Укради меня (СИ)

Глава 16

Пристраиваю поверх кресла еще один стул, помимо журнального столика. Вся эта куча мебели до половины скрывает балконную дверь.

Я, натянув халат тети Зины, в стойке супергероя с пометкой «пятьдесят плюс» как в возрасте, так и в размере, подхватываю швабру и держу попрек. В случае проникновения — без боя не сдамся.

Крысиная морда — Рытников заблокировал входную дверь. Чем подпер неизвестно. Слышала, как скребся, подбирая ключи из связки. Нужный, я разумно прячу в серванте под фарфоровым слоником вместе с заначкой. Владленович не гнушается воровством.

Помощи ждать неоткуда. Остается уповать на то, что ему это скоро надоест. Рамы сотрясаются, когда он пытается выбить стекло. Силенок у него не особо. Разбегается, толкается. Трет плечо и по — новой.

Позавидовала бы его настырности, если б не было так страшно. Я не чувствую себя здесь в безопасности. Телефон надрывается голосом Вали Карнавал. Любимый «Тихий гимн» нервирует, до колючих звездочек в глазах. Отвлечься и глянуть, кто так настойчиво не дает, мобильному оператору перекурить, я не рискую.

Пластик упорно держит оборону. Кошки, выстроившись позади меня, шипят и подпрыгивают с поднятой шерстью при каждом ударе. Их командный дух вселяет уверенности, что армия пушистых поклонниц вступится и расцарапает рожу подлецу.

Все идеи, летящие в мою голову, растворяются, еще до момента воплощения. Что я могу? ЧТО Я МОГУ?

— Нет. Нет. Нет, — встревожено брякаю и выглядываю.

Костик отходит. Лучше стой на месте, чтоб я тебя видела.

Кто же знает, на что он способен. Например: Поджечь газеты и выкуривать меня. Может это и слишком, но у страха глаза велики. Мои же размером с блюдца, причем не чайные, а те, что для нарезки.

Скрывшись, из поля зрения на пять минут. Я успеваю только пискнуть, сделать глубокий вдох, а потом разочаровано выпустить воздух с громким пшиком. Рытников возвращается, победоносно размахивая ножом и отверткой.

Я превращаюсь в сплошное ухо. Он поддевает пластиковую крышку и начинает, что-то там ковырять. Лезвие сверкает в образовавшемся проеме. Прихлебывая трясущимися губами кислородные пары, неотрывно слежу.

Твою мыыышь!! — голосовые связки дрожат, выбрасывая каждую букву.

Героини в аналогичных фильмах, которые стоят и тупят. Всех раздражают. Я и сама, как диванный суфлер, активно подсказываю. Ну чего ты стоишь. Ткни его палкой. Облей кипятком. Не знаю, что там еще. Сделай же хоть что — нибудь. Вместо этого, шлю бессмысленные запросы во вселенную.

Пусть он окажется рукожо….не очень умелым по хозяйству.

Остаются доли секунды, как он ворвется.

Щелчок затвора звучит одновременно с дверным звонком. Костик, все — таки просунув руку, толкает мебельную инсталляцию. Размахнувшись, ударяю его деревянным черенком и отбиваю верхнюю фалангу пальцев… Путь они распухнут так сильно, что не войдут в проем.

— Пришибу падла!!! — орет Рытников во всю глотку и вытаскивает пальцы из щелки. Ага, как же. В следующий раз. Сегодня надругательство отменяется.

Срываюсь на бег. В открытую дверь восхищенно ахаю и на расслабленных конечностях, падаю в руки патрульному. Сердечко на сверхоборотах раздает удары в гонг. Продавливает по телу волнообразные шумы. От раскатистого эхо слизятся глаза и звон ушах. Переносицу ломит от сотрясающей пульсации в висках.

Чип и Дейл вовремя пришли на помощь. У меня, не возникает никаких сомнений, что именно Саша прислал двух доблестных полицейских, чтобы спасти золушку от домогательств злобного гоблина.

