Зачем нам любовь. Том 1

Глава 8

В приемной меня встретила шустренькая, молодая девушка, похожая на бельчонка.

— Есения Сергеевна, здравствуйте. — она суетливо подскочила со своего места, — Меня зовут Наталья. Я сообщу о вашем приходе.

— Здравствуйте. Спасибо, — только и успела сказать я, а ее уже и след простыл за дверью, ведущей в кабинет начальника.

Пользуясь тем, что осталась одна, я беззастенчиво осмотрелась.

Хороший офис, современный. Мебель качественная – кожаный диванчик для ожидающих, стол на котором стояла большая кофемашина, способная приготовить не только элементарные эспрессо, американо или капучино, но и менее распространенные варианты. Рабочее место помощницы, оснащенное компьютером с большим монитором и всей необходимой оргтехникой.

Выглядело достойно, чисто, красиво. А вот я сама — как-то уныло.

Похоже, придется немного обновить гардероб, чтобы не позориться самой и не позорить своего мужа.

Жалко денег, но что поделать. Я хоть и тратила все на лечение матери, но соответствовать все же надо.

— У Романа Дмитриевича важный телефонный разговор, – сообщила Наталья, как маленький тайфун выскакивая обратно в приемную.

— Ничего страшного. Я подожду.

— Может, кофе?

— Не отказалась бы, — сдержано улыбнулась я.

Девчонка оказалась болтливой, и за то время, что я провела в приемной, успела поведать мне столько всего, что голова кругом пошла.

Из основного я уловила: коллектив не слишком большой, но зато дружный. Все не только горели общим делом, но и зачастую встречались за пределами работы, чтобы провести вместе время.

Я, конечно, не слишком компанейский человек, но знать, что на новом месте царила душевная рабочая атмосфера было приятно и крайне воодушевляюще. После магазина, где каждый только и смотрел как бы перевесить свои косяки на других, очень хотелось спокойствия.

Следующее, что я узнала – начальник строгий, но справедливый. Не любит бестолковых и тех, кто пренебрегает пунктуальностью, а в остальном просто милейший человек.

Я вроде бестолочью не была, к времени – своему и чужому – относилась бережно и с уважением, поэтому надеялась, что все у нас сложится удачно.

Однако, в кабинет входила с опаской. Мало ли… Хоть Ремизов и сказал, что меня ждут и готовы принять с распростертыми объятиями, но всякое могло случиться.

Сейчас как посмотрит на меня, как скажет «кыш, бестолковая», так и все.

Я представляла себе эдакого степенного руководителя в зрелом возрасте. Лет пятьдесят, посеребренные виски, взгляд орлиный, голос строгий.

В итоге чуть не споткнулась на пороге, когда увидела за внушительным рабочим столом мужчину не старше моего мужа. Русоволосого, бодрого и совершенно далекого от категории «степенный».

Взгляд – да, орлиный. Царапнул по мне, словно пытаясь заглянуть глубже, чем положено, я аж вытянулась по стойке смирно.

Заметив это Роман усмехнулся и кивком указал на стул напротив него.

Я скромненько подошла, опустилась на самый краешек, ручки на коленочках сложила и приготовилась к серьезному разговору. Однако потенциальный начальник не спешил начинать беседу, вместо этого рассматривал меня с неприкрытым интересом. Я бы даже сказала, что с избыточным интересом.

И вот когда я уже успела пропотеть, поймать микроинфаркт и приступ паники, он все-таки сказал:

— Значит, Ремизов и правда женился…Любопытно.

Что именно любопытного в нашем союзе он не пояснил, и мне оставалось только теряться в догадках о том, что имелось в виду.

— Да, мы уже почти месяц как счастливы в браке, — смиренно ответила я, отыгрывая роль примерной жены.

— Что само по себе странно, — хмыкнул он.

— Вам кажется странным, что двое людей поженились и счастливы?

— Мне странно, что поженились именно вы, учитывая, что… — он не договорил. Осекся на половине слова, будто спохватившись о том, что сболтнул лишнего и, махнув рукой, сказал, — не бери в голову. Я просто ворчу. С универа Марата знаю, а к его выкрутасам никак не привыкну.

