Ваалан

Глава 5. Проблеск надежды

Андрей Мазур был специалистом своего дела: официально в российском посольстве в Эфиопии он числился как начальник службы безопасности, неофициально был куратором от ФСБ, проверявшим возможную утечку информации среди сотрудников посольства. Вот и сейчас он слушал запись, как помощник посла Руденко Сергей слишком много болтает с Макаровой Татьяной, высокой стройной брюнеткой, являющейся переводчиком при посольстве. Их смешки и разговорчики прервал звонок, Андрею было слышно хорошо, что говорил помощник посла, и слова «Эритрейский сухогруз» и «Эр-Рияд» его насторожили. Прошедший хорошую школу в Академии, он привык обращать внимание на любые мелочи, анализировать и выстраивать логические цепочки.

Мазур прошел в комнату спецаппаратуры, где записывались все входящие и выходящие звонки. В отличии от туповатого Руденко, Андрей сразу понял, что звонивший говорит правду или почти правду. Слишком глупым был такой вариант розыгрыша, и сам номер звонившего определился как сомалийский. Значит, человек по крайней мере говорил часть правды, а там, где есть часть, возможно и целое.

По защищенному каналу связи он связался с коллегой в посольстве Иордании:

— Привет, Володя. На твоей территории не было случаев похищения российских туристов за последние полгода?

Собеседник, подумав минуту, ответил:

— Нет, Андрей, такого не припомню. А что за вопрос такой? Что вам, эфиопы очередную сказку рассказали про проклятых арабов? Так у них разборки с сомалийцами, еще не то придумают.

— Да нет, все нормально, Володя, просто чувак один звонил в посольстве, говорил про похищение, пиратов, корабль. Просто решил проверить, наверное, это Светлых забухал где-то и решил подурачиться. Ну все, Володя, спасибо, ребятам привет от меня, — Мазур уже собирался положить трубку, когда на том конце провода напряженным голосом спросили:

— Андрюха, подожди. Повтори фамилию звонившего.

— Светлых Александр. Говорит, что его выкрали в Эр-Рияд из Иордании, откуда он сбежал, потом в рассказе были пираты, бегство с корабля и, наконец, он типа в Сомали. Ладно, извини за глупый звонок.

— Стой, Андрюха!

Теперь Мазур отчетливо слышал, как волнуется его коллега в Аммане.

— Когда был звонок? Номер звонившего есть, есть запись разговора? — Никитин говорил быстро, словно боялся, что собеседник сбежит.

Заинтригованный, Мазур выдержал паузу:

— Володя все есть, но ты сам знаешь, что передача таких данных по нашим каналам — только с санкции посла и четвёртого управления.

— Андрей, если эта информация правдива, высший приоритет по ней, одобрено на самом верху. С меня ящик коньяка, лучшего французского. Если хочешь, свяжусь с центром, и у тебя будут развязаны руки, но мне запись и номер нужны прямо сейчас. На кону стоит очень многое, можешь начинать праздновать повышение.

Мазур решил рискнуть и обойти протокол. Уж слишком хорошо он знал Никитина, тот не стал бы так волноваться по пустякам.

— Я понял, Володя, смотри не подведи! Если это утка, ты ничего от меня не получал. И позаботься о следах. Здесь я все подчищу, сейчас вышлю тебе по второму каналу, алгоритм «Лола».

— Принято, насчет коньяка я серьезно. Какой любишь?

— Я предпочитаю виски, «Чивас», — Мазур на самом деле любил виски.

— Окей. Ящик восемнадцатилетней выдержки за мной. Я перезвоню. Жду от тебя подарка, — Никитин отключился.

Мазур задумчиво потер лоб. Может, это его счастливый билет? Он посмотрел на часы, со звонка неизвестного прошло четыре часа.

Скопировав аудиозапись и зашифровав ее по алгоритму «Лола», он отправил через внутренний сервер «Координатор», устанавливавший третичное шифрование по принципу отдельных сегментов цифрового потока. Только тот, у кого был аналогичный сервер, мог получить все части и восстановить послание целиком. Для всех остальных — это был набор цифр и символов, на варианты дешифровки которого ушли бы десятки лет, вследствие количества операций. Протоколы менялись каждые две недели, поэтому даже расшифрованный протокол был неприменим в дальнейшем.

