Зачем нам любовь. Том 1

Глава 2

Покупка платья превратилась в настоящее приключение.

Я выбирала его не с подружками, как это делали нормальные невесты, а с братом, который вознамерился лично следить за тем, чтобы ни одна лишняя копейка не была потрачена на мое барахло. Однако свадьба предстояла солидная, и чтобы не ударить в грязь лицом перед Ремизовы, он был вынужден придавить свою жадность и отвести меня в салон, который был у всех на слуху. Но с порога заявил:

— Нам что-нибудь попроще! — всем своим видом демонстрируя пренебрежение к моей персоне, — и подешевле! Ей все равно во что рядиться.

Было унизительно. Однако девочки-консультантки оказались настоящими профессионалами. Они мигом смекнули что к чему, переглянулись, закружили меня перед манекенами, а потом увели в комнату для примерки.

— Не переживайте. Мы подберем вам самое прекрасное платье, — подмигнула одна из них, — тем более пышные кринолины вам точно не подойдут.

И пока Матвей, пребывая в полной уверенности, что ситуация у него под контролем, восседал на бархатном диванчике и попивал кофе из фарфоровой кружечки, они приволокли мне с десяток стильных и лаконичных платьев.

И каждое из них садилось на фигуру так, словно его шили на меня.

— Вы только когда будете выходить к нему, чтобы продемонстрировать наряд, — нашептывала консультант Оленька, поправляя складки на расшитом жемчугом лифе, — не улыбайтесь и плечи опускайте, чтобы тоски нагнать.

— А мы добавим, — улыбнулась консультант Ирочка, затягивая мне волосы в неказистую бобышку на макушке.

Мысль о том, что пусть в такой мелочи, но мне удастся обвести своего мучителя вокруг пальца и сделать по-своему, показалась на редкость пленительной.

Я выходила из-за бархатных лиловых штор под ясные очи брата с таким видом, будто мучения мои не знают границ. Будто все те платья, в которые меня буквально силой наряжали, вызывали если уж не приступы тошноты, то хотя бы небольшие конвульсии и изжогу.

А мои помощницы умело подливали масла в огонь

— Это платье мы не рекомендовали бы брать – слишком скучное. Никаких оборок.

— У это нет пышных юбок. Вы только посмотрите на этот простецкий крой.

— Будет крайне уродливо смотреться с фатой.

— Прошлогодняя бюджетная модель.

— А это разве что для пенсионеров.

Матвей сидел с таким довольным видом, будто в его жизни не было больше радости, чем унизить сестру. Вальяжно откинувшись и разметав руки по спинке дивана, он улыбался и на все нелестные характеристики весомо отвечал:

— А мне нравится. Надо брать.

Все-таки женское коварство – страшная вещь, потому что через час мы уходили из салона абсолютно довольные. Матвей тем, что купил самое убогое платье из возможных. Я тем, что он купил самое лучшее платье из возможных. И речь между прочим шла об одном и том же платье.

К тому же девочки втюхали ему «самую немодную фату», «туфли устаревшего фасона» и даже комплект «уцененных подвязок для истинных колхозниц».

Все это вышло в очень приличную сумму, но поскольку брат был далек от свадебной моды и при этом свято верил, что разбирается абсолютно во всем, за что бы ни взялся, то он даже не понял, что неугодная сестра и две пронырливые консультантки обвели его вокруг пальца.

***

Месяц пролетел быстро.

За это время мы ни разу не виделись с Маратом — каждый из нас был занят своими делами — но короткие вечерние переписки превратились в ежедневный ритуал.

Иногда это были рабочие моменты по свадьбе и дальнейшим планам, но чаще простые вопросы «как дела?» или «как прошел день?»

Всего несколько строчек, но на душе становилось теплее. Грела сама мысль о том, что у меня есть единомышленник, и что надо подождать всего год, прежде чем стану свободной.

Каждый раз, когда на экране загорался конвертик непрочитанного сообщения, у меня снова екало где-то глубоко-глубоко.

Сама не заметив как, я привыкла к этому необременительному общению. Мне даже показалось, что между мной и моим будущем мужем установилась некая связь. Пусть дружеская, без романтики, но это вселяло надежду, что год, который нам предстояло провести бок о бок под одной крышей, пройдет гладко и без потрясений. Я даже начала верить, что мне повезло с Ремизовым, не подозревая чем в итоге это обернется.

