В самом Сердце Стужи. Том IV

Глава 20 Эрен

— Миледи! Миледи Гросс!

Сев Мордел спешила через замковый двор, подобрав юбки и попутно крича, словно базарная баба.

— Что случилось? — совершенно спокойно спросила я у купчихи.

Я не могу сказать, что наши отношения с женой купца Мордела стали теплыми, но после междоусобицы и всего, что Сев сделала для Херцкальта в плане организации и подготовки ополчения — как финансово, так и через руки своих работников — мне пришлось признать заслуги этой женщины. Конечно же, одевалась и красилась она все так же кичливо и безвкусно, ее интонации вызывали у меня вспышки раздражения, но более я не ждала от госпожи Мордел какой-то подлости. Потому что ее слова о том, что Херцкальт является для нее родиной, которую она не желает покидать, оказались правдою и подтвердились в ее делах.

— Прилетел голубь из Атриталя! — совершенно не стесняясь посторонних, заявила купчиха. — Муженек мой скоро будет в городе! С вестями!

Понимая, что обсуждать столь важные вопросы посреди двора не стоит, я только подняла руку, показывая купчихе, что пока ей стоит умолкнуть, после чего, мгновение обдумав ситуацию, благосклонно кивнула женщине:

— Пройдемте в кабинет, госпожа Мордел.

Да, лучше всего говорить о делах надела в кабинете. В главном зале сейчас ничего не было готово для приема, а заставлять женщину делать доклад на ногах я не хотела. Все же, Морделы не подчинялись нам на прямую, а скорее были партнерами, так видел их роль в развитии города мой супруг. Оспаривать решения Виктора по таким вопросам я не смела — как бы он не любил меня, все же, существовали определенные границы, которые женщине в любом случае не следует пересекать — так что раз уж мой муж сейчас в городе отсутствует, то мне просто нужно следовать его воле.

Пока мы с госпожой Мордел поднимались по узким ступеням на четвертый этаж донжона, я размышляла о том, как интересно повернулась моя десятая жизнь. У нас с Виктором был определенно странный брак. Редко можно встретить женщин с подобной полнотой власти, какую даровал мне Виктор, да и то, чаще это будут умудренные жизнью матриархи крупных семейств, а не молодые девушки, которые еще даже не обзавелись детьми. Нет, конечно опыта и знаний в разных областях у меня было достаточно, что и позволяло мне активно содействовать Виктору в его многочисленных делах и проектах, однако же, даже при подобном отношении от другого мужчины, обсуждать закупки хлеба в отсутствие супруга… Будь на моем нынешнем месте Эрен, проживающая вторую, пятую и даже восьмую жизнь, она бы отступила в сторону и только сказала, что обязательно пошлет срочного гонца на мельницу, дабы муж вернулся в замок. Однако же служба Храму и общение с высокопоставленными жрецами и государственными чиновниками, посещение дворцов и иных государств даровали мне намного больше уверенности и твердости, чем я могла вообразить. Прямо сказать, я даже не подозревала, что обладаю столькими управленческими талантами, пока не настало время их применять. Не по чужой указке, а самостоятельно.

И как-то же Виктор сумел разглядеть во мне то, что я сама ранее не замечала? Да еще и за маской благовоспитанной тихой жены, которая не смеет лишний раз поднять глаза от пола…

Подъем на четвертый этаж дался госпоже Мордел непросто, однако же купчиха не выказывала никакого недовольства. Немного потела в своих пышных юбках — хотя на дворе стояло лето, но Сев была выряжена так, будто бы собиралась на очередное собрание матрон — чуть тяжело дышала, но это от отсутствия практики. Да и возраст, конечно же, брал свое, чего уж тут таить, я была в этом теле намного здоровее и выносливее, но совсем недавно, в последней, девятой жизни, я все же успела ощутить всю горечь старческой немощности. Так что как-то подгонять или насмехаться над уже стареющей женщиной не стала — слишком бы это было мелочно с моей стороны.

Кроме того, я пригласила госпожу Мордел в кабинет не просто так. Ее супруг бывал пару раз в кабинете на третьем этаже, когда обсуждал вопросы с моим мужем, бывала там и Хильда, когда служила мне до свадьбы. Но вот сама Сев никогда выше второго этажа замка не поднималась, а в новом, более просторном и обустроенном кабинете на четвертом этаже не успел побывать еще ни один из членов купеческого семейства.

