Училка моего сына (СИ)

Глава 30

Лия

Откладываю телефон в сторону. Запрокидываю лицо вверх. Щёки горят, у груди ноет, между ног влажно и горячо. Там всё пульсирует от возбуждения. Грязного и неправильного.

Я спятила...

Мне снилось, как я занимаюсь с Кабириным сексом. И мне нравилось. Во сне не было никаких ограничений и установок. Мне просто нравилось, как он меня трахает.

Какое оправдание себе найти?! И есть ли оно — это оправдание? Он, этот взрослый, прожженный мужик, выходит прав, что мы — животные?!

Только если бы сон... Я проснулась от сексуального напряжения. И не успела открыть глаз, как Захар позвонил. Он, видите ли, хочет приехать. И разрешения спрашивает! Надо же! Что ж он его раньше не спрашивал, когда следовало? Прежде чем моя психика стала напоминать плохо застывшее желе. Того и гляди — потечёт лужей.

Я наорала. И отключилась. Только легче мне не стало. Ни капли.

Я хочу секса... Почему именно сейчас? Почему так сильно? Почему мне снилось, что с Кабириным?

Состояние разболтанное. Хочется верить, что он не приедет. Не надо ему сейчас сюда. Я... Сама не знаю, что со мной.

Сначала падаю обратно на кровать и пытаюсь уснуть, только... Внутри по-прежнему напряжено. Я хочу мужчину. Это состояние никак не проходит и довольно мучительно. Настолько, что я проскальзываю рукой в собственные трусики. Там влажно и горячо, нащупываю клитор. И перед глазами возникает лицо Захара...

С губ срывается ругательство. Хоть и не матерное, я стараюсь не выражаться. Вообще.

Выдергиваю руку из своего нижнего белья и ругаю себя — совсем крыша потекла, если я собралась мастурбировать, думая о... О Кабирине. Ненормальная!

Вскакиваю с кровати и почти бегу в ванную. Долго умываюсь холодной водой. Потом плетусь на кухню. Включаю подсветку на кухонном гарнитуре и завариваю себе ромашковый чай. Подхожу к окну и всматриваюсь в ночь. Человек общественен. Чтобы комфортно жить, нам нужны другие люди.

Женщине нужен мужчина, мужчине — женщина. Так мы чувствуем, что выполняем свои социальные роли. Но... Это не математическое уравнение. Всё это перемешано с чувствами, которые подчас настолько сложные, что ты сама в них разобраться не можешь. Где уж объяснить что-то другим.

Я после смерти родителей и предательства жениха оказалась в тотальном одиночестве. Единственный, кто держал меня на плаву, был брат. Но это совсем другое. Я... так устала... от одиночества. Мне просто хочется хоть немного любви. Совсем чуточку. Разве я не заслуживаю? Разве во мне нет ничего, что может нравиться? Или я обречена стать лишь матерью для брата, а всё остальное в этой жизни пройдёт мимо? Я ведь хочу быть женой и матерью! Не брату... Своим собственным детям. И любить... И быть любимой... Этого тоже хочу.

Неужели это всё не для меня?!

Телефон в спальне звонит... Торопливо иду туда. Ожидаемо — это Кабирин. Вот уж кому чужды какие-либо сомнения и кто не понимает слова "нет". Если только его "хочу" и всё.

Собираюсь смахнуть вызов, чтобы не разбудить Богдана. Но вместо этого принимаю его. Случайно.

— Я поднимусь? — голос Захара приглушенный. На фоне музыки. Какой-то заунывной и пробирающей до костей.

— Нет! — отвечаю резко и хрипло, — Чего тебе?

— Хочу тебя увидеть... - а вот здесь у него в голосе проскальзывают такие бархатные нотки... Что у меня все волоски на коже встают дыбом.

— Я сейчас спущусь! — всё также резко.

И не задумываясь, бросаюсь в прихожую. Ныряю в ботинки, накидываю сверху подаренную Кабириным куртку и выскакиваю в ночь, не забыв запереть квартиру. Богдан спит крепко. Если проснётся, позвонит мне на телефон, который я тоже сунула в карман.

Не позволяю себу думать. Лишь действую. Машину Кабирина вижу сразу. И его самого, потому что в салоне автомобиля горит свет. Направляюсь туда.

Я понимаю, что я сейчас сделаю...

Открываю дверцу. Он со своей стороны тоже открыл, но выйти не успел. Я падаю на переднее пассажирское сиденье, захлопываю дверь со своей стороны. Захар поднимает в салон ногу, которую успел поставить на улицу. Тоже закрывается.

— Захар... Я для тебя кто? Диковинка какая-то? А? — это вырывается на повышенных тонах.

Лицо Кабирина каменеет.

