Трейвон

Глава 22

Прислонившись спиной к стене, Трейвон едва ощущал, как обжигающие струи воды льются ему на грудь, когда он начал трудоемкий процесс съема своих суджа-бусин. Снимая их, он все равно ощущал их вес, который вместо того, чтобы уменьшиться, казалось, только еще больше отягощал его.

Наконец, удалив суджа-бусины Эша и истинной пары, положив их на выступ в очистительной кабине, он опустил голову и подставил ее под оглушительный напор водяных брызг, пока его косы не превратились в свободную массу волос.

Корабль залудианцев был разбит, и их могло бы зацепить его обломками, если бы не действия капитана ближайшего боевого крейсера, использовавшего свои щиты, чтобы защитить их, иначе остальные Элитные воины Трейвона уже встретили бы Богиню.

Вместо этого Онп и Нроа стабилизировали корабль, чтобы оставшиеся воины были эвакуированы вместе с грузом, который он вез. Затем они переместились на безопасное расстояние и одним выстрелом взорвали корабль.

Три дня спустя они вернулись на Понт. Лирон отправился на Имроз с образцами люциферинов, которые нашла Дженнифер, а Трейвон безумно мечтал получить так необходимую ему передышку. Не то чтобы он заслужил это, но надеялся, что Богиня все же дарует ее ему. Даже после того, как он подвел своих воинов и своего Императора. Кроме контейнеров с неизвестными продовольственными запасами, он не нашел ни одного из ответов, которые Лирон требовал от него.

Только еще больше вопросов.

Добравшись до моющего средства, он грубо распределил его по коже, приветствуя боль. Он заслужил ее, как и многое другое. Он должен был предвидеть, что ганглиацы могут атаковать. Они должны были сделать так, чтобы информация о людях никогда не попала в руки кализианцам. Но так как это были залудианцы, которых они преследовали, он не думал, что ганглианцы придут им на помощь, хотя он должен был предвидеть и такое развитие событий. Ведь залудианцы пришли на помощь ганглианцам, когда Император Вастери перехватил корабль с женщиной, которая стала теперь его Императрицей.

Выключив воду рывком, он вышел из кабины и схватил полотенце. Быстро промокнув свою грудь, он обернул его вокруг бедер и вошел в свои личные покои.

Он прошел мимо стола, заваленного графиками и диаграммами, полностью игнорируя кресла и диван на своем пути, направляясь к единственно необходимой сейчас ему мебели в комнате. К большой кровати. Без сил он упал на нее, погрузив пальцы в свои распущенные волосы, молча скорбя по тем, кого он потерял.

Сделав глубокий вдох, Джен заглянула в рабочий кабинет Трейвона, толкая перед собой тележку. Ей хотелось прийти сюда весь день, чтобы убедиться, что Трейвон в порядке. Вместо этого она оставалась на кухне, надеясь, что еда, которую она готовит, сможет облегчить ту боль, которую она видела в глазах каждого воина. На Земле пища всегда играла значительную роль на похоронах. Во время трапез и разговоров, питая тела, люди облегчали свои души. Она не была уверена в том, что так делали кализианцы, возможно у них так не было принято, и поэтому она не чувствовала, что правильно поступает.

Она уже приготовилась противостоять Трейвону, но готова была заставить его поесть. Вместо этого Джен обнаружила помещение пустым.

Это удивило ее, хотя бы потому, что она слышала от других. Трейвон неустанно был занят с тех пор, как они вернулись. И после этого, он стал еще более загружен работой, и практически перестал есть и спать.

Расправив плечи, она пошла к двери, отделяющей рабочий кабинет Трейвона от его личной спальни. Он всегда выходил из нее или уже был в своем кабинете, когда раньше она приносила еду для последней трапезы.

Должна ли она постучать?

Или просто войти?

Возможно, он, наконец, решил отдохнуть.

Если он спал, ей нужно разбудить его.

