самом деле действительно встретила Райдена и Богиню, — прошептала она, вспоминая свой сон и как тогда Райден коснулся ее косички, прежде чем отправить обратно к Трейвону.

— Что? Ты встретилась с Богиней? — спросил он. — Когда?

— Когда я была без сознания после того, как Спада напал на меня.

— И она благословила тебя бусиной… — Трейвон не мог поверить в дар, подаренный Дженнифер. За исключением Маккензи, никто другой, не принадлежащий к расе кализианцев, никогда еще не был благословлен бусинами.

— Нет, — поправила она. — Это сделал Райден.

— Дженнифер, только Богиня может одарить бусинами, которые она создала. И кто такой Райден? — спросил он, не желая, чтобы ее губы произносили имя другого мужчины.

— Райден — это истинная пара Богини, и они создали бусины вместе, используя часть своей любви друг к другу. Вот так Бог Райден смог подарить мне бусину.

— Дженнифер, нет Бога с именем Райден.

— Нет, есть, но он не всегда был Богом, когда-то он был смертным. Очень влиятельным, очень могущественным Императором, который правил всеми Вселенными. Но когда они с Богиней полюбили друг друга, он решил быть с ней.

— Стал Богом… — произнес Трейвон так, что Джен нахмурилась. Казалось, он осуждал Райдена.

— Для него власть не имела значения, нежели желание быть со своей истинной парой.

— Он оставил свой народ ради женщины?! — Трейвон даже не пытался скрыть свой гнев.

— Не ради женщины, — возразила Джен, нахмурившись. — А ради истинной пары, и он не отказался от своего народа, он оставил их на попечении своего брата. Почему это так тебя расстроило?

— Ты помнишь, что я рассказывал тебе в гайрдине?

— О том, как давным-давно, все управлялось одним мужчиной, и Понт был плодородной планетой?

— Да.

— Но разве то, что я только что рассказала тебе, не подтверждает эту легенду? Что это была не легенда, а правда?

— О нем никогда не упоминали, Дженнифер. Все, что мы знаем, так это то, что один могущественный самец не смог защитить свой народ и что его действия привели к его уничтожению. Так же, как действия Аади уничтожают нас сейчас.

— Но это две совершенно разные вещи, — Джен мгновенно встала на защиту Райдена. — Аади выбрал прибыль вместо правды, он сознательно не встал на защиту этих девочек, ничего не сделав, чтобы помочь им. Райден выбрал свою истинную пару, но он не оставил свой народ, он оставил их на попечении своего брата. Но к тому времени, как он узнал, что сделал Дако, было уже слишком поздно.

— Дако?

— Да, Дако рассердился, что Богиня выбрала Райдена и что она сделала его Богом. Поэтому Дако обрушил свой гнев на народ Райдена, уничтожив все, что тот построил, стирая имя Райдена из памяти его народа. Тех, кто потом стали кализианцами.

— Из-за текстов…

— Нет, потому что вы его потомки.

— Что? Все кализианцы происходят от этого Райдена?

— От его брата Джади, по крайней мере, отдаленно. Все, кроме твоей родословной.

— Моей…

— Да, ты и Аади — прямые потомки Джади… и поэтому связаны с Райденом Наси Великим, Императором всех известных Вселенных, Вестником Мира, — Джен ​​произнесла длинный титул, удивляясь, что запомнила его. — И Богом, — улыбнулась она.

— Это объяснило бы многое… — пробормотал он.

— Что ты имеешь в виду?

— Почему так много самцов в моей родословной не могли встать на защиту, когда должны были это сделать. Вот поэтому Богиня так жестоко наказывает нас. Это из-за него.

— Ты думаешь, что Богиня наказывает вас из-за своей истинной пары? Трейвон, это бессмысленно. Я видела любовь, которая витает между ними. Видела, насколько они полностью преданы друг другу. Причинить вред народу Райдена — это что причинить боль Райдену. Она бы так никогда не поступила со своей истинной парой, также как и ты — со мной. Ты никогда не откажешь в защите слабым.