Внутри все было обставлено так, чтобы нам с Виктором было удобно работать. Два широких стола, поставленные в торец один одного, чтобы я сидела по правую руку от Виктора и чтобы ему было удобно принимать или передавать документы. Виктор размещался спиной к стене, я же сидела прямо напротив узкого окна, так как писала больше мужа, и мне требовалось больше света. Вдоль левой стены стоял длинный, специально заказанный стеллаж для грамот, купчих и документов, который мы использовали как основную рабочую полку, а вот справа разместился, как назвал его Виктор «холодный архив», то есть такой же стеллаж-близнец, но уже для бумаг и учетных книг, к которым не приходится обращаться слишком часто. У той же стены стояло несколько стульев попроще — наши были обиты мягкими подушками для большего комфорта — для посетителей и принятия докладов, хотя в последнее время этой мебелью пользовался только Грегор.

Все это мне хотелось показать Сев Мордел. И как был продуманно обставлен кабинет, и как у нас организовано хранение бумаг и текущая работа. Да, это было маленькое хвастовство — у меня было полноценное рабочее место по правую руку от супруга, что было весьма символично — но я точно знала, что купчиха оценит атмосферу, которая царила в комнате. И проникнется к моему супругу и мне еще большим уважением, если у нее еще оставались какие-то сомнения в способностях четы Гросс.

Едва Сев вошла внутрь вслед за мной, ее глаза блеснули. Увидела женщина все, что я и хотела. Человек, который всю жизнь работал с купчими, считал деньги и вел учет, сразу поймет, какая работа идет в нашем с Виктором кабинете.

Лили тихо прикрыла дверь за нами, затаившись в углу в ожидании приказов, я же совершенно не стесняясь устроилась на месте Виктора, а женщине жестом предложила сесть напротив, на стулья для посетителей.

Брови купчики удивленно вскинулись — стул Виктора был больше моего, очевидно, что это место барона — но она ничего не сказала. Только чинно уселась на предложенное место.

— Вот здесь можно поговорить о делах, госпожа Мордел, — выдержав небольшую паузу, чтобы купчиха все же отдышалась после подъема по узким лестницам, сказала я.

— Мой супруг, достопочтенный купец Мордел уже завтра будет в Херцкальте, — начала купчиха.

— Что-то еще было в послании? — спросила я.

Купцы могли общаться через голубиную почту семейным шифром, чтобы не рисковать своими торговыми тайнами, так что я не требовала от Сев Мордел показать послание. Все равно для меня там не будет ничего полезного.

— Это стоило бы обсудить с милордом Гроссом… — неуверенно начала Сев.

— Вопрос касается денег? — прямо спросила я.

— Именно, миледи. У мужа не получилось зафрахтовать более зерна, чем он это делал обычно. Тем более что за ним сейчас стоит неизвестная гильдия более мелкого города вместо атритальской, которая уже была хорошо знакома на юге… — ответила купчиха. — Но я ранее говорила вам, миледи, что увеличить объемы закупки вряд ли выйдет без предоплаты. Поэтому и говорю, что лучше бы поскорее милорд Гросс вернулся в город. Мой муж хоть и в возрасте, но ради таких больших сделок он будет готов отправиться обратно на юг тотчас же…

Конечно же, он будет готов. Отступные купца составят минимум десятину от общего оборота, плюс отчисления в купеческую гильдию за проведение сделки. Одной неспешной речной поездкой туда и обратно старший Мордел заработает столько, сколько раньше зарабатывал за три, а то и за четыре года. Ведь раньше зерно поставляли через Атриталь, да и занимались этим другие семьи. А тут — всё в одних руках.

— И какова цена за мешок? — спросила я у Сев.

Купчиха сглотнула.

— Четыре медные монеты, миледи.

— Три мешка за серебряный, — подытожила я.

— Да, миледи, — кивнула госпожа Мордел.

Я же задумалась. По нашим с Виктором расчетам, чтобы протянуть впроголодь три года с учетом этой зимы, наделу потребуется двести тысяч фунтов зерна. Цифра страшная, даже в мешках это больше чем три с половиной тысячи единиц, но на самом деле такой вес вполне возможно привезти на пяти-шести простых речных баржах, а уместится весь товар в пять амбаров со стороной пятнадцать футов и высотой потолка в семь футов.