Ведь ему также нужно было поесть.

Приняв решение, девушка приложила ладонь на панель безопасности, задаваясь вопросом, предоставит ли она ей доступ. Не было причин, чтобы делать это, но все же…

Когда это произошло, она вошла в личные покои Трейвона.

Джен не знала, что ожидала увидеть, но явно не мокрого, практически голого Трейвона, который сидел на своей кровати, уронив голову на руки. Казалось, горе заполнило всю комнату. Оставив тележку у двери, Дженнифер опустилась рядом с ним.

— Трейвон? — прошептала она. — С тобой все в порядке? — она протянула руку, чтобы прикоснуться к нему, но что-то остановило ее.

Светящийся взгляд, наполненный такой болью и мукой, который он поднял на нее, заставил ее остановиться.

— Ты не должна быть здесь, Дженнифер, — голос Трейвона был хриплым и тихим, как будто он очень долго молчал.

— А где еще я должна быть? — спросила она так же тихо.

— Где угодно, только не здесь.

— Ты ошибаешься. Это именно то место, где я должна быть, — повернувшись, она вошла в уборную, чтобы взять еще одно полотенце. Увидев большой, богато украшенный гребень, лежащий на выступе, она подняла его. Вернувшись, она встала перед ним, дожидаясь, пока он не поднял свой взгляд на нее.

— Ты позволишь мне расчесать тебе волосы? — спросила она. Затем, не дожидаясь ответа, девушка залезла на кровать, расположившись у него за спиной. Промокнув лишнюю влагу, она немного помедлила, наслаждаясь красотой его массивной спины.

Трейвон ощутил всем своим существом присутствие Дженнифер, а от произнесенных ее слов его сердце, казалось, остановилось. Знала ли она, о чем просила? Что это значило для кализианца? Ведь для кализианцев их волосы были почти священны, ибо там находились их суджа-бусины. Они указывали на их место в обществе, их происхождение и их личные достижения. Только бусины решали, где поселиться, их высота показывала ценность тех, кто носил их. Только самым близким, самым родным кализианцы позволяли мыть свои волосы.

Забота о волосах была очень личным и интимным действом. Матери кализианцев обычно ухаживали за волосами своих мужских потомков, пока они не получали бусины своих первых достижений. Мать Трейвона вернула его манно бусину Эша задолго до того, как он получил свои суджа-бусины, поэтому он не помнил, как она заботилась о его волосах.

После этого единственной, кому кализианский мужчина когда-либо доверял заботу о своих волосах, была его Эша или истинная пара. Поскольку Трейвон не имел ни того, ни другого, он никогда не ходил с распущенными волосами и их не касался кто-то другой. До появления Дженнифер.

Трейвон открыл было рот, чтобы сказать, что ей не нужно это делать, но затем почувствовал нежное прикосновение гребня к своей голове. Оно ощутил покалывание вдоль позвоночника, которое заставило его умолкнуть. Закрыв глаза, он откинул голову назад, молча разрешив ей продолжить. Чувство удовлетворения и правильности происходившего наполняло его, в отличие от того, что он когда-либо чувствовал раньше.

Джен и сама как будто растворилась в процессе расчесывания волос Трейвона. Она не могла поверить, что такой простой акт может быть настолько чувственным. Она никогда такого не чувствовала, когда расчесывала свои волосы. И Тодд… ну, Тодд стриг свои волосы коротко и был чрезвычайно суетлив к любому, кто касался их, включая ее. Но низкий звук, который она слышала из груди Трейвона, был признаком, что он наслаждался этим процессом так же сильно, как и она.

Дженнифер никогда не думала, что волосы Трейвона могут быть такими длинными, или насколько густыми и мягкими. Это не было так заметно, когда они были заплетены в косички, и ей нравилось, что она знала о нем что-то, чего не знали другие. Его волосы почти полностью высохли и уже начали сплетаться, эта особенность кализианцев до сих пор поражала ее.

