Венец безбрачия

Глава 45

Прошло уже несколько дней с того момента, как госпожа Ильда Ольберг стала моей компаньонкой. В целом мы ладили с ней совсем не плохо, но тот первый конфликт в моей спальне помнили обе, поэтому ни Ильда, ни я не делали никаких шагов к сближению.

Я всё ещё не могла определиться с занятием в замке, понимая, что полностью со всем хозяйством просто не справлюсь, и потому тщательно изучала всевозможные службы, чтобы лучше понять общую схему работ. Ещё раз посетила сад, но уже в сопровождении госпожи Ильды и пожилого крепкого садовника, Тома, который и давал мне пояснения.

Если для Антонио, моего деверя, сад был этаким местом из детства, где росли любимые им фрукты, то у садовника был другой, гораздо более утилитарный, подход.

– Энто вот, госпожа графиня, самый наиранний сорт! Покойный господин граф, пусть ему земля пухом будет, – садовник неуклюже перекрестился загорелой рукой, – самолично мне и приказывал. Ты, дескать, Том, этак деревья подбери, чтобы во всякое время свой плод был, потому как госпожа больно энтот хрукт уважает. Потому эту яблоню так и называют: «Ранняя дева». А которые следом сорта – те уже под конец лета обираем, а прозываются эти деревья: «Кухарочка». Потому как больно румяные они. Кухарки бочки набивают ими и специальным сиропом заливают. Энтот сорт плотный оченно, и яблуки хрусткие, и до самой весны вам к столу, госпожа, лакомства будут. А вот эти четыре остатние дерева – самые что ни на есть дорогие! Яблучки на их крупные, красивые, а больше хороши тем, что очень лёжкие. От их по осени в воск окунают, и до самой весны свежая хрукта у вас на столе появляться будет.

По такому же принципу были высажены и остальные деревья в саду. Мне очень нравился такой разумный подход, обеспечивающий жителей замка фруктами. Единственное, что смущало: количество этих самых фруктов. Не настолько урожайными были деревья, чтобы хватало на всех людей, живущих в замке. Лишних вопросов я, конечно, задавать не стала. Но сама сообразила, что такое лакомство предназначено только для господ и, может быть, ещё для старших слуг. Остальные обитатели замка пролетают мимо лакомства и витаминов.

Я ещё слабо себе представляла, что находится за крепостной стеной замка, но подумала о том, что на свободных кусочках земли вполне можно высадить фруктовые деревья, которые не требуют каких-то сверхвложений: за всем садом целиком присматривал всего один садовник.

Тому, похоже, льстило моё внимание, потому что он многословно и чуть бестолково, но очень активно отвечал на любые вопросы. И хотя госпожа Ильда делала скучающее лицо, я старалась не обращать на неё внимание. Мне действительно было важно узнать, часто ли деревья поражаются паразитами, с какими и как нужно бороться, чем удобряют сад и прочие детали.

– А как же ж, госпожа графиня! Другой раз тлёй этак дерево обнесёт – листвы не видно. А какой год, бывает, плодожорка размножится, и иная ветка аж шевелится от этой дряни. Только ото всякой заразы травки сеть. Жонка моя с весны по осень запасает, для того у меня сарайка специальная выделена. Бывает, когда прямо свежую завариваю. А другой раз сушёной обходимся. От сварю зелье, да на ночь поставлю остывать. А с утра веник возьму, в ведро отраву налью и хожу себе – брызгаю. Конечно, от каждого вредителя своё особое зелье нужно, – он значительно поднял палец, привлекая моё внимание к этой детали. – Только ить я-то всю жизнь при саде господском, сызмальства. Ещё мой папенька у старого графа служить начал, так что кой чего разумею.

Осмотрела я и сарайку с сушёными травами в больших корзинах, и забавный инструмент для сбора яблок и груш, который был очень похож на огромные, прикреплённые к длинным палкам ножницы, снабжённые верёвочками. На крюк под ножницами надевалась небольшая корзинка, и все это сооружение, держа на весу, подводили к нужному яблоку. Потом тянули за верёвку, ножницы со скрипом закрывались, и плод падал в корзинку. Штука оказалась тяжёлая, не слишком удобная, но при этом была предметом гордости Тома, который не преминул похвастаться:

– Энто я ещё совсем малой был, когда у матушки стащил ножницы. Она-то отцу моему рубаху шила и хватилась не сразу. Ох мне тогда и нагорело! – Он рассмеялся, вспоминая детскую шалость и показывая мне жёлтые подгнившие зубы. – Вот тогда я и сообразил, как энту штуку закрепить нужно.

Я похвалила и сад, и старания самого садовника и, уходя, подарила ему пару медных монеток. Кажется, с ним вполне можно будет поладить. Да и в целом, люди, работающие в замке, относились ко мне весьма благожелательно, услужливо и не жалели времени на объяснения. А я подумала о том, что нужно завести тетрадь или блокнот и записывать туда эти сведения.