— Но это так… — тихо признался он, подняв на нее виноватый взгляд.

— Что? — Джен смущенно нахмурилась. — Я не верю, ты никогда бы этого не сделал, Трейвон.

— Но я это сделал. С женщиной, подвергшейся насилию, которая застряла на Понте с Императором Вастери.

— Император жестоко издевался над ней? — Джен не пыталась скрыть свой шок.

— Нет, это сделали ганглианцы, но чуть позже, когда она не захотела остаться с Императором, она попросила меня о защите, а я отказал ей.

Джен только смотрела на Трейвона, пытаясь понять, о чем он говорит. Трейвон, которого она знала, никогда бы этого не сделал… не имея на то веской причины.

— Почему?

— Потому что я ничем не отличаюсь от Аади.

— Прекрати так говорить! — она ударила кулачком ему в грудь. — Мы оба знаем, что ты никогда не будешь стоять в стороне, если какая-то женщина подвергается насилию! Твоя честь не позволить тебе этого.

— Кажется, я не такой благородный, как ты думаешь.

— Я никогда в это не поверю, и знаешь почему? — она не дала ему времени ответить, когда взялась за косичку, его бусина истинной пары крепко держалась между большим и указательным пальцами. — Из-за этого! Я знаю, что ты порядочный, Трейвон. Знаю, как ты предан своему народу… — она оборвала себя, когда внезапно осознала, что было только одно, что могло бы заставить его пойти на компромисс с его совестью… Его народ. — Что сделал этот сын Дако — Император?

— Неважно, — сказал Трейвон, отводя взгляд.

— Конечно, это важно! — Дженнифер нежно коснулась пальцами его челюсти, возвращая его взгляд к себе. — Скажи мне, Трейвон, пожалуйста.

Трейвон выдержал пристальный взгляд своей истинной пары и понял, что не сможет скрыть от нее ничего, особенно правду.

— Он пригрозил прекратить все продовольственные поставки с Торниана в Кализианскую Империю.

— Он что?! Но твой народ стал бы голодать!!!

— Да.

— Он не оставил тебе выбора!

— Это был не мой выбор, и я решил не помогать ей.

— Потому что миллионы бы голодали, если бы ты поступил иначе.

— Это неважно, принял решение я.

— Чтобы потребности многих преобладали над потребностью одного. Ты боялся, что этот Император навредит ей?

— Нет. Было очевидно, что Вастери очень сильно заботился о ней. Причина ее просьбы о защите была в том, что он солгал ей, кем он был на самом деле.

— Он не сказал ей, что он — Император?

— Нет, и это сильно расстроило ее.

— Конечно, так и было бы. Никто не любит ложь, — она внимательно посмотрела на него. Трейвон был защитником до мозга костей. Она знала, что он не сможет просто позволить этой женщине уйти без всякой защиты. — Что ты сделал?

— Я говорил тебе…

— Ты бы не позволил ей уйти без всякой защиты.

Трейвон внезапно понял, что его Дженнифер отлично его знала.

— Я дал ей один из моих клинков, — сказал он тихо. — Это было немногое, но, как ты сказала, я не смог отправить ее совершенно беззащитной.

— Ты думал, что он ей мог понадобиться? Против этого Императора?

— Против Рэя? Нет. Как только он вернулся на Торниан, он не только сделал ее своей Императрицей, но и объявил ее торнианкой. Так делается крайне редко… женщин в Торнианской Империи не так много, — ему не нужно было заканчивать мысль, чтобы дать понять, что та женщина подвергалась опасности.

— Надеюсь, ей никогда не пришлось использовать этот клинок, но я уверена, что она была благодарна за это. Думаю, что я чувствовала бы себя лучше в той шахте, если бы у меня было что-то подобное. Если бы у меня был твой клинок, я могла бы спасти Тодда.

— Возможно, так и было бы… возможно, — неохотно согласился он. — Но если бы ты убила одного из них, залудианцы убили бы вас всех.

