В погоне за миражом

Глава 65

Коннора разбудил требовательный зуммер домофона. Светящиеся стрелки на циферблате часов показывали три пятнадцать утра. Поднявшись, он подошел к переговорному устройству. Из динамика послышался голос Хелен:

— Ивэн, ты дома?

Прошло две минуты, и лифт поднял ее на двенадцатый этаж. С ножом в руке Коннор ждал, когда распахнется дверь кабины, но Хелен появилась одна. Он буквально втащил гостью в квартиру и включил свет. На измученном лице Хелен были видны следы пережитого страха, и если бы Ивэн не поддержал ее, она наверняка бы без сил опустилась на пол. Подхватив Хелен на руки, Коннор принес ее в гостиную, уложил на кушетку и только там обратил внимание на царапины.

— Что произошло? — спросил он, когда Хелен сделала первый глоток горячего сладкого чая.

— Кто-то пытался убить меня. Я сидела в коттедже, и вдруг поднялась стрельба. Потом завыли сирены — в доме Мальдонадо и у меня. Прозвучало несколько взрывов. Включились прожекторы. Я хотела спрятаться в ванной, но услышала, как кто-то орудует ключом в замке входной двери. Я замерла у стены, сбоку, и увидела руку с пистолетом. Дождавшись, когда человек войдет, сломала ему локоть, швырнула на пол и подобрала оружие.

— Господи! Что было дальше?

— У него оказался второй револьвер. Он уже вытащил его из кобуры, но тут я выстрелила.

— Убила его?

— Ранила в плечо. Он удрал. Оружие у меня с собой. — Хелен кивнула на сумку.

Коннор извлек огромный «магнум», провернул барабан.

— Солидная штука. Ты сделала один выстрел?

— Да. И чуть было не оглохла.

— Представляю. Звук действительно впечатляет, особенно если человек к нему не готов. — В руке его блеснул второй ствол. — «Смит-и-вессон», калибр шестьсот сорок. Все патроны на месте. Этот был у него, так?

— В кобуре на ноге.

— Малый не промах, настоящий профессионал. — Носовым платком Коннор тщательно вытер оба пистолета, положил их в пластиковый пакет. — Избавлюсь от них чуть позже. Одному только Богу известно, сколько унесли они жизней. Хорошо, а потом?

— Потом стрельба стихла, в саду появился Мальдонадо и принялся звать меня, но я к нему не вышла. Спряталась в кустах. После того как меня не обнаружили в коттедже, они решили спустить собак, доберманов. Мне удалось подружиться с ними, так что обошлось без шума, собачки не выдали. Я добралась почти до самых ворот — там все было залито светом, — открыла калитку и вышла. Часа полтора шла пешком, прежде чем увидела первое такси. Водителя отпустила за четверть мили от твоего дома.

Коннор нежно взял Хелен за руку.

— Это просто чудо, что ты осталась жива. Смерть прошла совсем рядом, Хелен. Ты вела себя как герой!

Она улыбнулась. Коннор осторожно разжал ее стиснутые пальцы и увидел на ладони красные растекшиеся следы букв. Заметив направление его взгляда, Хелен поднесла ладонь к глазам и вскрикнула.

— Что это?

— Я записала адрес отца, но он пропал! — с отчаянием воскликнула она.

— Не пропал. Ты же видела его, ты писала. Он остался где-то в твоей памяти.

— Куско! — выкрикнула Хелен. — Точно, это в Куско!

Ивэн прошел в соседнюю комнату и через минуту вернулся с путеводителем по Куско. Раскрыв раздел, где перечислялись названия улиц, принялся зачитывать их. Неожиданно лицо Хелен просветлело.

— Чокечака! Вспомнила! Слово показалось мне странным: то ли шок, то ли чакра. Теперь я все вспомнила. Чокечака, номер 268.

Она с силой сжала руку Коннора, в глазах блеснули слезы. Когда Хелен справилась с ними, в голове ее уже начал складываться план. Поняв это, Ивэн в возбуждении заходил по комнате.

— Хелен, забудь обо всем. Прежде всего тебе необходимо как можно быстрее выбраться из страны.

— Теперь? Ни за что! — упрямо бросила она.

— Пока остаешься в Перу, ты подвергаешь свою жизнь постоянной опасности. Думаю, ты даже не представляешь, в какую игру вступила. — Коннор помрачнел. — Тебе известно, кто такой Мальдонадо?

— Археолог-любитель. Человек, который пытался убить меня.