— Очаровательная леди, мне безумно приятна такая теплая встреча, — открыто угорает темноволосый, которого я мысленно окрестила Чип, — На вас, соседи снизу жалуются. Шумите, гражданка, в неположенное время.

— Простите, но тут один придурок возомнил… — и вот, этот самый придурок вываливается из нашей квартиры.

— Пацаны, че за шмон? Мы тут с девушкой немного повздорили. Шуметь больше не будем, так и передайте нижним, — достает из кармана пятитысячную купюру и запихивает Дейлу в нагрудный карман.

Ох, как плохо — то. Меня начинает качать от дурноты.

Это выше всех границ чаши терпения. Своим деревянным копьем ударяю ему в живот. Рытников гнется пополам. Разогреваюсь как самовар на дровах и бью. Еще и еще. По голове, по спине и даже, один раз по носу, который мерзко принюхивался к моим трусикам.

— Эй-эй — эй, ты чего! Бешеная, уймись, — приструняют воинственный порыв, что идет из глубины души за все прошлые обиды.

Прежде чем я успеваю, вставить хоть слово. Меня совсем не деликатно прижимают к стене и вяжут наручниками.

— Парень ты как? — анти Чип помогает Костику подняться.

— Здесь я пострадавшая сторона, — говорю в замешательстве. Кто-то бы еще слушал мои оправдания.

Да и смысл? Метаться от одного к другому доказывая свою правоту? Не поверят же. Документ номиналом в пять тысяч достаточно убедителен.

Рытников начинает придуриваться, держится за живот. Натурально так хрипит, будто я его насквозь проколола. От его заплывшего глаза и опухшего уха, во мне стартует триумф отмщения. Но тут же резко сдает по тормозам. Мозг, как кухонный комбайн, перемалывает в фарш все мысли. И если суммировать их и округлить. Мне конец. В любом случае.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Вот видите квартиру разнесла…пальцы мне утюгом отбила, — машет предъявляя полученные побои, — А все из-за чего. Телефон ей подавай, как у подруги. Я говорю ночь, давай завтра… — «мужественно» всхлипывает и тулится к косяку. Посматривает на меня и незаметно ухмыляется, — А я ж люблю ее дуру, на все готов, — слышу это и чуть не давлюсь подкатившей желчью, кровь приливает к щекам.

Обидно до слез. Срабатывает стандартная серая схема. Кто платит за банкет — тот и заказывает музыку.

Они ему верят. Прячут красную купюру в недра серой куртки и верят. Оправдываться и сдирать горло криком — нет никакого желания. Смазать дорогу к их очерствевшим сердцам водяными знаками — нет ни какой возможности. Да и не собираюсь я расповаживать взяточную гнусь.

— Переночует в камере. Подумает над своим поведением. Не раскисай. Заявление писать будешь? — презрительно косятся в мою сторону.

Неприятности это про меня. Да. Просто рука — лицо!!

— Нет, уважаемые, — играет страдальца всея Руси, — Лик, я не в обиде. Сделай выводы, а я тебя дождусь, — Костик ухмыляется надменной улыбкой. И изображает стремление успокоить сварливую бабенку (то есть меня?!!!). Ирод. Возмущенно булькаю, на другое не способна, чувствуя себя побитой собакой. Проклинать сборище оборотней, себе дороже.

Вскинув голову, делаю шаг на ступеньку вниз. Кажется, что соседи, высунувшие любопытные носы в щелку, начнут кидать в меня камни, как в не покаявшуюся грешницу.

Не удивлюсь, если утром вернувшись домой, обнаружу дверь измазанную дегтем. И роспись во всю стену. «ЛИКА СКВОРЦОВА ШЛЮХА»

Как мамы будут закрывать детям глаза и тыкать в меня пальцем, когда я буду проходить мимо песочницы.

Рытников расстарается ославить за свое унизительное фиаско. Но во всем есть свои плюсы. В камере, по крайней мере, никто не будет покушаться на мою честь.