Залетела от Братвы

Глава 25 — Дженнифер

Я просыпаюсь от толчка, чувствуя тепло тела Тимура рядом со мной. В комнате темно, только слабое свечение лунного света просачивается сквозь занавески. Я моргаю, пытаясь стряхнуть дезориентацию сна, а затем поворачиваю голову, чтобы посмотреть на него. Он все еще крепко спит, его дыхание ровное, его лицо расслаблено на этот раз. В этот тихий момент, когда его резкость смягчается сном, он выглядит по-другому — почти умиротворенным.

Боже, какой он красивый.

Эта мысль приходит мне в голову прежде, чем я успеваю ее остановить, и я ненавижу, как сжимается моя грудь. Я не должна чувствовать себя так по отношению к нему. Не после всего. Но я не могу сдержать тягу, которую чувствую всякий раз, когда нахожусь рядом с ним, то, как мои глаза всегда находят его, то, как я жажду его прикосновений, даже когда пытаюсь это отрицать. Он опасен — и в своем мире, и для моего сердца.

Я осторожно сажусь, не желая его разбудить. Мой взгляд перемещается в сторону кроватки, где спит Тайлер. Мое сердце пропускает удар, когда я замечаю, что он шевелится больше обычного. Что-то не так. Я тихонько двигаюсь, выскальзывая из кровати и идя к кроватке.

Наклонившись, я нежно кладу руку ему на лоб, и мой живот опускается. Он горит.

— Тайлер…, — шепчу я, пытаясь успокоить его, пока он суетится во сне. Паника нарастает в моей груди. Перед сном он был не таким. А вдруг что-то не так?

Я быстро поворачиваюсь, бросаюсь обратно к Тимуру и трясу его за плечо. — Тимур, просыпайся, — шепчу я настойчиво. Он шевелится, моргая, открывает глаза, его лоб хмурится в замешательстве, когда он замечает мое встревоженное лицо.

— Что случилось? — его голос глубокий и сонливый.

— У Тайлера жар. Это плохо. Нам нужно отвезти его в больницу.

Это поднимает его в одно мгновение. Не говоря больше ни слова, он встает с кровати, его движения быстрые и точные, когда он выхватывает Тайлера из кроватки. Ребенок хнычет у него на руках, его маленькое личико краснеет, и мое сердце сжимается.

Поездка в больницу кажется вечной, хотя Тимур едет быстро, сжав челюсти от беспокойства. Я сижу на заднем сиденье, прижимая к себе Тайлера, шепчу ему тихие слова утешения, хотя мое собственное сердце колотится.

Наконец мы прибываем в больницу, и я едва замечаю что-либо, когда мы врываемся внутрь. Врачи забирают Тайлера, и мы следуем за ним, оставаясь рядом, пока они его оценивают. Каждая секунда кажется вечностью, мой разум мечется с наихудшими сценариями.

Я смотрю на Тимура, который стоит неподвижно у кровати, его глаза темные и сосредоточены на Тайлере. Несмотря на напряжение в его позе, я вижу беспокойство, спрятанное под его обычной жесткой внешностью. Впервые я благодарна за его силу, даже если он не показывает свой страх так, как я.

— Это просто небольшая инфекция, — наконец говорит врач, и меня накрывает волной облегчения. — Мы оставим его под наблюдением на час, просто чтобы убедиться, что температура снизится. После этого он должен быть в порядке.

Я выдыхаю дрожащим дыханием, мое сердце наконец замедляется, когда слова доктора доходят до меня. Рука Тимура находит мою, крепко сжимая ее, как будто он тоже затаил дыхание. Контакт заземляет меня, напоминает мне, что я не одинока в этом. Несмотря на все его недостатки, Тимур здесь, со мной.

Мы сидим вместе в тишине, пока ждем, оба наблюдаем за Тайлером, как его крошечная грудь неуклонно поднимается и опускается. Его жар уже начинает спадать, и я чувствую, как напряжение медленно покидает мое тело.

— Ты в порядке? — голос Тимура нарушает тишину, его тон мягче обычного.

Я киваю, хотя на сердце у меня все еще тяжесть ночи. — Да… Я просто испугалась. Я к такому не привыкла.

Тимур на мгновение сжимает мою руку крепче. — С ним все будет хорошо. Тебе не о чем беспокоиться.

