В объятиях его одержимости

Глава 11 Тимур

Открываю глаза, медленно поворачиваюсь к Арине. Она будит Шмыгу, даёт ему что-то выпить. Воркует с ним практически. Блядь.

Саня мой друг. Мой брат. И он бы никогда не зашёл на мою территорию. Но то, что Арина прикасается к нему… это злит. И бесит. И выводит из себя. Меня одного должна трогать.

Но головой понимаю, что она врач и это ее работа. Иначе нахрен она здесь нужна. Я бы, конечно, нашел ей другое применение, но это позже.

Смотрю на девочку со спины. Мысли сразу утекают в пах, но нельзя сейчас давить на нее. После Дрёмова она точно будет дёргаться. Надо быть безопасным. Чтобы сама в руки шла. Хотела.

Арина поворачивается ко мне, глаза грустные. Дрёмов, ты будешь умирать больно и медленно. За то, что девочку мою посмел своим грязным ртом тронуть.

— Как самочувствие? — спрашивает.

— Тебя вижу и сразу так хорошо становится, — хмыкаю.

Арина шутку не оценила, нахмурилась. Я же безобидно. Но ради нее готов быть совсем паинькой.

— Тимур, я серьезно спрашиваю. Как голова, кружится ещё? Не тошнит?

— Нормально всё, доктор. А ты как?

Арина открывает рот, чтобы что-то сказать, но осекается. Опять хмурится. Думает, сказать правду или наврать?

— Нормально, — неискренне улыбается и уходит.

Нихера не нормально. Перепугалась, теперь отходняк ловит. Ну ничего, Дрёмов свое получит. И она получит.

Вечером Арина ещё раз зашла нас проверить. Бросила мимолётный взгляд на меня и ушла.

Шмыге становится вроде лучше. Даже поел. До этого вообще трупом лежал. Но Арина ему дала наставления, а он как мудак слушал её и кивал. Ужин ему принесли в госпиталь.

Меня же Дамир повёл в столовую. Молодняк скалится, выжидают снова.

— Тимур, спокойно и без глупостей, — предупреждает Дамир.

Киваю. Сейчас нельзя давать повод. Никакой. Никому. Но и нельзя спускать на тормоза неуважение. Иначе начнется беспредел.

Сажусь за стол, здороваюсь с мужиками. Рассказывают как дела у блатных. Слушаю в одно ухо. Замечаю, что Ханжин трётся с Моржом, одним из авторитетов у молодняка. Хреново. Что-то мутят, к бабке не ходи. Морж получил погоняло из-за того, что зимой всегда ныряет в прорубь. Неважно сколько градусов на улице и в каком он состоянии. Ну и вообще он отморозок, первый из беспредельщиков. С ним потому и считаются, никогда не знаешь, что выкинет. А это очень выгодно такому, как Ханжин. Потому что он пытается наркоту пронести на зону, бабки зарабатывать хочет на этих пацанах. Связался с кем-то на воле, пообещал каналы наладить, а в итоге хер. Дрёмов сразу отказал. Он хоть и гнида, но с нормальными ориентирами. Мог бы миллионером уже быть на этой наркоте, но не изменяет принципам.

Ханжин думает, что никто не знает, что он пальцы веером ломит перед своей крышей. Обещаниями их кормит. Но там ведь тоже не дураки, прекрасно понимают, что он налажал. А за такое и спросить могут. Теперь держат Женю за яйца очень опасные люди, с которыми никогда не стоит дела иметь. И он ищет варианты, чтобы как-то петлю с шеи снять. Но не выйдет. Дрёмов не даст. Я не дам. Не бывать наркотикам здесь.

— Абай, ты давай выздоравливай. Без тебя вообще от рук отобьются, — Серый кивает в сторону молодняка.

— Да, у них с Ханжиным какие-то мутки. С Моржом чуть ли не курят вместе, — подключается Дизель.

— Нормально всё, мужики. Всё под контролем, — встаю. Тарелку оставляю, Серый отнесет на мойку.

Дамир провожает до госпиталя. Дёргается как-то. Доходим до двойных дверей, ждем пока откроют. Слышу собаки на улице опять гавкают. Настораживает. Вроде всё как обычно, но что-то не так. Чуйку не обманешь.

Перед дверью в госпиталь Дамир тормозит.

— Лицом к стене, — командует.

Поворачиваюсь, руки назад.

— Тимур, я не могу сказать что-то конкретно. Но какая-то хуета намечается. Ханжин договорился с Моржом, молодняк устроит потасовку. Не знаю где и когда. Но будь готов, — Халилов говорит почти шепотом.

Твою мать.

— Если что узнаю ещё, скажу. А пока не расслабляйся, иначе увезут в мешке, — Дамир хлопает меня по плечу, — Абаев, заходи, — говорит громче.

В госпитале один надзиратель. Сидит на кушетке при входе, смотрит в стену напротив. Шмыга дрыхнет. Подхожу к своей койке, ложусь. В голове рой мыслей. Я привык жить с вечным риском. 7 лет на зоне и ты становишься зверем готовым атаковать в любую секунду. Но сейчас всё изменилось.

Я не хочу жить одним днём и одним часом. Сейчас я хочу выйти отсюда и забрать Арину. Быть с ней. По нормальному. Ну, или постараться быть таким. Ведёт меня от нее. Никогда так не зацикливался. Поэтому знаю, уверен, что это не просто похоть. Хотя от одной мысли о девочке, у меня уже яйца дымятся. Но есть что-то ещё. Что-то такое, что я не чувствовал. А я вообще никогда ничего не чувствовал.

Нельзя сейчас проиграть. Ставка слишком высока. И если придется рвать зубами, я всё сделаю.

Никого не пожалею.