Ваалан

Глава 19. По долинам и по взгорьям

Может, отдых подействовал на нас, а может, причина была в сытной мясной еде, но до обеда мы шли быстро и без отдыха. Несколько раз Нат останавливался и, сверяясь с солнцем, корректировал наш курс. Голые скалы, резко контрастировавшие с живописными холмами, попадались теперь чаще. По большей части они были полностью лишены растительности, лишь порой на них росла невзрачная низкая трава, похожая на мох. Может, это и был мох, проверять не имелось ни времени, ни желания.

Остановились мы лишь пополудни. Нат раздал по половине обычной вчерашней порции из запасов Аймана, мотивируя это тем, что патроны надо беречь и что охотиться будем лишь при крайней необходимости. Прожевав свой паек, которого хватило лишь раздразнить желудок, я спросил у Ната:

— Почему нам по дороге не встречаются бананы, кокосы и другие экзотические фрукты?

— Тут не самый подходящий для них климат, хотя они все равно они растут. Здесь чаще встречаются равенала, масличные и саговые пальмы. Но, когда перейдем гряду, на той стороне горной цепи будут фруктовые культуры. Правда и хищников там больше, — ответил африканер, растирая шею.

Сегодня нас атаковала непонятная настойчивая мошкара, отделаться от которой удалось, лишь втерев сок листьев одного дурно пахнущего растения. Правда, сок, уменьшая чувствительность кожи, вызывал странное онемение. Но эту неприятность было легче перенести, чем мошкару, которая лезла в глаза, уши, нос и рот.

— Надо идти дальше, — африканер поднялся, проверил ремень винтовки, закинул ее на плечо.

Винтовка, после босых ног, была вторым проклятием этого похода. Весила она килограмма три, но после нескольких часов пути ее вес увеличивался до двадцати. Она била по бедру, цеплялась за ветки, натирала плечо.

Никогда не любил длинноствольное оружие! То ли дело пистолет, весит мало, магазин большой емкости, а убивает так же конкретно. Я было заикнулся: так ли необходимо наличие пятого ствола при всего двадцати патронах? Но африканер посмотрел на меня с такой укоризной, что мысль оставить винтовку в лесу мне показалась вселенским преступлением.

Проклиная негров, взявших в погоню за нами столько оружия, я поднялся и закинул ствол на левое плечо. Пока еще не натертое. Конечно, с левого так быстро не снимешь, придется перекладывать в правую руку, но я не собирался играть в малыша Кидда на скорострельность. Трое из нас были хорошими стрелками и всю жизнь провели с оружием, да и Айман словно сросся с винтовкой, все время гладил да целовал цевье.

Да, после лобызания рыбацких сетей на любовном поприще сомалийца был явный прогресс.

К вечеру стало ясно, что моя физическая форма далека от совершенства. Я брел, еле переставляя ноги, оступался, словно пьяный матрос на набережной после двухдневной качки.

Солнце ушло за холмы, и сразу стемнело. Заметив удобное местечко среди нескольких огромных валунов, Нат скомандовал:

— Привал!

Я буквально рухнул на землю, даже не сняв с плеча винтовки. Остальные строго по регламенту принялись за дело: Айман и Пит — собирать хворост, Кевин — искать воду, а старый африканер занялся костром.

Место для ночлега было выбрано идеально: несколько огромных валунов полукругом прикрывали подход к отвесной скале. Внутри получалась своеобразная комната метров десять в поперечнике. Если в проходе зажечь костер, можно ложиться спать даже без дозора, путь внутрь оказывался закрыт.

Айман решил повторить вчерашний эксперимент с мясом, чтобы его разогреть и есть горячим, но жира почти не осталось, и нам удалось лишь слегка согреть готовые мясные ломти.

Все тело буквально гудело от усталости. Падая на охапку веток, содранных с ближайших кустов, я с ужасом подумал, что просто не смогу встать. Но утром я, на удивление, почувствовал себя бодро. Единственной проблемой сегодня и всегда было отсутствие туалетной бумаги. Пришлось использовать аналог наших лопухов, в изобилии растущих неподалеку. Я лишь надеялся, что не наткнусь на борщевик, не хотелось бы прижечь задницу.