Во всей этой круговерти свадебной подготовки, примерок и нескончаемых тревог о состоянии матери, я даже не успела опомниться, как подошло время церемонии.

Для мероприятия была снята загородная усадьба с собственной сосновой рощей и выходом к реке. Праздничные шатры разбили на специальной площадке перед домом. В одном из них поставили свадебную арку, увитую белоснежными орхидеями, ряды стульев для гостей и расстелили дорожку, по которой мне предстояло пройти к Ремизову.

Перед самой свадьбой меня, как и любую другую невесту, обуял страх. Я пыталась убедить себя, что все будет хорошо, что брак фиктивный и недолгий, но в голову все равно лезли суматошные мысли о том, как мы с Маратом будем жить дальше, все ли у нас получится, и не поспешила ли я, дав свое согласие на этот союз. Можно подумать, это согласие хоть что-то значило.

Двое стилистов колдовали надо мной в специально отведенной комнате, закрытой для всех посторонних. Когда все было готово, мне едва удавалось дышать от волнения.

— Пора! Ваш брат пришел за вами.

Брат ждал за дверью, и, кажется, в тот момент, когда он меня увидел, его разбил паралич.

— Ты…ты…— он даже заикаться начал, а наивный стилист, решивший, что это из-за восхищения, сказал:

— Ваша сестра настоящая красавица. Такого изысканного наряда я давно не видел.

Надо было видеть физиономию Матвея, когда до него, наконец, дошло, что с платьем его обвели вокруг пальца.

— Ты… — ему с трудом удалось проглотить неприятные слова и выдавить из себя подобие улыбки, — ты прекрасна.

— Спасибо, — так же натянуто улыбнулась я.

Не отводя от меня убийственного взгляда, брат подставил локоть, я уцепилась за него бледными, дрожащими пальцами, и мы отправились в шатер.

При нашем появлении гости замолкли и дружно обернулись в нашу сторону. Я едва различала чужие восторженные охи-вздохи, не видела лиц и не чувствовала под собой ног. В воздухе кружили лепестки роз, но мое внимание было сконцентрировано только на Марате, ожидавшем под сенью белоснежных цветов. И чем ближе мы подходили, тем сильнее бомбило у меня в груди, потому что о таком женихе можно было только мечтать.

***

Наша первая и единственная встреча прошла в салоне автомобиля, и я тогда не смогла в полной мере оценить ни рост, ни сложение будущего мужа. Зато оценила сейчас.

Выше меня на полторы головы, плечистый, но по-звериному поджарый. Он стоял, заложив руки за спину, и с улыбкой наблюдал за моим приближением, а я как дура пялилась в ответ и весьма некстати думала о том, что у меня был самый охрененный жених на свете.

На какой-то миг даже позабыла о том, что ненастоящий.

Брат передал меня в его руки и отступил в сторону, а я практически на грани обморока последовала за Маратом к алтарю.

— Ты прекрасна, — едва слышно обронил он, и мои бедные коленки напрочь потеряли жесткость. Ноги дрожали и так и норовили подогнуться, если бы не Ремизов, за которого я цеплялась как за единственную опору в этой жизни, то валяться бы мне плашмя прямо на дорожке, усыпанной лепестками роз.

Щеки калило, и я уповала лишь на то, что макияж, умело наложенный мастерами своего дела, справится с моей пунцовой физиономией. А если не справится, то Ремизов подумает, что это простое волнение невесты перед браком, а не реакция на него.

Дальше все было, как в тумане.

Я с трудом различала слова торжественной речи и невпопад отвечала на вопросы. Кое-как, трясущимися ледяными пальцами надела кольцо на палец мужа, и не дышала, когда он надевал мне мое.

Потом был поцелуй. Сдержанный и длящийся ровно столько, чтобы уверить гостей в подлинности наших чувств, но мне показалось что кто-то в этот момент украл весь мой кислород.

Единственное, что я четко видела в этом безумном хаосе – серые спокойные глаза.

— Объявляю вас мужем и женой! — торжественно произнесла женщина, проводящая церемонию.

Гости разразились аплодисментами, муж довольно улыбался, а я не могла не думать о том, как сильно пекло губы после нашего ненастоящего поцелуя.

Разве так должно быть на фальшивой свадьбе? Это ведь просто фарс, иллюзия, которая не имела никакого отношения к реальности.