Черт, Ремизов! Мог бы сказать, что это твой приятель, а не просто так!

Теперь придется еще больше держать ушки на макушке и контролировать каждое слово, чтобы не проколоться и не выдать главного секрета нашего «счастливого брака».

Сдержано улыбнувшись, я кивнула:

— Он большой затейник… За это и полюбила.

— Ладно, не буду терзать расспросами о вашей семейной жизни, давай перейдем к рабочим моментам.

Когда разговор перешел на работу, стало легче. Лучше уж обсуждать график и обязанности, чем крутиться вокруг нас с Ремизовым, пытаясь обойти лишние углы и не сказать лишнего.

Я была рада, что Роман не стал развивать эту тему, но его «учитывая, что…» застряло в голове. И даже позже, когда я уже оказалась у кадровика, мысли продолжали кружиться возле этих слов.

Что он собрался учитывать? Какая-такая причина делала наш брак в его глазах «странным»?

Я уже жалела о том, что он не договорил до конца. Теперь вот сиди, думай, накручивай себя…

К счастью, очень скоро времени на накрутки не осталось. Пришлось читать должностные инструкции и подписывать целую кипу документов, прежде чем приступать к работе. Да еще и Матвей активизировался.

Я как раз ставила очередную подпись, когда от него прилетело:

Нормально ты устроилась.

***

Уже доложили. Оперативно.

Я невольно оглянулась, мазнув настороженным взглядом по сторонам, как будто ждала, что шпион, докладывающий брату о каждом моем шаге, как-то проявит себя.

Конечно, никого не увидела, но спокойнее не стало.

За мной присматривали люди Матвея, а я даже не заметила этого.

Тут же в памяти начала прокручиваться, о чем мы говорили с мужем по пути сюда, как говорили, не болтали ли чего-то лишнего, способного натолкнуть брата на ненужные мысли.

Вроде нет. Все чисто.

Эта необходимость держать язык за зубами, следить за каждым словом уже начинала меня пугать. Вдруг случайно что-то ляпну и спровоцирую Матвея на жесткие шаги? Что тогда?

Мне нечего было ему ответить, поэтому продолжила заниматься документами, однако спустя пять минут пришло очередное сообщение

И чего молчим?

Не отстанет ведь.

Извинившись перед женщиной, принимающей меня на работу, я быстро напечатала ответ.

Некогда. Оформляюсь.

Надеюсь, этого будет достаточно, чтобы Матвей сбавил обороты и перестал так настырно лезть в мои дела.

Когда с бумагами было покончено, меня поздравили, что я стала частью команды, пожелали всяческих успехов на рабочем месте и отвели на это самое рабочее место.

Поскольку должность у меня пока была скромная, то и кабинет соответствующий. Без панорамных окон, на четыре стола.

Мой оказался в самом неудобном месте – максимально удален от входа, вдобавок, чтобы к нему подобраться надо было притиснуться мимо тумбы, на которой стояла большая копировальная машина.

Угол тумбочки так и норовил вонзиться в ляжку, и, зная мою природную ловкость, быть мне в синяках…

Однако настроения это не испортило. Боевого настроя – тоже.

Мне здесь нравилось, и я надеялась на долгую и продуктивную работу. А синяки всегда можно замазать.

Прием у начальника, трудоустройство и прочие организационные моменты заняли больше времени, чем ожидалось, поэтому кабинет был пустым – сотрудники ушли или на обеденный перерыв, или на перекурю. У меня в распоряжении оказалось немного времени, чтобы осмотреться, привести мысли в порядок и настроиться на рабочий лад.

И когда новые коллеги вернулись я уже была в полной боевой готовности.

Первой зашла женщина лет сорока. В строгом деловом костюме цвета грозового неба, с идеальной укладкой и маникюром.

Следом две дамы помоложе.

Одной, наверное, около тридцати-тридцати трех. Темненькая, худенькая, с каре. Одета во все джинсовое, начиная от кед, заканчивая рубашкой.