— Потребности многих… — пробормотала она.

— Да, — он бросил на нее тревожный взгляд. — Мне нужно признаться тебе еще кое в чем, Дженнифер, что расстроит тебя и заставит думать, что я тебя недостоин.

— Ничто из того, что ты мог бы сказать, никогда не изменит моего мнения, Трейвон, ты должен это понимать. Ты можешь рассказать мне все, — она не понимала сомнений, которые видела в его глазах.

— Я молюсь, чтобы так и было, потому что если бы я мог, то избавил бы тебя от всех страданий, которые ты испытала в плену у залудианцев и ганглианцев. Я благодарен Богине за то, что она привела тебя в мою жизнь. Даже если это означало бы, что тебе придется потерять своего Дашо, чтобы это произошло.

Джен почувствовала, как ее глаза наполняются слезами от его слов, потому что понимала чувства, стоявшие за ними, знала, чего стоило ему произнести их. Если бы она могла вернуться в прошлое и изменить то, что хотела бы… возможно она бы не смогла… ведь это означало бы, что у нее не было бы потом Трейвона.

— Я понимаю, о чем ты говоришь, Трейвон, и не думаю, что ты меня не достоин из-за этого, — поднявшись, она мягко улыбнулась ему, ласково проведя пальцем по его щеке. — Тодд всегда останется частью моей жизни, он был моим мужем и моей первой любовью, но ты… ты станешь моей последней. Ты мой Дашо и моя истинная пара. Я люблю тебя.

— Богиня, Дженнифер, — услышала она его хриплый возглас, когда он притянул ее к себе и на мгновение спрятал свое лицо у нее на плече, прежде чем отодвинуться и сделать шаг назад. Поднявшись, он снял бусину Эша со своих волос и медленно протянул ее ей.

— Дженнифер Нейбаур, ты примешь мою бусину и станешь моей Эша? Обещаю, я всегда буду заботиться о тебе и защищать тебя ценой своей жизни, я буду любить тебя всем сердцем и душой. Когда Богиня призовет меня уйти в Землю Обетованную, я буду сражаться, чтобы остаться с тобой.

— О, Трейвон, — ее глаза снова были полны слез, но на этот раз это были слезы счастья. Протянув руку, она взяла бусину Эша. — Для меня было бы честью принять и носить твою бусину. Поможешь мне ее надеть?

Трейвон понял, что может только кивнуть в ответ. Дрожащими пальцами он поместил свою бусинку Эша чуть ниже своей бусины истинной пары. Он был удивлен, обнаружив, что его суджа-бусина истинной пары находится уже посередине ее косички, что означало, как крепка была их связь. Обе бусины начали мерцать и светиться, а цветные вихри завертелись так, словно они были счастливы встретиться снова вместе.

— Трейвон Рейнер… — она протянула руку к своей косе и сняла бусину Дашо, которой была одарена. — Окажешь ли ты мне честь, принять мою бусину и стать моим Дашо? Я клянусь, что всегда буду любить и заботиться о тебе. Я буду любить тебя всем сердцем, всем телом и всей душой. Я буду защищать тебя и твое прекрасное сердце. Я также клянусь, что сделаю все возможное, чтобы приготовить тебе самые удивительные блюда, которые ты когда-либо пробовал, — она дразняще улыбнулась ему, прежде чем продолжить: — И когда Богиня призовет меня войти в Землю Обетованную, я буду сражаться, чтобы остаться с тобой.

— Дженнифер… моя Дженнифер, — пробормотал он, затем, обнимая ее лицо ладонями, трепетно поцеловал ее. — Принять твою бусинку Дашо… Я никогда не думал, что надену чью-нибудь бусинку Дашо, но чтобы она была твоей… Ты самая прекрасная женщина, какую я когда-либо встречал, и я не имею в виду то, как ты выглядишь, — Трейвон не мог бы сказать ей неправду. — По крайней мере, не только внешне, потому что ты прекрасна, и я имею в виду твое прекрасное сердце, которое затмевает твою внешнюю красоту, как солнце затмевает звезды. Ты ведь понимаешь, какая это честь для меня?