Никитин, прослушав запись, чуть не получил инфаркт от радости, но был слишком опытным специалистом, чтобы сразу ставить начальство в известность, не получив подтверждения. Его компьютерщики быстро вычислили imei телефона, указав на мерцающую точку на карте рядом с населенным пунктом Рас-Хафун. Ближайшая станция сотовой связи, с которой осуществился звонок.

Точка мерцала красным светом, что говорило о том, что в данный момент нет сигнатуры телефона в сети. Никитин так и просидел до утра, не сводя глаз с интерактивной карты. Утром отлучился на полчаса, чтобы принять душ и позавтракать, но оставил сотрудника наблюдать. Лишь ближе к десяти утра цвет мерцающей точки изменился на зеленый: появилась сигнатура телефона.

Надев наушники и включив запись, Владимир набрал номер телефона. Мужской голос собеседника ввел его в ступор. Жанна умерла, обратная трансформация невозможна, уверял полковник Баргузин.

— Алло, я слушаю, — послышался мужской голос.

— Это Светлых Александр?

Никитин старался, чтобы голос не выдал его волнения. Или это ошибка или это бинго.

Отключив телефон после разговора, он вытер вспотевший лоб.

Но как такое возможно? Даже если Александр не был убит и не утонул в море, он не должен был выжить после отключения Жанны от системы жизнеобеспечения. Более того, судя по всему, он обратно имеет мужское тело. Голос был мужским, разговор шел от лица мужчины…

Мужчина все точно сказал про визит в российское посольство. Этой информацией обладали лишь несколько человек. Возможно ли, что операция «Гендерфлюид» оказалось даже более перспективной, чем ожидалось?

Жаль, нельзя сообщить Проскурнову, он проходит реабилитацию после инфаркта.

Никитин выкурил три сигареты, пытаясь успокоиться: если налажает сейчас, вернут домой и пошлют на Кавказ рядовым оперативником.

Но доложить надо было и, прежде всего, непосредственному шефу. Он закрыл компьютер и прошел в специализированную переговорную комнату. Там набрал номер со стационарного телефона. Дождавшись ответа на том конце провода, коротко доложил:

— Личный номер 190119731045, соедините с Виктор Палычем… Виктор Палыч, простите за столь поздний звонок. Есть основания полагать, что интересующий нас объект по операции «Гендерфлюид» жив. Более того, вернулся в прежний облик и в данное время находится на территории Сомали.

Никитин выслушал собеседника, прервавшего его доклад удивленными вопросами, и продолжил:

— Да, Виктор Палыч, труп не нашли. Да, донор не выжил. Сам не понимаю. Я говорил с объектом по телефону, он знает факты, в которые не был посвящен никто, кроме меня! Что? Вероятность? Думаю, вероятность того, что это наш объект, в районе девяноста девяти процентов.

Никитин снова выслушал, делая пометки в блокноте.

— Нет, Виктор Палыч, думаю, не подозревает. Он горит желанием вернуться домой. Думаю, после эвакуации его можно будет ввести в курс дела, предварительно подготовив.

На этот раз собеседник говорил долго, не давая Никитину вставить слово. Когда у него появилась возможность, он переспросил, потому что решил, что ослышался.

— Сокотра? Вы уверены, Виктор Палыч? Это же территория Йемена. Да-да, понимаю, приступаю к выполнению. Доброго вам дня!

Никитин вернулся в свой кабинет: задание шефа было его несколько озадачило. Он должен был встретить Светлых в акватории острова Сокотра, принадлежавшего Йемену. Малый ракетный крейсер «Сторожевой», в настоящее время находившийся в йеменском порту Аден, будет крейсировать в нейтральных водах и совершит рандеву с Никитиным и объектом их операции. Цель Никитина — донести до Светлых необходимость плыть к острову Сокотра. Как последний это сделает, не обсуждалось. Но Владимир знал по своему опыту, что он должен натолкнуть Александра на необходимость такого шага.