Вторая – блондинка, примерно моего возраста, одетая во все красное. Высокая, статная, аппетитная. Тот тип фигуры, который может похвастаться привлекательными объемами в стратегически важных местах, и в то же время балансирует на грани лишнего веса.

На мой взгляд слишком откровенное декольте, но возможно это просто женская зависть, потому что у меня самой не так-то много поводов для гордости в этом пламени. Как не забывал напоминать Матвей при каждой встрече: помесь палки и бледной моли. Знаю, что на самом деле все не так уж и плохо, но осадочек и комплексы после слов брата осались.

Увидев меня, все трое удивленно остановились.

— Здрасте, — совсем не элегантно, брякнула блондинка.

Испытывая легкую робость, я поднялась на ноги:

— Добрый день. Меня зовут Есения, с сегодняшнего дня я работаю с вами.

— М-да? — она с сомнением прошлась по мне взглядом, в котором так и горело «понаедут тут всякие, потом ложки пропадают».

— Да, — твердо ответила я.

После работы в магазине, мне уже было ничего не страшно. Хоть как на меня смотри – плевать.

— Алиса, хватит, — с укором произнесла та, которая была взрослее всех, — так новых коллег не встречают.

Блондинка поджала губы и, активно накручивая крутыми бедрами, процокала к своему столу. Каблучищи у нее были такие, что не понятно, как она вообще передвигаться на них могла. Я бы точно повалилась.

— Меня зовут Елена Алексеевна, я глава этого маленького подразделения.

— Очень приятно.

— Это Людмила Борисовна, — она указала на брюнеточку, уже севшую за компьютер.

Услышав, что говорят про нее, она вынырнула из-за экрана и добавила:

— Можно просто Людмила.

Мы обменялись кивками в знак знакомства.

— А это Алиса.

— Алиса Сергеевна, вообще-то, — негодующе дернула бровями блондинка.

— Да-да, Алиса Сергеевна, — усмехнулась начальница, — она у нас дама важная. Несмотря на то, что пришла всего месяц назад.

— Уже месяц!

Ох уж эти дружные, женские коллективы.

Пока Елена Алексеевна проводила со мной беседу и нагружала первыми заданиями, девочки приступили к работе.

Людмила быстро щелкала по кнопочкам, а Алиса размеренно клацала длинными когтями, порой тормозя, чтобы найти нужную букву.

Та еще работница.

Похоже чья-то протеже…

Хотя не мне возмущаться по этому поводу. Я тоже не сама на это место прорвалась, а исключительно благодаря знакомствам мужа.

В общем познакомились, инструктаж прошли, и я принялась за работу, старательно подходя к своему самому первому и самому ответственному заданию – переносу базы клиентов из одного формата в другой.

И только я погрузилась, только сконцентрировалась, как прилетело очередное возмутительно и бестактное сообщение от брата.

Надеюсь, ты уже беременна?

***

Просто поразительная бестактность. Как будто ему кто-то давал право совать нос в мою личную жизнь, указывать что делать, как, когда.

Да у него больше уважения к бродячим кошкам, чем ко мне.

Трижды перечитав возмутительное сообщение, я бездарно покраснела, то ли от стыда, то ли от гнева, и непослушными пальцами набила короткое:

Нет!

И отправила.

Ответ прилетел моментально:

В смысле нет? Ты там вообще, чем занимаешься? Я же тебе русским языком сказал, что надо срочно заделать этого ребенка.

Так и подмывало написать: тебе надо, ты и заделывай.

Но я не стала.

Не посмела.

Не хотелось еще одного «случайного» присупа у матери.

Вместо этого стиснула зубы и напечатала:

Оно так не работает. Нужен подходящий момент.

Пока я набирала следующее сообщение об овуляции, совместимости и прочих факторах, которые влияли на зачатие, Матвей прислал очередное, пропитанное ядом послание:

Ты мне зубы не заговаривай. Нужен мужик и баба. Вот и все. Я что, должен объяснять, как это делается?

Мерзавец. Какой же он все-таки мерзавец! Сколько грубости в нем, сколько пренебрежения.

