Училка моего сына (СИ)

Глава 23

Лия

Вдыхаю. Такое ощущение, что глотнула кипяток, и он меня обжигает — сначала рот, потом горло, потом дальше. И глубже. А выплюнуть я почему-то не могу.

Пытаюсь пока что просто дышать. И придумать, как на это реагировать.

— Зачем? — ничего путного в голову так и не пришло. И, видимо, прийти не способно, — Я, что, должна буду теперь тебе?

Захар морщится.

— Лий, вот сейчас у меня совсем нет времени. То, что натворил Кирилл — и может еще натворить — аукнется по нему будь здоров. И я не знаю, смогу ли спасти его задницу, если... - сам себя останавливает.

А мне так страшно за ту девочку, которую я не знаю и никогда в жизни не видела. И за себя страшно. Я не готова быть его игрушкой! Я не хочу...

Его нужно отпустить. Пусть ищет сына. Пусть найдёт его. Прежде чем случится что-то страшное.

Но и я... Тоже так не могу.

— Я не буду спать с тобой за погашенную ипотеку! — пробую звучать твердо.

По-моему, ничего у меня не получается, но я очень стараюсь.

— Подвинься... - лезет ко мне на кровать. Садится рядом, приваливается к спинке. Смотрит искоса.

Ёжусь. Обхватываю себя руками. Защищаюсь. Это инстинкты. Он меня обидел. Он меня пугает до чёртиков. А я — я просто хочу безопасности.

— Так... Как бы тебе это объяснить, учитывая, что я сам ни черта не понимаю.

Внезапно разворачивается ко мне всем корпусом.

— Спать со мной за ипотеку не надо. За такие деньги я могу два борделя купить. И трахать их без остановки. Только боюсь мой бедный организм не выдержит, и я сдохну. Или в процессе. Или когда ЗПП после буду лечить.

Вот... Не до смеху ни разу, но делается смешно. Закусываю нижнюю губу и отворачиваюсь.

— Чего веселишься? У венеролога меня представляешь? — не отстаёт Захар.

— Дурак ты... - говорю ему я.

— Может... Я ж не спорю. Вообще — с женщиной спорить — гиблое дело. Лучше сразу заткнуться. Лия… Посмотри на меня.

Что-то такое в его голосе звучит, что я тут же поворачиваюсь. И понимаю простую вещь — мы с ним как два слепых котенка тычемся во все стороны, набивая шишки по максимуму, а как сделать правильно ни он, ни я не знаем.

У Захара глаза сейчас такие — потеряться в них можно легко.

— Лия... А поцелуй меня... - услышав это, я вздрагиваю.

Но... Не сбегаю. Не понятно, почему. Не зову на помощь. Не отталкиваю.

Захар с таким напряжением на меня таращится, что... И сама не знаю, что.

— Ну, хоть в щёку... - он меня действительно просит?

А я — я чего сижу, молчу и таращусь в ответ? Как птичка на удава — не полететь не могу, не клюнуть его, чтобы не лез...

— Лий... - шепчет и сам тянется.

А меня вдруг кидает в другую крайность — что будет, если поцелую?

Он в кого-нибудь превратится? Чудовище в принца? Или наоборот?

Не знаю, зачем это делаю. Какого-то логического объяснения своему поведению у меня нет. Да его и быть не может.

Кладу руку Захару на щёку. Пальцы колет щетина. Теперь он замирает. Кажется, перестаёт дышать. Только смотрит — будто клеймит меня своим взглядом.

А я впервые задумываюсь, почему он так со мной обошёлся. Ведь причин для такой дичи у него не было. Красивый, богатый мужик. Действительно красивый, породистый. Волка мне напоминает. У такого вряд ли есть недостаток в желающих скрасить ему даже пять минут его одиночества. И от денег, и от подарков такие девушки не отказываются. Я знаю. Среди моих знакомых таких полно.

Тогда почему это всё случилось? Власть захотел надо мной продемонстрировать?

Под эти мысли тянусь губами к его губам. Слегка прикасаюсь. У него вкусные губы. Вкус дорогого табака смешан со вкусом кофе и жевательной резинки с мятой. А еще губы у него чуточку обветренные. И мягкие... И твердые... И нежные... И горячие...

Я целую смелее, стараясь распробовать.

И вдруг мужская рука ныряет в мои волосы, путается в них, притягивает ближе, не собираясь отпускать. Изо рта Захара рвётся стон. Какой-то утробный, голодный, пугающий...

Я тут же меняюсь. Отшатываюсь, упираюсь своими ладонями ему в плечи. Задницей пробую отползти.

Жду, что сейчас снова атакует и сломает моё сопротивление.

Он же... Просто прикрывает веки. Хотя продолжает удерживать меня за затылок.

— Тебе противно было? — тихий вопрос. Но грудь у него вздымается до того бурно... И рука в моих волосах ощутимо подрагивает.

Он пытается сдержаться.

— Нет, — тоже тихо отвечаю.

Ведь не противно же. Просто... Ничего не просто на самом деле.

Захар убирает руку, слезает с кровати. Я и рада, что он освободил моё личное пространство. И без него становится не понятно как. Одиноко?!

— Ипотеку я погасил, чтобы ты горб себе не ломала, пытаясь на неё зарабатывать. И нет — не надо со мной за это спать. Я просто хочу, чтобы тебе было легче. И нет — я не знаю, что со мной за *уйня творится.

После этого признания. которое Кабирину даётся с явным трудом, Захар стремительно направляется к двери.

Правда, на пороге комнаты тормозит, цепляется рукой за дверной короб и, не оборачиваясь, говорит:

— Лий... Я ведь вернусь.

Я молчу, рассматривая его спину.

Он, не дождавшись того, что я отвечу, да и не дожидаясь этого, всё-таки уходит. Я какое-то время сижу и пялюсь в пространство, полностью дезориентированная. Затем понимаю, что нужно встать и проверить, закрыл ли Захар дверь. Хотя он, конечно, закрыл. Да и к Богдану не мешает заглянуть.

После всех потрясений, случившихся только что, недомогание отпустило. Но я все равно осторожно сажусь на кровати, также осторожно встаю, какое-то время посидев на одном месте. Когда встаю, то держусь за стену. Как-то не хочется встать и упасть, да еще приложиться головой о кровать или прикроватную тумбочку.

Сначала плетусь в прихожую. Когда стою, то слабость чувствуется, Ноги подрагивают, выступает испарина. Но всё равно дохожу в прихожую, проверяю дверь. Заперто.

И тут же подпрыгиваю на месте от звонка в дверь. Гляжу в дверной глазок — там тот человек, который меня домой отвозил — Иван, по-моему.

— Что такое? — спрашиваю я у него.

— Можете открыть?

Учитывая. что в прошлый раз сколько я не запиралась, в мою квартиру всё-таки попали, отказывать бессмысленно.

Открываю.

— Захар Матвеевич велел передать, что если что будет нужно, вы мне звонили. В любое время. Вот, — и протягивает мне бумажку, где крупно написаны цифры, — Это мой номер.

— Хорошо, — отвечаю я. А что еще можно ответить?

Иван разворачивается, чтобы уйти. Я начинаю прикрывать дверь.

— И... Это... — Иван стремительно поворачивается в мою сторону, — Захар Матвеевич — хороший мужик. надёжный. Вот...

А потом этот Иван быстро оставляет меня одну.

Я иду проверять Богдана, раздумывая, как же всё могло измениться в моей жизни в такие короткие сроки.