— Я сожалею, — прошептала она, продолжая медленное расчесывание. — Командир и я действительно не слишком ладили, но он был твоим другом, и я знаю, что его смерть подкосила тебя.

Трейвон напрягся, его глаза открылись. Он стремительно развернулся и схватил ее запястья, а его взгляд вспыхнул.

— Я не желаю и не нуждаюсь в твоей жалости, Дженнифер, — холодно проговорил он.

— Я и не делала этого, — возразила она, совсем не испугавшись. Она знала, что Трейвон никогда не причинит ей вреда.

— Тогда что ты предлагаешь? — зарычал он. Заведя ее запястья ей за спину, он прошелся оскорбительным плотоядным взглядом по ее груди и прижал к себе. — Твою дружбу?

— Не обижай меня так, Трейвон! — ее взгляд вспыхнул, даже когда ее грудная клетка сжалась в ответ на его взгляд. — Я знаю, что тебе больно, но это не дает тебе права обижать меня, когда я только пытаюсь помочь.

— Мне не нужна твоя помощь! — ухмыльнулся он.

— Тогда чего ты хочешь? — потребовала она.

— Забыться! — взревел он. Перехватив одной ладонью ее руки, он переместил вторую ей на затылок и распустил волосы, которые она всегда держала собранными, а затем накрыл губами ее рот. Прежде чем Джен смогла как-то отреагировать, придумать ответ, он отпрянул и повернулся к ней спиной. — Тебе необходимо уйти, Дженнифер.

На мгновение наступила полная тишина. А потом он услышал шелест ее покрытий на простынях и почувствовал, что она смотрит на него. Это заставило его опустить голову, а руки сцепить на бедрах, чтобы не протянуть их, останавливая ее.

Последнее, чего он ожидал, — так это ее нежное, но твердое прикосновение руки к его плечу, подталкивающее его лечь на спину, а еще нога, скользящая по его бедрам. Очень длинная, бледная, обнаженная нога, от вида которой его голова закружилась, а взгляд запылал.

Слова Трейвона и действия заставили Джен замереть на мгновение. Что сейчас произошло? Трейвон поцеловал ее… в губы. Сделал то, что она хотела, но в чем не могла признаться самой себе, о чем так мечтала. Мак рассказывала ей, что кализианцы считают такие поцелуи священными и даруют их только своей Эша или истинной паре.

Так почему же он одарил ее таким важным прикосновением? И что еще важнее — почему он остановился?

Трейвон, которого она знала, был сильным и решительным. Он никогда не делал ничего, что о не имел в виду или не обдумывал изначально. Но это был не тот Трейвон, которого она знала. Этот Трейвон только что потерял половину своих воинов, и ему было больно.

И тут она поняла.

Она вспомнила, как чувствовала себя неспособной защитить тех, о ком она заботилась. Это случилось с ней не только из-за Тодда, но и из-за ее родителей и Кимми. Она не смогла ничего сделать, чтобы спасти их. Она чувствовала себя такой беспомощной и неконтролирующей происходящее, и она знала, что Трейвон сейчас это переживает.

Он хотел забыться, хотя бы на короткое время. Она тоже, но тогда там не было никого, кто мог бы дать ей то, что ей действительно было нужно, а не то, что она знала.. О, Мак пыталась, но теперь Джен поняла, что это невозможно, потому что то, что ей нужно было… и что Трейвону нужно было сейчас… было большинство основных действий, которые показали бы, что ты все еще жив. Секс!

Она могла бы дать ему это. Могла бы и сама сделать это. Разувшись, Джен схватилась за подол своего покрытия, которое Майса привезла для нее, и сбросила на пол. Затем, положив мягкую, но твердую руку ему на плечо, она потянулась и оседлала его бедра.

— Дженнифер! — руки Трейвона тут же обхватили ее бедра, прижав девушку к себе. — Во имя Богини, что ты делаешь?!

