В объятиях его одержимости

Глава 33 Тимур

Выхожу из тачки, закуриваю. Мишаня показывает мои новые владения. Пока я мотал срок за нас, он на воле строил бизнес, покупал объекты, которые будут работать в долгую. На один такой мы и приехали.

Загородный комплекс, вокруг хвойный лес, тишина. Двенадцать одноэтажных домиков, у каждого небольшой бассейн, внутри своя кухня, санузел. На территории тропинки из камня, цветы, беседки. Посередине огромный бассейн с лежаками. Хорошо здесь.

— Вон там административное здание, где оплата, уголь можно взять, ну и всё остальное, — показывает рукой на небольшое здание у центрального входа.

— Много народу приезжает? — осматриваемся.

— Дохера, особенно в выходные и праздники. На майские всё битком было. С семьями приезжают или так, компаниями — пивка попить, да мяса пожарить.

— А персонал?

— Людей сам отбирал, нормальные. Всех перепроверил, левых нет. Тут, кстати, дочь Агеева практику проходила. Она на гостиничном бизнесе учится, устроил сюда прошлым летом.

Агеев Адам — кореш наш. Тоже начинали с ним, в дерьме криминальном извалялись, но он успел соскочить вовремя. Женился, детей родил. И слава богу.

— Там столовая и бар. Можно просто зайти поесть, если приезжают не дом снимать, а у бассейна потусить. Нормально готовят, жрать можно, — показывает пальцем на здание рядом с администрацией.

Заходим в самый большой дом, просторно и светло. Кухня, круглый стол, диван, телевизор на стене. В ванне душевая и джакузи, панорамное окно выходит прямо на лес. Четыре небольшие спальни, всё уютно обставлено.

Арине бы здесь понравилось.

Садимся за стол на улице, плетёные кресла, деревянный стол. Рядом мангал, чуть дальше бассейн.

— Всё твое, Тимка, — Миша закуривает.

— Хорошо здесь, постарался, — хмыкаю.

— Ну так, говно не держим, — смеётся.

Кручу на пальце резинку Арины. Хочу к ней.

— Закрой комплекс на завтра, Арину сюда привести хочу, — откидываюсь на кресле.

— Ты хозяин, ты и закрывай.

Киваю. Сложно пока адаптироваться. За семь лет на зоне, тут всё поменялось. Приходится некоторым вещам учиться заново.

— Что у тебя с Алёной?

Лыбится.

— Не даёт. Пока, — затягивается.

— Не жести с ней, не хочу, чтобы Арина переживала.

— Бля какой ты нудный стал. Я может тоже влюбился и чё теперь? Обхаживаю кобылку эту, только сучка всё никак не поддаётся. Но меня это наоборот забавляет. Азарт, — улыбка до ушей как у кота чеширского.

Хмыкаю. Была у него баба однажды, жениться даже хотел. Но она из него деньги сосала только так. Когда Мишаня это понял, то было поздно. Дина наворовала у него и свалила в Турцию. Еле отговорил, чтобы не ехал за ней.

— Алёну возьми и подтягивайтесь сюда. Девочки мало видятся в последнее время, Арина говорила, — смотрю на резинку на пальце.

— Нормально придумал. Только вряд ли Алёна со мной куда-то поедет.

— Скажи, что Арина тоже будет, точно согласится. И закрой здесь всё нахуй, чтобы ни одного типа левого не было, понял?

— Понял-понял, — Миша поднимает руки, — Не заводись. Никто не будет глазеть на твою принцессу.

Вздыхаю. Конечно, никто не будет на нее смотреть. Иначе это плохо закончится. Для всех.

— Тим, братки обеспокоены твоей выходкой с Цыганом, — смотрит, голову наклонил к плечу.

— И? Мне похуй.

— Он получил за дело, базара ноль. Но как-то… — торможу его.

— Миша, завязывай гнилой базар. Цыган лапал мою женщину, я что должен был сделать? Постоять посмотреть в стороне? — подаюсь вперёд.

— Но мента ты не трогаешь, хотя он делает практически то же самое и не единожды.

Блядь. Прикрываю глаза. Режет по живому.

— Не проблема грохнуть его, Миша. Руки чешутся, еле сдерживаюсь. Но Арина не простит меня, сбежит. Она и так перепугалась из-за Цыгана.

— Я тоже перепугался, потому что ты таким не был, — сцепляет руки на животе.

Да блядь.

— Я когда увидел ее и Цыгана, у меня просто пелена в глазах. Это чувство… Когда ты понимаешь, что проебался, потому что она в этот момент боится. Арина не хотела ехать на сходку, но я пообещал, что нечего бояться, всё под контролем, и в итоге уёбок этот, — закуриваю. Меня снова потряхивает.

— Ладно, закрыли тему. Но с Дрёмовым реши что-то, потому что он так и дрочит каждый вечер у нее под окнами, — хмыкает.

— В смысле? — у меня аж сига из рук выпала.

— В прямом, Тимур. Он приезжает, смотрит на ее окна и наяривает, — Миша говорит серьезно, не пиздит.

Подрываюсь, хочу что-нибудь сломать. Друг оказывается рядом, кладет руку на плечо.

