Училка моего сына (СИ)

Глава 12

Захар

Не знаю, каким способом, но Иван узнаёт и размер одежды, и размер обуви. И тут я призадумываюсь, а что ей покупать? Любовнице бы шубу. А эта ведь оскорбится в очередной раз. Еще раз спрашиваю себя, за каким лядом оно мне нужно, но, выглянув в окно, вижу, что поднимается позёмка. И представляю, как ей на улице в таком пальтишке и с мокрыми ногами. Но чтобы, шибко не шипела, выбор решаю остановить на практичном пуховике.

Еду туда, где одежду сам покупаю. У них там и женский отдел есть.

— Захар Матвеевич! Добрый день! — торопится ко мне консультант. Они нас всех поименно знают, — Чем могу помочь?

— Куртка мне зимняя нужна... - девушка-консультант собирается уже начать предлагать, но я уточняю, — Женская...

— Ммм... Тогда это вам в женский отдел. Сейчас я вас туда провожу и попрошу помочь вам, — она передает меня с рук на руки другому консультанту.

Та начинает строить глазки.

— Может, делом займемся? — отсекаю я ненужное. У меня сейчас голова вообще не тем забита. Называю размер, который мне нужен.

Девушка сразу же берёт себя в руки и подбирает мне несколько моделей. Отбираю как по мне самую подходящую. Также поступаю и с обувью. Но там решаю подстраховаться — беру три пары — сапоги, ботинки. И... Если кто увидит, засмеют, наверное. Туфли. Мой взгляд за них сразу зацепился, а в голове промелькнула мысль, что Лиины ножки в них будут просто огонь.

Выйдя из магазина, иду к машине. Вожу сам. Сопровождение есть, но с водителем езжу, когда нетрезвый. Залезаю на водительское место, задаюсь вопросом, зачем занимаюсь сам этими покупками? Можно было кому-то поручить. Можно было ей просто денег на карту скинуть. Сообразила бы, как потратить. Немаленькая.

Но... Я не скинул денег, не поручил кому-то, а трачу своё время. Потому что — что?

Отвечать на этот вопрос не решаюсь. Вместо этого завожу машину и еду к Лии Сергеевне. Снова сам.

А вот тут даже врать себе не получается — очень хочу её увидеть. И, наверное, надо поговорить.

Приезжаю, прихватываю пакеты, которые занимают все руки. Я пацану даже планшет купил. Своего помню в этом возрасте — он ото всех этих штук тащился. Не думаю, что брат Лии чем-то отличается от остальных мальчишек.

Дом — современный, но ширпотребовский. И да — я сноб. Но всё свежее, вроде порядок. В лифте чисто. На лестничной площадке тоже.

Дверь — хорошая, добротная. Поднимаю руку и жму на звонок. Тишина...

Жму снова. Опять тишина. Прислушиваюсь. Ничего не слышу. Пару раз стукаю кулаком. Из противоположной квартиры выглядывает женщина. Я зыркаю на неё, и она прячется у себя в квартире.

Позвонив еще минут пять, теряя терпение, разворачиваюсь и ухожу. Варианта, что делать, у меня два — выкинуть пакеты в мусорку и близко к училки больше не подходить. Второй... Я ведь всё равно попаду в её квартиру...

Меня несёт точно также как вчера. Дура гордая! Выхожу на улицу, ловлю лицом колючий снег, подхожу к своему танку, закидываю пакеты на переднее сидение и звоню Ване.

— Лийка уходила куда? — спрашиваю, сдерживая очередной приступ ярости.

— Нет, Захар Матвеевич...

— Точно нет?

— Точно нет... А что такое?

— Дверь мне не открывает...

— А... Хм...

— Пришли кого-нибудь. Пусть вскроют. Только по-тихому.

— Вы уверены, Захар Матвеевич? — и что переспрашивает? Разве я говорил бы, если бы не был уверен?

— Ваня... Что-то ты меня начинаешь подбешивать...

Иван подвисает, но быстро ориентируется. За это я его и ценю — за сообразительность.

— Сейчас всё будет, Захар Матвеевич.

Ну, сейчас — не такой и сейчас. Жду часа два с половиной. Правда, Иван звонит и отчитывается, что ищут нужного спеца, потом, что нашли, и он едет.

К дому Лии Сергеевны я и так попал вечером, а спустя мои попытки попасть внутрь квартиры и время ожидания этого "спеца" — короче, настала ночь.

Но спец оказывается толковым и действительно открывает квартиру отмычкой. Очень быстро и тихо, как родным ключом.

Время часов десять вечера, но в квартире у Лии свет не горит. Нигде. И тихо.

Во мне просыпается страх — не сделала ли с собой чего? Тургеневские барышни любят устраивать трагедии на пустом месте. Спец удаляется, а Иван, который нас сопровождал, мнется на месте.

— Ступай. Без тебя разберусь... - отправляю и его.

Только пакеты из магазинов забираю. Начинаю закрывать дверь и в этот же момент в коридоре вспыхивает свет.

— Как вы посмели?! — дрожит от гнева голос.

Девушка вышла из какой-то комнаты в длинном, до пят, пушистом халате, босиком. И теперь прожигает меня ненавидящим взглядом.

— Убирайтесь отсюда! Немедленно! — старается не кричать.

Брата боится разбудить?

Однако я поворачиваю рукоятку замка, запирая дверь квартиры.

— Да ты... Вон пошёл отсюда! Козёл! — принимается ругаться. Я оказываюсь рядом.

Лия бросается на меня, принимаясь меня лупить туда, куда попадает. Перехватываю её, разворачиваю к себе спиной, обхватываю руками, не давая буянить.

— Прекрати шуметь — брата разбудишь! — говорю тихо.

И слышу первый всхлип... От него кровь стынет... До того он горький.

Следом еще один, потом еще один. Всхлипы превращаются в рыдания. Рыдания в истерику. Правда, выдираться из моих рук Лия перестаёт. Видимо, от того, что это бесполезно.

— Не-на-ви-жу те-бя, — разбираю между рыданий.

Отношу её на кухню, которую обнаруживаю методом тыка, как и выключатель в ней, усаживаю на стул, наливаю в стакан воды. А она выбивает его из моих рук, закрывается руками и съезжает на пол.

— Да куда! Стекло там! Порежешься! — подхватываю её и не придумываю ничего лучше, как усадить её на кухонный стол.

— Хватит! Слышишь? — легонько встряхиваю за плечи, — Разбудишь брата! Что ему говорить будешь?!

В этот раз этот приём срабатывает: зажимает рот рукой, пытается перестать плакать. Беру другой стакан, снова наливаю воды.

— Пей! — сую ей в руки, но придерживаю, потому что у Лии трясутся пальцы.

На этот раз слушается. Пьёт. Стакан стучит о зубы, часть воды течёт по подбородку и шее. После нескольких глотков отворачивается. Ставлю стакан на кухонную столешницу.

После подхожу к Лии и упираюсь обеими руками по сторонам от её бедер. Оказываюсь между ними.

Она молчит и пытается взять себя в руки.

Так стоим минут пять. Я ничего не говорю. И она.

Но, немного совладав с собой, произносит:

— Я хочу, чтобы ты ушёл отсюда. Это мой дом. Я тебя не звала.