Ненавижу…

Словно почувствовав мои мысленные посылы, Матвей внезапно позвонил.

Протяжная трель разнеслась по всему кабинету.

— Простите, — я торопливо нажала на отбой.

И если Людмила и Елена Алексеевна никак не отреагировали, то Алиса наградила таким взглядом, будто я у нее три рубля год назад в долг взяла и до сих пор не отдаю.

Мне было не до ее недовольства, потому что брат продолжал названивать.

Я еще раз пять скинула входящие звонки, прежде чем удалось набрать и отправить:

Прости, Матвей, не могу говорить. Мне надо работать.

Да плевать мне на твою работу! Ты мне с Ремизовым вопрос реши. Или и здесь ущербная получилась? Не в состоянии даже с такой простой задачей справиться?

Я не стала ничего отвечать.

От обиды жгло глаза, и в груди так сильно полыхало, что не получалось сконцентрироваться на работе.

Окончательно разволновавшись, я начала ошибаться, и была вынуждена по сто раз перепроверять каждую строчку. Поэтому вперед продвигалась медленно, боялась зарекомендовать себя бездарной сотрудницей, и от этого еще больше ошибалась.

Щеки полыхали, пальцы дрожали. Мой первый рабочий день, который начался так радужно и с надеждой, грозил превратиться в мой самый большой провал.

Стоило только представить, как разочаруется Марат, узнав о моей некомпетентности, как настроение опустилось еще ниже.

Мне было очень стыдно разочаровывать мужа. Настолько стыдно, что все остальное на этом фоне меркло.

С момента нашего знакомства, он только и делал, что решал мои проблемы. А я… я чувствовала себя балластом, от которого нет никакого толка. Практически нищая, некрасивая, неуклюжая. Тощая как палка, измученная бесконечными неприятностями и хлопотами. Бестолковая. Неспособная держать удар и справиться даже с простейшим заданием.

Матвей прав. Я – ущербная!

Какой от меня толк для такого видного мужчины, как Марат Ремизов? Никакого!

Мой предел – обеспечивать ему прикрытие перед посторонними. Только и всего.

Странная боль снова просочилась в сердце. Мучительная, непонятная и ненужная.

Внутренности ходили ходуном, душа в хлам.

Но, как ни странно, именно мысли о Марате помогли собраться и взять себя в руки.

Именно лютое нежелание видеть разочарование в красивых глазах мужа, вынудило меня остановиться, сделать два глубоких вдоха. Прекратить костерить себя последними словами, а, наоборот, пожалеть, поддержать беззвучным шепотом:

— Ты справишься.

Я очень хотела справиться. Ради него. Ради того, чтобы Марат увидел во мне не только источник проблем, который он вынужден целый год тащить на закорках, а женщину, которая может…и хочет соответствовать. Которая достойна быть рядом.

— Давай, Есь. Все получится.

Еще один вдох. Самый медленный и глубокий. И вперед.

Не торопясь, не позволяя себе паниковать из-за случайных ошибок, я планомерно продвигалась к своей цели. Буква за буквой, цифра за цифрой. Клиент за клиентом.

И по мере того, как становился виден результат, моя уверенность в собственных силах росла, а сердце билось все спокойнее.

В конце я переслала итоговую базу Елене Алексеевне, и получила заслуженную похвалу:

— Молодец, очень качественно все сделала.

Щеки снова загорелись, но в этот раз не от стыда или обиды, а от удовольствия и скромной гордости за саму себя.

Пусть первое задание было маленьким. Пусть! Это не важно! Справилась с ним, значит и с остальным справлюсь. Научусь тому, что не умею. Разберусь с тем, чем прежде не доводилось заниматься.

И даже пренебрежительное фырканье Алисы не казалось таким уж значимым. Она сколько угодно может фыркать и морщить свой точеный нос — меня это не касается.

Начало уже положено.

Я мысленно поблагодарила мужа за то, что, даже находясь где-то в другом месте, он умудрялся помогать мне, сам о том не подозревая.

Мой ангел хранитель... Не иначе.

День пролетел незаметно. Вроде только пришла, только заняла этот стол в дальней части кабинета, а уже пора идти домой.