Айман разделил последние микроскопические куски оставшегося жаренного мяса и запив это остатками воды, мы двинулись дальше. Сегодня идти было легче, даже клятая винтовка словно приноровилась к ритму ходьбы и особо била по бедру. Заметив впереди слева высокий останец, чья верхушка была увита кустарником, Нат изменил направление, взяв курс на него.

— Там будет вода, — пояснил он, поймав мой удивленный взгляд.

Это было бы весьма кстати. Наши запасы практически закончились, да и оставшаяся была отвратительно теплой и затхлой. Африканер не ошибся, небольшой ручеек падал не сверху, а пробивался через расщелину почти у самого подножья. Напившись и умывшись, мы снова заполнили бутыли. Было желание отдохнуть хоть немного, но невозмутимый Нат жестами приказал: «В путь!», и нам ничего не оставалось, как поплестись за ним.

Даже обед наш состоял из одной воды. Дальше, по ходу движения, африканер показал на растение, похожее на наш борщевик. Мы остановились. Пит и Кевин выкопали несколько клубней и, сняв кожуру, распределили между нами. Неплохо. По виду — корень молочного цвета, по вкусу нечто среднее между сырой картошкой и отварным бураком. Сытости не добавилось, но временно обмануть желудок удалось. Уже перед самым заходом солнца Питу удалось подстрелить животное, выскочившее прямо на нас в метрах тридцати.

Нечто похожее на нашу косулю было сражено метким выстрелом молодого африканера: он даже не передернул затвор, посылая пулю в патронник. Я решил держаться подальше от человека с винтовкой, у которого патрон в патроннике. Животное, именуемое «горный редунка», оказалось нескладной косулей размерами с козу. Зато она была крупнее дукера, что мы ели в последний раз.

Решено было останавливаться на ночлег здесь, надо разделать животное, да и сумерки начинали сгущаться. Пока мы с Натом искали хворост, а братья разделывали редунку, Айман нашел плоский камень, похожий на тот, на котором уже жарил нам мясо. Не дожидаясь окончательного потрошения животного, он срезал сочные куски с бедер и, посолив, терпеливо ожидал, пока разгоревшийся костер накалит камень— сковороду. Снова смазал жиром плоскость камня, а когда тот начал пузыриться и фырчать, сигнализируя о необходимой температуре для жарки, бросил мясо.

Запах жареного щекотал ноздри, и мы, практически не евшие целый день, готовы были сожрать его сырым, но сомалиец был неумолим. Лишь убедившись в готовности, он позволил приступить к трапезе мне и Нату, принявшись снова готовить мясо для себя и братьев, уже полностью закончивших разделку животного.

Наелись сам, Айман уточнил у Ната, успеет ли он нажарить мясо с утра и, получив отрицательный ответ, продолжил процесс жарки, несмотря на наступившую ночь. Воды практически не было, но на этот раз нам помогли сами небеса. Сверкнули молний, раскатисто прокатился гром, и спустя несколько минут зашумел ливень. С листьев пальм стекали целые струйки. Мы подставили бутыли и быстро наполнили их все. Вот только костер мгновенно потух, и процесс жарки пришлось отложить на утро.

Дождь принес не только воду, но и ощутимую прохладу, мне даже стало зябко. Несколько часов мы сидели, прижимаясь к скале, которая хоть немного защищала от холодных потоков воды. Ливень закончился так же внезапно, как и начался. Еще гремел вдалеке гром и сверкали молнии, но дождя уже не было.

Немного помучавшись, Нату удалось разжечь огонь, несмотря на влажный хворост, собранный нами. Костер вначале чадил, но потом языки пламени все смелее и смелее стали пожирать предложенные Натом веточки.

Мы разделись и, выжав свою одежду, набросали на валуны, чтобы просохла. Пришлось немного переложить костер, чтобы теплый воздух быстрее просушил вещи, сидеть голозадыми в ночи желания было мало.

Нарубив длинных листьев пальмовых деревьев, мы устроились на ночлег, вернув костер в проход между валунами. Меня удивляло, что мы ни разу не встретились с хищниками, но Нат пообещал, что до границы с Ботсваной мне надоест их лицезреть.

