Во власти зверя

ГЛАВА 11

Мы спешили к горной реке. Лишь переправившись на другой берег, у нас бы появился шанс на спасение. Солнце спряталось за горизонтом, а мы еще не добрались до нужного места. По пятам нас преследовали укушенные. Мама рассказывала мне про этих тварей. Если верить ее словам, то эти существа безумные, прожорливые, и они ни перед чем не остановятся, пока не насытятся свежей плотью. Скорее всего, Серафим нашел способ управлять этими чудовищами, раз они не напали на людей, а отправились за нами. Он знал, что оборотни могут выследить друг друга без труда, вот решил натравить на нас этих существ.

Дикое рычание тварей нервировало. Этот звук будто хлыстом ударил по оголенным нервам. У меня кровь стучала в висках, а душа сжималась в комочек. Я передвигалась на четырех лапах, старалась бежать как можно быстрее. Мою спину прикрывали Актазар и Одди. Хотелось завопить от ужаса, когда поняла, что со всех сторон нас пытались зажать в кольцо дикие существа. Шерсть укушенных стояла дыбом. В их глазах плескалось безумие, а из пасти капали слюни. Пока засмотрелась на одного врага, меня внезапно сбил с ног другой, вцепившись зубами в бок. Я заскулила от боли, попыталась сбросить с себя укушенного. Мгновенно мне на помощь пришел Одди. Он сомкнул челюсти на шее врага и убил его, освободив меня. Наша стая образовала небольшой круг, внутри которого оказалась я. Мужчины защищали меня, готовясь биться с врагом не на жизнь, а на смерть. Пусть у нас и были разногласия, пусть не все в стае мне доверяли, но ни один оборотень не желал отдавать на растерзание единственную самку.

Вожак поднял морду к небу и протяжно завыл. Я боялась за жизнь волков, которые стали мне дороги. Началось сражение, от которого у меня кровь стыла в жилах. Укушенные были быстрыми, сильными, а еще превосходили нас в численности. Когда на моих глазах разорвали на части оборотня из стаи Одди, меня чуть не стошнило. Внутренности бедолаги вывалились на траву, окрасив поляну в алый цвет. Я переминалась с лапы на лапу, наблюдая за происходящим. Оборотни старались сдержать атаку укушенных, не подпускали ко мне этих тварей, однако они все же прорвались и напали на меня.

Я никогда прежде не сражалась сразу с несколькими волками. Положилась на инстинкты, хотела выжить любой ценой, отбивалась, как могла, но опыта очень не хватало. Острые когти и клыки укушенных то и дело вонзались в мое тело, причиняя боль. Безумные волки пытались прижать меня к земле и разорвать на части. Снова на помощь пришел Одди, он перегрызал глотки всем, кто хотел причинить мне вред. Я вдруг поймала себя на мысли о том, что если останусь жить с оборотнями, то обязательно попрошу их научить меня сражаться сразу с несколькими противниками. Актазар ловко отбивался, помогал Хэри и остальным членам стаи, а Одди следил за тем, чтобы меня никто не убил.

Я очень быстро выдохлась, ведь не привыкла к сражениям. Мне показалось, что прошла вечность прежде, чем вожак призвал в путь своих оставшихся в живых волков. Мы понесли потери, но смогли одолеть противника. Где-то в лесу слышалось рычание, означающее лишь одно – другая стая укушенных напала на наш след.

Одди зарычал, уловила его мысленный приказ. Он хотел, чтобы я держалась впереди стаи. Я сорвалась с места и побежала без оглядки, прислушиваясь к звукам природы, улавливая каждую мелочь. Мой мозг считывал информацию с невероятной скоростью. Я точно знала, в какой стороне горная река, поэтому с легкостью сворачивала на развилках, не задумываясь куда бежать: налево или направо.

Судя по всему, Серафим подготовился к охоте, знал эти места. А иначе как объяснить засаду? Неужели он рассчитывал именно на это? Догадался, что мы начнем отступать к реке? Этот человек был готов на все, лишь бы отыскать лекарство для своего сына, лишь бы сохранить свой секрет.

– Самка нам нужна живой! – рявкнул Серафим своим воинам.

Лучники натянули тетиву, серебряные стрелы блеснули в свете полной луны. Впереди находилось войско Серафима в серебряных доспехах. Бойцы подготовлены к встрече с опасным врагом, а позади укушенные, готовые разорвать нас на части. Опасливо взглянула на вожака, надеясь на то, что он придумает, как быть. Одди внимательно смотрел на войско врага, дышал учащенно. Он принимал сложное решение, от которого зависели жизни других волков. Окинув взглядом свою немногочисленную стаю, он задержал взгляд на мне. Надо ли говорить, что у меня дыхание перехватило? В янтарных глазах отражалась тоска и страх потери. Неужели он боялся, что меня убьют? Но ведь мама говорила, что волки редко испытывали эту эмоцию. Да и Одди признавался мне в том, что ему неведом страх.

Одди зарычал, оскалился, отдал мысленный приказ свернуть в сторону, где росли колючие заросли.

– Не дайте им уйти! – завопил Серафим, осознав, что волки не пойдут в лобовую атаку.

