Залетела от Братвы

Глава 15 — Дженнифер

18 месяцев спустя…

Тихое утро, к которому я привыкла за последние полтора года. Воздух свежий, а мягкий гул города снаружи едва проникает сквозь стены моей маленькой квартиры. Мне здесь нравится — вдали от Нью-Йорка, вдали от хаоса, который раньше поглощал мою жизнь. Здесь так спокойно, как я никогда не думала, что смогу испытать, и так, как мне отчаянно было нужно.

Я сижу на полу, прислонившись спиной к дивану, и смотрю, как Тайлер играет со своими игрушками. Его тихий смех наполняет комнату, и я не могу не улыбаться, когда он ползет ко мне, его пухлые руки хватают игрушечный грузовик. Он растет так быстро, и каждый день я поражаюсь, насколько он похож на своего отца. Его темные волосы, те же грозовые глаза… даже в его улыбке есть намеки на Тимура. Как будто он его маленькая версия, и как бы я ни старалась, я не могу стереть воспоминания, которые нахлынули каждый раз, когда я смотрю на него.

— Иди сюда, детка, — тихо говорю я, протягивая руку, чтобы усадить его к себе на колени. Он что-то бессвязно лепечет, его маленькие ручки гладят мое лицо, словно он понимает каждое слово. — Ты становишься таким большим, да?

Тайлер хихикает, его глаза сверкают озорством, и я не могу не поцеловать его в щеку, вдыхая его сладкий, невинный запах. Теперь он весь мой мир, единственное, что удерживает меня на земле, даже когда груз моего прошлого грозит утянуть меня на дно.

Уехать из Нью-Йорка было нелегко, но это было необходимо. Я не могла там оставаться, не с риском, что Тимур узнает о Тайлере. Русская мафия держала город в своих руках, и хотя Тимур никогда не упоминал о том, что хочет детей, я знала, что лучше не предполагать, что он нас отпустит. Не если он узнает. Я не могу позволить своему сыну расти в таком мире. Я отказываюсь позволить ему быть пешкой в игре власти и крови.

Италия показалась мне самым безопасным вариантом — местом, где я могла бы исчезнуть и начать все заново. Мафия здесь другая, и я держалась как можно дальше от всего, что с ней связано. Пока что это работало. Мы построили здесь жизнь, только мы вдвоем. Хотя это не всегда легко, я нашла чувство покоя в рутине. Мои дни вращаются вокруг Тайлера, и я никогда не была так счастлива, будучи поглощенной чем-то таким простым, как материнство.

Но бывают моменты — мимолетные, болезненные моменты — когда мои мысли возвращаются к Тимуру. То, как он смотрел на меня, как он прикасался ко мне. Между нами было что-то, что-то грубое и сильное, что я не могу забыть, сколько бы времени ни прошло. Я ненавижу себя за это. За то, что все еще думаю о нем после всего. За то, что назвала нашего сына в его честь в каком-то смысле. Тайлер. Это казалось правильным, хотя я и пыталась убедить себя, что это не так. Он слишком похож на своего отца, чтобы притворяться.

Я смотрю, как Тайлер ползет к окну, его маленькие пальцы вцепились в подоконник, когда он пытается подтянуться. Он становится сильнее с каждым днем, решительный и упрямый. Прямо как его отец.

— Иди сюда, милый, — зову я, подхватывая его на руки, пока он не упал. Он визжит от восторга, его маленькие ножки дергаются в воздухе. Я прижимаюсь губами к его лбу, прижимая его к себе, когда снова сажусь на пол. — Теперь ты — весь мой мир, ты знаешь это?

Тайлер булькает, кладя голову мне на плечо, и я чувствую, как в груди поднимается волна эмоций. Я никогда не думала, что буду делать это одна. Воспитывать ребенка, строить жизнь вдали от всего, что я когда-то знала. Но вот мы здесь. Каким-то образом, этого достаточно. Этого должно быть достаточно.