Я смотрю на него, удивленная тихим успокоением в его голосе. Он редко бывает таким нежным, но это успокаивает меня больше, чем я ожидала. Может быть, он действительно заботится больше, чем показывает.

Я сижу у постели Тайлера, мои нервы все еще напряжены, хотя врач сказал, что все будет хорошо. Его крошечная грудь поднимается и опускается, но я не могу расслабиться. Мои мысли все время возвращаются к панике, которую я испытала, когда впервые коснулась его лихорадочного лба. А что, если врач ошибся? А что, если случится что-то еще?

Я даже не слышу, как Тимур входит в комнату, пока он не оказывается рядом со мной с чашкой кофе в руке. Он протягивает ее мне, и я удивленно моргаю.

— Это твое любимое, — тихо говорит он.

Я беру его у него, немного ошеломленная тем, что он заметил что-то столь незначительное. — Спасибо.

Тепло кофе распространяется по моим рукам, немного успокаивая меня. Странно, как что-то столь простое может заставить меня почувствовать себя лучше, но настоящее утешение приходит от присутствия Тимура. Он стоит там, наблюдая за мной, выражение его лица невозможно прочесть. Он не тот человек, который часто показывает свои эмоции, но сейчас в его глазах есть что-то, что заставляет меня чувствовать себя… в безопасности.

— Пока я жив, — говорит Тимур тихим и твердым голосом, — наш ребенок всегда будет в безопасности. Это мое обещание тебе.

Его слова задели меня сильнее, чем я ожидала. В них есть искренность, которую я не могу игнорировать. Он говорит это не просто потому, что я хочу это услышать — он имеет это в виду. Впервые за долгое время я чувствую, что не несу всю тяжесть на себе. Я не одинока в этом.

Не задумываясь, я ставлю кофе и встаю, направляясь к нему. Я обнимаю его за талию и зарываюсь лицом в его грудь. Это кажется естественным, как что-то, что мне давно нужно было сделать.

— Спасибо, — шепчу я, и мой голос полон эмоций.

Руки Тимура обнимают меня, прижимая к себе. Это редкий жест близости с его стороны, и я чувствую напряжение в его теле, как будто он не привык к такой мягкости, но он не отстраняется. Вместо этого он прижимает меня крепче, и на мгновение я позволяю себе погрузиться в него, впитывая силу и тепло, которые он предлагает.

Я слегка отстраняюсь, глядя на него. Мое сердце колотится, на этот раз не от страха или беспокойства, а от чего-то другого — чего-то более глубокого. Я пыталась бороться с этим, но сейчас, в этот тихий момент, я больше не могу его сдерживать.

— Я думаю, что люблю тебя, — тихо признаюсь я, и слова вырываются прежде, чем я успеваю их остановить.

На секунду мне кажется, что я вижу вспышку удивления на его лице, но она так же быстро исчезает. Выражение его лица смягчается, и он тянется, чтобы убрать прядь волос с моего лица.

— Я что-то почувствовал к тебе с первого дня, как встретил тебя, — говорит он, его голос тише обычного. — Тогда я не знал, что именно, но теперь знаю.

У меня перехватывает дыхание, когда его рука обхватывает мое лицо, большой палец проводит по моей щеке. В его прикосновении есть нежность, которую я раньше от него не чувствовала, и это вызывает дрожь во мне.

— Это любовь, Дженнифер, — продолжает Тимур, не сводя с меня глаз. — Я никогда не испытывал таких чувств ни к кому.

Вес его слов проникает, и я чувствую прилив эмоций, настолько сильный, что он почти подавляет меня. Я никогда не думала, что Тимур способен любить, не на ту любовь, которая сделала бы его уязвимым, но, услышав это от него… я верю ему. Все кажется правильным.

Я наклоняюсь, прижимаясь губами к его губам, и он целует меня в ответ с нежностью, которая удивляет меня. Его руки скользят по моей спине, притягивая меня ближе, наш поцелуй становится глубже, и впервые нет никаких колебаний. Я больше ничего не сдерживаю.

Когда мы наконец отстраняемся, оба затаив дыхание, я прижимаюсь своим лбом к его лбу и на мгновение закрываю глаза.

— Я так испугалась, — тихо признаюсь я. — Я не думала… Я не думала, что ты можешь так себя чувствовать.

