В самом Сердце Стужи. Том IV

Глава 3 Виктор

За задержку главы вот вам шутеечка, кто не видел. Нашел отличный (правый) кадр, когда перебирал генерации Эрен в аккаунте Миджорни:

❈ ———— ≪ ❈ ≫ ———— ❈

Я находился на точке размещения будущей мельницы уже почти неделю и все это время я четко ощущал, что замахнулся на проект, который по всем законам логики не должен был потянуть.

В строительстве принимало участие почти полсотни человек, из которых была дюжина моих бойцов — все свободные руки, которые не были задействованы в охране города или хозяйственных делах замка были направлены Арчибальдом сюда, конечно же, с ротацией каждые две недели — но и этого невероятного для Херцкальта числа народу было просто недостаточно.

Мельница собрала почти всех строителей города, группу приглашенных цеховиков из Крафтбума — города на юге от Кемкирха, где стояла ближайшая мельница с верхней подачей — и еще целую горсть крепостных, которым определили барщину в виде строительных работ вместо полевых.

По сути, кроме самой дамбы моим людям приходилось укреплять насыпи еще и по бокам от будущей запруды, чтобы ленивая речушка в этом месте просто не обошла преграду. В итоге пока половина строителей копала и таскала глину, укрепляя основной вал, еще половина — ошивалась где-то в лесу, приводя в порядок окрестные территории.

Когда часть будущей плотины была готова и насыпь сформирована, ее начинали укреплять трехметровыми деревянными щитами, которые сколачивали из привезенных из Херцкальта грубых досок. Щиты были необходимы, чтобы поток воды не сдвинул ядро плотины из глины и просто не снес всю дорогостоящую конструкцию через несколько лет. Мастер-строитель еще и прямо заявил, что раз в пятилетку мне придется направлять сюда людей для дополнительного ремонта и укрепления, если я хочу быть уверенным в том, что дамба выстоит и прослужит долго.

При этом саму плотину с обратной стороны нужно было буквально обшить бревнами и подпереть через каждые пять-шесть метров, ставя минимум по рычагу на каждый деревянный щит.

Чем больше я наблюдал за этой конструкцией и работой строителей, тем больше понимал, что единственная польза, которую я могу принести — это махать лопатой вместе с остальными землекопами. В моем понимании такую конструкцию нужно было обвязывать арматурой и заливать бетоном или хотя бы делать частичную каменную кладку, но опыт местных строителей говорил обратное.

Самым важным в дамбе оказалось то самое ядро из глины, которой специально накопали в местах заглубления будущего омута. Глина служила в конструкции и изоляционным материалом, и частью фундамента, и просто материалом высокой плотности, который не позволял всей дамбе сползти вниз при малейшем половодье. Я бы своим умом до такого решения вряд ли дошел. В моем представлении тут задача была почти нерешаемая, либо требующая колоссальных вложений в материалы. А местные справились, накопав глины буквально у себя под ногами.

Но вот кое-какую пользу мое участие в стройке все же принесло. Когда составлялась смета на инструмент, необходимый строителям, я настоял на изготовлении железных кирок вместо тяжелых деревянных мотыг. Именно этот инструмент, который по стоимости приближался к лошади, и позволил оперативно наковырять глины для дамбы, и заглубить место будущего омута, и вообще, уложиться в какие-то вменяемые сроки. Как скоро будет поставлена сама мельница зависело от поставки жерновов, но вот дамба должна быть готова до холодов. А лучше — к концу лета. Затягивать этот проект и оставлять недострой на зиму, чтобы по весне обнаружить частичное разрушение льдом незавершенной конструкции, я не собирался. И так вбухал в это дело почти всю имеющуюся у меня наличность.

— Милорд Гросс!

Мастер-строитель Баум подкрался как всегда незаметно, со спины. Я столько раз говорил этому невысокому мужчине с рыбьим взглядом так не делать, потому что единственное желание, которое у меня возникало в такой момент — это резко развернуться и дать ему лопатой по лицу. Чтобы больше так не делал. Но он повторял свой раздражающий маневр с завидным постоянством.

— Что такое? — раздраженно спросил я, втыкая лопату в землю.

— Обед, милорд! Вы просили позвать! — Баум лыбился так, будто бы у него сейчас рот треснет. Мужчина нервничал, я это явно видел, но продолжал мне докучать по любому поводу.

Если что-то нужно было сообщить — мастер шел лично. Если что-то принести — это волок Баум. Если позвать на обед… Короче, логика была понятна: как можно чаще показывайся на глаза начальству, чтобы оно тебя заметило и составило хорошее мнение.