Но бывают ночи, когда одиночество подкрадывается. Когда я лежу без сна, уставившись в потолок, и думаю, правильный ли выбор я сделала. Не только для себя, но и для Тайлера. Лишила ли я его возможности узнать отца? Лишила ли я чего-то, что могло бы быть для него важным? Я отбрасываю эти мысли так же быстро, как они приходят, напоминая себе, что мир Тимура опасен. Он жесток, и это не место для взросления ребенка. Я сделала то, что должна была сделать, чтобы защитить его.

Пока я сижу здесь, держа сына на руках, я не могу не чувствовать странную смесь эмоций. Удовлетворение, любовь, страх и вина. Все это переплетается воедино, кружится внутри меня. Я люблю Тайлера больше всего на свете, и я сделаю все, чтобы он был в безопасности. Призрак Тимура живет в глубине моего сознания, постоянно напоминая о жизни, которую я оставила позади. Жизни, к которой я никогда не смогу вернуться.

— Всё будет хорошо, — шепчу я, хотя не уверена, говорю ли я это за Тайлера или за себя. В любом случае, я позабочусь об этом. Я должна. За него. За нас.

Из моих мыслей меня вырывает звонок будильника, я вздрагиваю, а Тайлер шевелится у меня на коленях.

Время для вечерней прогулки. Этот ритуал помогает мне оставаться на земле, и он гарантирует, что Тайлер будет спать всю ночь.

Я пристегиваю Тайлера в коляске, осторожно поправляя ремни, пока он лепечет мне своими большими невинными глазами. Его маленькие ножки дергаются, когда он наблюдает за миром вокруг себя, совершенно не подозревая о буре, которая всегда назревает в глубине моего сознания. Сегодня я решила отвести его в парк — солнечный день, идеально подходит для того, чтобы выйти на улицу и дать ему выплеснуть немного энергии.

Парк находится всего в нескольких минутах ходьбы от нашей квартиры, он расположился между рядами причудливых итальянских домов. Это одно из моих любимых мест в этой нашей новой жизни. Есть что-то успокаивающее в щебетании птиц и смехе детей. Это кажется нормальным. Какое-то время я позволяю себе наслаждаться этим чувством нормальности.

Пока мы идем, я мельком вижу матерей, болтающих на скамейках, пока их малыши гоняются друг за другом по траве. Несколько пар прогуливаются, держась за руки, и на мгновение я представляю, как бы все было, если бы я не ушла. Если бы Тимур был здесь, толкая коляску Тайлера рядом со мной. Эта мысль одновременно успокаивает и ужасает меня.

Тайлер визжит от восторга, когда видит качели, его маленькие ручки тянутся, как будто говоря: — Я хочу туда! — Я тихонько хихикаю, подталкивая коляску к качелям, пока он возбужденно дергает ножками. Я достаю его, осторожно усаживаю в детские качели и начинаю нежно толкать. Его смех наполняет воздух, и на мгновение все кажется идеальным.

Пока я не вижу его.

На другой стороне парка, у входа, стоит мужчина. Высокий, широкоплечий, со знакомой осанкой, от которой у меня замирает сердце. На нем солнцезащитные очки, но даже с такого расстояния я могу сказать, что он похож на Тимура. У меня перехватывает дыхание, рука застывает на цепи качелей.

Нет. Этого не может быть.

Мой разум мчится, сердце колотится, когда я смотрю вниз на Тайлера. Он не замечает, все еще смеется, пока качели мягко качаются вперед и назад. Он не понимает. Он не знает, что весь его мир может рухнуть, если человек, стоящий на другом конце парка, действительно его отец.

Я с трудом сглатываю, крепче сжимая цепь, пытаясь успокоить нарастающую панику в груди. Мой взгляд метнулся обратно к мужчине. Он разговариваю с кем-то — даже смеется — но момент кажется слишком долгим, слишком ужасающим. Я не могу избавиться от сходства. Мои инстинкты кричат мне бежать, схватить Тайлера и уйти, но я не хочу привлекать внимание.