— Не просто тот, кто пытался тебя убить, но наиболее могущественная и зловещая личность во всей этой проклятой стране. Он возглавляет отдел НСР по борьбе с наркотиками.

Хелен ощутила легкое покалывание в висках.

— Для чего ты сюда приехала, Хелен? — спросил Коннор.

Но мозг ее занимали другие вопросы. Знал ли об этом Дай? Нет, не мог. Зачем НСР установила за ней слежку? Что им было известно?

— А кто такой ты, Ивэн?

— Почему ты об этом спрашиваешь?

— Мой хозяин, которого я принимала за археолога, оказался чуть ли не главным шпионом страны. Кто же в таком случае человек, который принес мне эту весть?

— Я обязательно должен кем-то быть?

— Складывается впечатление, что ты чего-то ждешь. Ты похож на человека, который беспечно скользит по жизни, но вот что-то происходит — и ты становишься абсолютно другим. Ты уже не тот невозмутимо-спокойный искатель приключений или любитель попотеть в спортивном зале.

— Но и ты не напоминаешь любознательную туристку, приехавшую познакомиться с местной экзотикой и лишь волею случая остановившуюся в доме одного из руководителей спецслужб.

Коннор пришел к выводу, что недомолвки и умолчания уже ни к чему. Он должен сказать Хелен все, что ей необходимо знать, пусть даже для этого ему потребуется нарушить все инструкции. Секретная служба ее величества находится очень далеко. Секретная служба ничем не помогла им тремя часами раньше, во время попытки убийства. Секретная служба не имеет представления о Хелен Дженкс. Вид лежавшей на кушетке женщины всколыхнул в Ивэне совершенно незнакомые чувства. Хелен будила в нем нежность и желание защитить, оградить от всех бед. Так, наверное, начинается любовь, но этого слова он не произнес даже в мозгу. Сейчас Ивэн готов был послать ко всем чертям осторожность и недоверчивость, что много раз спасали его жизнь.

— Сначала ты расскажи о себе, — сказала Хелен.

Отведя взгляд в сторону, Коннор минуту-другую молчал, а затем, после шумного выдоха, заговорил:

— Мне нетрудно будет понять твою ненависть, но ты должна знать, что наша встреча произошла далеко не случайно. Я познакомился с тобой для того, чтобы стать твоим другом и узнать с твоей помощью как можно больше о Мальдонадо. Я работаю на британское правительство. Отдел по борьбе с наркотиками.

— Понятно.

Она на мгновение отвернулась, и Коннор подумал, что между ними все кончено. За годы службы Ивэну неоднократно случалось проходить различные медицинские осмотры, и, стоя абсолютно обнаженным под холодным, изучающим взглядом женщины-врача, он не испытывал никакого смущения. Так же смотрела на него Хелен, но глаза ее жгли огнем.

— Какую именно поставили перед тобой цель? Что тебе нужно было узнать о Мальдонадо?

— Кое у кого из нашего руководства появились сомнения в его честности. Случившееся с тобой подтверждает обоснованность этих подозрений.

— Но почему он решил убить меня? Что я ему сделала?

— Ты расправилась с его агентами. Ведь и стычка на улице тоже не произошла сама по себе, Хелен. Я начал присматриваться к тебе на прошлой неделе, в тот день, когда мы познакомились, а уже через сутки заметил агентов НСР. Я не верю в случайности. Те, что шли по твоим пятам, были людьми Мальдонадо. Они все рассчитали. Я оставил тебя ровно на две минуты, и на улице никого больше рядом не было.

— Но какой Мальдонадо видел смысл в том, чтобы на меня напали или избили?

— Он хотел проверить тебя. А вдруг ты начнешь действовать как специалист, инстинктивно, по привычке? Далеко не каждый мужчина может владеть приемами айкидо с твоим мастерством — если, конечно, он не агент. Что же говорить о женщине? У меня, правда, есть пара знакомых, которые, пожалуй, тебе не уступят.

— Я к их услугам.

— А когда ты и в самом деле тех двоих уложила, — Коннор улыбнулся, — Мальдонадо получил ответ на интересовавший его вопрос. Что происходит затем? Твой порог переступает мужчина с пистолетом в руке. В их мире это совершенно естественно. Рисковать с тобой дальше в планы Мальдонадо не входит. Как только кому-нибудь станет известно, что агент иностранной державы нашел себе приют под крышей Мальдонадо и ведет задушевные разговоры с хозяином дома — с человеком, который по роду занятий должен чуять противника за многие мили, — ему, Мальдонадо, придет конец.

