Ваалан

Глава 16. Капская кобра

Надо мной плыли зеленые ветви деревьев, между которыми пробивалось солнце. Пробиваясь через зеленую массу, луч попадал в глаза, заставляя жмуриться и слепнуть на секунду. Меня определенно несли, несли, слегка потряхивая и покачивая. Я попытался приподнять голову, но мне это удалось с трудом. Виден был затылок и спина Аймана.

— Айман, — позвал я сомалийца, который, услышав меня, остановился.

— Что случилось, почему остановились? — голос Ната недовольный.

— Нат, — обращаюсь теперь к нему, не давая ему обрушиться на парней, — опустите меня на землю.

— Опустите, — распорядился все еще невидимый мне Нат и носилки, на которых я лежал, плавно поставили на землю. Нат появился слева и помог мне присесть.

— Как себя чувствуешь, Алекс?

Африканер взял мою руку, считая пульс.

— Немного слабость есть и разбитость, и пить хочу, — теперь все мои товарищи стояли рядом.

Айман снял крышку с бутылки и придерживая меня за затылок, приложил бутылку к губам. Теплая вода не утолила жажду, но говорить стало легче.

— Давно вы меня несете?

Ухватившись за руку Ната, я встал, немного дрожали колени, но в целом было терпимо.

— Ты вчера отрубился, у тебя был жар, говорил в бреду, — начал объяснять мне африканер, но я перебил его:

— Вчера?! Ты хочешь сказать, что я сутки был в отключке?

— Даже больше, Алекс, больше суток, время уже после полудня, а отключился ты еще до обеда вчера.

Я молча думал над услышанным, теперь понятно было дикое чувство голода.

— Нат, у нас есть еда? И как далеко мы ушли от места стычки?

— Есть немного сушеного мяса и воды. В машине вчера было только это, но у нас теперь есть винтовки, есть пистолет и есть обувь для всех. Вот твоя пара, — африканер снял с плеча кроссовки со связанным шнурками, чтобы нести их, как котомку, на плече, не используя рук.

Я медленно присел, нога свободно плавала внутри обуви, но это было лучше, чем на размер меньше.

— Мы прошли примерно километров двадцать, местность холмистая, лес густой и с носилками идти трудно, — это вступил в беседу Пит. Его голос был извиняющимся, словно я мог рассердиться, что прошли не очень много.

— Пит, идти по горам с носилками? Да вы, ребята, просто герои, — я ничуть не кривил душой.

Сомневаюсь, что своим ходом нам удалось бы пройти больше.

— Нат, — позвал я нашего командира, — какова вероятность, что за нами будет еще погоня и какие шансы найти нас?

— Мы в глубине горных холмов, догнать нас нереально, мы старательно путали следы. Если только не будут искать с вертолёта, используя тепловизоры. Но здесь много живности, вычислить нас будет трудно. Я предлагаю сделать привал до завтрашнего утра, чтобы Пит и ребята могли поохотиться и добыть нам пропитание. А утром, отдохнувшие, мы продолжим путь.

— Хорошо, как ты считаешь нужным. Думаю, что чашка кофе меня вылечит окончательно, — я ощутил волшебный запах напитка при его упоминании.

Нат отдал команду, и Пит с Кевином с винтовками углубились в чащу, сам африканер вместе с Айманом набрали сухих веток и разожгли костер. Нат ходил по месту нашей остановки с пустой бутылкой в руках, трогая длинные лианы, отрицательно качая головой. Возле одной из них он остановился и ударом тесака перерубил лиану, поставляя горло бутылки под струйку прозрачной жидкости, вытекавшей из верхнего конца лианы. Еще дважды он повторил процедуры с другими лианами и вернулся ко мне.

— Сырую пить не рекомендуется, но кипячёную можно, для кофе будет в самый раз.

Он наполнил кружку этой жидкостью и аккуратно пристроил над огнем. Дождавшись, когда закипит, высыпал в кипяток кофе.