— Выдыхай, — усмехнулся Марат, когда мы уже сидели за столом для молодоженов, а прыткий ведущий деликатно, но уверено развлекал наших гостей.

— Я дышу, — просипела я, — вроде бы. Но не точно.

— Выглядишь так, будто собираешься упасть в обморок.

Едва хватило сил на вымученную улыбку:

— Это я запросто, — у меня все еще тряслись руки. Это я и продемонстрировала мужу, выставив одну из ладоней над столом, – гости, наверное, думают, что я дерганая неврастеничка.

— Они думают, что ты прекрасная взволнованная невеста. Это нормально.

Как он мог быть таким спокойным? У меня сердце вот-вот выпрыгнет из груди, а он еще был в состоянии улыбаться!

— Твой брат не спускает с нас взгляда. И выглядит не слишком довольным.

— Думает о том, как открутить мне голову за то, что обманула с платьем, — поймав удивленный взгляд Марата, я коротко рассказала о том, спектакле, разыгранном в свадебном салоне, который мы устроили для Матвея, — его сегодня чуть удар не хватил, когда он меня увидел.

— Меня тоже, — признался Ремизов, не догадываясь, как сильно обожгли его слова, — ты выглядишь просто потрясающе.

Снова щеки защипало от накатившего смущения. И в то же время затопило каким-то дурацким восторгом при мысли о том, что я смогла произвести впечатление на Марата. В первую-то нашу встречу я выглядела, мягко говоря, очень не очень.

Это было приятно, настолько, что узел в груди ослаб, и я немного успокоилась, а потом как гром среди ясного неба прозвучало:

— А теперь, танец молодожен.

Танец! Мы не репетировали танец!

— Просто доверься мне, — подмигнул Марат и протянул мне раскрытую ладонь.

Делать нечего, пришлось положиться на мужа и надеяться, что не очень сильно облажаюсь на глазах у все присутствующих.

***

Правда, когда выходили в центр зала, я все-таки уточнила сдавленным шёпотом:

— Ты хорошо танцуешь?

— Как одноногий слепой медведь на корабле во время шторма, — усмехнулся мой бедовый муж, повергая меня в ужас.

— И как же…

— Будем импровизировать.

Ну все. Нам хана. Импровизатор из меня никакой.

— А если не получится? — пропищала я, кладя руки на широкие плечи:

— Не переживай, пять минут позора, и мы снова на коне.

Что-то я сомневалась, что такое быстро забудут. Скорее наоборот будут долго обсуждать по кулуарам, перемывать нам кости и при каждом удобном случае говорить «а помните, как эти два колченогих под музыку дергались?», или «помнишь, как она запуталась в своих конечностях и повалилась на пол?».

— Ты просто Мастер утешения.

— Ну, какой же я Мастер? — возмутился Марат, — я боженька!

Я не удержалась и прыснула со смеху. Блин, секунда до провала, а мне смешно.

— Главное делать вид, что все так и задумано, — с самой серьезной физиономией наставлял Марат, а у самого глаза так и смеялись.

А потом заиграла музыка, и я просто отдала себя в руки Ремизова с безрассудной мыслью – будь что будет, если облажаемся, то вместе.

Танцевать с ним оказалось легко, хотя я никогда не была звездой танцполов. Да и он, собственно говоря, тоже. Мы просто двигались в такт мелодии, играли взглядами, тянулись друг за другом, а все остальное осталось за пределами нашего внимания.

Гости, столы, остальная чета Ремизовых и мой драгоценный брат. Все они остались где-то там – далеко-далеко, а мы здесь, вдвоем.

Он вел, я доверчиво следовала за ним. Он начинал что-то делать, я подхватывала, откуда-то зная, как надо продолжать.

Мне казалось, что наш танец длился целую бесконечность, и в то же время так быстро, что и глазом не успела моргнуть. Музыка затихла, а зрители разразились аплодисментами, а кое-кто даже всплакнул от умиления.

Наш танец был слегка неуклюжим, но однозначно трогательным…а может, просто дуракам везет. Не знаю. Но никто над нами не смеялся, и на свои места мы возвращались довольные, раскрасневшиеся и с улыбками на блаженных лицах.

Дальше все шло своим чередом – поздравления, тосты от гостей, танцы и забавные конкурсы для тех, кто хотел не просто сидеть за столами и набивать животы едой, а принимать самое что ни на есть активное участие.