Лучники выпустили стрелы. Я слышала гул, стоящий в воздухе. Моргнуть не успела, как Одди прикрыл меня собой, словив при этом три стрелы в бок. Актазар свалился на землю, в него попало гораздо больше стрел. Я посмотрела на колючие заросли, и душа ушла в пятки. Понимала, что огромные шипы раздерут кожу до мяса. Одди же побежал напролом, расчищая дорогу своим телом, чтобы остальные члены стаи смогли пройти. Я завыла, когда иглы вонзились в меня. Регенерация затягивала раны, но шипов было слишком много, они будто нарочно вонзались то тут, то там, чтобы причинить муку.

Не знаю, откуда Одди брал силы. Меня пугали торчащие из его бока стрелы, а еще его шерсть покрылась колючками. Как он терпел эту боль? Когда темп вожака замедлился, поняла, что силы у него были на исходе.

Хотелось крикнуть ему: «только не сдавайся, держись, ты ведь нужен мне!»

Одди будто услышал мои мысли, обернулся, внимательно посмотрел мне в глаза, а потом ускорился, продолжая пробираться через колючки. Где-то сзади слышался крик людей, они пытались догнать нас. Обернулась, заметив Актазара. Он прикрывал спины остальных членов стаи. Когда заросли закончились, я выдохнула, но рано обрадовалась. Мы оказались на краю скалистого обрыва. Горная река протекала внизу, налетая на камни, разбиваясь на сотни капель. Я понятия не имела о том, умеют ли оборотни плавать? От огня погибали, а утонуть могли?

Одди принял человеческий облик и со стоном рухнул на одно колено. Он, стиснув зубы, выдергивал из своего тела стрелы. Актазар, став человеком, повалился на землю, приглушенно застонав. Вожак помог брату извлечь из тела стрелы. Пока мужчины избавлялись от серебра и колючек, которые успели нахватать во время пути, я тоже приняла человеческий облик.

– Ай! – вскрикнула от неожиданности, когда Одди выдернул из моей спины два огромных шипа.

– Придется прыгать. Другого пути к воде у нас больше нет, – строго сказал вожак, посмотрев вниз.

Я судорожно сглотнула. Слишком высоко!

– Горный поток вынесет нас как раз к границе, а там до дома останется не так далеко, – озвучил свои мысли Актазар.

– Оборотни могут утонуть? Или вода нам не страшна? – испуганно проговорила, опасливо покосившись на мужчин.

– Мы можем долго не дышать, но если вода попадет легкие, то захлебнемся. Главное при падении не удариться головой о камни и не потерять сознание, – «успокоил» меня Одди.

– Поцелуемся на прощание? – хохотнул Актазар, притянув меня за талию к себе. – А то вдруг один из нас не доберется до берега.

Я увернулась от его настойчивых губ.

– Актазар! Нашел время, – строго зарычала, уперлась ладонями в его окровавленную рубаху. – Из всех нас, ты точно выживешь. Полукровки – они же твари выносливые, – улыбнулась, покачав головой.

Надо признаться, этот волк умел разрядить обстановку.

– Деточка, ты забыла о главном… Ты такая же, как и я, а значит, нам надо прыгать вместе. Больше шансов выжить, – понизил он голос до интимного шепота. – И выбирать не придется…

Я догадалась, что он имел в виду выбор между ним и Одди. Закатила глаза.

– Оставь ее, – зловеще рыкнул вожак, испепеляя нас ревнивым взглядом.

– А ты останови меня, – хмыкнул Актазар, резко прижал меня к себе и оттолкнулся от поверхности, сорвавшись в пропасть.

Я завизжала, ощутив падение. Крепкие руки надежно удерживали меня.

– Задержи дыхание, когда я скажу, – без тени шутки заявил Актазар. – Что бы ни случилось, борись за свою жизнь. Давай! – крикнул он, и я с шумом втянула в себя воздух.

Соприкосновение с водой было очень болезненным, будто сотни острых осколков одновременно впились под кожу. Поток воды вырвал меня из рук Актазара, закружил, помчал куда-то. Я то и дело налетала на камни, сдирая кожу до крови, ломая кости. Будь я обычным человеком, давно бы погибла, но регенерация затягивала все раны, кости медленно, но срастались. Все это отнимало у меня много сил. В какой-то момент просто перестала бороться, сопротивляться стихии. Меня мотало из стороны в сторону, как тряпку. Если суждено погибнуть, то так тому и быть. Вздрогнула, когда с огромной скоростью налетела на огромный булыжник, стукнулась головой, и мир для меня погрузился во тьму.

Трудно сказать, сколько прошло времени, но сознание вернулось ко мне. Начала откашливаться, изо рта лилась вода, с трудом втянула в себя воздух. Легкие обожгло так, что я застонала. Перевернулась на спину и посмотрела на слепящее солнце. Зарылась пальцами в песок, пытаясь собрать мысли в кучу. Я на берегу! Попыталась подняться. Порывы холодного ветра пронзили до костей. Я поежилась. С неба начал срываться снег. Удивленно захлопала ресничками. На ладошку опустилась снежинка и сразу же растаяла. Я осмотрелась по сторонам, заметила мужчин, лежащих на берегу без сознания. Течение вынесло нас всех, потрепав и отняв силы. Надеялась, что оборотни живы. Прихрамывая, доковыляла до первого мужчины и повернула его набок. Он закашлял, выплевывая воду. Добралась до Актазара, стоило дотронуться до него, и он разлепил веки, с шумом втянув в себя воздух.

