Второй шанс на счастье (СИ)

Глава 29. Ловушка

Последующие три дня Артур с друзьями занимались расследованием. Они плотно общались с агентом, которого к ним направил лорд Дерби, и с полицией по поводу убийства баронессы. Вскоре было найдено логово бандитов, которые подбросили тело, где они обитали со своим главарём. Расследованию удалось установить его имя — мистер Гибсон, Он же являлся Кристофером Блэксмутом, в этом Крофт с друзьями были уверенны. На допросе свидетелй и соучастников убийства баронессы полиции удалось выяснить, что они оказались участниками банды, которую полиция уже три месяца тщетно разыскивает. Они обнесли несколько домов зажиточных торговцев и ювелиров Лондона, прихватив немалые суммы денег и драгоценности. Полиция никак не могла напасть на их след, так как они не оставляли улик и свидетелей.

После ареста бандитов в саду Крофта место своего пристанища оставшиеся члены банды покинули, и Артур, осматривая его с Гарри, пытался найти хоть какую-то зацепку, подсказывающую, где они могли прятаться сейчас. Но тщетно. Артур ходил по дому, цепким взглядом осматриваясь в поисках улик, и увидел визитку под старым ободранным креслом. Наклонившись и протянув руку, он поднял её с пола. «Бордель в Сохо. Значит, кто-то из них там точно бывал», — подумал он и решил сегодня же наведаться туда и разузнать.

Молодой мужчина, лежа на кровати в одежде и сапогах, курил длинную трубку. В обветшалой спальне, когда-то кричащей роскошью, царил полумрак. Пыльные портьеры плотно закрывали окна, и только тусклый свет масляной лампы освещал большую спальню, отбрасывая тени на мутные зеркала. Струйки опиумного дыма затейливыми завитками медленно поднимались над мужским лицом. После очередной затяжки из длинной трубки, его губы скривились в ухмылке. Его глаза слегка прикрывала чёлка смоляных волос, а под глазами и на впалых щеках залегли тёмные тени.

Кристофер закрыл глаза и снова представил момент, как встретится с ней, какприкоснётся к её бархатной коже, обнимет, поцелует, наденет на неё белое платье, и она снова будет его, только его. Он будет хорошим мужем, чтобы она его любила и никогда не ушла. Она будет ласкова с ним, будет его целовать, обнимать. Но в затуманенном разуме снова возникло, преследующее его, видение и голос: «Шлюха!» Кристофер сжал пальцами виски, но строгий мужской голос снова кричит: «Она недостойна, называться леди Рейнборо! Она умерла!». Ещё одна затяжка, и он, закрыв глаза, вспомнил красивые зелёные глаза любимой, чувственные губы, плечи, ласковые руки, бархатный смех, и снова захотел её прижать к себе. Он отчаянно, словно в бреду шептал:

— Ты будешь моей… только моей. Мы снова будем вместе. Нас… венчали перед Богом. Ты моя, пока смерть не разлучит нас».

У Виктории был очень насыщенный день: деловая поездка в офис компании и в банк, поход по магазинам. Возвращаясь домой, она решила заехать в Criterion и выпить чашечку кофе. Когда она зашла в ресторан и выбрала маленький столик на двоих, то масса любопытных глаз обратила на неё внимание, какие-то в восхищении, а некоторые с осуждением, что она ходит в ресторан одна. Но Виктории было всё равно, она привыкла к этим взглядам и вечным перешёптываниям за спиной.

Когда она уже хотела уходить, к н ней подошёл официант и, извинившись, передал записку. Виктория удивилась, ведь записка была без подписи, анонимная, но взяла её. Не стала сразу читать, а положила её в сумочку. Оставив оплату с хорошими чаевыми, Виктория встала из-за столика. Молодой официант помог ей надеть пальто, и она даже сказала ему: «Благодарю». Парень же в ответ раскланялся и проводил её восхищённым взглядом.

— Красивая леди, — сказал его коллега, поставив поднос на стойку, когда она вышла в дверь, открытую дворецким. — Ещё богатая и щедрая.

— Кто она? — спросил молодой официант.

— Миссис Блэксмут, вдова, сестра графа Чаттерлей. Ты что не читаешь светских новостей? — удивлённо посмотрел старший товарищ на молодого официанта. — Полезно. Будешь знать, кто какие чаевые даёт и кому как лучше угодить, — хлопнув по плечу молодого, добавил он.

Виктория ехала домой, думая об Артуре. После её дня рождения они не виделись уже три дня, и она тосковала. Она была поражена, как сильно она привязалась к нему. Стоило ей не видеть его улыбку, не слышать голос, не чувствовать его прикосновений, хотя бы один день, и она уже места себе не находила. Ей безумно хотелось чувствовать его близость постоянно, хотя бы видеть его глаза и знать, что он рядом. Волна тепла подступила к её щекам, когда она вспомнила их единственную ночь, как они занимались любовью, не ведая стеснений и стыда. От охватившего её волнения молодая леди сглотнула и расстегнула меховой воротник. Как же это томление мучительно.