Наконец, мне довелось напрямую познакомиться со своими новыми родственниками. С родителями Марата — Денисом Алексеевичем и Ольгой Степановной. С тремя его старшими братьями — Ярославом, Марком и Арсением, а также с двоюродной сестрой Ириной, которая смотрела на меня так, будто подозревала во всех смертных грехах и была готова лично повыдергивать мне все волосы, если обижу ее братика.

Пришлось танцевать с каждым из мужчин Ремизовых, и не скажу, что мне далось это просто. Все казалось, что стоит им только пристальнее присмотреться и они поймут, какую авантюру мы затеяли с им младшеньким.

К счастью, никто не догадался и знакомство прошло более-менее гладко, хоть я и чувствовала себя букашкой под увеличительным стеклом. Потом меня ждал еще один напряженный момент в виде танца теперь уже с моим собственным братом.

— Не слишком ли у тебя счастливая физиономия? — подозрительно спросил он, стискивая мою ладонь так сильно, что из глаз посыпались искры.

— Обычная, — ответила я, слегка поморщившись, и попыталась вытянуть свою бедную лапку из его захвата.

Не отпустил. Наоборот, ближе к себе подтянул и по-хозяйски положил руку на талию, прекрасно понимая, что мне это неприятно.

— Выглядишь так, как будто в самом деле влюбилась.

— Глупости, — фыркнула я. — просто пытаюсь соответствовать.

— Умница, — его похвала звучала, как издевка. Не хватало еще чтобы по щеке, как собаку потрепал, — У меня большие планы на это семейство, так что смотри, не облажайся, сестренка.

***

К счастью, из его цепких лап меня спасли быстро. Стоило только мелодии пойти на спад, как рядом появился Марат и по-хозяйски притянул к себе, оттеснив недовольного Матвея в сторону.

— Когда ты с ним танцевала, у тебя был такой вид, будто тебя держат в заложниках.

«Так и есть» — чуть было не буркнула я, но вовремя спохватилась, поймав предупреждающий взгляд брата.

Вместо этого сказала:

— Я просто натерла ногу. Поэтому любого, кто потащит меня танцевать – можно считать злостным захватчиком и абьюзером.

— Понял. Принял. Теперь буду как коршун стоять на страже и отгонять каждого, кто посмеет протянуть руки к моей жене.

К моей жене…

Эта фраза так легко сорвалась с его губ, и Марату было совершенно невдомек, что у меня екнуло где-то то ли под коленками, то ли в животе, то ли между ребер. То ли во всех местах сразу.

Мероприятие продолжалось, и большую часть времени я провела сидя за столом, потому что и правда натерла ногу, однако это не помешало празднику.

Пусть наш брак был договорным, и никто не спрашивал моего согласия, но мне нравились Ремизовы. Все. Строгий отец и спокойная, нежная мать. Братья – такие похожие и при этом совершенно разные. Сам Марат.

Между всеми ними чувствовалась прочная душевная связь, любовь и уважение.

Они напоминали мне те времена, когда отец был жив, и наша семья тоже была крепкой, если не считать моего вечного противостояния с Матвеем, а теперь…теперь остались лишь руины. Наверное, именно по этой причине я невольно потянулась к Ремизовым. Рядом с ними было спокойно и надежно.

Уже поздно вечером, когда на небе сияли звезды, а над шатрами разноцветные огни, мы с Маратом, сопровождаемые шутливыми напутствиями, отправились в номер для молодоженов.

Не знаю, как у мужа, а у меня все ходуном ходило. Каждый шаг, приближающий нас к заветной цели, отдавался эхом в голове и странным томлением в крови. Я даже сказать ничего не могла от волнения, во рту пересохло и болтались обрывки каких-то нелепых фраз.

Поэтому, когда Марат распахнул передо мной дверь и царским жестом пригласил во внутрь, а смогла промычать лишь что-то невразумительное. А уж когда увидела огромную двуспальную кровать с кружевным балдахином, так и вовсе чуть в обморок не плюхнулась.

Стало горячо и неловко. И сердечко так предательски: тюк, тюк, тюк.

Он. Я. Шикарный номер, явно предназначенный для того, чтобы двое влюбленных растворились в неге страсти и любви.