— Так, девочки, — бодро сказала Елена Алексеевна, — вы молодцы. Хорошо сегодня поработали. Теперь надо хорошенько отдохнуть, чтобы завтра с новыми силами в бой. Заканчиваем!

Я сохранила изменения в документах, выключила компьютер и уже вышла из-за рабочего стола, как в кабинет заглянула незнакомая сотрудница:

— Ремизова? — взгляд на меня, — тебя в отдел кадров зовут. Что-то подписать надо.

Сказала и тут же упорхнула, проворно стуча каблуками.

Я пожала плечами. Надо так надо.

Зато Алиса с каким-то странным, надрывным изумлением переспросила:

— Ремизова?!

***

— Ремизова, — спокойно ответила я, поправляя сумку на плече, — а что?

Блондинка нервно дернула плечом:

— Ничего… просто фамилия знакомая.

Кажется, оно хотела сказать что-то еще, но в последний момент передумала. Вместо этого снова натянула надменную маску, как у королевы посреди крестьянского двора, взяла со стола телефон и, бросив небрежное «всем пока» первая покинула кабинет.

Я же тепло попрощалась с Людмилой и Еленой Алексеевной и поспешила в отдел кадров, где пришлось переподписывать пару документов из-за незначительной ошибки, допущенной в первый раз.

Времени много не заняло – буквально два взмаха ручкой, и я была свободна.

Вообще свободна… Даже в магазин не надо идти на подработки.

Очень странное ощущение.

За последний год, я так привыкла пахать, не останавливаясь и не жалея себя, что теперь не могла отделаться от навязчивого ощущения, будто не дорабатываю. Будто если не упала после рабочего дня, значит, не выложилась на полную и страдала ерундой.

Это вообще нормально? Или мне нужна помощь специалиста, чтобы приструнить своих тараканов?

Пока я размышляла об этой насущной и очень животрепещущей проблеме, пропустила тот момент, когда оказалась не одна.

Справа от меня остановился Роман Дмитриевич.

Он был занят содержимым своего телефона и на меня даже не смотрел, но я как-то сразу выпрямилась, живот втянула, блеска в глаза напустила, всеми силами изображая из себя крайне ответственную и одухотворенную работницу.

Когда мы зашли в кабину, он не глядя нажал кнопку и продолжил свое занятие, а я тихонько стояла в уголке и думала, чем бы заняться вечером.

Ни что не предвещало беды…

Однако где-то посреди спуска Роман сунул мобильник в карман и все-таки переключился на меня.

— Как прошел первый день? — взгляд такой внимательный, что ничего не укроется.

Поэтому ответила, как есть:

— Хорошо. Но местами была уверена, что не справлюсь.

— Справилась?

— Да.

— Молодец, — кивнул начальник, — тебя Марат сейчас заберет?

Он так стремительно поменял тему, что я растерялась и начала мямлить:

— Эээ…ммм…. Мы вроде не договаривались.

— Он работает в соседнем здании и не может забрать молодую жену с работы? Тебе не кажется это странным?

Я пожала плечами:

— Он человек занятой. Его рабочий день длится дольше моего.

— Не припомню за Ремизовым тяги к переработкам, — как бы невзначай обронил Роман, — Обычно он как танк прет в течение дня, а в положенное время лавочку сворачивает и без оглядки уходит. Что-то поменялось?

Я понятия не имела, поменялось что-то или нет.

Марат обычно приходил домой около девяти. Иногда в десять. Я никогда не задавала вопросов, где он был, искренне веря, что все это время муж проводил на работе…

Почему?

Наверное, потому что дура. Ибо только дура, могла придаваться таким фантазия и считать, что после работы мужчина, с которым она состояла в фиктивном браке, тут же бежал домой.

Только непроходимо наивная бестолочь могла игнорировать логичный вопрос: зачем ему это надо? Посидеть перед телевизором с нелюбимой женой? Пообщаться с ней, потому что за день жуть как соскучился?

Конечно, же нет. С чего ему по мне скучать.

В груди снова екнуло и расплескалось что-то обжигающе ядовитое.