Запах напитка поплыл по поляне. Обжигаясь, я пил его и пил и сам не заметил, как пол-литровая кружка опустела. Нат снова наполнил водой и поставил на огонь. После кофе я чувствовал себя живым, если бы еще поесть нормально…

Звук выстрела донесся издалека. Нат вскинул голову и не услышав второго выстрела, удовлетворенно заметил:

— Парни меткие, патроны зря не тратят.

Кипяток тем временем снова закипел, и вторую кружку кофе между собой разделили Айман и африканер. Прошло не меньше часа, когда мы услышали шаги и появились Кевин с Питом, тащившие кабанчика среднего размера. Парни скинули добычу у костра, уже частично освежеванную. Вырезав из филейной части сочные куски мяса, нанизали на веточки и держа над углями готовили импровизированный шашлык. Дразнящий запах жаренного на углях мяса поплыл по лесу.

Айман отказался есть шашлык из свинины, удовлетворившись куском сушеного мяса и запив его водой. Вкус шашлыка был шикарный, хотя мясо было сыровато внутри и явно не хватало специй. Лишь съев большую порцию, я почувствовал, что больше не лезет и тянет ко сну. Устроившись поудобнее среди опавшей листвы, моментально уснул.

Проснулся поздней ночью. Все спали, кроме Аймана, дежурившего у маленького костра. Отослал его спать и уселся рядом с костром, подкидывая куски хвороста. Огонь плясал небольшими язычками, с треском принимая пищу. В отблеске пламени передо мной проносились лица тех, кто был рядом и сейчас уже среди мертвых: Хадижа, Абдель-Азиз, Бадр, негодяй негр, умерший вчера.

Горный лес жил своей жизнь, тишину прорезали визги, крики и рычанье. Для меня это было китайской грамотой, но местные по звукам определяют, где что происходит и кто на кого охотится.

Когда небо начало светлеть, заворочался и проснулся Нат. Воды, чтобы умыться, у нас не было. Пойдя к кустам, отгибая длинные листья, он смочил руки во вместилищах у черенков и мокрыми руками вытер лицо.

За ночь мясо кабанчика не успело испортиться. Мы снова начали нанизывать куски на самодельные шампуры. Когда молодежь проснулась, шашлык был готов.

Наскоро пообедав, затоптав костер и закидав его землей с листьями, мы двинулись в путь. Нат хотел взять самодельные носилки из толстых ветвей, на которых меня несли, но я категорически был против. Чувствовал себя бодрым и полным сил.

После двух часов по склонам вверх-вниз мы вышли на относительно ровное плато, на котором росли веерообразные пальмы.

— Алекс, вода перед нами, — африканер показал в сторону пальм, но никаких лиан я там не заметил.

Мы с ним подошли к пальмам, которые напоминали веер: от толстого прямого ствола в стороне веерообразно отходили широкие листья до двух метров в длину. Сама пальма напоминала распущенный хвост павлина. Африканер отогнул мощный лист книзу, в месте прикрепления листа к стволу образовывался карман, полный воды.

— Это чистая вода, можно пить без опаски, — подавая мне пример он припал губами к кармашку и вцедил в себя воду.

Последовав его примеру, я убедился, что вода не только вкусная, но и довольно прохладная. Напившись, кончиком тесака Нат проделал отверстие сбоку, подставляя бутылку. Всего одной пальмой мы напились и наполнили все оставшиеся пустые бутылки. Дня два можно было обойтись без дополнительных источников воды, при умеренном потреблении. Решили отдохнуть прямо здесь, чтобы еще раз напиться перед выходом.

— Это пальма Равенала, но чаще ее называют деревом путешественников, — Нат лежал на боку рядом со мной, облокотившись. — Если знать где искать, воду можно найти где угодно, даже в пустыне, только люди сейчас все стали забывать, не хотят работать с землей, все хотят быть начальниками и не пачкать рук.

Я был с ним согласен, у нас огромная страна, где тысячи гектаров пахотной земли зарастали бурьяном и сорняком, но каждый второй срывает голос, упрекая власти. Десятки тысяч деревень вымирает, люди тянутся в город, поэтому продовольствие закупаем за границей. Стыд и позор.