— Можешь подумать, будто я лишилась ума, но не представляю себе, чтобы Мальдонадо желал моей смерти. Действительно, в нем присутствует беспощадная решимость, такой человек с легкостью отдаст приказ об уничтожении своего врага. Но ведь он относился ко мне как к другу! И это было ему необходимо! Я же видела, что его мучает одиночество.

— Ты видела то немногое, что осталось в нем от добра. Видела то, что он хотел тебе показать. Мальдонадо и в самом деле пережил трагедию: при взрыве предназначавшейся для него бомбы погибли двое его сыновей и дочь, а годом позже наложила на себя руки его жена. Думаю, после этого Мальдонадо решил, что ему больше нечего терять. Случилось это в восемьдесят девятом году. Вот тогда-то он и стал другим.

— О Боже!

«Вот почему в доме не было ни одной фотографии», — подумала Хелен. А лица старинных фигурок? В душе Мальдонадо наверняка продолжал переживать все запечатленные на них чувства.

— А до этого? Каким он был раньше?

Теперь, когда слова Коннора приподняли мистическую завесу, окружавшую жизнь Виктора Мальдонадо, Хелен не терпелось узнать каждую деталь.

— Абсолютно неподкупным Мальдонадо не был никогда. Покрывавший его слой грязи мы считали приемлемым. Не запачкаться здесь нельзя. Мы с ним работали.

— Что ты имеешь в виду?

— О, это долгая история. Для того чтобы понять, что сформировало личность Мальдонадо, придется совершить экскурс в прошлое.

— Расскажи.

— Семейство Мальдонадо владело обширными поместьями, асиендами, но в шестьдесят девятом все они были национализированы. Площадь одной из них превышала Бельгию. Оставшиеся владения юные чада просто промотали. У Виктора Мальдонадо, молодого армейского офицера, в начале шестидесятых было не так уж много денег, зато его переполняло чувство гордости: представитель древнего рода, наводившего благоговейный ужас на современников. Желая возродить былое величие семьи, ее власть и богатство, он добился назначения в самую глушь, в местечко, называвшееся долина Уальяга. Обычно офицер проводит в джунглях около двух лет, но Мальдонадо остался там на семь. Кстати — и ты вряд ли об этом слышала, — сорок процентов продаваемого в мире кокаина производится именно в долине Уальяга. Там собирают листья, перерабатывают их в пасту — своеобразный полуфабрикат — и отправляют ее в Колумбию, где изготавливается конечный продукт. Над перуанскими джунглями проходят сотни маршрутов крошечных самолетиков, причем взлетают они не только из Уальяги, есть и другой оазис — Ману. За один рейс пилот получает около пятидесяти тысяч долларов, это в тысячу раз больше его официального месячного заработка, так что средств доставки бесценного груза всегда хватает. Мальдонадо стоял там во главе всего бизнеса.

Хелен вспомнила о конверте со штемпелем «Банко де Панама» и без труда воспроизвела номер счета и сумму: четыре миллиона долларов.

— Неужели армия предпочитает не замечать наркоторговлю?

— Что значит «не замечать»? Да военные вкладывают в нее свои деньги! Кто решится бросить им вызов? Отдельные смельчаки — из местных жителей или из журналистов — просто пропадают. Тела их иногда находят, иногда нет. В тех местах журналистов погибло больше, чем где бы то ни было, если не брать, конечно, войну во Вьетнаме. Уж очень не любят там тех, кто задает вопросы. С начала восьмидесятых огромную территорию контролируют Ставленники террористической организации «Путь к свету» и революционная группировка «Тупак Амару». Правительство же слишком озабочено получением своего куша либо пытается теснить террористов где угодно, только не в забытой Богом долине Уальяга. К борьбе с наркодельцами президент Фухимори только приступил, причем, нужно сказать, смог добиться кое-каких успехов. Он запретил перуанским самолетам и судам пересекать границы страны, и сейчас объемы перевозимых только военными наркотиков сведены к минимуму. Но даже если бы в армейской среде напрочь отсутствовала коррупция, генералы все равно не устояли бы против наркобаронов. За год оборот торговли наркотиками составляет в мире около четырехсот миллиардов долларов, а это восемь процентов всего рынка — намного больше, чем приносит продажа металла или автомобилей. Почти треть колумбийской экономики существует за счет денег, полученных от продажи наркотиков. На этом континенте чиновник не может не быть коррумпированным. Таков и Мальдонадо. Уальяга принесла ему и богатство, и власть. Карьеру в НСР он сделал удивительно быстро. Мы давно знали, что наркобароны платят ему хорошие деньги. Однако до последнего времени он был достаточно лоялен, поставлял необходимую нам информацию и способствовал арестам виднейших дельцов, особенно в Колумбии. Но после того, как от его семьи никого не осталось, Мальдонадо, по-видимому, решил, что заплатил за свою лояльность слишком высокую цену. Вот с кем приходится сейчас иметь дело. Вот в чьем доме ты решила остановиться. Зачем ты приехала в Перу, Хелен? — Найти отца, в этом Коннор был почти уверен, но Хелен должна сказать сама. — И почему выбрала дом Мальдонадо?