– Мы сделали это! – улыбнулся он и поморщился.

Перевела взгляд на его сломанную ногу и покачала головой.

– Ничего, сейчас кость вправлю, рубашкой перетяну, за день срастется, – небрежно махнул рукой полукровка.

– Где Одди? – нахмурилась я, осматриваясь по сторонам.

Вожака нигде не было видно. Не дожидаясь ответа, побрела вдоль берега. Одди лежал в воде лицом вниз и не подавал признаков жизни. Мне показалось, что меня ошпарило изнутри. Знала, что Одди потерял много сил, пока прокладывал путь через колючки. Да и стрелы из серебра тоже ослабили его, а тут еще надо было справиться с горной рекой. Неужели он не смог?

– Одди! – воскликнула и, не обращая внимания на боль в ноге, побежала к нему.

Подскочила к вожаку, перевернула на спину и, ухватившись за его рубаху, потянула на берег, стиснув зубы. – Какой же ты тяжелый, – причитала, пытаясь вытащить мужчину из воды.

На помощь пришел Актазар. Он, ухватив брата за руки, ловко выволок его на песок. Я приложила ухо к груди вожака, пытаясь уловить биение сердца, но ничего кроме пугающей тишины не услышала.

– Проклятье! – выругался полукровка, нервно пнул лежащий камень на песке.

Я протянула дрожащую руку к лицу Одди и сорвала с него маску. Правая часть лица выглядела, как и раньше, а вот на левой стороне были глубокие шрамы. Как по мне, это нисколько не портило вожака, наоборот, придало его виду грозности и мужественности. Моя кровь помогла его коже полностью восстановиться после серебряной ловушки. Оставшиеся шрамы, когда-нибудь разгладятся, наверное. Я пальцами зажала вожаку нос, набрала в легкие воздух, а потом вдохнула его в рот Одди. С силой нажимала ладонями на грудь, пытаясь заставить сердце биться. Однажды мой младший брат ушел под воду, когда вывалился из лодки. Отец долго искал его, нырял до тех пор, пока не вытащил из воды своего сына. Тогда папа именно таким образом заставил моего брата снова задышать. Я вспомнила все действия отца и пыталась повторить.

– Ну же! Давай, дыши! – приказывала я, злясь на этого волка.

Как он мог оставить меня? Он, значит, отмучился, а мне теперь самой разбираться со всем, что свалилось мне на голову?

– Не смей умирать, псина!

– Оставь его, – безжизненным тоном сказал Актазар, обняв меня за плечи.

Стая собралась вокруг меня, наблюдая за моими жалкими попытками вернуть к жизни вожака.

– Слишком поздно…

Я злобно сверкнула глазами, смерив полукровку уничтожающим взглядом.

– Он не умер, – процедила сквозь стиснутые зубы, продолжая вдыхать в легкие Одди кислород. – Вставай! Вставай! – завопила, как ненормальная.

Не хотела допускать даже мысли, что он умер. Я ощущала нестерпимую боль, будто дикий зверь разодрал когтистой лапой все внутренности, срывая мясо с костей. Для чего мне нужен этот волк? Какая мне разница, умер он или нет? Почему сама мысль о том, что его больше нет, режет меня без ножа? Ответ был очевиден. Я любила его всей душой. С силой ударила по его телу кулаком, и Одди закашлял, выплевывая воду, которая ручьем потекла из его рта. Вожак с шумом втянул в себя воздух, хватаясь рукой за грудь. Присутствующие облегченно выдохнули.

– Поздравляю, брат. Ты обязан этой девчонке жизнью… Снова, – улыбнулся Актазар, и схватив Одди за руку, помог ему встать.

Вожак обнял брата, а потом перевел взгляд на меня. Одди на миг замер, заметив маску на песке. Прикоснулся рукой к своей щеке, а потом внимательно посмотрел на меня. Опасался, что я испытаю отвращение или страх? Но, не увидев ни того, ни другого в моих глазах заметно расслабился. Хэри внимательно посмотрев на меня, тоже снял маску с лица. Видимо этот волк тоже опасался учуять мой страх или отвращение, тогда бы озверел и напал. Лицо Хэри восстановилось, но, как и у Одди, остались шрамы. Я видела, какими эти мужчины были после того, как поплавали в серебре, тогда у них вообще не было кожи, удивительно, как оборотни способны быстро восстанавливаться после полученных увечий.

– Нужно найти укрытие, отдохнуть и раздобыть еду, – вожак отдал приказ своим волкам.

Мужчины кивнули и без слов направились в сторону леса.

– Спасибо, Лисса за то, что вытянула меня с того света, – съязвила я, бросив эти слова в спину вожаку.

Я его спасла, а он даже ни слова не сказал! Одди замер, сжал до хруста кулаки, и резко обернулся. В два счета оказался возле меня. Рывком притянул меня за талию к себе и страстно поцеловал. Да так, что у меня едва земля не ушла из-под ног. На меня обрушилась волна невероятных эмоций. Покусывала его губы в ответ, мечтая всегда быть рядом с этим мужчиной.