После последнего рейда «Сторожевого» в прибрежные воды и захват пиратов поднялся дипломатический скандал. Американцы, считавшие Сомали своей зоной интересов, прислали две Ноты, посол РФ в США дважды вызывался в Белый Дом. Всю эту ситуацию Палыч изложил Никитину в двух словах, добавив в конце, что, если нет других вариантов, Никитин хоть на надувной лодке, но должен доставить Светлых к Сокотре, где их подберет «Сторожевой».

Точка по-прежнему мерцала зеленым цветом. Никитин набрал номер и после нескольких звонков снова услышал отрывистое:

— Алло!

— Александр, это снова Владимир. У меня есть две новости, хорошая и плохая, начну с хорошей. Операция по вашей доставке на Родину одобрена, ей присвоен высший приоритет.

— А в чем плохая новость? — собеседник нервничал и не старался этого скрыть.

— Плохая в том, что у нас нет дипломатических отношений с Сомали и несколько дней назад наш военный корабль наломал там немного дров. Мы сейчас на ножах с американцами. Мне трудно это вам говорить, Александр, но вы должны добраться до прибрежных вод острова Сокотра. От вашего городка это примерно триста километров на юго-восток.

Никитин замолчал. Слышно было как собеседник дышит в трубку, потом звук исчез. «Прикрыл микрофон рукой», — догадался оперативник. Через минуту Светлых заговорил:

— Вы всем попавшим в беду соотечественникам предлагаете преодолеть триста километров по океану, чтобы они могли попасть домой? — Не дожидаясь ответа, он продолжил: — Я думаю, что у меня получится, но есть одно условие!

— Говорите. Я слушаю вас, — Никитин еле сдержал ликование, не придется ему на утлом суденышке плыть триста километров, рискуя нарваться на пиратов.

— Со мной будет парень, местный, который помогает мне. Мы заберем его в Россию — у него здесь погибла семья, и вина за это на мне. Я уже потерял одного друга, который умер, защищая меня, больше не допущу смертей по своей вине.

— Вы говорите про Бадра? Мы знаем, что этот человек спас вам жизнь, мы считали, что и вы погибли. Я понял ваше условие, у меня нет полномочий ответить вам сразу, но уверен, что этот вопрос будет решен положительно. По-вашему, когда вы сможете прибыть?

В трубке установилось молчание, через минуту послышался голос Александра:

— Думаю, что к завтрашнему обеду будем в районе Сокотра. Небольшая рыбацкая моторная лодка с одним парусом, без названия, борта крашены серой краской.

— Вас понял, Александр. Вас будет ждать корабль военно-морского флота России. Я встречу вас и еще, помните, никакого риска. При малейшей опасности возвращайтесь назад, будем думать о других вариантах.

— Последние пять месяцев моей жизни — риск каждый день. Не думаю, что это плавание опаснее любого моего дня за прошедший период. Только не подведите меня, я не хочу проплыть триста километров, чтобы потом оказалось, что вас там нет, и этого требовала ситуация.

— Александр, не беспокойтесь. Я буду там, даже если для этого придётся развязать третью мировую войну.

Никитин услышал, как хмыкнул его собеседник.

— Хорошо, ждите. Если случится непредвиденное, я позвоню вам. До встречи!

Светлых отключился, а Никитин так и остался сидеть с открытым ртом. У него было полное досье на Александра, начиная с учебы в школе: это был высокий, сильный парень, но со спокойным характером, бухгалтер, выбравший тихую сидячую работу, немного стеснительный. Сейчас с ним разговаривал другой человек, закаленный и зрелый. Его поведение больше подходило на сотрудника силовых ведомств или разведчика, даже слова были краткие, емкие, никакой воды в речи.

«Что же с тобой сделала жизнь, Саша, что ты так быстро заматерел?» — подумал оперативник, глядя на экран: мерцавшая зеленым точка сменила цвет на красный.

