Укради меня (СИ)

Глава 39

На волнах моей грустной души неспокойно. Все от его слов. Таких желанных и ранящих одновременно. Как можно испытывать столь противоположные ощущения от одного человека. Хотеть, оказаться как можно дальше. Быть, как можно ближе. Обмануться в который раз, и в то же время не поверить ни единому слову.

Все чувства кричат об одном — он говорит тебе правду. Разум же с исключительной твердостью внушает — Не верь, изменщики, всегда так лгут.

К кому прислушаться?

Этот вопрос задаю себе, пока натягиваю трусики. Задев пальцами шов, понимаю, что в спешке нацепила их наизнанку. Ну и пусть, зато никто не сглазит. Лифчик бунтует. Крючки капризно скользят и не соединяются с петлями.

— Да, застегнись ты уже! — раздраженно срываюсь, после очередной осечки.

Саша, молча, перехватывает и делает это одним щелчком. Одним мать его щелчком застегивает лифчик.

Это говорит о чем? Конечно же, о наличии обширного опыта. С ловкостью рук — никак не связано.

— Ты мне так и не ответил. Зачем я тебе? — нарочно не поворачиваюсь к нему лицом, задавая вопрос. Необходимо вернуться с облаков на землю и расставить по местам кто, куда дальше следует.

— Ответил, ты не услышала. Разоряться в стране глухих, бесполезно. Я тебе с первого дня только и делаю, что верю и доказываю. Заебало, Лик. Шансы тебе раздавать, тоже достало.

— Может, тогда и не стоит — мне приходится беспокойно сглотнуть. Мысленно приближаясь к финишной черте.

— Может и не стоит. Сама как думаешь? Я без тебя не хочу. Ты без меня, больше чем уверен, тоже. К чему раскачиваться и сопротивляться, если нам хорошо вместе. Блядь не просто хорошо… охуительно. Как две половины, ровно стыкуемся. Чего другого, ищешь по жизни — объясни.

Я, может и сильная. Может, хочу казаться Саше независимой, но вот что-то во мне надламывается, когда он обнимает. Продаливает лбом на макушку. Не упорствую и опираюсь спиной на его грудь.

— Объяснить? Хорошо. Я бы от тебя никогда не ушла. Даже под дулом пистолета и под пытками, осталась бы рядом. Вот в чем парадокс. Ты — мошенник. Втираешься в доверие, а потом крадешь самое ценное. После тебя пустота Саш, все краски вычерпал. Обесцветил. Я без тебя ни радоваться, ни жить…. не могу.

— Так и не надо без меня, — пропускает мимо ушей нападки и терпеливо вкладывает, как установку на будущее. Слабая надежда, но зарождается, что оно у нас есть. Глупости все это, из области «хочется и колется».

— Да как не надо. Ты же через неделю опять с Зайкиной. Ксюшей не знаю, с кем там еще, свалишь в закат, — говорю и в груди тоскливо сжимается. Слышу его недовольный выдох. Саша сохраняет авторитетность, разговаривая со мной без запального ора.

— Объясняю по пунктам, один раз. Ксюха. Пиздос конечно приплела. Это кузина. В инцесте, что ли меня подозревать начнешь? — вставляет неуместный сарказм. Я оглушена ревностью, но не до такой степени. Не строил бы из себя мачо — мена и познакомил со своей мамой. Попили чайку, полистали семейные альбомы и исключили потенциально опасных из списка. Саша прерывает мои размышления о семейных посиделках. Натирается подбородком о мое голое плечо, — Аньку, даже вслух не произноси. Аллергия у меня на нее.

Дергаю плечом и стряхиваю его попытку контактно воздействовать. Нечего разрушать, эфемерный образ, неприступной девы. Кого волнует, что эта дева десять минут назад бесстыдно отдавалась, как последняя «простигосподи». Мы — женщины — многолики, успокаиваю в себе совесть. В тихом омуте известно, кто водится. Мой омут знатно потрясли и бесы, чей покой потревожили, выплескивают злость в одной фразе.

— Видела, как в кабинете зуд счесывал, чуть кресло не сломали. Только попробуй сказать, что это был оптический обман.

— Кисунь, поэтому шерстка дыбом поднялась? Ну еб. ой мляя… а я гадаю, — распускает шероховатые ладони по моему животу и закольцовывает. Во мне кроме мурашек взвивается нетерпимое чувство. Обидно, что мое сопротивление не принимают всерьез. Запрокидывает мою голову, стянув двумя пальцами подбородок, и смотрит. Ласково и жадно. Что не соответствует бритвенно ровному тону, с которым он произносит следующее, — Любовь моя, у тебя от ревности глюки поперли. Она меня домогалась, досмотрела бы до конца, увидела — Я ЕЕ ОТВЕРГ.