Он коснулся бусины в ее ладони и почувствовал, что вся ее любовь заключена в ней.

— Ты поможешь надеть ее мне?

Джен тоже ощутила в его прикосновении потребность и желание принять ее бусину. Так, переплетя их пальцы, она поместила свою суджа-бусину в пространство между бусиной Элементаль и ее бусиной истинной пары, наблюдая, как та замерцала и засветилась, когда прикрепилась к его косе.

Посмотрев на Трейвона, она улыбнулась и прошептала:

— Мой Дашо.

— Моя Эша.

Две недели спустя, Джен тихонько напевала, выполняя свою обычную работу на кухне. Она до сих пор не верила в свое счастье. Песчаная буря все еще бушевала снаружи, но ей было все равно, на самом деле ей даже нравилось это. Это означало, что Трейвону и его воинам нечего было делать, поэтому многие из них начали чаще слоняться по кухне и столовой. Некоторые из них даже проявили интерес к изучению того, как испечь лепешки или узнать некоторые из самых простых рецептов, как приготовить тушеное мясо и соус.

Но ей нужно было вернуться в хранилище, где Спада напал на нее. Одной. Ей нужно было встретиться лицом к лицу с тем, что там случилось, как точно так же, когда она вернулась в шахту.

Также Джен все еще было нужно провести инвентаризацию всего того, что осталось в хранилище, чтобы она могла продумать дальнейшее меню.

Но она понимала, что ее Дашо и истинная пара никогда не допустит этого. Он стоял перед дверью складского помещения, скрестив руки на груди и нахмурившись, что подсказывало ей, что он недоволен тем, что чувствует ее смятение.

Она знала, что их связь была сильной, когда они только обменялись бусинами истинных пар. Но после обмена суджа-бусинами Эша и Дашо, их связь усилилась до такой степени, что она могла поклясться, что временами они могли читать мысли друг друга.

Это было замечательно, когда они занимались любовью. Когда она точно знала, насколько близок он к тому, чтобы потерять контроль, и что она могла сделать, чтобы подтолкнуть его к этому. Потому что Трейвон часто думал, что его страсть может навредить ей, поскольку она все еще не набрала достаточный вес, сколько бы ему хотелось. Но в такие моменты она знала, как его нужно подтолкнуть к этому, и им обоим нравилось, когда она это делала.

И в такие моменты она хотела, чтобы он не держал себя под таким жестким контролем. Он не был милым, нежным воином, с которым она отдыхала каждую ночь. Он был Верховным главнокомандующим, тем, кто был недоволен, что она могла так легко подорвать его самоконтроль. Потребовалось некоторое время и некоторые усилия в виде небольших словесных столкновений между ними, что шокировало его воинов, когда те невольно становились свидетелями этого. Но когда, наконец, они уладили все спорные моменты, она не могла жаловаться на результаты. Как тогда, во время посещения хранилища, когда Трейвон внезапно заблокировал автоматическую дверь и «загладил свою вину», прижав ее к стене.

Она не могла не улыбнуться, вытаскивая противень, вспомнив, насколько ей тогда это понравилась. Потом Трейвон остался и помог ей обойти все контейнеры, снять крышки, которые сдвинуть ей было не под силу, и задавал различные вопросы об их содержимом.

Теперь она собиралась подать такое блюдо, которое, она была уверена, никто из кализианцев никогда не пробовал. Раньше она смешивала рецепты, используя в основном ингредиенты, которые находила в контейнерах. Дженнифер вспомнила, как тогда она заглянула в один из них и громко завизжала от восторга так, что Трейвон тут же прижал ее к своей груди и мгновенно выхватил из ножен свой клинок.

Открыв духовку, девушка прикрыла глаза от удовольствия, поскольку самый дразнящий аромат заполнил комнату, заставив наполниться слюной ее рот.