— Помогаю тебе забыться, — ее взгляд удерживал его, тем временем, пока ее руки двигались по его массивному торсу, где он не был прикрыт полотенцем, задевая кубики пресса, которые она могла лишь иногда только видеть мельком, прежде чем двинуться вниз.

Она остановилась, когда его глаза начали светиться ярче, а руки сжали ее бедра. И она смутилась бы, если бы это была прежняя Джен. Она бы остановилась бы, а Тодд перехватил бы ее инициативу. Тодду никогда не нравилась агрессивность в постели. Но она уже давно больше не была той женщиной, а Трейвон не был похож на Тодда.

Удерживая его взгляд, она просунула руки под полотенце, которое теперь едва закрывало его бедра и обрисовывало его толстый член. Она знала, что он будет большим, потому что все о Трейвоне было большим, но не ожидала, что даже не сможет сомкнуть пальцы вокруг него. Ее дыхание участилось, когда она медленно провела ладонью от головки до основания, чувствуя, что он становится еще толще, длиннее и еще тверже. В то же время наощупь он был таким нежным и таким горячим.

Она пошевелила бедрами, желая приблизиться к нему. Ей хотелось ощутить его в себе, потому что влага буквально затопила ее лоно, и оно стало достаточно скользким, чтобы она могла принять его глубоко. Глубоко внутри себя, там, где все так жаждало его.

Вместо этого Трейвон удерживал ее неподвижно, показывая ей, что не она контролирует ситуацию. Она делала лишь то, что он позволял ей делать. Он продолжал смотреть в ее глаза пылающим взглядом, удерживая ее, когда его большие пальцы раздвинули нежную плоть ее чувствительных складочек. Медленно он ввел один палец в ее влажное лоно, а другим принялся кружить по уже напряженному клитору.

— Трейвон! — выдохнула она.

— Разве ты не этого хотела, Дженнифер? — требовательно прохрипел он, заставляя ее задохнуться, когда в очередной раз сильно прижался к ее клитору, в то время как входил и выходил из нее. — Помочь мне забыться?

— Да, я только забыла, каково это… — осеклась она, когда удовольствие от ласк заставило ее лоно сократиться.

— Забыла что? — прорычал он, продолжая ласкать ее большим пальцем.

— Как хорошо это может ощущаться! — призналась она.

Трейвон чуть отодвинулся, немного отдалив ее от своего тела так, что ее рука потеряла связь с его плотью, но его пальцы не переставали двигаться в ней. Он прижал Джен к постели, закинув ее ноги себе на бедра.

— Тогда я должен убедиться, что ты больше никогда не забудешь этого! — убрав палец, он заменил его головкой своего члена. — Сейчас же!

С этими словами он вошел глубоко, почти по самое основание в ее тугое, влажное лоно, мгновенно остановившись, услышав, как она вскрикнула.

— Богиня, Дженнифер! — Трейвон перенес весь свой вес на локти, убедившись, что не раздавит ее. Крепко зажмурив глаза, он напрягся всем телом, пытаясь вернуть себе хотя бы некоторый контроль. Во имя Богини, что он делает?! Это же Дженнифер! Он не мог поступать с ней так! Она была слишком хрупкой, слишком драгоценной.

— Трейвон…

Шепот мольбы в ее голосе заставил его открыть глаза, но он опустил голову, боясь встретить ее полный боли взгляд. Вместо этого он прошептал:

— Богиня, прости, я не хотел причинить тебе боль.

— Ты причинишь мне боль, если не закончишь то, что начал! — зарычала она, инстинктивно сильнее обхватив ногами его бедра, когда он вновь толкнулся в нее, пытаясь погрузить себя полностью.

Глаза Трейвона широко распахнулись, он был просто ошеломлен, увидев ее голубые глаза, полные желания, которое соответствовало его собственному.

— Дженнифер?