Я молча кивнул, подхватил свой инструмент и пошел вслед за Баумом. Конечно же, я тут не только траншеи копал, хотя и работал за троих. Оно-то всегда так, когда работаешь на собственной делянке — кажется, что ты самый эффективный. В отсутствие Арчибальда я утверждал новые поставки материалов и провизии для строителей, которые жили сейчас буквально в лесу, в шалашах, следил за порядком и решал вспыхивающие конфликты. В основном, это касалось взаимодействия профессиональных строителей, которых выписали из соседнего города, с моими крепостными.

Крепостной существо почти бесправное. Угодивший в долговую кабалу, причем не лично ты, а может, твой предок, ты как крепостной почти не имел шанса выбраться из зависимости. Даже в случаях, когда подобный полураб обладал каким-то выдающимся талантом, вольницу ему давать смысла не имело — он занимал уважаемое положение во внутренней иерархии и жил припеваючи, пока был полезен барину. После чего дело его продолжали наследники, превращаясь в полезных потомственных холопов, которые в здравом уме никуда с надела не уйдут.

У меня таких крепостных не было, так как Херцкальт долгие десятилетия был коронными землями и никаких лордов тут не водилось. В итоге крепостные в основной своей массе были довольно бедными и ленивыми должниками, которые отрабатывали положенные часы и дни буквально из-под палки. Даже мои слова о том, что как только закончится основные работы по строительству дамбы, они вернутся домой, не имели должного эффекта — ведь тогда вместо работ здесь им придется отрабатывать остаток барщины на полях.

Подобный подход очень сильно бесил вольных, которые общались с крепостными мужиками в основном через крик, а частенько пускали в ход и кулаки. Ведь у них-то время было деньгами. Быстрее сделаешь — быстрее получишь расчет и вернешься домой.

Вот тут-то и нужен был мой авторитет. Я пытался сохранить баланс между скоростью строительства и защитой своих крепостных. Нет, детский сад я не разводил и сопли холопам не подтирал, но и устраивать тотальную дедовщину с побоями тоже не позволял. Мне нужен был образ жесткого, но справедливого барина. У цеховиков я уже такую славу снискал, когда припер к стене мастера-кузнеца за разорвавшийся котел, который ему пришлось переделывать за свой счёт, да и потом, при изготовлении сеялки. Все, кто занимался ремеслами в Херцкальте, уже знали, что барон Гросс — не дурак, и к его словам стоит прислушиваться. То, как вели себя приглашенные из Крафтбума строители, тоже говорило о том, что моя слава как непростого лорда стала распространяться и за пределы надела, но вот среди крестьян мой авторитет все еще был шатким. И сейчас у меня были все шансы его немного укрепить.

— Милорд! Как не увижу вас с инструментом, так душа в пятки уходит! — затараторил мастер Баум. — Диво-дивное! Цельный барон и машет киркою! Или лопатою! Да умело как машет!

— На войне надо уметь работать не только мечом, но и лопатой, — уже в десятый раз за последнюю неделю, словно мантру, повторил я.

Вообще этот разговор был вторым по популярности после беседы о важности водяной мельницы для надела. С рассказом о том, какое великое я дело делаю, Баум мне все уши прожужжал.

Впрочем, я понимал, откуда ветер дует.

Дамбу надо будет обслуживать, а строительная артель из Крафтбума прямо намекала, что я не ограничен одним лишь Херцкальтом и легко найму людей на стороне, если местные не будут справляться. Вот как сейчас — приглашенные специалисты укрепляли левую сторону дамбы, тогда как местные — правую. И хоть двигались они почти зеркально, южане работали чуть быстрее. Может, потому что у них свой инструмент был получше, а может, потому что их мастер не отвлекался при каждом удобном случае на светские беседы.

— Да-да! На войне укрепления крайне важны! — словно болванчик, закивал головой мужчина. — Вы это уже говорили! Но все же, ваше трудолюбие вызывает лишь восхищение!

— Мельница нужна наделу, значит, нужна и мне, — глухо, даже не вдумываясь уже в смысл сказанных слов, ответил я строителю.

Может, ударить его лопатой по затылку и прикопать где-нибудь? Тут как раз немало ям образовалось, из которых глину доставали. Тело одного болтливого цеховика ляжет преотлично…

У общего котла я все же сумел отбиться от Баума. Подсел к своим бойцам, которые были не слишком рады цеховому болтуну, о чем популярно рассказали мастеру еще до моего прибытия на объект, взял свою порцию каши. Мне, как «дружиннику», подложили еще и небольшой кусок вяленого мяса, да выдали вареное яйцо — представители воинского сословия всегда питались лучше остальных. Даже если вместе с цеховыми строителями и крепостными копались в глине где-то посреди леса.