Отключившись от собеседника, я посмотрел на Аймана, слушавшего наш разговор с открытым ртом, и переводил ему детали, пока парень наконец не понял все. Его согласие покинуть страну я получил еще во время разговора: мы оба понимали, что лишний рот не нужен никому, а возможности построить новый дом у него не будет еще долго.

Бандиты, получившие отпор и потерявшие главаря, скоро перестроятся и придут за ним. И даже наличие нескольких стволов в поселке никак не повлияет на общий расклад, рыбаки будут разбиты и покорятся. Единственным верным решением для Аймана было покинуть страну, его документы сгорели в доме, и сейчас только я мог ему помочь. После смерти Бадра, которую я переживал внутри себя, я решил, что больше по моей вине не пострадает ни один небезразличный мне человек.

Мысли вернулись к Никитину, во время разговора с ним еле сдержался, чтобы не обложить его матом: мне предлагалось самостоятельно добраться до острова в трехстах километрах. Рыбацкая лодка Аймана мало подходила для таких дальних плаваний, но выбора не было. «Спасение утопающих — дело рук самих утопающих», — в очередной раз убедился в правильности этой фразы.

Этот мудак из посольства будет себе находиться на военном корабле, а мне с парнем предстоит пересечь море, кишащее акулами и пиратами. И неизвестно, кто из них представляет большую опасность.

Дважды во время разговора с Никитиным брал минутный тайм-аут: в первый раз получил согласие Аймана покинуть Сомали вместе со мной, во второй раз спросил насчет возможности добраться до Сокотра. Если в первом случае Айман согласился сразу и без условий, удивив меня своей решимостью, второй вопрос вызвал затруднение. С его слов, так далеко он не плавал, но имел представление, где находится остров и надеялся с Божьей помощью его достичь, что, впрочем, меня мало утешило. Я больше привык полагаться на трезвый расчет и технические данные, чем на помощь свыше.

Мы двинулись в обратный путь. Следовало подготовиться к дальнему плаванию, сохраняя в секрете приготовления. По моей просьбе в поселке Айман пустил слух, что мы планируем опуститься на север вплоть до кенийского побережья и попробовать поймать голубого марлиня. Тогда наши серьезные приготовления не должны были вызывать вопросов. Айман умудрился даже достать два спасательных жилета у местного продавца, пообещав ему первому продать пойманного марлиня. Он тщательно проверил свою лодку, заправил бак топливом и умудрился достать две канистры по двадцать литров. Еду в дорогу нам обещала жена дяди Аймана, прогноз погоды, озвученный с радиоприёмника в магазинчике, обещал волнение на море не больше трех баллов.

Ночь мы провели в доме дяди парня, имя которого я не знал, потому что все называли его «шкипер». В молодости он работал на большом промысловом корабле в должности старшего помощника, пока гражданская война не лишила его корабля и работы. Когда я уже думал, что все спят, Айман легонько толкнул меня в бок:

— Алекс, можно спросить, ты не обидишься?

Ну вот, что не спится человеку? Завтра предстоит тяжелый день, встать надо в пять утра, чтобы до вечера успеть попасть на место рандеву.

— Спрашивай, — бурчу в ответ, чтобы быстрее отвязался.

— Алекс, когда я выловил тебя в море, на тебе были женские вещи под формой. Ты bugger?Только не обижайся, Алекс, что так говорю, — рыбак засопел носом, выдавая волнение.

— Айман, я не знаю, что значит bugger, но, если ты спрашиваешь, отвечу: эта одежда оказалась на мне не по своей воле и, если ты еще раз поднимешь эту тему, я из тебя сделаю этот самый bugger, что бы это слово не означало.

— Хорошо, Алекс, я все понял, я так рад, что ты не bugger, — сомалиец отвернулся и через несколько минут захрапел.

Я же еще больше часа не мог заснуть, вспоминая смерть Бадра, этого удивительного и очень достойного парня, чья жизнь оборвалась лишь потому, что наши пути пересеклись. Может я действительно проклят, может реально «ant mlaon»?