— Эй, Джен, я подумала… О… Мой… Бог… — застыла Мак, когда вошла на кухню, и ее взгляд переместился к противню, который Джен доставала из печи. — Это ведь то, что я думаю? Да? Нет! Этого не может быть. Пожалуйста, скажи, что это правда.

Джен поняла, что смеется над короткими нерешительными вопросами Мак, когда поставила горячее блюдо на стол.

— Все зависит от того, о чем ты думаешь…

— Ты знаешь, о чем я думаю, — ответила ей Мак, бросившись через комнату, чтобы заглянуть на коричневую массу на противне. — Боже, не дразни меня, Джен.

— Ну, поскольку все продукты, которые я использовала, прибыли с Земли, я бы сказала, что это именно то, о чем ты подумала. Хотя я еще не остудила их.

— Боже мой, шоколадный брауни! — Мак начала танцевать по комнате.

— Угу, — рассмеялась Джен.

— К черту глазурь! — Мак вернулась к столу, чтобы опереться о его край и снова вдохнуть теплый сладкий запах. — Режь скорее его на кусочки! Ты бы знала, как сильно мне хотелось шоколада в последнее время.

— В самом деле? — нахмурилась Джен. — Тебе так его хотелось?

— Еще как, — ответила она. — Я имею в виду, что я не была шокоголиком на Земле, но там его было всегда в достатке, ты же знаешь. А теперь, когда у меня нет возможности его получить…

— Ты жаждешь этого.

— Да… — рассеянно рассмеялась Мак, когда выбрала хрустящий кусочек с края — свою любимую часть на противне — затем разломила горячую массу руками, чтобы остудить ее, прежде чем отправить в рот.

Джен смотрела, как глаза Мак закрылись от удовольствия.

— Я так понимаю, что вкусно, — поддразнила ее Джен.

— О, Боже, да, — глаза Мак открылись, и они снова вернулись к поддону. — Более чем.

Когда Мак потянулась, чтобы взять еще, Джен хлопнула ее по руке.

— Подожди, ты обожжешься.

— Думаешь, меня это остановит? Боже, Джен, они божественны!

— И будут еще вкуснее, если полить их глазурью. Теперь сядь, — она указала на стул.

Неохотно Мак сделала, как ей сказали. Но ее глаза тоскливо последовали за противнем Джен, которая убрала его от нее подальше.

— Ты еще не разговаривала с Нихилом? Не ходила к Луолу, чтобы он проверил тебя? — тихо спросила она.

— Нет, — пробормотала Мак, ее взгляд, наконец, оставил брауни, чтобы переместиться на ее руки.

— Почему нет? — когда Мак продолжила просто смотреть на свои руки, Джен не выдержала. — Maк?

— Я просто не готова принять это, — прошептала Мак. — Как только я это сделаю, пути назад не будет. Больше не будет только меня и Нихила. Я больше не буду существовать… ну, как только я. Я всегда теперь буду матерью, и у меня будет другое существо, которое будет частью Нихила, частью меня, о котором нужно заботиться. Я просто…

Джен потянулась и сжала руку подруги.

— Хорошо, я понимаю, но ты должна сказать, что чувствуешь. Не мне. Точнее, не только мне. Возможно, тебе стоит поговорить с Майсой, она бы могла понять.

— Я могла бы поняла, что? — спросила Майса, входя в комнату. — И что это… интересно… за запах?

— Джен сделала брауни, — быстро ответила ей Мак и послала Джен умоляющий взгляд.

— Брауни… звучит интересно.

— О, Майса, ты даже не представляешь! — ее прежние колебания тут же были забыты, когда Мак повернулась к Майсе. — Это кондитерское изделие из теста, о-о-очень шоколадное и безумно вкусное… Тебе нужно попробовать, — Мак начала тянуться к выпечке, и Джен снова отодвинула ее от нее.