— Когда наши предки буры пришли на эту землю, это были степи и пустынные земли. Мы построили города, создали ирригационные системы, распахали земли, мы создали эту страну, в которой сегодня вынуждены прятаться от тех, кого приютили в свое время. Этот Фредерик де Клерк, который решил сдать эту страну черным, где он теперь? Он мертв, а страна погружается в хаос. Недаром говорят, что Нельсон Мандела принял страну с ядерной бомбой, а оставляет с сохой.

Нат замолчал, а у меня в голове родилась невероятная идея.

— Нат, вот дойдем мы до Ботсваны, что потом? Какие ваши действия, куда вы направитесь?

Африканер почесал за ухом:

— Бедняжка Сьюзи мертва, из близких родственников у меня есть лишь кузен в Кейптауне. Мы с парнями говорили на эту тему, мы, наверное, вернемся в Нидерланды, на историческую родину. Даже относительно благополучные Кейптаун, Претория, Дурбан лет через десять будут крайне опасны. Черные не успокоятся, пока всех не вырежут или не поработят.

— Нат, есть другой вариант! В России огромные территории, не заселенные людьми, вернее, откуда люди переехали в города, оставив свои фермы и подворья. Вы буры, трудолюбивый народ, вы могли бы эмигрировать в Россию и жить там среди белых людей. У нас правительство приняло целый ряд программ, чтобы возродить сельское хозяйство, есть гранты и ссуды. Подумай, в Нидерландах земли мало, а вы привыкли работать фермерами. Единственное, у нас довольно холодные зимы, но есть регионы, где зимы практически нет.

Мое предложение заинтересовало африканера, он задумчиво переваривал все в мозгу.

— Поговорю с парнями, может, это действительно хороший вариант. Если все получилось бы, я бы и кузена и его семью тоже перевез бы. Но это надо говорить с официальными лицами, мы с тобой, Алекс, пешки, наше слово ничего не значат.

— Вот доберемся до российского посольства в Ботсване, там и поговорим, — обнадёжил я его.

Нат ничего не ответил, но в его глазах затеплилась надежда. Ситуацию с правами белых, наверное, знали в Нидерландах, но если страна ничего не предпринимала, то вряд ли встретят репатриантов с распростертыми объятиями. Идея мне самому понравилась, крепкие ребята, хозяйственные семьи, может, именно этого не хватает российской глубинке, чтобы возродиться. Немцы, в свое время расселившиеся по Волге, создали хорошие города и деревни, кормили Россию отборными продуктами, пока их не сослали в Сибирь.

Посчитав, что мы достаточно отдохнули, Нат скомандовал подъем. Я забрал вторую винтовку у Кевина. Тащить две винтовки, воду и еще озираться по сторонам парню было трудно. Мы снова выстроились походным порядком, только теперь впереди шел Нат, а замыкал Пит. Пройдя пальмовую долину, снова начали очередной штурм склона, покрытого деревьями и буйной растительностью. Периодически дорогу преграждали валуны и небольшие обрывистые склоны, и тогда наш вожатый искал обход.

Мы шли не останавливаясь до самого вечера, преодолели три довольно высоких холма, перешли через каньон. Ландшафт местности стал меняться, все больше попадалось папоротников и кустов, порой создававших непреодолимую преграду. Один раз наткнулись на маленький родник, пробивавшийся из расщелины скалы, с холодной водой. Попробовав на вкус, Нат признал ее качественной, и мы живо сменили воду в бутылках на родниковую и вдоволь напились. Это был единственный источник воды, который нам встретился за время побега.

Мы решили постирать в них окровавленные рубашки охранников. Въевшаяся высохшая кровь удалялась плохо, на рубашках остались красноватые разводы, побледневшие после высыхания. Я постирал и свои нательные мини шорты, и шорты охранника, в момент побега было не до гигиенических претензий, но сейчас меня это сильно напрягало.

Через полчаса, натянув на себя еще влажную одежду, мы двинулись в путь, решив остановиться только в сумерках. У Пита был небольшой сверток с кусками жареного мяса, Айман довольствовался вяленным, найденным у негров. Хотя сегодня был только третий день побега, я чувствовал себя выжатым как лимон. Лучше всех держался Пит и Кевин. Нат, в силу возраста, и Айман, больше привыкший к морю, тоже устали.