А Роман продолжал смотреть. Словно изучал мою реакцию, просвечивал насквозь, ища подвох, ждал, чего я скажу.

К счастью, лифт опустился на первый этаж и распахнул двери, пронзительным писком намекая, что пора заканчивать разговор и выметаться из кабины.

Что я и сделала:

— Простите, мне пора.

Роман больше ничего не сказал и не пытался задавать вопросов, только посторонился, пропуская меня вперед, а сам пошел следом.

Я чувствовала его взгляд между лопаток и никак не могла понять, почему он на меня пялится. Что ему вообще от меня надо?

А еще я на него злилась за то, что всего парой вопросов ему удалось лишить меня покоя и разбить стеклами во внутрь мои и без того потрепанные розовые очки.

Марат никогда не упоминал другую женщину. Мы вообще эту тему обходили стороной. Та неведомая Аля в последнее время стала казаться чем-то эфемерным. Розовым единорогом, которого не существует.

Я ведь расслабилась. Поверила во что-то хорошее. Стала неосмотрительно забывать с чего начинался наш брак, с каких условий и причин.

А теперь вспомнила. Прочувствовала, мать его, каждой клеточкой.

Ремизов любил другую. Даже если не говорит об этом. Да и кто я такая, чтобы со мной обсуждать настоящие чувства? Никто! Ширма от любопытных глаз.

Все это время он уходил после работы к ней. Проводил со своей возлюбленной несколько сладких часов, и после этого шел домой. Не ко мне. Просто домой. В свою квартиру, которую он вынужден делить с временным постояльцем.

Марат не оставался у Али на ночь, не проводил с ней выходные. Как приличный семьянин всегда возвращался домой, чтобы не скомпрометировать ни себя, ни меня, ни свою драгоценную любовь, чтобы не давать повода для подозрений и перешептываний за нашими спинами.

Просто сама порядочность…

Только мне что с этим всем делать? Как пережить этот дурацкий год и не провалиться в Ремизова настолько глубоко, что потом не будет сил выбраться волю? Как?

А потом я вышла на крыльцо…и увидела Марата, идущего навстречу.

И несмотря ни на что, внутри сразу онемело все. Зазвенело, как натянутая тетива. Задрожало.

Он все-таки пришел за мной.

***

— Привет, — улыбнулась я, подходя к мужу.

А он… он взял и поцеловал меня!

Это произошло так быстро, так по-хозяйски, что я даже отреагировать не успела.

За долю секунды тело стало ватным, потом превратилось в бесформенное желе, а затем заполыхало адским пламенем.

Дыхание… Я напрочь забыла, что это вообще такое.

И десять тысяч миллионов искр перед глазами.

Поцеловал и отступил, не догадываясь о том, что творилось у меня внутри. Не подозревая, что таким простым жестом переломал мне все кости, раздробил ребра и наизнанку вывернул остатки сердца.

— Марат? — испуганно прошептала я, уставившись на него глаза и пытаясь понять, что на него нашло, — ты…

— Как прошел первый рабочий день? — с этими словами Ремизов обнял меня за плечи, — справилась?

Безобидное прикосновение, но стало так горячо, что даже стыдно. У меня разом все скукожилось, затрепетало, наполнившись бессмысленным и беспощадным восторгом. Задрожало!

Если он не держал, я бы, наверное, и вовсе стекла на землю, не в силах справиться с ослабевшими ногами, и блаженно хрюкала.

— Хо…хорошо, — икнув, ответила на его вопрос, — справилась…вроде бы.

— Ты ж моя умница. Горжусь тобой.

Сейчас точно в обморок хлопнусь.

Что такого сегодня произошло, раз все с ног на голову перевернулось? Звезды сошлись каким-то особым образом? Марат, наконец, рассмотрел во мне женщину? Или…

Увы. Все оказалось гораздо банальнее.

— Какая встреча! — позади меня раздался тягучий голос Романа, — Неужели сам Марат Ремизов?

— Он самый, — хмыкнул муж, протягивая руку моему начальнику.

Я наблюдала за тем, как они обменивались приветствиями и медленно шла ко дну.