– Спасибо, – выдохнул Одди, нехотя оторвался от моих губ, нежно гладил пальцами мою щеку. – Нам нужно продолжить путь и уйти как можно дальше.

Я кивнула, полностью соглашаясь с его словами. В висках стучало, а сердце готово было выпорхнуть из груди. Смотрела на вожака и улыбалась, чувствуя себя счастливой и окрыленной.

Снег крупными хлопьями срывался, ложась пушистым ковром на землю. Я поежилась от холодного порыва ветра. Нужно поскорее высушить одежду и найти укрытие. Мужчины обнаружили пещеру в скале, развели огонь. Они стянули с себя вещи, разложив на камнях, я немного смутилась и отошла в сторону. Вожак и еще двое оборотней ушли на охоту, сказав, что раздобудут еды.

– Хоть челюсть затянулась кожей, а то было видно все сухожилия, – сказал Хэри, рассматривая свое отражение в блестящей фляжке.

– Так ведь моя кровь исцелила тебя, – улыбнулся Актазар, похлопав брата по плечу. – Ты теперь обязан мне до конца своих дней.

– Да, но теперь женщины начнут шарахаться от меня, – цокнул языком Хэри.

– Не переживай, брат. Человеческим женщинам, живущим в деревушке возле границы, нет разницы, какая у тебя внешность, для них ты в любом случае – чудовище, – хохотнул Актазар, за что получил от Хэри подзатыльник.

– А что за деревушка? – оживился один из оборотней, который не так давно присягнул на верность Одди.

– Недалеко от нашего дома есть поселение. Там обитают в основном одни женщины. Их туда ссылают вместо казни. Воровки, развратницы, ну или просто те, кто не угодил королю. Приговорены были бедняжки к мучительной смерти. Моя мать поговорила с этими женщинами и договорилась с ними о сотрудничестве. Волки нашей стаи защищают этих женщин от нападения других оборотней из соседних кланов, приносят с охоты мясо и шкуры зверей, а в обмен эти женщины пускают нас в свою постель добровольно. Что поделать, если волчиц на всех не хватает? Нам же нужно женское внимание, вот и нашли выход из положения. Раньше, еще до моего рождения, король в обмен на мир, каждые полгода отдавал юных дев оборотням на утеху. Теперь времена изменились, люди узнали про наши слабости, в курсе, как побороть волков. Все стало иначе… Сейчас между нами хрупкий мир, и пока ни одна из сторон не готова нарушать его. Все никак не могут отойти от многолетней войны с Маркусом. Даже Серафим действует по-тихому, чтобы король не узнал о его злодеяниях. Он охотится за нами лишь с одной целью… Ему не нужны свидетели. Он опасается, что мы все расскажем другим волкам. Это может привести к тому, что снова начнется многолетняя война, а Серафиму это не выгодно, – размышлял Актазар.

– Нужно сохранить мир, не к чему воевать, – услышала я голос вожака.

Одди затащил в пещеру тушу убитого кабана и швырнул на пол.

– Разделайте, пожарим на костре, – отдал он приказ и снова куда-то ушел.

– Лисса, а ты почему сидишь в мокрых вещах? – нахмурился Актазар. – Живо раздевайся. Чем дальше пойдем на север, тем холоднее будет. Одежда должна быть сухой. Хоть мы и не болеем, как люди, тем не менее, переохлаждение отнимает силы, а нам они еще понадобятся. Твое зелье не потерялось?

Я испуганно ощупала карманы и облегченно выдохнула, когда обнаружила небольшую фляжку с зельем. Мысли все время были заняты вожаком, поэтому забыла про самое главное.

– Все на месте, – кивнула я.

– Мы даже золотых змей не потеряли, – улыбнулся Хэри, подняв мешок с земли, демонстрируя всем наглядно правдивость своих слов.

Актазар уверенной походкой подошел ко мне, я интуитивно сделала пару шагов назад. Моргнуть не успела, как оказалась в его крепких руках. Полукровка бесцеремонно начал развязывать шнуровку на кожаном корсете, чтобы добраться до моей рубашки.

– Пусти меня, – процедила сквозь стиснутые зубы, попыталась отпихнуть его от себя.

Мурашки пробежали по спине, когда заметила, как заволокло пеленой страсти глаза полукровки.

Актазар, не обращая внимания на мои попытки освободиться, подталкивал меня к проходу, ведущему в другое помещение. Несмотря на полумрак, я отчетливо видела желание, расплескавшееся в глазах этого мужчины.

– Лисса, – выдохнул он, обжигая мою кожу горячим дыханием, срывая с меня мокрую рубашку, оголяя грудь.

Я машинально прикрылась руками, но Актазар силой завел мне руки за спину.

Его влажные губы прижались к моему виску.

– Если примешь волчий вид, мы здесь не поместимся, так что советую подумать прежде, чем вонзать в меня свои клыки, – предостерег он меня.

Помещение действительно было очень маленьким и два волка здесь не поместились бы, да и не смогли бы мы в таком случае протиснуться через расщелину, которая служила проходом.

– Что ты делаешь? – строго посмотрела на полукровку.

Актазар одной ладонью удерживал мои запястья, а свободной рукой нежно гладил меня по лицу, волосам.