Вчера Виктория получила от Артура послание с извинениями, и он обещал завтра быть с визитом:

«Прости, любимая, не могу приехать. Очень важные дела. 4-го дня буду, чтобы обнять тебя. С нетерпением жду нашей встречи. Твой Артур».

Приехав домой, Виктория занималась обычными делами и только после ужина вспомнила про записку, переданную ей в ресторане. Она поднялась в свою комнату и достала её из сумочки. Минуту стояла в раздумьях, читать анонимное послание или нет. «Вдруг это опять какая-то шутка от баронессы?» — ей не хотелось, чтобы какая-то гадкая клевета испортила ей настроение. Но любопытство взяло верх, и она развернула послание. Незнакомым почерком в ней было написано:

«Артур будет сегодня ждать вас по адресу Сохо, Брюэр-стрит, 25. Приходите в 11 после полудня. Ему нужна ваша помощь. Дворецкому скажите, что вас ждёт мистер Крофт. Ваш друг».

Виктория в волнении ходила по комнате, чеканя шаг. «Друг? Если ты друг, почему не подписался?» — размышляла она. Посмотрела на каминные часы — без четверти десять. Сомнения терзали её. Ехать или нет. Виктория подозревала, что это какая-то злая шутка. «А если нет? Вдруг действительно Артуру нужна помощь, он ранен и не может сам написать?» — крутились в её голове мысли. «Почему его друзья не в курсе? А вдруг он в бреду только моё имя назвал?» — мысли роем кружили в её голове. Она знала о его прошлом и уже нарисовала себе самые страшные картины, как он лежит раненый в бреду, и никто не знает, что с ним. Через полчаса она всё-таки решилась ехать. Аккуратно, чтобы никто из домашних слуг её не увидел, выскользнула через заднюю дверь и уехала.

Дворецкий открыл дверь дома по указанному в записке адресу, и до слуха Виктории донеслась весёлая музыка и женский смех. Она поняла характер данного заведения, но не отступила:

— Мадам, вы, наверное, ошиблись адресом? — спросил дворецкий, с любопытсвом рассматривая статную леди, лицо которой было скрыто чёрной вуалью.

— Меня ждёт Артур Крофт, — уверенным голосом ответила Виктория, и мужчина пригласил её внутрь.

Дворецкого предупредили, что к одному из клиентов придёт посетительница, но он не ожидал, что это будет благородная леди.

Идя через зал полный веселящихся, выпивающих мужчин и обнимающих их полуодетых женщин, Виктория чувствовала на себе любопытные и похотливые взгляды и даже слышала посвистывания и смелые окрики. Но она не испугалась и твёрдым шагом прошла это испытание. Остановившись у двери, на которую показал дворецкий, она сделала глубокий вдох и выдох, пытаясь унять волнение. Подняла вуаль и, решительно открыв дверь, вошла внутрь.

Артур открыл тяжёлые веки и, увидев розовый балдахин над головой, удивился. Он ощутил рядом тёплое полуобнажённое тело и повернулся. Какая-то молоденькая проститутка с ярким макияжем посмотрела на него и погладила его грудь рукой. Он откинул её руку и резко сел на кровати. Затем посмотрел вниз и вдохнул с облегчением: «Не совсем голый, значит ничего не было». Голова трещала, как будто раскалывалась пополам, тело не слушалось. Последнее, что он помнил — резкий укол в шею, а потом словно всё в тумане. Тело стало ватным, язык не шевелился, а потом и вовсе отрубился.

«Что же они мне вкололи?» — подумал барон, прикоснувшись рукой к шее, где он почувствовал укол. Проститутка села рядом и начала ласкать его плечи и спину. Мужчина раздражённо отмахнулся, вставая на ноги. В этот момент открылась дверь, и он увидел Викторию. Она ошарашено смотрела на него, их глаза встретились, и в них он увидел боль. Закусив от отчаянья губу, она не произнесла ни слова. Любимые глаза окатили его холодом. Виктория гордо вскинула подбородок и ринулась к двери. Артур хотел кинуться к ней, но тело плохо слушалось. Он схватился за изножье кровати и, в жалкой попытке остановить, протянул к ней руку:

— Тори, я всё объясню. Подожди!

Но она уже выскочила в дверь, в панике ища выход из этого душного и ужасного места. Жуткие лица мужчин смотрели на неё и улыбались похотливыми улыбками. Кто-то даже попытался её схватить, как будто она одна из проституток. Полураздетые женщины в ярких корсетах и чулках, с любопытством её разглядывали, некоторые смеялись:

— Эй красотка, ты что-то потеряла?