Утром пришлось задержаться почти на два часа, пока Айман с Питером и Кевином не срезали остатки мяса с костей и не зажарили. Теперь его пришлось нанизать на лианы и перекинуть через плечо, потому что нести порядка двадцати килограммов на руках было проблематично. Каждый из нас получил по своей лиане.

— Мы подходим к саванне, — предупредил Нат через пару часов нашего движения.

Я тоже заметил, что холмы становились более пологими, кустарники и деревья уступали место высокой, по пояс, траве. Поднявшись на очередной склон, мы остановились. До самого горизонта расстилалась желто-зеленая саванна. Нескончаемое море травы, успевшей потерять сочную свежесть под палящим африканским солнцем, на которой паслись стада зебр и антилоп гну.

— Сейчас мы будем идти в два раза быстрее, но внимательнее надо быть в десять раз. Я впереди, Пит за мной, Кевин, ты замыкающий, — расставил нас по местам африканер. — Оружие держать наготове, в высокой траве трудно заметить хищника. Когда проходим мимо группы одиноких деревьев, смотрим вверх, леопарды нападают с деревьев. Если видите колебания травы, останавливаемся, пока не разберемся. За дневной переход мы должны делать не меньше пятидесяти километров. Змей можно не бояться, на открытом пространстве, среди высокой травы, их не бывает. А теперь, с Богом!

Нат пошел вперед, и трава достигала его пояса. Следом шел Пит с ружьем наизготовку, метра через три — я и Айман, замыкал движение Кевин.

Через час трава стала значительно ниже, во многих местах она была съедена под самый корень, что сильно облегчало передвижение. На таких оголенных площадях можно было расслабиться и переходить на бушменский шаг, граничащий с бегом. Единственное, что меня беспокоило, это палящее солнце. Нат советовал смачивать виски и держать воды во рту с минуту, прежде чем сделать глоток. Это помогало, голову припекало не так сильно, и жажда утолялась намного лучше.

Дважды мы видели прайды львов, отдыхающие в тени редких здесь деревьев, и заблаговременно обходили их стороной. Многообразие животного мира поражало. Нат умудрялся делать комментарии по ходу движения:

— Сейчас мы проходим по самому краю национального парка Рояйль-Наталь. Это не самый большой парк животных в ЮАР, но большую пятерку, ради которой сюда приезжают со всего мира, мы можем увидеть даже по пути нашего следования. Если бы шли восточнее, мы бы прошли мимо Амфитеатра. Это восемь километров отвесных скал, но и маршрут там намного сложнее, а мы прошли через западные отроги Драконьих гор.

В данный момент меня мало беспокоили национальные парки ЮАР, меня мучала жажда. Помня совет африканера, я пил очень мало. На такой жаре вся вода быстро выходит с потом, вызывая еще большую жажду.

Когда солнце стало клониться к горизонту, собираясь спрятаться за ним, Нат стал присматривать место для ночлега. Ночевать решено было у группы одиноко стоящих деревьев, состоящих из колючих ветвей, практически лишенных листвы. Здесь было много помета травоядных, на ветвях и стволах деревьев висели клочья разной шерсти. Видимо, животные приходили сюда почесаться.

Воды у нас оставалось меньше трех литров, и чтобы сэкономить, решено было выпить кофе после мяса.

— Завтра возьмем чуть восточнее, чтобы набрать воду из колодцев, которые в саванне роют бушмены. Сегодня сторожите очень внимательно, мы в саванне, здесь хищников очень много.

Порадовав нас этим откровением, Нат улегся спать прямо на земле, не обращая внимания на помет и колючки. Его смена была предрассветной, самой тяжёлой, и он выбрал ее осознанно. По счастью, никто не осчастливил нас визитом.

Когда Нат нас разбудил, солнце еще не поднялось над горизонтом.

— Выходим без завтрака, чтобы не терять время, и пока относительно прохладно. В обед по жаре идти сложно, вот тогда и поедим. К этому времени, надеюсь, мы или найдем колодец, или доберемся до источника воды.

Никто не стал возражать, и мы двинулись быстрым шагом, точнее, практически бежали трусцой, пытаясь покрыть максимальное расстояние.