— В следующие дни станет немного легче, организм начнет адаптироваться к нагрузке, — Нат немного притормозил.

Мы как раз поднялись на верхушку очередного склона, откуда открывался изумительный вид на окрестности. Словно рассыпанные небрежным движением громадной руки, простирались холмистые верхушки, поросшие деревьями и кустарниками. Посреди этого зеленого моря торчали голые верхушки скал, пронзающие этот ковер растительности, с которых хриплыми криками взлетали крупные птицы. Ни в одну сторону не было видно конца этим холмам, а садившееся солнце играло разными цветами на поросших деревьями склонах. Теневые стороны выглядели темными и мрачными, освещенные — изумрудными и живыми.

— Спустимся в долину и там заночуем, — африканер показал рукой вниз: там, среди холмов с одной стороны и довольно приличной отвесной скалой с другой стороны, находилась поляна размерами с футбольное поле.

К этой поляне мы подошли уже в сумерках, когда видимость резко упала. Мой слух уловил журчание ручейка, но вода у нас была, и мы отложили поиски до светлого времени суток. Наскоро поужинав, разожгли костер, чтобы немного побаловать себя кофе. В этот раз я не жадничал и, отпив половину кружки, передал ее африканеру. Ребята также выпили свою порцию кофе. Сидя у костра, каждый занимался своим делом. Кевин с Питом смазывали винтовки, в прикладе одной из них нашелся пузырек с маслом, правда, шомпола не было. Вырезав его из ветки и оторвав кусочек ткани от подола рубахи, молодые потомки буров с удовольствием занялись делом.

Айман, услышав журчание воды неподалеку, умудрившийся сделать омовение своим литром воды, делал свои намазы, которые в предыдущие дни не смог исполнить по вполне объективным причинам. Я растирал ноги, скинув кроссовки, африканер собирал хворост, чтобы костер можно было жечь до утра.

Увлеченный массажем, я не сразу услышал шорох, а когда оторвал взгляд, в полуметре от моей левой руки увидел раздутый капюшон змеи. Все прежние наставления про неподвижность были забыты, понимая, что рука слишком близко, все равно предпринял попытку вскочить. Уже почти поднявшись на ноги, почувствовал боль в левой голени. «Идиот, — обругал себя, — руку-то успел убрать, а про ногу забыл». Змея торопливо уползала. С ненавистью обрушил тесак, разрубая ее пополам.

Привлеченные шумом, сбежались все, кроме Аймана, увлеченно молившегося. Достав из костра горящую ветку, Нат осветил убитую мною змею, которая была тёмно-коричневой с коричневой поперечной полосой на нижней стороне шеи.

— Капская кобра, — его голосом впору было читать заупокойную молитву.

— Насколько она ядовита? — как ни старался говорить спокойно, мой голос дрогнул, а сам я почувствовал, как начинаю покрываться холодным потом. На боковой поверхности средней трети левой голени краснели две точки, место укуса.

— Из троих укушенных двое умирают.

Нат отвернулся, ладонью руки вытирая глаза.

«Да он плачет, — мелькнула мысль, — значит, мои дела реально хреновы». Следом пришла другая, которая заставила сжаться от желания жить. «И я вот умру так нелепо, после стольких опасных приключений, умру в далекой чужой стране от укуса змеи».

— Нат, прижечь рану или что-нибудь другое можно сделать? — полным надежды голосом спрашиваю африканера.

— Яд нейротоксичен, через час ты не сможешь дышать, — голос, полный сожаления, но не оставляющий места для надежды.

— Что случилось? — это подбежал Айман, закончивший молиться.

Его взгляд падает на змею, он бледнеет, это видно даже при слабом свете костра.

— Тебе надо лежать без движения и пить воду. Это все, что можно сделать, — Нат помогает мне прилечь, Пит и Кевин накидали зеленых веток, образуя мне ложе. У всех лица, словно я уже умер. Айман садится рядом, держа меня за руку, он беззвучно молится и затем резко окинув нас всех взглядом уверенно заявляет:

— Он не умрет, Аллах не допустит его смерти, он Waalan!