Руки Тимура сжимают меня, и я чувствую силу его обещания в том, как он держит меня. — Я не простой человек, Дженнифер. Я всегда буду защищать тебя, и я всегда буду защищать нашего сына.

Наш сын. Эти слова наполняют меня чувством покоя, которого я не чувствовала уже несколько месяцев.

Как по команде, Тайлер шевелится в своей кроватке, тихонько всхлипывая. Я отстраняюсь от Тимура, бросаясь проверить его. Когда я подхожу к кроватке, глаза Тайлера распахиваются, и он смотрит на меня, его лихорадка явно спала.

— С ним все в порядке, — шепчу я, чувствуя, как меня захлестывает облегчение.

Тимур подходит ближе, смотрит на Тайлера с такой интенсивностью, которую я уже видела раньше, но теперь она ощущается по-другому. Это не тот жесткий, безжалостный Тимур, которого я ожидала, — это отец моего ребенка. Человек, который только что признался, что любит меня.

Я наклоняюсь, чтобы нежно погладить Тайлера по щеке, и он тихонько воркует, переводя взгляд с меня на Тимура и обратно широко раскрытыми глазами.

— Он весь в тебя, — говорю я, улыбаясь Тимуру.

Тимур хрюкает, в уголках его губ играет тень улыбки. — Хорошо. Он будет сильным.

Тайлер снова шевелится, его маленькие ручки тянутся ко мне. Я нежно беру его на руки, прижимая к груди. Он теплый, но не с той лихорадкой, которая беспокоила меня раньше. Теперь это то тепло, которое успокаивает меня, заземляет меня в этот момент. Я чувствую его мягкое дыхание на своей шее, и мое сердце переполняется любовью к этому крошечному мальчику, который значит для меня весь мир.

За моей спиной я чувствую присутствие Тимура, устойчивого и защищающего. Я не могу избавиться от перемены в нем сегодня вечером, от того, как он показал мне ту сторону себя, которую я не считала возможной. Это почти нервирует, видеть мягкость в нем. Часть меня задается вопросом, временно ли это, но другая часть — в глубине души — надеется, что это реально.

Тимур подходит ближе, и я чувствую, как его рука ложится мне на поясницу. Прикосновение на удивление нежное, и я обнаруживаю, что наклоняюсь к нему, жаждая связи между нами. Мы прошли через многое — больше, чем я когда-либо думала, что смогу выдержать — и все же, вот мы. Вместе.

— Он будет сильным, как ты, — бормочу я, глядя на Тимура. — Но… надеюсь, у него также есть твоя более мягкая сторона.

Он приподнимает бровь, его губы изгибаются в намеке на улыбку. — Я не мягкий.

Я тихо смеюсь, качая головой. — Может, не для всех, но для меня ты именно такой.

Взгляд Тимура слегка темнеет, его рука на моей спине скользит вверх, чтобы лечь мне на плечо. — Только для тебя, — говорит он, его голос тихий, почти собственнический.

Но я не против, не сегодня. Не после того, что мы пережили.

Тайлер шевелится у меня на руках, его крошечное тело расслабляется в сон. Я смотрю на него сверху вниз, затем снова на Тимура. — Нам следует дать ему поспать, — шепчу я.

Тимур кивает, наблюдая, как я осторожно опускаю Тайлера в кроватку. Как только ребенок укладывается, я выпрямляюсь, полностью поворачиваясь лицом к Тимуру. Наши взгляды встречаются, и что-то проходит между нами, что-то невысказанное, но глубоко понятое.

Он наклоняется, слегка касаясь губами моих. Это мягкий, почти нежный поцелуй, но он заставляет меня дрожать. Когда он отстраняется, я вижу в его глазах неподдельные эмоции — ту же уязвимость, которую я начала в нем распознавать, ту его часть, которую, кажется, вижу только я.

— Я имел в виду то, что сказал ранее, — бормочет Тимур, кладя руку мне на щеку. — Вы с Тайлером всегда будете в безопасности со мной. Всегда.

Я киваю, мое горло сжимается от эмоций. — Я знаю.

Он притягивает меня к себе, и я таю рядом с ним, кладу голову ему на грудь. Впервые за долгое время я чувствую, что мы на одной волне. Как будто мы не просто выживаем, а вместе строим что-то настоящее.