— Двигайся, Трейвон, — приказала она, покачивая бедрами. — Мне нужно, чтобы ты двигался. Пожалуйста!

Это «пожалуйста» полностью подорвало его контроль. Его Дженнифер никогда не должна просить его ни о чем, особенно о том, чтобы доставить ей удовольствие. Немного отодвинувшись, он снова подался вперед, наблюдая за малейшими у нее признаками боли или дискомфорта.

Но вместо этого она прошептала:

— Давай же, сильнее.

Ее поощрение заключалось в том, чтобы он освободил свою страсть. Страсть, которая была единственной ее целю. Выйдя почти полностью, он почувствовал, как ее лоно сжимается вокруг него, протестуя против его ухода. Снова толкнувшись в нее, он дал ей то, что она хотела. Чего хотел он.

— О, Боже! — она не могла перестать прижиматься к нему, ее бедра вздрагивали, делая все возможное, чтобы удержать его внутри! Это было так давно, что она и забыла, как это может удивительно ощущаться. Она знала, что долго не продержится и не была в состоянии делать это, не так, как она хотела, и она была права. После очередного жесткого глубокого толчка Трейвон приподнял бедра, потираясь и надавливая в нужном месте на ее клитор, отправив ее через край. Выкрикнув его имя, она взорвалась.

Вся вселенная Трейвона сузилась в одну точку… Дженнифер. Чтобы доставить ей все удовольствие, которого она была достойна. Чтобы услышать из ее уст его имя. Это заставило Трейвона чувствовать себя самым могущественным мужчиной во всей вселенной. Когда она снова произнесла его имя, и ее лоно сжалось еще сильнее, чем раньше, он ничего не мог сделать, кроме того, чтобы зареветь в освобождении и наполнить ее своим семенем.

Джен лежала на груди Трейвона, слушая, как его сердце медленно приходило в свой нормальный ритм. Что произошло? Что она натворила? Раньше она никогда не поступала так, и ее никогда не привлекали такие мужчины, как Трейвон. Он настолько отличался от Тодда.

Там, где у Тодда были волосы, Трейвон был гладким.

Там, где тело Тодда было стройным, но подтянутым, как у пловца, Трейвон был мускулистым, как культурист.

Если Тодд всегда беспокоился о том, что думали о нем, Трейвон знал, что о нем думали, и вообще не беспокоился об этом.

Она влюбилась в Тодда легко и быстро, с Трейвоном… Ее рука медленно двигалась вверх-вниз по торсу Трейвона.

С Трейвоном. Ее дыхание перехватило, когда ее разум пришел к мысли о том, что уже было известно ее сердцу. Она влюбилась в Трейвона, но любовь к нему не пришла быстро. Это заняло некоторое время.

Когда это случилось? Неужели это был первый раз, когда он спас ее? Или это произошло после последнего ее спасения? Или это было во всех тех мелочах, которые он делал для нее? Когда он переместил ее в другую каюту, показав, как управлять регулировкой тепла. Отдав свои гигиенические и постельные принадлежности из своих личных запасов? Или это случилось, когда он позволил ей использовать свои драгоценные продовольственные запасы, чтобы позволить ей найти свое место и ее ценность в новом мире, в котором она оказалась?

Он не успокоился, пока не помог ей найти себя. Он позволил ей найти свой собственный путь, убедившись, что она поняла, что никогда не будет одна.

Каждая из этих мелочей, взятых отдельно, была незначительной, но в целом показывала, что на самом деле Трейвон Райнер был нежным, заботливым и достойным мужчиной, думал ли он так или нет.

Приподнявшись на локтях, оперевшись на его грудь, она позволила себе полюбоваться всей его мужской красотой, которая была под ней. Ее дыхание перехватило, когда его светящиеся голубые глаза открылись, встретившись ее взглядом.

Да, она любила его.

Она просто не знала, что это значит. Для них.

