Венец безбрачия

Глава 39

Почему-то я представляла себе мачеху Леона солидной пожилой дамой. То, какой она оказалась на самом деле, совершенно не вязалось с моим представлением. Ей было не больше тридцати трёх-тридцати пяти. Чуть полноватая, мягкая, несколько неуверенная в себе шатенка. Довольно миловидная и стеснительная. Больше всего удивило, что на меня она посматривала исподлобья, с опасением.

Младший брат Леона – Антонио, вовсе не производил впечатления гения. Обыкновенный долговязый юнец, не слишком понимающий куда деть свои внезапно выросшие руки и ноги и от того слегка неуклюжий. Как и мать, он смотрел на меня с лёгким недоверием и от смущения, знакомясь, бормотал себе под нос.

В общем, в момент знакомства на крыльце всем нам было неловко. Однако Леон быстро прервал эту неловкость, поцеловав мачехе руку и крепко обняв брата. Казалось, этой паре – мать и сын – стало немного легче от того, как тепло их поприветствовал брат.

Внутренности замка Эстре отличались от баронского очень сильно. Видно было, что за этим жильём ухаживают, его вовремя ремонтируют и стараются сделать уютнее, а также не жалеют денег на удобства. Даже холл, где меня и Леона встретила выстроившаяся по ранжиру домашняя прислуга, был чист и уютен. Леон принялся представлять мне стоящих в шеренгу людей, начиная от кастеляна и заканчивая горничными, стоящими в хвосте. Разумеется, от волнения я запомнила только два-три имени, и то не уверена, что правильно.

- Леон, гонец от тебя прибыл только вчера, и я не успела освободить покои. Надеюсь, твоя жена не будет в обиде на меня. Пока что для вас приготовлена гостевая комната, но как только вы отдохнёте – я перееду туда, куда меня решит отселить твоя супруга.

Обращалась мачеха не ко мне, а к Леону, но посматривала и в мою сторону, как бы ожидая обид или возражений. Леон равнодушно пожал плечами и ответил:

- Госпожа Аделаида, я думаю, этот вопрос вы потом решите с Софи. А сейчас нам хотелось бы вымыться, поужинать и отдохнуть. Последние дни были достаточно тяжёлыми, особенно для моей жены, – с мягкой улыбкой завершил он.

***

Комната, в которую меня проводили, была даже лучше, чем та, в которой мы жили в замке Шартонг. Эту комнату не только поддерживали в чистоте, но и весьма любовно обустроили. На всех стульях лежали мягкие бархатные подушки в тон к скатерти на столе; большая кровать блистала свежевыглаженым бельём с красивой вышивкой. И цветастый ковёр на полу, и богатые шторы, и начищенные до блеска серебряные подсвечники, а также благоухающий букет мелких садовых роз в фарфоровой вазе говорили о том, что кто-то очень постарался принять меня хорошо. Странным для меня было только то, что с мужем нам выделили отдельные комнаты. Странным, но удобным.

Практически сразу вслед за мной проскользнула в комнату круглолицая девушка в белоснежном фартуке и забавном чепчике с рюшами – местная горничная.

- Госпожа графиня, госпожа Аделаида послала меня к вам. Вещи ваши скоро доставят, а вы, ежели желаете, можете посетить мыльню.

Пожалуй, это было именно то, что я хотела бы сейчас услышать! У меня не было особого умения общаться с прислугой, все разговоры такого рода сводились к ворчанию Матильды, потому я несколько неловко ответила:

- Пожалуйста, девушка, напомните, как вас зовут.

- Эминой меня кличут, госпожа графиня, – девушка присела, изображая поклон, а затем так и замерла глядя в пол.

- Эмина, я очень хочу посетить мыльню. Но надо дождаться, пока принесут мои вещи. Там у меня есть полотенце, расчёска и прочие штуки…

- Госпожа графиня, в мыльню этого ничего и не надобно. Госпожа Аделаида очень хорошая хозяйка. В мыльне всегда есть и простыни подогретые, и сабо, чтобы гости босиком не ходили, и все, что вы пожелаете! Там даже халаты есть чистые и наглаженные, чтобы потом грязную одежду не надевать. Госпожа Аделаида перед вашим приездом лично все проверила! Засегда она такие вещи проверяет!