Потому что до меня дошло!

Он целовал меня не потому, что соскучился или вдруг проникся искренней симпатией, как я дурочка непроходимая, уже успела подумать. Конечно же нет.

Марат просто отыгрывал перед своим давним приятелем роль хорошего, влюбленного мужа. Только и всего.

От обиды внутренности скрутило в тугой узел.

Хотелось оттолкнуть мужа, ударить кулаками в грудь, прокричать ему в лицо, что он мерзавец! Но вместо этого я продолжала стоять рядом с ним, полыхать от тепла, которое шло от сильного тела и смущенно улыбаться, уперевшись остекленевшим взглядом в асфальт.

Идиотка… какая же я идиотка!

Тянусь за ним, как собачонка. которую разок почесали за ухом до косточку сахарную бросили. Готова бежать по первому щелчку, предано крутя хвостиком. Готова слово каждое ловить и в любом, даже самом целомудренном жесте пытаюсь найти то, чего отродясь не было и быть не могло!

Глаза зажгло, но я не позволила слезам пробиться наружу.

У нас договор.

В конце все останутся в выигрыше.

Чувствам в этом деле не место.

То, что я испытывала к этому мужчине – это только моя проблема. Мне с ней и жить. Мне с ней и бороться.

— Значит, тебя можно поздравить, — Роман кивнул в мою сторону, — неожиданно.

В ответ Ремизов покрутил в воздухе рукой, демонстрируя обручальное кольцо:

— Я бы тебя пригласил. Будь ты в городе… Но…

— Я вернулся на той неделе. Так что увы.

— Увы.

Они как будто говорили о чем-то своем, не проговаривая вслух всех слов, но и без этого прекрасно понимая друг друга.

— Ну что ж, молодцы. Желаю вам счастья. Искренне и от всей души. Любви. Взаимоподдержки. И чтобы обошлось без роковых ошибок.

О каких ошибках речь – я не поняла. Зато Марат понял, судя по тому, как напряглась его рука на моем плече.

После этого возникла неудобная пауза, во время которой мужчины смотрели друг на друга, продолжая разговор без слов.

Я тут явно была лишней, но стоило только шевельнуться в попытке отойти, как Ремизов крепче прижал к себе.

— Ладно, не буду вас задерживать, — хмыкнул Роман, — хорошего вечера.

Их разговор завершился очередным рукопожатием и договоренностью встретиться в ближайшее время.

После этого Роман развернулся и бодрым шагом отправился направо, а мы с Маратом налево.

— Вроде выглядели достойно, — улыбнулся муж, — что скажешь?

Мне было совершенно не до смеха. В душе саднило от разочарования, а губы все еще полыхали от мимолетного, ничего незначащего поцелуя.

Я не хотела выглядеть достойно. Я хотела, чтобы мое сердце было в безопасности.

— Почему ты не сказал, что мне придется работать с твоим знакомым? Я бы подготовилась. А то он меня сегодня расспрашивал, задавал неудобные вопросы…

— Про нас?

— Про нас.

— Было бы странное, если бы не спрашивал. Он всегда дотошным был. И въедливым как клещ. Вцепится – не отдерешь.

Вроде ворчал, и в то же время чувствовалось, что с уважением отзывался о моем новом начальнике.

— Мне показалось, или между вами какой-то конфликт?

Марат сморщил нос. Он всегда так делал перед тем, как говорить о чем- то неприятным:

— У нас с Романом в последнее время напряженные отношения. В причины вдаваться не хочу. Могу только сказать, что я его безмерно уважаю, и надеюсь, что когда-нибудь сможем восстановить то, что поломалось. И я рад, что ты выбрала место именно у него. Потому что там хорошие перспективы, хороший коллектив. Ну и как бы банально это ни звучало – хороший руководитель. За год приработаешься, встанешь на ноги и в дальнейшем будешь надолго обеспечена хорошей работой.

Он планировал мою жизнь через год, после того как разведемся, а я шла рядом и кончиками пальцев трогала губы, все еще хранившие его вкус.

Боже, ну что за тупица…