Фактически, сейчас Сев Мордел говорила, что на закупку только зерна потребуется шестьдесят серебряных фунтов. И еще шесть фунтов за работу купца и доставку товара. Огромные деньги.

— Платить придется серебром, — добавила купчиха. — Хотя бы половину, иначе цену поднимут на сумму обналичивания векселя, а на таких объемах…

— Это минимум три фунта, — закончила я за купчиху. — Хорошо, госпожа Мордел, это хорошие новости.

— Хорошие⁈ — удивилась купчиха. — Миледи, я понимаю…

— Если за все зерно будет уплачено серебром, ваш муж сумеет привезти больше за ту же цену? — прямо спросила я у купчихи.

На мгновение госпожа Мордел замерла, пытаясь понять суть вопроса.

— Миледи, вы хотели сказать, сможет ли он провести сделку дешевле? — уточнила купчиха.

— Нет, — покачала головой я. — Именно больше зерна. Я подготовлю к завтрашнему дню шестьдесят серебряных фунтов монетой, а также три фунта за вашу работу предоплатой, если ваш муж сумеет привезти вместо трех тысяч шестисот мешков четыре тысячи.

— Три тысячи восемьсот мешков, — тут же сориентировалась купчиха, а ее тон из вопрошающего резко стал деловым. — Если не будет векселей, мой супруг сумеет добиться лучшей цены на большой поставке. Три восемьсот, миледи.

Я согласно кивнула, потянулась за железным пером и прямо при госпоже Мордел составила документ, согласно которому купцам Морделам из финансов барона Виктора Гросса будет передано шестьдесят фунтов серебром и еще три фунта — предоплата за услуги купца. Еще три фунта будет уплачено купцам Морделам по окончанию сделки, когда груз прибудет к пристани Херцкальта у западных ворот и будет перемещен в зерновые амбары города. Все выплаты Морделам — тоже в твердой монете.

Закончив писать, я деловито посыпала страницу речным песком, чтобы не ждать высыхания чернил, отряхнула страницу, после чего протянула бумагу купчихе.

Сев Мордел приняла бумагу и быстро пробежалась взглядом по содержимому документа. Глаза женщины жадно сверкнули — шесть фунтов отличные деньги за такой несложный заказ. Кроме того, купец Мордел еще занимался сеялкой и вопросами заказа и доставки жерновов, которые могут пригодиться если не на нашей мельнице, то уж точно в Атритале, торговля которого также сейчас зависела от Херцкальта. Ведь посыльные от соседских купцов прибывали в город еженедельно, дабы подписать необходимые документы и внести записи в учетные книги гильдии.

— Это прекрасное решение, миледи, — наконец-то ответила женщина. — Я начну приготовления сегодня же.

— Я приглашу стряпчего для того, чтобы он засвидетельствовал передачу денег и подписал наш договор, — ответила я.

Это был самый простой способ обращаться с подобными суммами — привлекать королевскую власть в свидетели третьей стороной.

Все же, шестьдесят фунтов это целое состояние, и хотя причин не доверять такие деньги Морделам у меня не было, но как говорил Виктор, в общении с купцами главное показывать то, что ты держишь свое слово и действуешь по правилам. А правила гласили, что на словах даже на пару фунтов сделку проводить не стоит — лучше обратиться к стряпчему. Тем более господин Камус работал по фиксированной стоимости за один документ, не требуя себе часть от оговоренной суммы «за услугу гаранта».

К обеду следующего дня купец Мордел прибыл в город и, даже толком не переодевшись с дороги, мы трое — я и купеческая чета — уже встретились в кабинете, но уже в присутствии господина Камуса.

На столе передо мной стояло два ларца, набитые серебром, в общей сложности тысяча двести серебряных монет или шестьдесят фунтов. Еще два кошеля — на шестьдесят монет каждый, лежали рядом. Один сразу же перекочует в руки купцов, второй — останется у господина Камуса, пока все условия нашей сделки не будут выполнены.

Купец Мордел, загорелый и похудевший, но при этом довольно жизнерадостный, без вопросов поставил росчерк пера внизу страницы. Тоже самое сделала я, после чего королевский стряпчий капнул сургучом на специальную полоску бумаги со своей подписью, а сверху приложил королевскую печать, окончательно фиксируя сделку.