Мужчины молча подвинулись, освобождая мне на бревне центральное место, я же уселся в окружении своих людей и так же молча, как и все остальные, принялся за еду.

Сил трепаться не было, все работали на совесть.

Отправить бойцов на стройку казалось сначала непросто, особенно с учетом того, что жалование у них было сейчас не слишком высокое. Но перед началом строительства я собрал всю дружину на казарме, где популярно объяснил всем ленивым и избыточно гордым, что чем быстрее мы построим собственную мельницу, тем меньше шансов на то, что у нас возникнет конфликт с соседями.

С учетом того, что большинство верило в знамение красной луны, мои слова возымели свое действие — лучше погнуть спину на стройке сейчас, чем потом с мечом в руках рубиться за украденный хлеб, который пришлось отправлять на соседские мельницы в разгар голода.

Такая простая мысль «лучше копать, чем воевать» довольно хорошо легла в головы дружинников. Наемники вообще по природе своей люди довольно циничные и даже немного трусливые, лишний раз рисковать своей жизнью и здоровьем они не хотят. А вся моя дружина состояла из вчерашних наемников — это их дети и внуки станут потомственными воинами с гонором и чувством собственной важности, а пока тут на бревне меня окружали бывшие крестьяне и авантюристы. И вот безопасно попахать на «комсомольской стройке» было как-то безопаснее и приятнее, чем потом рисковать своей жизнью ради прокорма жителей надела.

А то, что соседи попробуют отжать у нас зерно или как-то иначе обмануть, не сомневался никто. Наивных дурачков в этой эпохе не водилось, во всяком случае, в числе простых людей и солдат.

Когда я уже заканчивал с едой и меланхолично пожевывал полоску вяленого мяса, стараясь как-то размягчить высушенный до состояния подошвы продукт, откуда-то со стороны будущей дамбы затрещало.

Причем затрещало крепко, будто бы завалили сразу несколько высоких сосен.

— Беда!

— Беда! Рухнула! Рухнула!

— Твою дивизию… — прошипел я себе под нос, вскакивая на ноги.

Вместе со мной подорвались и все остальные бойцы, но я жестом осадил людей, выбрав двоих, которые пойдут со мной. Остальным коротко приказал идти в десяти шагах позади.

Мы еще не перегородили поток воды, но вокруг дамбы лежало немало тяжелых бревен, которые могли покатиться под откос и устроить тут очередную серию фильма «Пункт назначения», только без лесовоза. Так что двигаться стоило осторожно.

Да и по технике безопасности, если где-то что-то бахнуло, то пусть первым идет прораб, а работяги должны стоять и ждать приказов руководства в белых касках. Или двигаться на выход со строительной площадки до дальнейших распоряжений.

— Берегись!

Мои опасения, что бревна покатятся, к сожалению, оправдались.

Откуда-то из-за стволов сосен послышался треск и глухие удары, после чего я расслышал пару вскриков.

Аккуратно лавируя между деревьев, я двигался к месту строительства, постоянно озираясь по сторонам. Подставиться под катящееся бревно мне совершенно не улыбалось, но вот то, что у нас уже случилась травма на производстве — я знал точно. По глухим стонам, которые доносились из-за ближайшего кустарника.

Когда я наконец-то вышел к дамбе, обогнув тот самый кустарник, то понял, что дело совсем плохо.

Бревна, натасканные к самой дамбе и уже готовые к укладке перед щитами, покатились вниз. Уклон тут был небольшой, но собственной массы им хватило для того, чтобы набрать скорость и буквально намотать на себя пару крепостных.

По переломанным фигурам мужиков я видел, что даже если там что-то дергается, помочь им уже просто невозможно, даже с медициной моего родного мира. Скорее, это были просто предсмертные конвульсии. А вот один из рабочих отделался намного легче, чем его товарищи — молодого парня лет двадцати зацепило по касательной, по ногам. Сейчас он лежал на вытоптанной земле и старался отползти в сторону, из-за шока не понимая, что происходит. Сломанные ниже колена ноги волоклись за ним следом, а через левую штанину проступала белесая кость.

Твою-то…

Еще раз окинув взглядом площадку и убедившись, что все бревна, которые могли укатиться уже укатились, и больше никакой угрозы для людей на склоне нет, я отправил двух сопровождавших меня парней за подмогой — строительный лагерь находился чуть ниже от мельницы, потому что тут был уклон и разбивать палатки прямо на месте работы было не с руки — а сам двинулся к единственному выжившему.

