В погоне за миражом

Глава 90

На следующее утро Хелен разбудил дождь. Подойдя к окну, она увидела в небе радугу и вспомнила ту, двойную, что видела вместе с Коннором в Куско. Что же она предвещает сейчас: добро? зло? Половину неба затягивали черные тучи, на другой, безоблачной, ярко светило солнце. В записной книжке Хелен отыскала телефон Дэмиэна, своего банковского управляющего из Джерси, поболтала с ним минут пять, надела шорты, майку, кроссовки и выбежала на улицу. В лицо ей ударяли теплые струйки дождя, лужи на асфальте перебрасывались озорными солнечными зайчиками. Хелен спешила в парк, к мокрой зеленой траве.

Дождь кончился внезапно, будто невидимая рука выключила в июньском небе душ. Под жаркими лучами солнца от травы поднимался легкий парок. Вернувшись домой, Хелен умылась, надела чистые джинсы, белую футболку, новые кроссовки и отправилась купить что-нибудь на завтрак.

Закончить утреннюю трапезу она не успела: помешал звонок в дверь. Осторожно выглянув в щелку между шторами спальни, Хелен увидела стоящего возле двери Родди Кларка.

Ее охватила злость. Подойдя к интеркому, нажала на кнопку электрического замка. Через мгновение хлопнула входная дверь, по паркету простучали уверенные мужские шаги. У порога гостиной вошедший остановился. Она рванула дверь на себя.

— Хелен!

— А ты ожидал увидеть Лукрецию Борджиа?

— Я… э-э… я заглянул так, по пути, проверить, вдруг ты вернулась.

— И я вернулась. — Хелен сложила на груди руки. — Уж не думал ли ты, что твоя маразматическая трескотня помешает мне вернуться домой?

— Брось, Хел, давай не будем…

— Переходить на личности? Ты это собирался сказать? — Она расхохоталась. — Твоя версия о пропавшем трейдере выглядит теперь по меньшей мере глупостью, согласись! Причем глупостью патологической. А многочисленные намеки на мошенничество объясняются чисто корыстными интересами.

— На что ты намекаешь?

— Испугался, что я подам на тебя в суд за диффамацию? Интересно, сколько можно будет с тебя содрать? — В глазах Родди мелькнул неподдельный страх. — Убирайся, ничтожество! У тебя никогда не было сердца. Все твои статейки писаны чужой кровью. Ни они, ни ты сам — ничего вы не значите.