— Пересчитывать будете? — запоздало уточнил стряпчий, глядя на ларцы с серебром.

Морделы переглянулись, посмотрели на меня, словно оценивая.

— У нас нет причин сомневаться в честности лордов Гроссов, — чинно проговорил купец Мордел. — Тысяча двести монет, по шестьсот в каждом ларце, верно?

— Все именно так, — подтвердила я.

Купец кивнул мне, после — уже стряпчему, и на этом вопрос с пересчетом был закрыт. Удивительно, как быстро эти люди от заискивающего предложения выдать свою дочь за кого-нибудь из дружины перешли к столь сдержанному, почти благородному поведению. Пусть и были в сути своей торгашами, которые наживаются на чужом труде.

Громких новостей старший Мордел с юга не привез. Сеялка особо местных не заинтересовала, хотя была пара мастерских, которые решили испытать новинку. Но Виктор и не ожидал быстрого распространения этого механизма. Как говорил мой муж, стоит дождаться засева озимых, и уже тогда как-то пытаться распространить эту идею на юге страны. До этого же времени, продемонстрировать сеялку в работе было сложно — никто не хотел тратить время и зерно на бесполезную пахоту. Так что тут ничего интересного купец Мордел мне не рассказал.

А вот что касалось закупок зерна — слова Сев Мордел он подтвердил и даже обнадежил меня, что привезет больше, чем планировал изначально.

— Как и сказала моя супруга, — начал купец, нетерпеливо ерзая на стуле для посетителей, — три тысячи восемьсот мешков за эту цену живым серебром я точно получу. Может быть, даже чуть больше.

— Получите столько, сколько сможете, — ответила я. — Я бы выделила больше средств, но мой супруг считает, что трехлетнего запаса зерна нам будет в достатке, так что…

Да, причина, по которой я взяла всего шестьдесят фунтов, вместо сотни, из нашей солидно пополневшей после междоусобицы казны, была в том, что Виктор закупать более провианта не хотел.

Его можно было понять, ведь хранить зерно больше трех лет довольно сложно, даже если это подготовленные каменщиками сухие амбары, которые будут находиться под постоянным присмотром. Но даже то, что мой муж согласился обеспечить собственные земли, было большой удачей.

Хотя тогда у нас ничего не оставалось для торговли с северными варварами, которые зимой должны были возобновить поставки качественной пушнины…

— Скажем прямо, это все перемелется за два года, — покачал головой купец. — Три, это если впроголодь…

— Мы к голодному году и готовимся, — приврала я.

Как говорил мне сам Виктор, он больше верил не в предзнаменование, а в меня и мои слова. И если я настаивала на том, что нам нужно запасти хлеб, мой муж просто прислушивался, не желая спорить. Кроме того, выкраивать деньги на это дело нам теперь не нужно — казна Фитца обеспечила нас хлебом без нужды молиться об успехе Ларса и Хильды в столице.

— Хорошо, если не пригодятся эти запасы, — ответил купец, — а ежели пригодятся… Миледи, вы думаете, кровавая луна все же взаправду взошла?

Я ничего не ответила мужчине вслух, а только медленно кивнула.

Обсуждать последнее знамение было бесполезно. Храм в Патрино ничего не сказал людям — они каждый раз хранили молчание, дабы не поднимать панику раньше времени. Такова была политика нынешнего верховного жреца, и из раза в раз я наблюдала последствия этого замалчивания.

Однако же сейчас, своими руками, я сделала всё, чтобы наконец-то пережить это время в относительном спокойствии.

Будет тяжело, но благодаря двум ларцам с серебром мне не придется смотреть на то, как от голода гибнут люди, не нужно будет наблюдать за голодными бунтами или тревожиться о том, выживу ли я на этот раз.

Всего-то два ларца с серебром… Возможно, я сейчас выкупала зерно, которое предназначалось для других людей в другом месте, но памятуя, сколько хлеба сгноили купцы в своих амбарах в моих прошлых жизнях, требуя на третий год баснословных денег даже за один мешок, моя совесть тут же умолкала.

Этот хлеб хотя бы будет съеден, а этот надел — переживет голод без огромных потерь.

Для меня этого было вполне достаточно, ведь судьба всего остального Халдона была мне неподвластна.