Настораживает, что он не переспрашивает. Когда я их застукала. Сомнения по крупицам осыпаются и накапливаются в приличную кучку. Ведь если в их связи было постоянство, вряд ли, он так сходу сообразил. О чем идет речь.

Правда?

Ложь?

Меня кидает, как теннисный мяч, от одного к другому. Потом так и оставляет путаться в сетке противоречий.

Если не верить в его правду, во что тогда верить. Воображение — вещь жестокая. Влюбленное и одержимое, так и вовсе беспощадно.

Все, или ничего. Все? Или ничего?

Утром прочитала в ленте ВК, что это главный девиз девушек с именем Лика. Надо же, как скоро понадобилось это знание. Что оно мне дает? Вот именно — ничего. Вот не поверю Саше, тоже буду иметь ничего. Любовь — это риск. Кто не рискует, тот не получает салюты. Не вкушает сладости. Живет скучно и уныло.

— И вы с ней никогда не спали? — испускаю протяжный вздох на конце. Подозрительно всматриваюсь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Никогда, — в Саше нет, ни тени смятения. Ни следа фальши.

Похоже, я действительно преувеличила, значимость мировосприятия. Включила женскую солидарность и принялась усердно, страдать за компанию. Остается одна надежда на чувства. А вот с ними, ни каких разногласий.

Силой воли заставляю себя, не думать, как бы все вывернулось, будь Саша менее сговорчивым. Из нашей сказки, уже не вырвать тех запятнанных страниц. Но есть возможность, написать новые. Тот кусочек истории после слов «И жили они долго и счастливо» Про который всем, так хочется знать.

— Саш, я себя такой дурой чувствую. Я…столько всего натворила. Пойми…я не со зла…это от любви — тут же разворачиваюсь и висну у него на шее. Приходится, встать на носочки, чтобы уровнять наши лица.

— Да понимаю я все. Взял женщину на борт, нервотрепка — гарантирована.

Ну и пофиг, что звучит снисходительно.

Горизонт за его спиной постепенно окрашивается бордовым цветом. Воздух уже не кажется таким душным. Атмосфера пропитывается символичностью. Саша рядом. Солнце вот-вот покажется желтым сияющим диском. В один миг на меня обрушивается радуга, после дождя моих слез.

— Самый мой любименький. Самый понимающий. Самый — самый, — Саша улыбается моему глуповатому щебетанию. И я улыбаюсь. Глажу его по щеке. Короткие волоски острой щетины разливаются дрожью, от центра ладони к запястью. Он сцеловывает всех мурашей, от этого их становится еще больше. Полчища будоражащей живности, отвоевывают пространство кожного покрова. Саша специально сопит на шее по — ежиному. Хохочет, наблюдая как я, покрываюсь гусиной кожей, — Когда ты улыбаешься… сухие цветы зазеленеют, — кошкой извиваюсь по нему. Недоласканной. Недолюбленной и так желающей тепла от своего хозяина.

— Никуда от меня теперь. ни на шаг, — угрожает, раздаривая восхитительные поцелуи.

— Я согласна, — подписываюсь под каждым обещанием.

Не сговариваясь, расходимся. Саша, подворачивает низ на штанах до лодыжек. Я накидываю его рубашку поверх белья. Задерживаюсь на трусиках надетых шиворот — навыворот. Решаю так и оставить, чтоб не отпугнуть удачу.

Сцепив руки в замок, прогуливаемся по берегу. Размешиваем у кромки мокрый песок босыми ступнями. Оценив по достоинству откровенность момента. Ощутив как мои вены, вместе со всеми эмоциями, заполняет сыворотка правды.

Сама не замечаю, и постепенно рассказываю все приключения без утайки. Переживаю, что дослушав до конца, он бросит одну на пляже и уйдет. Этого не происходит. Смотрит на меня цепким взглядом, чуть наклонив голову. Что он в этот момент думает, никому не известно. Дохожу до части про похищение. Откашливаюсь и избавляюсь от вранья, словно это, мешающий дышать полной грудью, ком в горле

— Запомнила того, кто требовал деньги? — включается Саша в мой монолог.

— Нет. Он был в маске. Почему спрашиваешь? — напрягаюсь от мрачной серьезности, переплетенной в его голосе, — Это люди Корнея Чудимского. Кто же еще способен на такую подлость. Саш, не вмешивайся. Прошу тебя… — беспокоюсь за последствия, для него в первую очередь.

— Не бери в голову. Кис, я все давно решил. Тебе ничего не угрожает. — суховато выбрасывает.