— Все равно они пока слишком горячие, — Джен отставила противень еще дальше. — Ты же не хочешь испортить первое впечатление Майсы от настоящей земной еды?

— Нет, но…

— Это значит, что ты не получишь больше, так что перестань попрошайничать и веди себя прилично.

— Я веду себя прилично, — возразила Мак. — Если бы я не вела себя хорошо, то уже давно бы ела то, что находится на том поддоне.

— Они так хороши? — удивилась Майса.

— О, Майса, ты никогда не пробовала ничего подобного! По крайней мере, я не думаю, что ты ела такое, учитывая вкус кализианской пищи.

— Это так. Хотя у нас есть некоторые сладкие продукты, но Луол рассказывал мне, что они никогда не получают их, когда покидают родную планету.

— Ну, возможно, какая-то ваша еда и может быть сладкой, но тут вся прелесть в шоколаде.

— Что такое шо-ко… — что? — переспросила Майса, наблюдая, как Джен и Мак переглядываются друг с другом. — Что это такое?

— Я… я не знаю, как объяснить это тому, кто никогда его не пробовал, — сказала ей Джен. — Я имею в виду, что на Земле мы можем сказать, что он гладкий или пористый, темный или молочный, горький или сладкий, жидкий или твердый. Но эти термины ничего не значат, если у вас нет ориентира, а я не пробовала ничего похожего на Понте.

Майса посмотрела на противень, что Джен продолжала отодвигать от Мак, а потом спросила.

— Его едят в таком виде?

— Нет! — в унисон ответили Джен и Мак, а затем посмотрели друг на друга и засмеялись.

— Он подается по-разному, Майса, — ответила ей Джен. — Его можно есть кусочками, как ваши питательные батончики. И хотя они не такие питательные, но зато это очень вкусно. Еще можно растопить и наслаждаться как напитком. На Земле так обычно и делается, когда на улице холодно. Иногда туда окунают фрукты.

— И все это можно сделать с этим… шоколадом?

— Да.

— И она еще не рассказывала тебе о кексах… — вмешалась Мак.

— Кексах?

— Да, они похожи на лепешки, но…

— Они не похожи на лепешки, Мак! Ты серьезно? Просто потому, что они также выпекаются, ты думаешь, что они одинаковые? Можно запечь буженину! Разве это то же самое?

— Конечно, нет! Я просто пыталась привести Майсе какой-то пример.

— Значит, лепешки не настолько вкусные, как ваши кексы? — осторожно спросила Майса.

— Они вкусные, но по-другому, — сказала ей Джен.

— Тогда я бы очень хотела попробовать твои кексы.

— Хорошо, когда эти брауни закончатся, я могу испечь их. У меня есть все, что мне нужно, но я предупреждаю вас: мне понадобится ваша помощь, чтобы сделать достаточно, чтобы прокормить эту толпу.

— Я была более чем готова помочь тебе, Джен. Если ты научишь меня, что делать. Я еще не слышала, чтобы мой Луол сказал хоть одно пренебрежительное слово о еде, которую ты приготовила. И мои отпрыски с нетерпением ждут моего возвращения домой, чтобы я могла показать им, как печь лепешки, о которых я так часто рассказываю, когда мы общаемся.

— А инструкции, которые я тебе дала, не помогли?

— Они побоялись испортить свои продовольственные запасы.

— Понимаю, — Джен знала, насколько драгоценны эти поставки продовольствия для кализианцев, и пыталась придумать, как преодолеть их страх. — Что если я сделаю запись, видео и аудио, и покажу процесс приготовления, описывая все шаг за шагом? Ты можешь готовить и показывать со мной, и если по каким-то причинам мои разъяснения для них будут непонятны, ты сможешь объяснить это более понятнее. Как думаешь, это сработает?

— Да. Думаю, получится.

— Хорошо, тогда так мы и сделаем. Потом, после бури, ты можешь отправить запись своему потомству.

— Спасибо, Джен.