— Оставайся с нами, заработаешь!

У Виктории голова шла кругом. Всё было словно в тумане из-за слёз, застилавших глаза. Ей казалось, что она пытается выбраться из ямы, хватаясь за мокрый мох и траву, которые выскальзывали из рук. Наконец, она добралась до выхода и толкнула дверь на улицу. Словно в горячке, кинулась к дороге, чтобы поймать экипаж. Как раз подъехала карета и, крикнув адрес кэбмену, она вскочила в неё. Подняв глаза, Виктория увидела сидящего в углу мужчину в чёрном пальто и надвинутой на глаза шляпе. В испуге она схватилась за ручку двери, но незнакомец, накинувшись на неё, остановил. Карета уже тронулась.

— Тихо, Викки. Ты же не хочешь сломать себе шею, — тихо произнёс мужчина знакомым голосом, который прозвучал словно из другой жизни.

Виктория вгляделась в темноте в его лицо и в ужасе отпрянула в дальний угол кареты.

— Крис!? — сдавленно прошептала.

В висках стучала кровь, сердце бешено колотилось. Горло сдавило удушающим комом страха. Холод сковал её тело, она не могла пошевелиться. Призрак из прошлого сидел прямо перед ней.

— Да, любимая, это я. Не ожидала меня снова увидеть?

Медленно произнеся эти слова, мужчина приблизился к ней, словно хищник к своей жертве. Коснулся пальцами её лица, и Виктория словно очнулась.

— Ах да! Ты же меня похоронила, — саркастическая улыбка исказила его лицо со шрамом.

— Но как?.. Как это может быть? — по её щекам потекли слёзы.

— Твой братец постарался изо всех сил, чтобы все поверили в мою смерть.

Она закрыла лицо ладонями, а слёзы отчаянья и бессилия обжигали её глаза. От страха Виктория почувствовала нехватку воздуха, словно её душили. Она мысленно прощалась с Артуром, с надеждой быть с ним. С ужасом представила, что ждёт её впереди. Кристофер наклонился к ней, взял рукой за волосы и поднял её лицо, чтобы увидеть глаза:

— Хватит рыдать, грязная потаскуха! Уже отдалась ему, да? — прошипел он сквозь зубы. — Интересно, ты хоть траур выдержала или сразу запрыгнула в его постель? А? — в его глазах была такая ненависть, что у Виктории холод пробежал по спине.

Она закрыла глаза и ничего не ответила. В отчаянье она стала отбиваться руками и ногами, пытаясь его оттолкнуть от себя, вырваться из цепких рук. Бесполезно, он всем телом уже навалился на неё и поднёс к лицу салфетку, пропитанную чем-то едким. Голова закружилась и через минуту она обмякла.

Кристофер закрыл глаза и снова услышал далёкие голоса из прошлого. Эти воспоминания последнее время всё чаще и чаще приходили к нему. Выбегающая из кабинета, молодая женщина в кремовом муслиновом платье и протягивающий к ней руку, в попытке остановить, мужчина средних лет с сединой в чёрных волосах: «Маргарет, не уходи, прошу! Подумай о нашем сыне!». Женщина с отвращением смотрит на него: «Не прикасайся ко мне! Я никогда тебя не любила. Я хочу любить, хочу свободы. Прощай!» Женщина выбежала и растворилась в тумане. Маленький мальчик пытается её догнать: «Ма-ам! Мама, подожди!» — спотыкается о порог и падает. Он плачет и пыльными руками вытирает лицо. «Хватит хныкать, Кристофер Блэксмут. Твоя мать не вернётся. Эта шлюха бросила тебя», — говорит лорд Рейнборо жёстким голосом. «Она недостойна носить имя леди Рейнборо. Отныне она мертва. Слышишь? Она умерла!», — говорит он, крепко сжав маленькие плечики сына. Слёзы продолжают литься по щекам ребёнка и жгут, жгут, выжигая сердце до кровоточащей раны.

Кристофер сжал руками голову, пытаясь выдавить из неё эти воспоминания. Выпил ещё лауданум и через время ему стало легче, но снова туман и видение. Малыш торопится к маме, но в спальне её нет, он идёт по коридору и слышит мамин смех в одной из гостевых комнат. Он смотрит в замочную скважину и видит, как чужой мужчина, спустив с женских плеч платье, ласкает её, потом руками поднимает платье, оголяя её ноги в чулках, она обхватывает его ногами и улыбается. Тошнота подкатывает к его горлу, но он не может оторваться и продолжает смотреть. «Нет! Нет! Мам, нет!» — образ самой красивой, горячо любимой женщины, любимой мамы, идеала, которому он поклонялся, растоптан, растерзан и уничтожен в детских глазах. Осталась только боль. Боль, раздирающая душу. Ещё доза лауданума, наконец-то, видения ушли, и он смог погрузится в сон.