Я делаю медленный вдох и сосредотачиваюсь на Тайлере. Он еще слишком мал, чтобы заметить мою тревогу, и я не могу не чувствовать благодарности за это. Он не знает об опасности, с которой мы живем, о страхе, что кто-то вроде Тимура может появиться из ниоткуда и все изменить.

Когда я наконец осмелилась оглянуться на мужчину, он повернулся, и я увидел его лицо более отчетливо. Мое сердце замерло, затем упало от облегчения. Это не он.

Конечно, это не он.

Я выдохнула, не осознавая, что затаила дыхание, мои плечи поникли, когда я попыталась собраться. Тайлер лепечет, его маленькие ножки дергаются, словно напоминая мне, что он все еще там, все еще в безопасности. Я наклоняюсь, чтобы вытащить его из качелей, держа его рядом на мгновение дольше обычного. Мое сердце все еще колотится в груди, прилив адреналина заставляет мои руки дрожать.

— Все в порядке, — шепчу я, больше себе, чем ему. — Все в порядке.

Тайлер хватает меня за волосы, игриво дергает, совершенно не осознавая страха, который только что охватил меня. Я сажу его обратно в коляску, мои руки дрожат, когда я пристегиваю его и снова иду. Я опускаю голову, пока толкаю его через парк, взгляд скользит по каждому лицу, мимо которого мы проходим. Теперь каждый мужчина похож на Тимура, каждая тень кажется угрозой.

Что бы случилось, если бы он меня нашел? Забрал бы он у меня Тайлера? Причинил бы мне боль, на которую, как я знаю, он способен? Или, что еще хуже, заставил бы меня жить под его контролем, запертой в жизни, которую я никогда не хотела для своего сына?

Я качаю головой, пытаясь отогнать эти мысли, пока мы продолжаем идти. Но страх остается. Он всегда остается. Я знаю, какой человек Тимур — какая у него сила, на какую жестокость он способен. Если бы он знал о Тайлере, у меня нет сомнений, что он пришел бы за нами. Может, не для того, чтобы причинить нам боль, а чтобы заявить права на то, что, по его мнению, принадлежит ему. Его кровь. Его наследие.

Тайлер тоже мой. Я потратила каждое мгновение последних полутора лет на то, чтобы построить эту жизнь для нас, защищая его от мира, который пережевал бы его и выплюнул. Я не могу позволить Тимуру отнять это.

Я заканчиваю нашу прогулку в оцепенении, мой разум снова и снова прокручивает этот короткий момент паники. Это изматывает. Каждый день я живу со знанием того, что Тимур может найти нас. Это как тень, от которой я не могу убежать, всегда таящаяся, всегда выжидающая.

Я набираюсь смелости и выкатываю коляску из парка в сторону магазина, пытаясь стряхнуть с себя затянувшуюся тревогу из парка. Смешно быть на грани, но я ничего не могу с собой поделать. С тех пор, как я сбежала из Нью-Йорка, я как будто ждала, когда же упадет другая туфля. Каждый мужчина, которого я вижу, — потенциальная угроза, каждое незнакомое лицо заставляет мое сердце биться чаще. Я ненавижу так жить — постоянно оглядываться — но это единственный способ защитить Тайлера.

Когда я иду по проходам маленького магазина, Тайлер начинает капризничать. Его лицо морщится, и я знаю, что сейчас начнется плач. Обычно он ведет себя хорошо на наших прогулках, но сегодня он был капризным с тех пор, как мы ушли из парка.

— Тсс, детка, — шепчу я, наклоняясь, чтобы поправить маленькое одеяло, которым он укутан. — Мы скоро будем дома.

Он все равно издает вопль, его крошечные кулачки размахивают, и я чувствую, как взгляды других покупателей сверлят меня. Мои щеки горят, когда я вожусь с соской, пытаясь успокоить его Он никогда не был тихим плакальщиком, а сейчас он дает полный газ.