— Для этого нужны друзья, — Джен посмотрела в сторону Мак. — А теперь, Майса, расскажи мне о своем потомстве.

— Потомстве? — нахмурилась Майса, когда увидела, как напряглась Мак. — Что ты хотела узнать?

— Ну, — начала Джен, потянувшись за ингредиентами для глазури. И, взглянув на Мак на мгновение, отодвинула противень с брауни еще дальше. — Давайте начнем сначала. Как долго проистекает беременность у кализианок?

— Как долго? — Майса растерянно посмотрела на нее.

— Да, этого не было в Обучателе. На Земле обычно это длиться девять месяцев, лунных циклов, с момента начала беременности женщины до родов.

— Родов?

— Какое понятие вы используете? — спросила Мак. — Когда ребенок появляется на свет?

— Представление. Самка дарит потомство. Ничего из этого не было в Обучателе? — Майса не могла в это поверить.

— Нет.

— Хорошо, я поговорю с Луолом, это нужно исправить, но отвечая на ваш вопрос: с момента зачатия потомства до представления обычно проходит восемь лунных циклов.

— Разные сроки для разных видов?

— Так же и у торнианок, но у других, например, у джеборианцев, проходит всего шесть лунных циклов. Говорят, что у ганглианцев больше.

Джен вздрогнула только от мысли о том, чтобы забеременеть от ганглианца, и была рада, что ни ей, ни Мак не пришлось это испытать.

— Ганглианцы могут размножаться только с ганглианцами, — тихо сказала ей Майса, видя, как Джен вздрогнула, и поняла, о чем были ее мысли. — С тех пор, как началась Великая Инфекция.

— Хорошо, тогда это хорошо… Теперь, рассказывай дальше, — попросила Джен, отмеряя и смешивая ингредиенты.

— Я не знаю, как это объяснить.

— Но разве у тебя нет дочери? Я имею в виду, женского отпрыска?

— Да, Богиня благословила Луола и меня двумя женскими отпрысками.

— Так как ты объяснила это им?

— Я действительно не должна была, пока бы они сами не зачали. По мере того, как они росли, они видели других женщин, которые зачали, и видели, как менялись их тела. Наши самки не отправляются в уединение, когда носят потомство, как это делают торнианки.

— Беременные торнианки отправляются в уединение?

— Да, женщины-торнианки не позволяют мужчинам видеть их, как только они зачинают до самого представления. Они боятся, что это уменьшит их желанность и ценность для других мужчин.

— Что… подожди… других мужчин? О чем ты говоришь?

— Этого тоже не было в Обучателе? — Майса с негодованием покачала головой. Ей придется лично пересмотреть то, что заложено в этой программе. — Торнианские самки не остаются с одним мужчиной. Они присоединяются к тому, кто больше всего им приносит пользу, и остаются с ним, пока не представят ему подходящего потомства, а затем отправляются к другому мужчине.

— Это обязательно? — нахмурилась Мак.

— Так принято, хотя я слышала, что на Бетельгейзе есть одна самка, которая отказалась покинуть своего лорда, хотя она представила ему четырех подходящих и достойных мужчин. Ну и, конечно, есть Императрица. Она не может оставить Императора.

— Эти торнианские традиции просто ужасны, — прошептала Мак.

— Великая Инфекция привела к тому, что в Торнианской Империи стало рождаться все меньше женщин, а у них не может быть отпрысков от женщины, которая не является торнианкой, — тихо сказала им Майса. — Они в отчаянии, и чтобы выжить, им приходится делить женщин, которые у них есть, — это единственный способ, которым они могут дальше продлевать свой род.

— Тогда я рада, что нас нашли кализианцы, а не торнианцы, — сказала Мак, — потому что я не смогла бы стать какой-то машиной для размножения.

— Очень маловероятно, что вы были бы совместимы, — успокаивающе погладила она Мак по руке. — Так ты собираешься рассказать мне, к чему все эти вопросы? У меня такое чувство, что это не просто любопытство.