Трейвон лежал на спине, его глаза были закрыты, а грудь вздымалась после самого взрывного освобождения его жизни. Дженнифер лежала у него на груди, крепко обхватив ее своими руками. Это было совсем не то, что он ожидал от этой ночи. Это не то, что он заслужил. Но он не собирался подвергать сомнению этот дар Богини, которым стала Дженнифер. Благословением. И он будет наслаждаться им до тех пор, пока она ему разрешает.

Почувствовав, как Дженнифер зашевелилась, его руки инстинктивно сжались, не желая, чтобы их время так быстро заканчивалось. Открыв глаза, он обнаружил ее синий взгляд, наполненный эмоциями, которые он не смог определить.

— Ты в порядке? — они одновременно задали друг другу один и тот же вопрос, и это, казалось, нарушило некоторую напряженность, возникающую между ними.

— Дженнифер? — спросил он хрипло.

— Я в порядке, — ответила она. — А ты?

— Я? Конечно, я в порядке, — Трейвон не мог поверить, что она подумала, что может причинить ему какой-то вред. Она ведь ничего не весила.

— Может быть, снаружи, — опустившись вниз, она позволила пальцам коснуться и исследовать его красивое лицо. То, чего она никогда не могла сделать раньше. Он действительно был красивым мужчиной, с высоким лбом, острыми скулами и сильным квадратным подбородком. Его сияющие голубые глаза всегда привлекали ее внимание, и ее настроение менялось в зависимости от того, как они темнели. И прямо сейчас, глядя как мягко и тепло они светились, она могла видеть его боль. — Но внутри ты изранен.

Мягкость и тепло в его взгляде исчезли, когда он застыл, а ее слова заставляли все взреветь. Боль. Беспокойная и невосполнимая потеря. Осознание, что случившееся — это его вина. Его провал. Трейвон резко сел так, что ей пришлось убрать руки и откатиться в сторону, но ее следующие слова остановили его.

— Я знаю, каково это быть причиной смерти кого-то, кого ты любишь.

— Ты никогда не была ответственна за смерть Тодда, Дженнифер. Ты ничего не могла сделать, чтобы предотвратить это.

— Не могла? — прошептала она, грустно посмотрев на него. — Я могла заставить Тодда отдать мне эти кольца. Возможно, мы могли бы спрятать их в маленькой пещере, и залудианцы никогда бы их не нашли. Если бы я это сделала, Тодд был бы жив.

— Ты этого не знаешь, его могли убить из-за чего-то другого.

— Как и Гриф и другие могли умереть по другой причине, — настаивала она. — Ты расскажешь мне, что случилось?

— Я подвел их! — выплюнул он. — Вот что случилось.

— Я этому не верю, я никогда в это не поверю.

— Это правда.

— Тогда расскажи мне, как это случилось, — потребовала она. — Расскажи мне, что произошло.

Голова Трейвона откинулась назад на кровать, когда он пристально посмотрел на потолок, словно снова увидев его перед глазами.

— Мы пустились в погоню за оставшимися двумя залудианскими кораблями, те попытались скрыться от нас в астероидном поясе, окружающим необитаемую планету. Там они потерпели значительный урон, большие повреждения, как от мелких астероидов, так и от скалистой поверхности самой планеты. У них не оставалось выбора как либо сотрудничать с нами и сдаться, либо остаться и быть уничтоженными. Когда они сдались, я разделил наши силы и отправил Грифа на один корабль, когда сам отправился на другой.

— Ты покинул «Защитник»? — она никогда не думала, что, будучи генералом, он будет так рисковать и покинет место, где он был бы в безопасности. Но она должна была помнить, что Трейвон не был трусом, и он никогда не будет прятаться от противника.

— Да, но как оказалось, вместо того, чтобы сдаться, залудианцы пытались заманить нас в засаду. Тогда я должен был догадаться, что они пытались отвлечь нас до тех пор, пока не появятся ганглианцы.

— Почему?

— Я не знаю.