– Разве не понятно? – вскинул он брови, на губах заиграла хищная улыбка. – Я хочу тебя. Не могу забыть твое нежное, податливое тело.

Ничего не успела ответить или возразить, потому что мои губы оказались в плену его губ. Настойчивый поцелуй вызвал лишь дикое раздражение и злость. Я ощутила, как по моим венам устремилось что-то тягучее, вязкое, оно обволакивало меня, придавало сил. Отшвырнула от себя Актазара так, что он отлетел к противоположной стене. Я дышала тяжело, прерывисто, пытаясь справиться с эмоциями.

– Не смей прикасаться ко мне, – зарычала, сжав кулаки.

Полукровка лишь хищно оскалился.

– Янтарный цвет глаз тебе к лицу, – подмигнул этот нахал, ощупывая меня взглядом. – Прими себя такой, какая ты есть, и сила духа всегда будет с тобой. Не отвергай своего внутреннего зверя, стань с ним одним целым, и тогда тебе не понадобится зелье, чтобы приглушать Мэл, ты сможешь вытеснить ее сама, – проговорил Актазар, уперев руки по обе стороны от моей головы.

– Я не хочу быть зверем, не желаю такой жизни. Очень надеюсь, что Аврора найдет способ, и я снова стану человеком. Мне противна сама мысль, что придется на протяжении столетий разрывать добычу на части, охотиться, держаться от людей на расстоянии, чтобы случайно не загрызть кого-нибудь. Все, о чем мечтаю – это прожить тихую, мирную жизнь, без постоянных преследований, убийств, насилия и боли. Я сыта этим по горло, – буквально выкрикнула, уперлась кулаками в твердую грудь Актазара.

Его губы скривились в злобной ухмылке. Он обхватил мой подбородок пальцами и пленительно посмотрел в глаза.

– Снимай штаны, – улыбнулся он, поддев пальцами ремень.

– Актазар! Не выводи меня из себя, – зарычала, перехватив его руку, снова ощутила внутреннюю силу.

– Глупышка, – усмехнулся он, покачав головой. – Отнесу к огню твои вещи, чтобы просушить. А ты пока посиди тут. Не думаю, что оголодавшие без женского внимания мужики, смогут спокойно смотреть на твое обнаженное тело.

– Отвернись, я сниму штаны, – сказала, вздернув подбородок.

Актазар отошел от меня на пару шагов и скрестил руки на груди.

– Даже не подумаю. Хочу полюбоваться тобой. Да и глупо стесняться меня после всего, что между нами было, – лукаво прищурился, пальцами потирая подбородок.

– Как же я тебя ненавижу! – процедила сквозь стиснутые зубы, расстегивая ремень, стаскивая с себя мокрые вещи. – Ты мне всю жизнь испортил!

– Деточка, не лги себе, я же вижу, что тоже волную твою кровь. Иначе твои очаровательные щечки не вспыхивали бы. Нет в твоих глазах ненависти. Признайся, вспоминаешь обо мне, когда ложишься спать? О моих прикосновениях? Ласках? – протянул мягким, рокочущим голосом.

У меня кровь с новой силой прилила к щекам. Посмотрела на этого красивого, высокого, сильного хищника, но в душе ничего не шелохнулось. Тихо и спокойно. Чувствовала к Актазару всего лишь дружескую симпатию. Это только на Одди я реагировала так, будто горела заживо.

– Если ты сейчас не уберешься отсюда, я за себя не ручаюсь. Однажды одолела тебя в бою, значит, смогу еще раз вцепиться тебе в глотку. Не выводи меня из себя, – предупредила, строго посмотрев на полукровку.

– Почему ты противишься? Нам же было хорошо вместе, – поинтересовался он, приблизившись ко мне на шаг.

– Тогда у меня не было выбора. Мы сидели в одной клетке. Теперь я на свободе, и не хочу, чтобы ты ко мне прикасался. Я люблю Одди, – призналась на одном дыхании.

– Мы с тобой отлично ладим, – улыбнулся Актазар. – У нас много общего, Мелисса. Не отказывай себе в удовольствии, прими меня в свою жизнь. Только полукровка может понять полукровку. Чистокровные оборотни никогда не будут нам доверять.

Я ничего не успела ответить, так как Актазар, подхватив мои вещи, скрылся в расщелине. Легла на пол, свернулась клубочком, прижала к себе колени и провалилась в сон. Когда сознание вернулось ко мне, разлепила веки. На полу обнаружила сухие вещи. В стороне заметила кусок жареного мяса, который лежал на деревянном пенечке. Я быстро оделась, а потом схватила еду, вгрызаясь зубами в кусок свинины. Замерла, осознав, что уже переняла все повадки зверя. Осторожно отщипнула кусочек мяса и закинула в рот, жевала, старалась не спешить. Насытившись, вышла из своего укрытия. В другом помещении горел огонь, а вот волков на месте не было. Уверенно зашагала к выходу и налетела на Одди. Буквально врезалась в его грудь, упала бы, если бы он не поймал меня за руку.

– Отдохнула? Поела? – спросил он, с тревогой посмотрев на меня.

– Да, спасибо. А где все? – уточнила, осмотревшись по сторонам.

Наступила ночь, снег так и шел, укрыв плотным ковром землю.