— Мальдонадо должен был предоставить мне приют. Убежище. Мне пришлось срочно покинуть Лондон. Вокруг меня закрутилось такое…

— Какое, Хелен?

— Детали тут не важны. Я работала в Сити, и коллеги подставили меня. По всем понятиям я выходила виновной в грандиозном мошенничестве. И почти одновременно с этим я выяснила один очень важный вопрос, ответ на который искала, наверное, всю жизнь.

— Расскажи, — с бесконечной нежностью попросил Коннор.

— Я узнала о том, что когда-то давно сюда приехал мой отец. Я здесь для того, чтобы разыскать его. Он исчез, когда мне было семь лет, и впоследствии я ни разу его не видела.

— Но с чего ты взяла, что он в Перу?

— Я знаю это. Какую работу выполняешь ты для британского правительства? Если ту, о которой рассказывал, то должен был слышать о моем отце.

Хелен видела происходившую в Конноре борьбу. Как мужчине Ивэну хотелось быть полностью откровенным, но сотрудник Секретной службы должен хранить молчание.

— Ты же все равно решил рассказать, хотя это и будет против всех ваших правил, — мягко заметила она.

— Я работаю в Управлении МИ-6.

— Для меня это все равно Секретная служба. О МИ-6 я узнала всего несколько недель назад.

— Что же такое произошло?

— Мне стала известна правда об отце. Та правда, которую должен знать и ты.

— Другими словами, ты хочешь узнать то, что знаю я, так?

Хелен кивнула.

— Я знаю твое настоящее имя: Хелен Дженкс. Я знаю, что отца твоего зовут Джек Дженкс.

— Смелее, смелее!

— Утверждают, что он — предполагаемый мошенник, бежавший из страны.

— А в чем заключается правда?

— Он работал на нас, и мы заставили его скрыться. В Перу. У Виктора Мальдонадо.

— Была ли с той поры у Секретной службы какая-нибудь о нем информация?

Ивэн отрицательно качнул головой:

— Твой отец ни с кем не поддерживал контакта.

— Прошло двадцать три года, и вы ничего не слышали о нем?

— Этого следовало ожидать. Операция могла считаться успешной лишь при условии, что все следы прежней жизни человека окажутся стертыми.

— В том числе его жена и ребенок, — с горечью заметила Хелен.

— И все-таки двадцать три года спустя ты решила отыскать его. Почему?

— Я же говорила: меня подставили. Если ты сам еще не понял, подскажу: с такой фамилией, как у меня, в глазах толпы я всегда была заведомой грешницей.

— Но ведь оставалась возможность хотя бы попробовать бороться.

— Говорить всегда легче, чем действовать. Я работала в солидном банке, меня держали потому, что я приносила им хорошую прибыль. Однако нашлись люди, которых не устроила моя биография, и больше всего я пришлась не по вкусу племяннику исполнительного директора. Проделал он все мастерски, меня бы там никто не стал слушать.

— Но спасаться бегством!

— А это и не было бегством. Просто представилась возможность, о которой я мечтала уже очень давно. Всю жизнь я искала отца, на всех континентах, в каждом порту. Какая-то часть внутри меня боялась его найти. Я думала: а вдруг он и не хочет, чтобы его находили? Словом, когда я узнала, что отец где-то здесь, сомнения отпали сами собой. И еще. Оказалось, я была права, считая его ни в чем не виновным. Отца вынудили скрыться, сам бы он нас не бросил. — В голосе Хелен слышался гнев. — К тому же сейчас ему должно быть шестьдесят пять. Это еще не старость, но уж и никак не молодость. Однако закончи свой рассказ о Мальдонадо. Такое ощущение, что у тебя с ним личные счеты.

— Ты права. — В глазах Коннора промелькнула боль. — Несколько месяцев назад здесь проводилась серьезная операция против наркодельцов, но их кто-то предупредил. Один из моих друзей был убит. Правила тебе уже известны. Умереть может каждый. Но когда тебя подставляют…

— Ты считаешь, что за предательством стоит Мальдонадо?