Например, тот же Том – он далеко не молод. Живёт с женой, две дочери уже отданы замуж, а сыновей у него нет. Случись что, кто займётся садом? А главное: если с ним действительно что-то случится, болезнь, например, или несчастный случай, рассказать новому садовнику, что и как, никто не сможет. Пожалуй, мне стоит обратиться к госпоже Аделаиде и уточнить у неё, ведутся ли уже такие записи. Очень многое можно будет почерпнуть из бумаг. А если записи не ведутся – значит, я вполне смогу этим заняться.

***

Графиня де Эстре до сих пор не выходила из своих покоев, так что обедали мы втроём: Антонио, я и госпожа Ильда. Деверь мой был чем-то расстроен – и на вопросы мои отвечал с опозданием, и не сразу понимал, что же у него спрашивают. Я не стала приставать с разговорами. Мало ли какие у него могут быть причины для плохого настроения.

Сразу после обеда мне принесли из швейного цеха три удобных домашних халата. Мы с госпожой Ильдой осмотрели их, и я осталась довольна: лёгкая и мягкая ткань из шерсти и шёлка будет прекрасно согревать зимой. А для летнего времени вполне сгодятся легкие пеньюары. Один – нежно-голубой, второй – персиковый, с белой отделкой. Конечно, лёгкими они были только условно: ткань была сложена в два слоя для того, чтобы не просвечивать, и обильно украшена рюшами и воланами. Смотрелись одёжки совершенно волшебно и очень воздушно, а главное – прилично, с точки зрения госпожи Ильды. Новинки мои она одобрила, и я решила немедленно воспользоваться одной из них.

– Госпожа Ильда, сейчас я пойду в мыльню: хочу, чтобы до вечера волосы просохли. Так что пока вы свободны.

Если у компаньонки и мелькнула мысль напроситься со мной, то эту мысль она оставила при себе. Немного помявшись, она спросила:

– Могу ли я узнать, госпожа графиня, какие у вас планы на вечер?

– Планы? Прекрасные у меня планы, госпожа Ильда! Я сяду у окна, буду сушить волосы и вязать какую-нибудь безделушку. И до ужина совершенно точно выходить не стану. Потому что если лечь спать с мокрой головой, утром горничная не сможет меня расчесать.

– Да-да, госпожа графиня! Волосы обязательно нужно просушить. Пожалуй, я воспользуюсь тем, что вы будете у себя в комнате, и тоже посещу мыльню после вас. День сегодня был изрядно жаркий, да и эти мухи в саду… – она брезгливо поморщилась.

В общем-то, я ощущала то же самое, когда мы полдня провели на солнцепёке, и потому только согласно кивнула. Госпожа Ильда ушла, а я кликнула горничную и попросила поменять мне постельное белье и отнести в мыльню один из халатов.

***

Сразу после банных процедур меня ждал стол с тёплым травяным чаем, булочками и мёдом. Я ещё не проголодалась с обеда и булочки оставила без внимания, а вот чай выпила с удовольствием. Сегодня он имел яркий смородиновый привкус и потрясающе пах. Устроилась у распахнутого окна, на мягком теплом ветерке, разложила по плечам влажные пряди и некоторое время действительно добросовестно вязала.

Эмина попросила разрешения отлучиться на кухню, и я через некоторое время отложила вязание. Решила, что, пока ещё не поздно, можно будет сходить навестить госпожу Аделаиду и узнать, как она себя чувствует. А заодно у неё и уточню, ведутся ли какие-то записи по разным мастерским, и если нет, то лучше я ими и займусь, а не буду тратить кучу времени на бессмысленные дела. Случись нужда, чулки я себе смогу заказать или даже купить готовые.

Я подошла к большому зеркалу в золочёной раме и с удовольствием покружилась возле него так, чтобы взметнулись все воланы и оборки. Все же наряд получился потрясающе красивым и достаточно романтичным. А самым приятным было то, что под халатом на мне не было ни чулок с этими ужасными подвязками, ни лишних нижних юбок, ни жёсткого корсажа. Телу было легко и привольно, потому по замку я шла с улыбкой, кайфуя от этой маленькой радости. Перед ужином замок был почти пуст: прислуга торопилась поесть раньше господ – так что я никого не встретила, кроме лакея, накрывающего в трапезной стол.

Дверь в комнату госпожи Аделаиды была приоткрыта, и оттуда доносились голоса: её и Антонио. Я невольно остановилась, не понимая, можно ли прервать их разговор.

– ...просто позорно! Я настаиваю, чтобы вы порвали эту мерзостную связь!

– Ступай прочь, мальчишка, и не смей разговаривать со мной в таком тоне! Ты слишком молод, чтобы судить свою мать! Ты многого просто не понимаешь...

– Вы позорите память отца этой... этой непристойной связью!

Я медленно-медленно, на цыпочках, начала отходить от двери, не желая становиться свидетелем скандала. Мысль, которая невольно пришла мне на ум при словах Антонио, показалась безумной, но...