– Я отправил волков в разведку. Если тебя интересует, где Актазар, то он ушел за пресной водой, – ответил вожак, скрипнув зубами.

Заметила в его глазах клокочущую ревность.

– Меня не интересует Актазар, – хмыкнула, смотря на губы вожака.

Он тоже неотрывно смотрел на мои губы. Разум заволокло пеленой, инстинкты обострились, а невидимая нить, которая нас связывала, пыталась затянуться так, чтобы придушить нас двоих одним разом. Одди на миг зажмурился, его грудная клетка то поднималась, то опадала в бешеном ритме. Когда вожак распахнул веки, у меня сердце упало куда-то вниз, а в животе затянулась спираль, лишая меня кислорода. Янтарные глаза оборотня приковывали мой взгляд, вызывали мурашки. Одной рукой Одди зарылся в мои волосы, второй притянул к себе за талию, впившись в мои губы таким голодным поцелуем, что у меня в глазах потемнело. Не удержала стон наслаждения, прильнула к его обнаженному торсу, скользя пальчиками по твердой груди, мечтая получить больше, хотелось раствориться в этом мужчине. Мое тело сладко сотрясало волнами возбуждения. В глазах Одди отразилось обожание, страх, сожаление, теплота и капелька любви, столько эмоций разом, что у меня дух захватило. Его язык ворвался в мой рот, а руки блуждали по телу, изучали, доставляли ни с чем несравнимое удовольствие. Одди приглушенно зарычал, воспламеняясь от моего огня. Вожак собрал мои волосы на затылке в кулак, оттягивая мою голову назад. Влажные губы прошлись по шее, вызывая сладкую дрожь. А потом его губы захватили мои губы. Целовал требовательно, жадно, будто вожак хотел убедиться в том, что я принадлежу только ему. Он запустил руку мне в штаны, прикоснулся к самому разгоряченному местечку. Я застонала ему в губы, невольно вцепившись пальцами в крепкие плечи. Я сгорала от желания, от потребности в этом мужчине. Эмоции вышли из-под контроля, они разрывали мое сердце на части. Никто и никогда еще не прикасался к моей душе. Замерла, когда Одди осторожно проник в мое тело пальцами. У меня дух захватило, где-то в глубине меня будто молния ударила, отчего сердце сладко сжалось. Со стоном подалась навстречу этим головокружительным ласкам. Ничего подобного не испытывала с Актазаром.

– Одди… Пожалуйста… – шептала бессвязно, сама не знала, что просила.

То ли чтобы не останавливался, то ли, чтобы прекратил эти пытки. Застонала, потерялась в ощущениях, прикрыв веки, когда умелые пальцы Одди начинали ласкать меня. Вожак что-то шептал мне на ухо, но слов разобрать не могла, так как в висках стучало. Наслаждение пульсировало, скапливалось где-то внизу, утягивая меня в водоворот. Окончательно потеряла связь с реальностью. Даже не заметила, когда Одди успел прижать меня к каменистой стене, когда полностью расстегнул мою рубашку, оголив грудь. Чувствовала лишь его влажные губы, которые были везде: на шее, груди, на моих губах.

– Если хочешь получить меня, то присягни мне на верность, – шепот ворвался в мое сознание, но тут же исчез в волне невероятного всплеска эмоций.

Показалось, что меня ослепило солнце. Яркой вспышкой накрыло освобождение, по телу прокатилась волна удовольствия. Никогда не думала, что мужчина способен подарить такое наслаждение. Мне хотелось ощутить этого мужчину внутри себя, слиться с ним воедино, но Одди не позволил мне этого.

Его слова всплыли в памяти… Зачем ему это? Что изменится, если он станет моим вожаком?

Распахнула веки, часто заморгала. К щекам прилила краска, стало стыдно за свое поведение. Проклятье! Отвела взгляд в сторону, пытаясь дышать ровно. Одди ухватил меня за подбородок пальцами, заставил посмотреть в глаза. Меня затягивало во тьму. Вожак провел большим пальцем по моим припухшим губам, вызывая трепет.

– Признай меня своим вожаком, – выдохнул он мне в губы.

Я чувствовала, как его трясло от неудовлетворенного желания. Какая же у него огромная сила воли. Как ему удается противостоять этому притяжению?

– Зачем тебе это нужно? – промямлила, задыхаясь от нехватки кислорода.

Не могла здраво мыслить, в голове возник туман. Чувствовала сильные руки на своей талии и невольно ощущала себя в безопасности, словно спряталась от всего мира, будто Одди заслонил меня собой от всех проблем, испытаний и боли.

– Присягни на верность, – его голос звучал твердо и уверенно, отметая в сторону все мои сомнения.

– Хорошо, – выдохнула, облизнув пересохшие от напряжения губы.

Одди одобрительно улыбнулся.

– На колени, – хрипло приказал.

Я была в его власти настолько, что если бы он попросил вырвать себе сердце, не задумываясь, исполнила бы приказ. Опустилась перед ним на колени, покорно склонив голову. Вожак положил мне руки на плечи, легонько сжав их пальцами.