Я не знала куда себя девать, куда смотреть, отчаянно покраснела и вообще была готова провалиться сквозь землю, а Марат…

Марат с нескрываемым удовольствием скинул пиджак, одним рывком сдернул галстук и плюхнулся в кресло, с блаженным видом вытянув перед собой длинные ноги.

— Все, Сень. Отстрелялись. Можно выдыхать. Дальше должно быть проще, — в его голосе звучало неприкрытое облегчение, а меня наоборот окатило диким холодом реальности.

Ведь на какую-то ничтожную долю секунды, зайдя в этот шикарный номер для счастливых молодоженов, я умудрилась позабыть о том, что я ненастоящая невеста, и весь наш брак – не более чем фарс, сроком на один год.

***

— Думаешь, будет легче? — спросила я, продолжая неуклюже топтаться рядом с ним. Ощущение тепла, накопившееся за праздничный вечер, исчезло буквально за несколько секунд, оставив после себя уже привычный привкус одиночества и легкую тень сожалений.

Кругом только иллюзии и ничего кроме иллюзий. Пора привыкать.

— Конечно. Главное – свадьба, а дальше они про нас и не вспомнят. — беспечно ответил муж, — Кстати, я считаю, мы отлично справились с ролью молодоженов. Тетушка Кира рыдала без остановки – а это о многом говорит, остальные умилялись и радовались. А наш танец вообще произвел самый настоящий фурор. Сама-то что думаешь?

— Возможно, — ответила я и, понимая, что звучу убого, поспешила отойти к окну.

Несмотря на то, что мы с Маратом ушли, веселье в свадебных шатрах продолжалось – гости танцевали и общались, уставшие официанты, как и прежде сновали между столов.

Столько людей… А мне так одиноко.

Ремизов поднялся с кресла и подошел ко мне. Встал сбоку и чуть позади, и тоже уставился на шатры. А я смотрела на его отражение.

Совершенный. Чужой. Пойманный в ловушку обстоятельств, так же, как и я. Влюбленный в другую…

— Кажется, им и без нас неплохо, — усмехнулся он.

Я кивнула, а потом неожиданно для самой себя спросила:

— Как думаешь, что нас ждет дальше?

— Дальше? — Марат задумчиво потер бровь и произнес, — Дальше все будет хорошо. Ты переедешь ко мне, и для всех мы будем образцовой молодой семьей. Не переживай места у меня много, толкаться и надоедать друг другу не будем. Мы спокойно проживем этот год – уверен, он будет неплохим. Я помогу тебе решить проблемы с работой и братом. А потом так же спокойно дадим друг другу свободу.

Какие правильные вещи он говорил. И какие безысходные.

— Как вообще люди женятся без любви… — фраза слетела с губ, прежде чем я успела остановиться, — разве это не противоестественно?

— Зачем нам любовь на один год? — искренне удивился Марат.

Действительно, зачем? Зачем нужны чувства со сроком годности?

— Я не про нас, — грустно сказала я, — а вообще про всю эту ситуацию. Как вообще люди могут жить вот так

— Ну…как-то живут, — он пожал плечами, — и порой очень даже неплохо, особенно когда есть уважение, общие интересы и дружеские отношения. Я считаю, у нас с тобой есть все из перечисленного, поэтому шансы на благополучную семейную жизнь весьма высоки.

— Ненастоящую семейную жизнь, — уточнила я, и Ремизов согласился:

— Да.

Я сама не понимала своего настроя, и мне он категорически не нравился. Он угнетал, давил, внося сумятицу в наш четкий взаимовыгодный план. Я будто жалела о том, чего у меня изначально не было.

— Поможешь? — спросила я, разворачиваясь к нему спиной, — сама себя я из этого платья не вытряхну.

— Давай, — он легко справился с молнией.

Когда корсет ослаб, я вдохнула полной грудью и улыбнулась.

А, к черту… Друзья, значит, друзья. Мне в последнее время так тошно, что от друга я тоже не откажусь. Тем более такого, как Ремизов.

Стало немного легче:

— Я в душ и спать. Устала, как собака.

— Аналогично.

В ванной обнаружилось джакузи, рассчитанное на двоих, но я проигнорировала его и, скинув платье, забралась в душ. Мне и правда хотелось поскорее смыть с себя события и волнения этого дня, и лечь спать. Как там говорят? Утро вечера мудренее? Надеюсь, это действительно так, и с утра вся эта ситуация не будет вызывать у меня неоправданную, нелепую тоску.