— Тише, брат. Не заводись. Я сказал это, потому что ты должен знать. Если буду умалчивать, то какой смысл от моей работы?

Киваю. Он прав. Ревность разрывает грудину. Какого хрена Дрёмову не сидится на месте? Других женщин нет? Почему на моей залип? Бесит.

— Пойду договорюсь на завтра. Этот дом устраивает или другой посмотришь?

— В этом будем, нормально здесь, — провожу резинкой по губам, мягкая, как и моя девочка.

Открываю дверь ключом, захожу. В нос ударяет запах еды. Борщ? Похоже на то. Арина не выходит встречать, не слышит.

Разуваюсь, на кухне горит свет, что-то играет на фоне — какой-то фильм. Прохожу по коридору, останавливаюсь в дверях кухни. Арина что-то режет у плиты, одетая в мою футболку, волосы собраны. Откладывает нож, встаёт на носочки, тянется достать тарелку. Эти идеальные стопы, на которые у меня каменный стояк. Аккуратные маленькие пальцы, которые я хочу целовать. Никогда не было таких загонов.

— Я сам, — подхожу сзади и достаю тарелку. Арина вскрикивает от неожиданности, резко поворачивается.

— Тимур! — бьёт меня кулаком в грудь, — Напугал меня!

— Не хотел, но мне понравилось наблюдать за тобой, — ставлю тарелку на столешницу, обнимаю девочку. Чувствую, как у нее сердце колотится. И правда испугалась.

— Не делай так больше, ладно?

— Не буду.

— Как ты? Я скучала, — целует в подбородок. А у меня от ее слов дыхание перехватывает. Прижимаю крепче, не хочу отпускать.

— Нормально. Завтра поедем отдыхать загород.

— Куда это? — глаза заблестели.

— Сюрприз. Тебе понравится. И Алёна с Мишей будут.

— Да? Класс! — обнимает за шею, целует в щёку. Как мало надо для счастья, да?

— Захотелось борща, думаю, ты тоже давно не ел, — последнее говорит тише.

— Последний раз лет семь назад и ел, — мою руки.

Арина ставит на стол тарелки, режет хлеб, достает из холодильника сметану. Ничего не происходит необычного, но всё такое… Будто впервые. Будто чужое и родное одновременно.

Смотрю на Арину и опять хочется её обнять. Нюхать, гладить, метить. Моя.

Сдерживаюсь за столом, но руки аж ломит. Жду, когда уберет со стола, что-то рассказывает мне про бабушку, киваю. А сосредоточиться не могу, всё плывет перед глазами. И я сам плыву. Хочу. Хочу ее невыносимо.

— Тимур, может быть поставим… — ну всё, хватит, нет больше терпения. Подхватываю ее за ноги, закидываю на плечо.

— Эй! Ты чего это? — сопротивляется. Шлепаю по голой ягодице.

Стоп.

Останавливаюсь в коридоре, опускаю ее на пол. Сажусь на корточки, поднимаю футболку. А на Арине нет белья. Во рту скапливается слюна.

— Тимур, что ты делаешь?

Не отвечаю. Раздвигаю большими пальцами половые губы, провожу языком по клитору. Арина приподнимается на носочках, хватает меня за голову. Да, прижимай меня, пожалуйста.

Я знаю, что нужно посасывать клитор, чтобы она быстро достигла пика. Но я не хочу заканчивать, я только начинаю.

Держу Арину за ягодицы, сжимаю. Она то раздвигает ноги, то сводит. Хочет шагнуть за грань, но я не позволяю. Мне нравится вылизывать её, это как наркотик. Поэтому мы наслаждаемся вместе. Вдавливает ногти мне в плечи, чем сильнее подстёгивает.

— Тимур, — задыхается. Зовёт, просит. Чувствую её смазку на языке, сладкая. Ещё, хочу ещё. Дай мне ещё, девочка.

— Ах, пожалуйста, Тимур, — хнычет.

Сильно всасываю клитор, ввожу в дырочку два пальца, сгибаю. Четыре толчка и она кончает. Дрожит, хватается за меня. Да, всё так, всё правильно. Кайф.

Целую лобок, бедра. Арина еле стоит, дрожит.

— Что на тебя нашло? — спрашивает, когда я приспускаю штаны.

— Ноги вместе, — прошу.

Встаёт ровно. Достаю член, собираю ее влагу со своего лица, обтираю головку. Поясницу простреливает. Блядь.

— Тимур, дай мне, — хочет взять меня в свои нежные ручки, но нет.

— Встань и не двигайся, — упираюсь головой ей в колени. Смотрю на эти аккуратные ровные маленькие пальцы на ногах и… кончаю. Твою мать, аж в глазах потемнело. Заливаю ее спермой, всё до последней капли отдаю.

Размазываю себя по ее пальцам на ногах, по щиколоткам.

Поднимаю голову, Арина вопросительно на меня смотрит.

— Не смывай, — целую между ног, девочка дёргается.

— Успокоился?

— Ненадолго, — встаю.

— Что за человек, — хихикает, когда беру ее на руки, несу в спальню.

— Твой.