Все наши переходы до этого дня оказались детской забавой. Пот заливал глаза, легкие свистели, ноги сводило судорогой, но африканер не думал останавливаться, лишь изредка переходя на спокойный шаг, давая нам отдышаться.

Наконец впереди показалась водная гладь. Я даже решил, что это мираж. Но мы упорно шли, временами переходя на бег трусцой, и зеркало воды становилось все шире и больше.

Это было всего лишь озеро, и вода в нем была мутная. Наплевав на все санитарные нормы, мы ринулись к ней и так же резко рванули обратно, увидев там крокодилов.

Несколько этих тварей вылезло из воды и неторопливо двинулось в нашем направлении.

— Уходим! Напьемся в другом месте, — Нат был неумолим.

На мою просьбы пристрелить несколько, чтобы окунуться в воду, напомнил о малом количестве патронов. Только через километр нам удалось найти место, где не было ни крокодилов, ни даже следов хищников.

— Там могут быть паразиты, — хладнокровно заметил нат.

Из озера мы вылетали пулей, главное было охладиться. Африканер заставил снять рубахи и набирать воду в бутылки лишь через такой фильтр. Это, конечно, не гарантировало защиту от микробов, но всяких паразитов ткань точно не пропускала.

С некоторым содроганием я попробовал мутноватую воду, но успокоился, видя, как спокойно пьет ее Нат.

— Вероятность умереть от обезвоживания и теплового удара у нас примерно в сто раз выше, чем от бактерий в воде, — Нат улыбнулся и продолжил: — Мне приходилось пить воду куда хуже, но, как видишь, я пока жив.

— Нат, сколько мы прошли всего, как вышли из горных лесов? — спросил я африканера, прикидывая, что завтра будет неделя, как мы в пути.

— Думаю, километров семьдесят со вчерашнего утра. Сегодня нам надо еще двадцатку преодолеть, чтобы уложиться в график.

— Я уже не могу так идти, у меня просто не хватает дыхания. Вы все идете легко, а я чуть не падаю, — признался ему.

— Алекс, мы все еле держимся на ногах. Признаюсь, мы даже поражены, как хорошо ты держишься для городского жителя. Мы с парнями всю жизнь на природе, работаем на ферме, охотимся, делаем большие переходы. Сомалийцы привычны к жаре, у них печет сильнее, да еще и пустыни всюду. Ты просто не видишь, но ты держишься лучше всех нас, — лицо у Ната было честное, заподозрить, что он льстит, я не мог.

Действительно, искупавшись еще раз и немного отдышавшись, я почувствовал, что практически восстановился. Я не стал больше спорить и просить отдыха, мне стало стыдно: человеку под полтинник, а он бежит впереди и еще успевает подмечать все опасности. Я с трудом заметил трех львиц, оказавшихся на нашем пути пару часов назад, а он их увидел издали и вовремя сменил направление.

Мы снова тронулись в путь, но теперь уже шли обычным шагом. Солнце склонялось к линии горизонта, тени удлинялись. Организм, получив небольшую передышку, хороший кусок жареного мяса и осознав бесплодность попыток воспротивиться ходьбе, смирился. Теперь мне шагалось легче. Однозначно, Нат сумел найти те слова, что открыли у меня второе дыхание.

Когда солнце коснулось линии горизонта, а в глазах зарябило от бесчисленных, увиденных сегодня животных, мы поднялись на небольшой холм. С него открылся вид на речку, извивавшуюся змейкой и, вероятно, впадавшую в то самое озеро, где мы охлаждались. Но не это привлекло наше внимание.

На расстоянии двух километров от нас вдоль речки раскинулась роща деревьев, посреди которой стояло десятка два хижин. Отсюда было непонятно, из какого материала они сделаны, но как минимум несколько костров или печей горело, раз сизые дымки поднимались вверх. Видны были маленькие человеческие фигурки людей и животных, вероятно, коз или коров. Это была типичная негритянская деревенька, такие показывают по «дискавери». Отходить назад или прятаться было бесполезно, нас заметили. Несколько фигурок легким бегом двинулись в нашу сторону, удивительно быстро покрывая расстояние на подъеме.