– Волчица может связать свою жизнь с волком лишь раз. Только смерть одного из нас способна разрушить данный союз. По праву рождения ты принадлежишь стае Эйнара. Этой ночью я прошу тебя отречься от него и стать моей. Одна жизнь на двоих. Мы сможем читать эмоции друг друга. Я стану твоим защитником, а ты даруешь мне частицу своей силы. Признаешь ли ты во мне лидера? Готова ли ты выполнять мои приказы беспрекословно? – смотрел на меня пристально из-под тяжело нависших век.

– Я признаю тебя своим вожаком, – проговорила на одном дыхании, как в бреду.

Ничего не замечала вокруг. Зачарованно смотрела на то, как черные глаза стали насыщенного янтарного цвета. Одди опустился рядом со мной на одно колено.

– Ночь тому свидетель, отныне и навеки ты принадлежишь моей стаи. Пусть кровь скрепит нерушимый союз, – ледяным тоном проговорил он.

Вожак прокусил свое запястье, при этом неотрывно глядел на меня, будто гипнотизировал. Он поднес свою руку к моему рту. Я осторожно припала губами к ране, делая жадные глотки сладкого напитка, от которого кружилась голова, и тепло разливалось по венам. Одди отдернул свою руку от моих губ, а потом обхватил пальцами мое запястье, хищно оскалился, будто поймал добычу, которую так долго ждал.

– Добро пожаловать в мою стаю, – прищурился и проговорил это таким угрожающим тоном, что у меня невольно холод пробежался по спине.

В тот же миг острые зубы вонзились в мою руку. Я вздрогнула. Одди скрепил клятву, испив моей крови. У меня голова закружилась, в глазах потемнело, что-то происходило с моим организмом, не понимала, что именно, но все стало как-то иначе. Испугалась, учащенно задышала, но когда ощутила теплые губы Одди на своих губах, расслабилась, накатила волна умиротворения и спокойствия.

– Присягнув мне на верность, ты добровольно вручила свою жизнь в мои руки. Тебе не уйти из стаи без моего разрешения, не сбежать. Клятва разрушится лишь тогда, когда я погибну, либо если я добровольно дарую тебе свободу, – прошептал он мне на ухо, нежно целуя в шею.

– Я чувствую, как тебя переполняет нежность, – проговорила, нахмурилась, ошарашенно посмотрела на Одди. – Так мы действительно сможем ощущать эмоции друг друга?

– Да. Так я смогу точно определить, когда вернется Мэл. Сразу почувствую изменения, происходящие в тебе, – кивнул вожак.

– Так ты попросил меня присягнуть тебе на верность, чтобы контролировать? – вздохнула я.

– Нет, чтобы защитить от других оборотней. Стаи, обитающие на севере, отличаются друг от друга. Не все волки отдают предпочтение человеческой половине души. Моя семья живет вдоль границы, наверное, поэтому мы немного иные, чем те оборотни, которые обитают далеко на севере. Они более агрессивные, неуравновешенные, злые.

– А если решу уйти к людям навсегда? – уточнила.

– Я отпущу тебя, если буду уверен, что ты одолела второе эго, – ответил он.

Заметила, как в глазах Одди промелькнула стужа, на скулах заходили желваки.

– Ты любишь какого-то человека? В этом все дело? Поэтому так мечтаешь вернуться домой? – пристально посмотрел мне в глаза, поджав губы.

– С чего ты это взял? – поморщилась я.

– Я знал твою маму. Когда она попала к нам в стаю, ее сердце было занято каким-то воином. Твой настоящий отец не смог пробраться к ее душе. Анна так и не полюбила волка, рвалась к людям. Несмотря на то, что в ее венах течет волчья кровь, твоей матери гораздо уютнее среди людей. Аврора иная. Она, попав в стаю, всей душой полюбила волчат, относилась ко мне, как к сыну. Потом влюбилась в Эйнара. Она легко ужилась с волками. Тебя, как и твою маму, тянет к людям. Вот я и подумал, что там тебя кто-то ждет, – признался вожак, испепеляя меня ревнивым взглядом.

– Мое сердце принадлежит только тебе, – ответила и отвела взгляд в сторону. – Мне просто не нравится жизнь оборотней. Она не для меня. Вот если бы ты захотел стать человеком, мы бы смогли уйти к людям вместе, – посмотрела на него с надеждой.

От моих слов вожак поморщился и покачал головой.

– Лисса, ты же еще не видела, как живут волки в стае. Путешествие у нас выдалось тяжелое, понимаю, что девушке проделать такой путь непросто. Когда будем дома, ты посмотришь, как мы живем. Уверен, что изменишь свое отношение.

– Ты не понимаешь! – воскликнула я. – Мне не нравится быть оборотнем, бегать на четырех лапах, сражаться с дикими животными. Я хочу нормальную, тихую жизнь, как у людей. Такую жизнь, как у моей мамы. Чтобы рядом был любящий муж, росли дети. Чтобы я не опасалась за своих малышей, что однажды они загрызут кого-то или загрызут их.

– Я тебя услышал, – кивнул вожак. – Хочу, чтобы и ты уяснила. Я никогда не променяю свою стаю на обычную человеческую жизнь, потому что рожден оборотнем, и мне это нравится. Я помогу тебе избавиться от Мэл, покажу, как обитают оборотни, а потом ты решишь: остаться или уйти. На привязи я тебя держать не стану. Если тебе хочется жить в иллюзии, будто ты обычный человек – право твое.