Когда горничная говорила о вдовствующей графине, заметно было весьма уважительное отношение. Похоже, мачеха Леона была не только прекрасной хозяйкой, но и любима слугами.

***

Мыльня, как ни странно, находилась под землёй. Мне пришлось спуститься в сопровождении Эмины в подвальный этаж и там обнаружить совершенно восхитительную, со стенами, выложенными мозаикой и маленьким бассейном с проточной водой, комнату. Точнее - одну из нескольких комнат. Самым интересным оказалось то, что сейчас всё помещение полыхало огненным светом заходящего солнца.

- Мы же спустились в подвал?!

- Так и есть, госпожа графиня! - лукаво ответила Эмина.

- Откуда здесь солнце? – я была искренне удивлена.

- Все гости восхищаются этим! – заулыбалась горничная. – Тут в стенах, госпожа графиня, какие-то хитрые ходы сделаны и там зеркала расположены под разными углами. За этими зеркалами сильно следят и раз в неделю обязательно от зелени протирают и полируют. Для этого в замке специальный человек есть, кто все это поддерживает. Мастер Талбот. Очень учёный человек! Всякую науку превзошёл! Он ещё и за насосами следит, чтобы завсегда вода чистая была.

Мыльня привела меня в полный восторг. Ничего похожего ещё я в этом мире не видела. Вытянутые анфиладой комнаты с тёплыми полами, не только с проточной водой и бассейном, но ещё и с тёплыми лежанками, на которых банщица – Вирена – могла сделать массаж.

Внешность у Вирены была немного пугающая. Из одежды на ней только что-то вроде свободной льняной сорочки до колена. Её фигуре мог бы позавидовать культурист, настолько широки были плечи и мускулисты руки. Кроме того, частенько видя господ даже без исподнего белья, она не испытывала перед ними такого трепета, как Эмина. Пожалуй, в чем-то банщица была даже несколько бесцеремонна. Подождав, пока горничная поможет мне раздеться, Вирена скомандовала:

- Ты ступай, как потребуется – я в колокольчик позвоню. А вы, госпожа, не жмитесь тут, а ступайте на первую лежанку. От та, что с голубеньким рисунком – туда и ложитесь.

Что можно сказать про эти полтора часа? Меня мыли. Нет, не так! Меня – МЫЛИ!!!

В арсенале Вирены оказался целый поднос всевозможных мыльных растворов, масел, травяных отваров и мочалок разной жёсткости. Отдельно в глубокой миске лежали камушки разной степени шершавости. Мне кажется, она испробовала на мне весь свой арсенал.

Голос у Вирены был низковатый, почти мужской. А руки одновременно сильными и очень нежными. Она мыла и разминала меня, то натирала каким-то масляным составом, то оглаживая шершавой мочалкой, то нежно массировала лицо и шею, то крепко выдавливала из меня усталость, жёстко пощипывая плечи и спину. В процессе она ещё и успевала отвечать на мои вопросы:

- …дважды никогда не пользую. Ещё покойная бабушка господина графа так завела, что пользованные камушки в отдельную миску скидываются и как только полная наберётся – все их нужно непременно мыть и на плите кипятить. Уж не знаю, зачем госпожа это придумала, а только никогда такие правила не нарушаю. Не нашего это ума дело, а как велели, так и сполняю. И гребни, какие есть, тоже только один раз используются. И сабо, ежли кто из гостей не хочет босиком по полу, тоже только на один раз.

Часа через полтора, не меньше, закутанная в мягкую тёплую простыню, я совершеннейшим овощем сидела на диванчике в комнате, где раздевалась, пила горячий травяной отвар и слушала воркотню Вирены:

- …а ещё я туда медку добавила, и оттого спать вы сегодня, госпожа графиня, лучше всех станете! Ну, вы пейте, а я пойду Эмину скличу.

Я очень плохо помню, как добралась до своей комнаты. Леон, зашедший взглянуть на меня и позвать к ужину, только улыбнулся и спросил:

- Умотала тебя Вирена? Ужинать пойдёшь? А впрочем… Похоже, зря я спросил. Эмина, помоги госпоже лечь…

Мягкое и нежное белье казалось шелковистым и пахло горьковатыми степными травами – это последнее, что я запомнила, провалившись в пуховую перину.