Взгляд Мак метнулся к Джен, и легкое пожатие плеч сказало ей, что это будет ее решение.

— Я… я думаю, что могу быть беременной, то есть зачала, — прошептала она, ее неуверенный взгляд вернулся в Майсе.

— И ты боишься, — тихо кализианка, сжав руку Мак.

— Да. Я имею в виду, что я никогда не была беременна раньше, и даже если бы и была, мы не на Земле. Что если что-то пойдет не так?!

— Ничто не пойдет не так, — решительно заявила Майса, подавляя нарастающую панику, которую видела у Мак.

— Ты не можешь быть в этом уверена, — возразила Мак, даже если она отчаянно хотела верить ей.

— Я могу, и знаешь почему?

— Почему?

— Из-за вот этого, — Майса протянула руку и подняла косу Мак, на которой располагались бусины Эша и истинной пары. — Богиня не позволила бы тебе стать истинной парой Нихила, если бы ты не смогла представить ему подходящего потомства, и у тебя есть мой Луол. Он позаботится обо всех вас, — она посмотрела на Джен, — как если бы вы были его собственным потомством. Он будет следить за тем, чтобы с тобой или твоим потомком ничего не произошло.

— Правда?

— Правда, — Майса наклонилась вперед, целуя в лоб Мак. — О, это такое благословение! Я полагаю, ты еще не сказала Нихилу?

— Я этого пока не сделала, но почему ты так думаешь?

— Потому что, если бы ты это сделала, он не только отнес бы тебя прямо к Луолу, чтобы тот осмотрел тебя, но не отходил бы от тебя ни на шаг.

— Что?

— Мак, кализианский самец всегда защищает свою Эша, особенно когда она с потомством. Но ты больше, чем Эша Нихила, ты его истинная пара. Ты не кализианка, а с одной из самых дальних неизвестных планет в известных Вселенных. Все его защитные инстинкты обострятся настолько, что он ни на минуту не выпустит тебя из своего поля зрения.

— Что? Нет, подождите. Ты говоришь, что он станет еще более опекающим? — глаза Мак расширились от недоверия.

— О, я уверена в этом, — и Майса улыбнулась ей. — Ты должна быть сильной и понимающей с ним. Он не сможет держать себя в руках, особенно первые лунные циклы.

— Значит, ты говоришь, что у меня будет восемь месяцев еще более оберегающего Нихила… что ж, здорово.

— Ты предпочла бы, чтобы он не заботился о тебе?

— Конечно, нет, — мгновенно возразила Мак. — Но, знаешь, сколько времени потребовалось мне, чтобы он позволил мне перемещаться здесь одной? Я не стану заключенной в нашей каюте только потому, что я беременна.

— Тогда тебе нужно сказать ему об этом, но сделай это осторожно, потому что у него никогда не было истинной пары, которая зачала бы от него.

— Так будет лучше?

— Да.

— Но тебе нужно рассказать об этом Нихилу как можно скорее.

— Я думала, может быть, сначала увижу Луола, просто чтобы убедиться, что я не ошибаюсь.

— А ты не думаешь, что Нихила может ранить то, что Луол станет первым, кто узнает, что его истинная пара зачала?

— Я… я не думала об этом с этой точки зрения, просто… он будет волноваться, потому что он намного больше меня, а я не хочу, чтобы он беспокоился, если я ошиблась и не беременна.

— В этом и состоит смысл того, чтобы делить свою жизнь с другим существом, истинная пара он или нет. Волноваться. Ты хочешь сказать, что не беспокоишься о Нихиле?

— Конечно, я волнуюсь.

— Тебе бы хотелось, чтобы он держал в тайне что-то важное от тебя только потому, что ты будешь беспокоиться?

— Нет, — призналась Мак.

— Ммм, Мак, Майса, — Джен попыталась их прервать, когда ее взгляд переместился на дверь, но они проигнорировали ее.

— Тогда скажи своей паре, — сказала Майса.

— Сказать мне, что? — спросил Нихил, входя в комнату.