Я ощутила все эмоции вожака. Он злился, но говорил чистую правду. Ему не хотелось, чтобы я ушла к людям, но насильно держать в стае не стал бы. Меня вновь затопили противоречивые эмоции, потому что не знала, как правильно поступить. Хотелось сбросить с себя оковы, вновь стать свободной, чтобы не пришлось принимать тяжелых решений. Не удержалась, прижалась к вожаку, ища в его объятиях спасение. Одди крепко обнял меня, прижался губами к моему виску и с шумом втянул в себя воздух.

– Прости нас за то, что испортили твою жизнь, – прошептал он мне на ухо.

– Ты обещал стать моим, если я присягну тебе на верность, – проговорила еле слышно.

– Я уже давно твой, – признался он, смотря на меня шальным, расфокусированным взглядом.

В его глазах проступило что-то тяжелое, будоражащее. Наши сердца ускорили ритм, застучали рвано, дергано, а внутри словно натянулись вибрирующие струны. Дыхание одно на двоих – частое, шумное. Внутри все томительно заныло, тело полыхало огнем. Одди смотрел в упор. Его зрачки потемнели, расширились. Взгляд вожака переместился на мои губы. Воздух вокруг нас сгустился так, что затрещал от напряжения. Моргнуть не успела, как вожак с жадностью поцеловал меня. Страсть и возбуждение обрушились на нас. У меня по венам побежал жидкий огонь. Сходила с ума от этой близости. Жгучий, требовательный поцелуй заставил забыть обо всех невзгодах.

– Я уничтожу любого, кто посмеет причинить тебе вред. Отыщу тебя, где бы ты ни была, и чего бы мне это не стоило. Клятва связала нас, ты теперь часть моей стаи, часть меня. Только моя… Никому не отдам… – хрипловато шепнул прямо в губы, которые еще ломило от возбуждения, от потребности в прикосновениях.

Я смотрела на суровое, серьезное лицо, на темные тени под опущенными длинными ресницами, на твердо сжатые губы, в уголках которых затаилась усталость. В душе возникла бесконечная пронзительная нежность к этому властному, могущественному оборотню. Поняла, что эта близость может подарить мне целый мир и его же до основания разрушить. Позволила нахлынувшим чувствам править разумом.

Ставшие вдруг необыкновенно бережными руки вожака осторожно освободили меня от одежды. Одди замер на несколько секунд, а потом неспешно, словно изучая, провел по моим рукам от запястий до плеч. Большая ладонь накрыла мою грудь. Я выгнулась навстречу мужчине, подалась вперед, словно цветок к солнцу. Одди коротко выдохнул, сильнее сжал грудь, повинуясь моему молчаливому призыву. И я с головой окунулась в неведомые ранее ласки. Запрокинула голову, ловя воздух ртом, сгорая под губами, ласкающими шею и ключицы. Время остановилось, казалось, что я превратилась в птицу и парила где-то высоко-высоко.

Одди подхватил меня на руки и уложил на мягкие шкуры. Мощное тело вожака томительно медленно опустилось сверху, заменяя собой весь мир, лишая воли, и возможности думать. Вожак приподнялся на локтях, не сводя с меня пристального взгляда. Я тоже застыла, оглушенная частым стуком сильного сердца. Словно во сне провела пальцами по четко очерченным скулам, прикоснулась к шрамам, неторопливо исследуя безупречного хищника.

Любимый вошел в мое тело медленно, словно смакуя каждый миллиметр. Ловил жадными губами каждый мой вздох, каждый стон. Его толчки становились все быстрее и глубже, и я превратилась в огненную реку. Отвечала на ласки с жаром и страстью. Его дрожь передалась и мне, объединяя нас. Мой стон, его хрип – все слилось воедино. Мы взлетели и рухнули вниз, едва дыша. Ошеломленно смотрели друг на друга, слыша лишь грохот двух сердец, которые бились в одном ритме.

Я поняла, что влюбилась раз и навсегда в этого мужчину. Знала, что он защитит меня, спасет от любого ненастья. И впервые за долгое время на душе стало спокойно и уютно. Будто обрела свое место в этом мире. Оно рядом с вожаком, с этим сильным мужчиной, которому я доверилась, которому присягнула на верность, вручив свою жизнь в его руки. Мама мне рассказывала лишь ужасы про оборотней, о том, какие они жестокие, кровожадные, о том, как причиняли ей боль. Однако я увидела их совсем иными. Они умеют проявлять заботу, умеют дарить наслаждение. Скорее всего, все дело в том, что я стала волчицей. Я – такая же, как они, поэтому оборотни относились ко мне иначе, чем когда-то к моей матери. Для них моя мама была жалким слабым человеком, на нее устраивали охоту, гонялись за ней, как за добычей. У меня же иная судьба. Я могла дать отпор этим хищникам.

Но примут ли другие оборотни в свою стаю полукровку? На этот вопрос у меня не было ответа.

Одди прижал меня к себе, нежно поцеловал в висок.

– Все будет хорошо, – пообещал он, уловив сомнения, которые меня вновь окутали.

Я улыбнулась, уткнулась носом ему в грудь и расслабилась. Впервые за долгое время провалилась в безмятежный сон.