— Эй! Эй! — я склонился над все еще куда-то ползущим парнем и схватил его за плечо.

Крепостной вздрогнул, попытался перевернуться с живота на спину, но только взвыл от боли в сломанных ногах.

— Тихо! — я с силой прижал раненого к земле, чтобы он лишний раз не дергался.

Вблизи сломанные ноги выглядели еще хуже, чем с дистанции. Скорее всего, этот молодой крестьянин останется инвалидом…

Я зло посмотрел на то место, где складировали древесину для стройки дамбы. Рогатина, которая должна была удерживать бревна, переломилась — просто не выдержала нагрузки, что привело к такой трагедии. А я ведь думал приказать закрепить бревна еще дополнительно веревками, но пожалел материалов… Дурак…

— Милорд! Милорд!

Вокруг в момент стало очень многолюдно. Дружинники, которые первыми вместе со мной сориентировались в опасной ситуации, обступили меня и раненого, спешили на место происшествия и строители. В целом, народ по округе был размазан тонким слоем — некоторые землекопы вообще были в метрах шестистах от основной дамбы, занимаясь проверкой боковых склонов будущего пруда — так что парню еще повезло, что беда случилась во время обеда. Так бы к нему на помощь могли прийти и через минут десять, за которые бы он истек кровью.

Я же времени зря не терял. Стянул с себя грязную рубаху, тут же распустил льняную ткань на несколько жгутов и с помощью простой ветки перетянул ногу с открытым переломом на уровне бедра, замедляя кровоток. Что конкретно нужно делать в этой ситуации я не знал — я же не полевой медик — так что действовал по наитию.

Раны ног опасны тем, что там проходят крупные сосуды и артерии, так что человек может быстро истечь кровью. Судя по тому, как промокла штанина парня, какую-то вену скорее всего зацепило, так что нужно сделать тугую перевязку…

Я задрал голову и попытался понять, где находится солнце, но увидел только сосновые кроны.

— Сколько сейчас после полудня⁈ — рыкнул я на ближайшего бойца.

— Что?..

— Время! Сколько⁈

— Часа два, милорд!

Заходит солнце сейчас поздно, темнеет после десяти, все же, начало лета. Сколько там безопасно держать тугую повязку? Часа два-три? Или можно дольше?

С такими ранами я еще не сталкивался. У всех парней, которых я выходил в рейде, раны были или резаные, или колотые. Там все было одновременно и сложнее, и проще — почистить, обработать, следить за инфекциями и температурой тела, чтобы позволить организму делать свою работу.

И ни разу, ни единого случая такого тяжелого перелома. Ломали пальцы — да! Еще как! Но что такое сломанный палец? Да даже сломанная рука? Да, подвижность хуже, но вправить и зафиксировать кость предплечья тут умельцы были и без меня.

Но вот ноги…

При виде торчащей белой кости перед глазами полетели воспоминания о прошлом. Больничные коридоры, инвалидное кресло. Самомассажи, тихо воющая в своей комнате мама — плакать у нее с определенного момента сил не было, так что она просто тихо-тихо подвывала, а потом и это прекратилось — и бесконечная, беспросветная тоска.

Здесь же открытый перелом ноги выглядел как приговор.

Но у меня уже было решение.

— Так! Держите его! И соберите носилки! — начал командовать я.

Кровь стучала в ушах, перед глазами мелькали черные круги, но голова была невероятно ясная, а слова приказов словно сами вылетали изо рта.

— Телегу готовьте, погрузим и повезем в сторону города! И нужен гонец!

— Здесь!

— Бери коня, несись в Херцкальт! Бери Петера, мою сумку в замке и скачите обратно! Или отправь вместо себя кого! Но живо!

Про какую сумку шла речь, уточнять не пришлось — каждый в дружине знал, что у командира, а потом и барона, есть набор трав и микстур для лечения. Так что боец, выслушав приказ, мигом бросился в сторону, где мы держали лошадей.

Если Петер мог исцелять раны, то и с этим он справится. Если мы вставим на место кость, а парень доживет до момента, когда толстый жрец окажется рядом.

Через пять минут мы погрузили стонущего крепостного, чьего имени я не знал, на импровизированные носилки, и понесли вниз со склона. Я лица парня даже не узнавал — будто бы вовсе впервые видел этого крестьянина — но почему-то сейчас он казался мне невероятно важным. Будто бы если я позволю ему умереть или остаться инвалидом, то это будет мое личное поражение.