— Давай, Тайлер, пожалуйста, — бормочу я, осторожно подбрасывая коляску на место, пока беру несколько вещей с полок. Его крики становятся громче, эхом отдаваясь в небольшом пространстве, и я чувствую, как растет мое смущение. Я бы хотела, чтобы Мейв была здесь. Она всегда хорошо ладила с детьми: с кузенами и детьми друзей. Всегда знала, что сказать или сделать. Если бы только она была сейчас со мной, Тайлер бы ее полюбил.

Я не разговаривала с ней много с тех пор, как уехала, — только раз в год по одноразовому телефону, — но я скучаю по ней. Мне не хватает того, на кого можно опереться.

— Почти готово, приятель, почти готово, — говорю я, беру еще несколько необходимых вещей и направляюсь к кассе.

Кассир смотрит на меня со смесью сочувствия и раздражения, пока я шарю в своем кошельке, крики Тайлера все еще разносятся по магазину. Я быстро отдаю наличные, благодарю кассира, прежде чем поспешить к двери с сумкой с продуктами в одной руке и коляской в другой.

Как только мы вышли на улицу, я остановилась, чтобы сделать глубокий вдох. Свежий воздух не особо успокаивает мои нервы, но, по крайней мере, мы почти дома. Крики Тайлера переходят в тихие всхлипы, пока мы идем, но я все еще чувствую смущение, горящее в моей груди. Я уверена, что устроила там сцену. Я всегда чувствую, что за мной следят, даже когда нет никаких причин. Как будто я не могу избавиться от этой паранойи, от этого постоянного страха, что кто-то нас найдет.

К тому времени, как мы возвращаемся в квартиру, я уже измотана. Я вытаскиваю Тайлера из коляски и несу его наверх по лестнице, тихонько успокаивая, пока он трет глаза маленькими кулачками. Я вижу, что он борется со сном, но он ему нужен — нам обоим нужен сон.

Я меняю ему подгузник, двигаясь привычными движениями, пока его крики наконец не переходят в тихие всхлипы. Он все еще капризничает, но я вижу, что он близок к тому, чтобы уснуть. Я кладу его в кроватку, подкладываю рядом с ним его любимого плюшевого мишку и нежно провожу рукой по его мягким волосам.

— Тсс, детка, все в порядке, — шепчу я, наклоняясь, чтобы поцеловать его в лоб. — Мама здесь.

Тайлер моргает на меня тяжелыми глазами, его маленький ротик открывается в зевке. Я тихо улыбаюсь, мое сердце наполняется любовью и истощением. Быть мамой тяжело, тяжелее, чем я когда-либо себе представляла, но такие моменты того стоят. Просто наблюдать, как он засыпает, как его крошечное тело наконец расслабляется, наполняет меня чувством покоя, которого я не получу больше нигде.

Убедившись, что он спит, я тихо выхожу из комнаты, закрыв за собой дверь. Квартира кажется пустой без его тихих звуков, наполняющих воздух. Я испускаю долгий вздох, когда ставлю пакет с продуктами на кухонный стол, вытаскивая продукты по одному и пытаясь не обращать внимания на то, как мои руки все еще трясутся после дня.

Я ненавижу, что я стала такой — нервной, параноидальной, постоянно боящейся. Так не должно быть. Я должна была начать все сначала, создать новую жизнь для нас, но Тимур все еще здесь, таится в глубине моего сознания, как тень, от которой я не могу сбежать.

Я качаю головой, пытаясь прочистить мысли, пока убираю продукты. Мне нужно сосредоточиться на Тайлере, на том, чтобы он был в безопасности. Это все, что сейчас имеет значение. Я смотрю на часы на плите — уже поздно, но еще есть время перевести дух перед сном.

Я быстро завариваю себе чашку чая и сажусь за маленький кухонный столик, медленно потягивая его и пытаясь расслабиться. Теплая жидкость немного успокаивает мои нервы, но страх все еще остается в глубине моего живота. Я не знаю, что бы я делала, если бы Тимур когда-нибудь нашел нас.