Я и не беру. Саша не любит распространяться о рабочих моментах. Дом и отношения для него должны быть, как тихий океан в безветренную погоду. Заканчиваю повесть о своих неудачах, щекотливой темой про предложение мамы — выйти замуж и покрыть долги. Саша, грязно выматерившись, притягивает к себе. Массирует мой затылок и снимает напряжение обосновавшееся воздухе.

— Вот такое у меня некрасивое прошлое, — обреченно вздыхаю, — Все еще хочешь, остаться со мной?

— Прошлое ничего не стоит. Пустая безделушка и ее можно, просто вбросить из памяти. Красота она…. в глазах смотрящего, — изучающе скользит взглядом по моему лицу и выдвигает очаровательный аргумент, — Сейчас мне красивее всего.

— Ты романтик, — неуверенность покидает чат, пообещав на прощание, никогда не возвращаться.

— Это, мое секретное хобби, — озаряется плутовской улыбкой, — Смотри, — оглядываюсь назад. Кручу головой во все стороны, — Холодно. холодно. горячо! — вбрасывает резкий звук, когда снова поворачиваюсь к нему.

— Что?! Куда?!

— Не видишь… какими счастливыми мы можем быть?

— Вижу, Саша, тебя вижу, — он и без слов понимает, что для меня, он и счастье — синонимы.

Столкнувшись взглядом с его зрачками, вижу свою красоту. Его глазами. Вдруг понимаю, что абсолютно зря себя не ценила. Лучший из мужчин — полюбит только лучшую женщину. Таков закон, и не нам его менять.

Не хочу, чтобы наше потерянное счастье покоилось в тишине. На весь мир хочу кричать. Кричу. Так громко, что у самой уши закладывает.

Саша подхватывает распоясавшуюся бестию. Кружит. От захлестнувшего смеха и нарастающего головокружения, даже держаться не способна, но в этом нет необходимости. Расслаблено откидываюсь на его руках и жмурюсь, попадая под прожекторы восходящего солнышка.

Сашка вертит меня до мелькающих звездочек. Поддавшись гравитации, падает на колени и начинает по — дикому меня целовать. И мне безразлично, что мы у всех на виду и на обозрении. Мы дикари, в той первобытности действий, что сейчас совершаем. Протаскивает под собой по сухому песку, с бешеной скоростью избавляет от одежды.

— Искупаемся голышом? — провоцирует раскрепоститься мой античный бог, положив восхищенный взгляд на незамысловатый «костюм Евы», На мне, всего лишь, его подарок. Тонкая цепочка и кулон в форме балерины разместившийся в ложбинке. Сам же, в возбуждающей спешке, сдирает джинсы вместе с трусами.

Ложится сверху на вытянутых руках. Касается языком. Чертит огненную линию от пупка к груди. Лизнув сосок, рассматривает, как он сжимается в тугую горошину.

— Смотреть нельзя… — изгибаюсь и выбираюсь из-под него. Бегу по песку и достигнув мелководья, выкрикиваю, — Только трогать.

Настигает в долю секунды. Поднимаем цунами брызг, пока он тащит меня на глубину.

— Я плавать не умею! — признаюсь беспечным визгом ему в ухо.

— Мы и не будем плавать, — в этом, даже не сомневалась, плотно присев на его эрекцию, — Я… тебя… лю..- совмещает слоги тут же, толкаясь в меня.

Кругом вода. Ее непробиваемая плотность усиливает наше волшебство. Всплески. Всплески. Совпадают с нашим тактом. Невозможная феерия. Капли воды преломляются на солнце, с яркостью салютных искр падают над нами.

Губы методично соприкасаются. Тела методично сближаются, пропуская сеансы иглоукалывания по коже. Во всем этом незамутненный, чистый восторг. Вода ли этому способствует, омывая нас, или что еще. Вдуматься никаких позывов.

Вбираю Сашин настойчивый язык. Изламывает до мельчайшей клеточки от потрясающего соединения. Будто, до этого ничего между нами не было. Будто, не проглотили недавно закуску.

Скребу яростно его спину. Межую с истощенным бормотанием. Целую, чтобы смягчить. Саша управляя моими бедрами, совершает размашистые толчки. Поднимая и опуская. Разит восприятием тесной и запредельной наполненности. Во мне нет свободного места где бы я, не чувствовала трение его члена.

Рваные стоны разрезают воздух над нами. Заковывает в судороги стремительного оргазма. Кончаю откинув голову и вдаливая пятки в Сашины ягодицы.

Он дотрахивает с полным безумством во взгляде. Невыразимо красив на пике своего звериного удовольствия, словно вылеплен талантливым художником.

Восхищает до дрожи, выпуклостью затвердевших мышц. Пышет мужской энергетикой. Силой и слабостью. Пошлостью и нежностью. Всеми компонентами коктейля моей любви навек.

— Я тебя лю. как до луны Кис, и обратно.

— А я тебя на километр длиннее…