— Нет, я имею в виду, почему ты думаешь, что должен был это понять?

— Потому что я Верховный главнокомандующий, и я обязан просчитывать все варианты событий.

Она недоверчиво посмотрела на него.

— Даже учитывая, что ганглианцы, раса, которая никогда не помогала никому, внезапно могли прийти кому-то на помощь?

— Да, — сказал он коротко. — Это тоже, но я упустил это. После того, как я вернулся на «Защитник», Гриф связался со мной, заявив, что нашел кое-что необычное на втором корабле и что он скоро вернется, чтобы обсудить это со мной.

Она молчала, зная, что дальше было самое трудное.

— Я не мог поверить тому, что видел на экране, — Джен напряглась, услышав его спокойные слова. — Ганглицы шли на максимальной скорости, не обращая внимания на то, что боевые крейсеры Лирона стреляли в них. Это было не нормально, они должны были подключить свои оставшиеся щиты и уходить, так как столкновение с обломками их разрушенного корабля-собрата привело бы их к гибели, и именно тогда я понял.

— Понял, что?

— Это было для них самоубийственной миссией, они не пытались спасти залудианцев, вместо этого они хотели уничтожить их корабли, нанести как можно больший вред, ценой своей жизни, уничтожив свои корабли.

— Я сожалею.

— Гриф был в шаттле Лирона и на полпути к «Защитнику», когда напали ганглианцы.

— Как думаешь, почему они напали? Потому что это был флагман Императора?

— Нет. Гриф думал, что то, что он обнаружил, было важно, залуданцы что-то везли на своих кораблях, то, что оправдывало потерю стольких жизней, залудианцев или ганглианцев. Я стоял на мостике и мог только беспомощно наблюдать, как взорвался первый залуданский корабль. Ударной волной и обломками шаттл Грифа отнесло в астероидный пояс.

— Вдруг он выжил?

— Нет. Мы отследили несколько взрывов в пространстве.

Приподнявшись так, что ее лицо было прямо над ним, она пристально посмотрела ему в глаза и позволила ему увидеть в них правду.

— Прости, Трейвон, прости, я знаю, ты серьезно относишься к своим обязанностям, и ты достойный мужчина. Я также знаю, что если бы ты мог предотвратить эти смерти, ты бы это сделал. Знаю, что если бы ты мог, ты бы охотно поменялся бы местами с Грифом или любым из воинов, которых ты потерял.

— Да, — его голос был хриплым от волнения, когда подмяв ее под себя, он уткнулся лицом в ее шею. Богиня, как Дженнифер могла знать об этом? Как она смогла понять, что со смертью каждого воина он терял частицу себя? Оказывается, что он не подозревал, что ему было еще что терять.

— Но если бы ты это сделал, это бы уничтожило меня, — ее слова шли от самого ее сердца. Ее пальцы погрузились в его волосы, сильно сжав его затылок, когда она его крепко прижала к себе. — Потерять еще и тебя тоже…

Трейвон поднял голову, чтобы взглянуть на нее.

— Тебе не нужно больше нести это бремя одному, Трейвон, я здесь, с тобой рядом.

— Богиня, Дженнифер, я не заслуживаю такого прекрасного подарка как ты.

— Я некрасива, — возразила она.

— Ты прекрасна для меня, даже со шрамами, ты была прекрасна, — теперь его взгляд охватывал больше, чем ее исцеленное лицо. Она заглянула в его глаза и увидела свою внутреннюю красоту и истину, которые проникли прямо в ее сердце. — Теперь ты соперничаешь даже с Богиней.

— Это должно быть самая грубая ложь, которую ты когда-либо говорил, Трейвон Рейнер, — сказала она, но нежная улыбка, которую она подарила ему, успокоила его, — Но спасибо за комплимент.

— Ты мне не веришь? — он видел, что нет, и это делало ее только еще прекрасней. — Тогда я должен буду показать тебе то, что вижу.