— Точно так же он стоит и за тем, что случилось с тобой. Разница лишь в том, что ты пока еще жива. Кто позаботился о твоем приезде в Перу?

— Человек этот ничего не знает о том, что ты мне рассказывал.

— Оставь, Хелен. Если ты хочешь разобраться в том, что сейчас здесь происходит, ты должна мне сказать.

— Это мой крестный, — медленно проговорила она. — Он, мой отец и Виктор Мальдонадо были в Кембридже самыми близкими друзьями. Отец и Дай знали друг друга с детства, они оба родом из Уэльса. Ну, что еще ты хочешь узнать? Давай, спрашивай. Или все мои ответы тебе уже известны?

— Я хочу знать, согласишься ли ты выбраться с моей помощью из этого дерьма.

— Нет, Ивэн. Я приехала сюда разыскать отца. Я мечтала об этом всю жизнь. Отправлюсь в Куско.

— И не изменишь своего решения?

— Речь идет о моей жизни, Ивэн.

— Или смерти.

— Или смерти.

Лицо Хелен стало задумчивым, и Коннор понял, что слова его все же произвели на нее впечатление.

— Неужели тебе никогда не приходилось рассчитывать только на себя самого? Неужели не хотелось пойти напролом, вопреки опасности и здравому смыслу?

— О, я делал это очень часто.

— На военных учениях?

Коннор кивнул.

— Ты выбрасываешь все из головы — во всяком случае, пытаешься, — совершаешь ошибки, напрочь забывая о всяком здравом смысле. Тобою движет инстинкт выживания, так?

— Так. Потому что я люблю отца, любила его всю жизнь, и не было дня, чтобы душа моя не тосковала о нем. Да, я знаю, что это сумасшествие, но в любви, как и на войне, по-другому не бывает. Понимаешь, что я хочу сказать?

— Да, конечно.

Войну он знал очень хорошо, а о любви не имел представления — до этого момента. Новое чувство заставило Ивэна отвести взгляд.

Движение его глаз Хелен поняла по-другому: значит, несмотря на все слова, он с ней не согласен.

— Вот что я собираюсь делать. Ни о каком возвращении домой нет речи. Я буду искать отца.

— А тебе не приходило в голову, что адрес может оказаться старым? — осторожно спросил Коннор.

— Другими словами, ты хочешь сказать, что отца уже нет в живых?

— Такое тоже вероятно.

— И тем не менее я продолжу поиски. Я должна знать.

— Господи, Хелен! — В голосе его прозвучало отчаяние.

— Ты не заставишь меня передумать.

— Черт возьми! Тогда я отправлюсь с тобой.

— С чего вдруг? — почти прокричала Хелен. — Тебе нет никакой нужды становиться моим оруженосцем.

Увидев на лице Ивэна злость и какое-то иное чувство, которого она не могла распознать, Хелен поджала губы, но душа ее пела: каждая минута с Коннором наполняла ее дикой, первобытной радостью, впервые за долгие годы она ощущала себя живой.

— Готов объяснить по буквам. Другого выхода у меня нет. Всю жизнь я искал такую женщину и не хочу потерять ее еще до того, как между нами что-то началось.

Она поднялась с кушетки, приблизилась, коснулась губами его губ.

— Тогда будем вместе.

Коннор сделал глубокий выдох и отстранился. Казалось, он ушел в себя, раздираемый борьбой между инстинктом и трезвыми, взвешенными расчетами. В его глазах Хелен видела результаты этой борьбы. На мгновение Ивэн предстал перед ней абсолютно незащищенным. Она видела его насквозь, ей не мешали никакие профессиональные ухищрения его ума, никакие навыки самообороны. Рядом с ней стоял ее брат-близнец, который думал, как она, чувствовал, как она, был лишен страха, как она. Мгновение оказалось коротким: Коннор вновь стал тем, кто привык обдумывать свои решения и анализировать их последствия.

Состояние умиротворения и покоя Коннор ненавидел, а появление Хелен затронуло в его душе те струны, о существовании которых он и не подозревал. Что ж, значит, сейчас он пойдет за своей любовью, точно так же как и Хелен. Решение отправиться вместе с ней было принято человеком, не агентом спецслужбы, но предвкушение схватки с Мальдонадо обостряло инстинкты профессионала. Погибший друг будет отомщен!

Выйдя на балкон, Ивэн долго смотрел на темный океан — до тех пор, пока не почувствовал рядом присутствия Хелен. Легкий порыв ветра подхватил единственное произнесенное им слово:

— Пора.