После душа, нарядившись в мягкий халат и с полотенцем на голове, я вышла в комнату:

— Можешь идти.

Марат скрылся за дверью ванной, а я с удовольствием растянулась на шелковых простынях. Они пахли цветочной свежестью и чем-то сладким. Уверена, спаться на них будет великолепно.

Однако не успела я хорошенько устроиться, как из душа вышел Марат.

В одном, мать его, полотенце, обвязанном вокруг бедер.

***

Неспешно вытирая вторым полотенцем сырые взлохмаченные волосы, Ремизов прошел к столу, на котором стояли кружки. Пока он наливал себе воду, я таращилась на его широкую загорелую спину, по которой неспешно катились капли и пыталась вспомнить, что надо делать.

Что-то ведь надо было?

Ах да… дышать. Надо просто дышать.

Подумаешь полуголый мужик рядом бродит, что такого. Это ж не хухры-мухры, не посторонний. Это муж.

В этот момент я запоздала поняла, что номер у нас однокомнатный и кровать тоже одна. И спать нам придется вместе, потому что Ремизов вряд ли проявит ненужное в нашем случае благородство и отправится спать на пол.

Кровать, конечно, огромная, два на два, не меньше, но блин… Блин!

На мне же только халат с трусами. На нем полотенце. Надеюсь, тоже с трусами! Потому что если без …

Я снова начала краснеть. И пока он продолжал стоять спиной ко мне, на всякий случай поплотнее запахнула полы халата, и потуже затянула пояс. Потом подумала и одеяло натащила по самые уши.

Плевать, пусть лучше жарко будет.

Ремизов вытянул из кармана пиджака свой мобильник и, как я и боялась, невозмутимо прошел к кровати. Я аж зажмурилась, когда под его весом всколыхнулся матрас.

Это просто издевательство какое-то.

Спать Марат не торопился. Уложил подушку поудобнее, привалился к изголовью кровати и принялся листать страницы на экране. Потом правда спросил:

— Не мешаю?

— Нет, — пискнула я, — смотри сколько хочешь.

Сон не шел, хотя я отчаянно к нему взывала. Хотелось просто провалиться в безмятежную темноту, а утром проснуться бодрой, как огурчик и в хорошем настроении.

Однако вместо этого я слушала, как Ремизов с кем-то переписывается, а еще подглядывала за ним из-под полуопущенных ресниц.

Он улыбался. И от этой улыбки что-то болезненно сжималось в груди. Дергалось, неприятной дрожью приходясь по ребрам и ниже. Почему-то я была уверена, что сейчас, в нашу первую брачную ночь, он переписывался со своей драгоценной Алей.

Лежал в кровати со своей какой-никакой, но невестой, и с улыбкой общался с другой женщиной.

Внезапная обида взметнулась выше крыши, хотя я не имела на нее никакого морального права.

Брат фиктивный. Мы друг другу никто. Просто партнеры, друзья, и у каждого может быть своя личная жизнь — это сразу было оговорено – но проклятая обида душила, забирая остатки моего кислорода.

Почему у меня все не как у людей? Почему даже в такой день, я чувствовала себя отверженной и одинокой? Разве это справедливо?

Я же все-таки девочка. И это моя первая свадьба. И моя первая брачная ночь. Я не претендую на страстные объятия и поцелуи, но лежать на брачном ложе и знать, что в этот момент твой уже муж самозабвенно переписывается с другой – испытание не для слабонервных.

Неужели не понимает, что это неправильно, нечестно?

Неужели не чувствует, что обижает меня?

Увы, Ремизов ничего не чувствовал. У него все было хорошо. Тылы прикрыты фиктивным браком, а где-то там ждала любимая девушка, присылающая ему нескончаемый поток сообщений.

Пребывая в полнейшем смятении, я вся искрутилась. Пыталась хоть как-то устроиться, но не могла. И в итоге Марат решил, что мне не спиться из-за света от телефона.

— Все. Выключаю, — он положил мобильник на прикроватную тумбочку и милостиво разрешил, — Буду храпеть – пинай.

После этого повернулся ко мне спиной и спустя буквально пару минут уже спал. А я продолжала смотреть на стену, по которой скользили тени от деревьев за окном.

Снаружи все еще веселились гости. И никто из них не догадывался о том, как холодно и неуютно в эту ночь было в постели счастливых молодоженов.