— Лия... - выдыхает он моё имя.

Я тянусь пальцами к его губам, накрываю их, запрещаю ему говорить. Вторую руку кладу ему на ширинку, поглаживаю.

— Хочешь меня трахнуть? — спрашиваю и сама не узнаю свой голос.

Себя, впрочем, тоже не узнаю. С каких пор я способна предложить себя в машине мужику, которого ненавижу?

Но меня так штормит в этот момент, что я решаю не копаться в себе. Потом... Может быть, если Кабирину дать самой, то и весь его интерес ко мне растает как куча грязного снега весной... Быстро и безболезненно.

— Хочешь... - выдыхаю, отвечаю на свой же вопрос.

В этом не остаётся никаких сомнений — от моих поглаживаний член в джинсах у Захара начинает оживать. Как-то чересчур быстро.

— Лийка... Зря ты так... - хрипит он, целуя мои пальцы.

Зачем? Мы с ним не про любовь и нежность... Мы с ним... Да нас быть в принципе не может!

А после — после я чувствую мужскую руку на своем затылке, мужские губы на своих губах и его язык — в своём рту.

Я и до этого не очень-то соображала, что творю. А теперь — и подавно. Меня сносит напрочь... Меня не остаётся как личности. Всё, что я ощущаю, это как пылает у меня между ног — пылает, пульсирует, требует...

Ровно до того момента, как Захар насаживает меня сверху на себя, всего лишь сдвинув мои трусики в сторону. Он остался на водительском месте, отъехав в кресле назад. Джинсы и трусы спустил вниз. Я скинула куртку, а Захар так и остался в своей.

— Двигайся... - командует он, кусая меня за шею.

И я двигаюсь, хватаясь за его плечи, сжимая их, принимаю каждый яростный толчок.

— Не закрывай глаза! — еще одна команда. Команда, которой я не могу не следовать, — Я хочу, чтоб ты видела, с кем ты...

Он толкается мне навстречу, ему мало моих движений. Темп какой-то бешеный. А учитывая, что Захар мне даже вздохнуть на даёт, терзая мои губы, я в какой-то древней агонии. Но только впереди не смерть — а возрождение.

Секс настолько бешеный, что нам обоим надо немного. Это происходит быстро.

И мы взрываемся почти одновременно. Я — первой, Захар — за мной, от того, что я сжимаю его внутренними мышцами.

А потом так и остаюсь сидеть на нём, совершенно обессиленная, уткнувшись своим лбом в его плечо.

Он гладит меня по волосам.

Свершилось...

Я переспала с Кабириным по своей собственной воле...

Приглашаю в свою новинку "Развод. Дама n0n-stop. Когда тебе 40+".

Отрывок:

То, что сын не пустил меня, было до того обидно... То, что сделал Павел, меркло в сравнении с этим. Хотя тоже было обидно. Очень.

Кровь загрохотала в ушах. Димка что-то говорил мне вслед, когда я уходила. Точнее, убегала. Но из-за своего состояния я уже не слышала.

За что они так со мной? Это единственная мысль, которая меня сейчас волновала. И... Может, не самое лучшее решение. Надо было просто зайти в его квартиру, выгнать девок, спросить, что ему известно о нашем с его отцом разводе.

А я — не смогла. Просто у любой силы есть предел. И вот после сцены на пороге квартиры сына он наступил. Я просто почувствовала, что не вывезу больше никаких сюрпризов. Проще уйти, укрыться где-то от этих странных людей, которым ты отдаёшь всё, а они в ответ мало того, что не ценят, а зачем-то просто убивают тебя. Хотя... Чем ты это заслужила? Своей любовью к ним?

Я снова вываливаюсь в наступающую ночь. На сердце также темно. По-прежнему хочется плакать — не железная же я. Но я себе запрещаю. Не время. Давно я уже уяснила — лучше не иметь свидетелей собственных слабостей. Может, слабость вызовет сочувствие и желание помочь. Но это редко. Скорее, слабость вызывает желание добить.

Повертев головой из стороны в сторону, выбираю лево и заставляю себя бодро маршировать с поклажей. Понимая, что единственное, чего хочу — это лечь и сдохнуть. Мгновенно, на том же месте, где нахожусь. Но с выполнением таких желаний, к счастью, вселенная не торопится.

Иду и иду. В голове пустота, хотя надо придумать, как быть дальше. Надо же как-то дальше быть.

— Да стой ты! — меня неожиданно хватают за руку.

А я, слишком погруженная в себя, разворачиваюсь, чтобы съездить дамской сумочкой в ухо схватившему. Ага... Это хорошо. Значит, жажда жизни еще со мной.

Но моя рука замирает на полпути.

Потому что это Димка.