Залетела от Братвы

Глава 23 — Дженнифер

Тайлер наконец-то заснул, его маленькая грудь поднимается и опускается в мягком свете ночника. Я улыбаюсь ему, убирая прядь волос с его лба. Он выглядит таким умиротворенным, таким невинным. Иногда я с трудом верю, что он мой. Этот крошечный человечек с пронзительными голубыми глазами Тимура и упрямым выражением лица. Я чувствую, как тепло разливается по мне, когда я наклоняюсь и целую его в лоб.

Сегодня тихо. Тимура нет дома, и на этот раз я одна в этом огромном особняке. Странно — когда я впервые приехала сюда, я ненавидела тишину. Каждый скрип и стон старого дома выводил меня из себя. Но теперь я привыкла к этому, даже нашла чувство комфорта в одиночестве. Это передышка от вихря эмоций, которые приходят с жизнью здесь, с Тимуром.

Я иду на кухню, планируя заварить чай и, может быть, свернуться калачиком с книгой, когда слышу стук в дверь. Мое сердце пропускает удар. Я никого не ждала, и Тимур не упоминал никаких посетителей. Холодок пробегает по моей спине, пока я колеблюсь в коридоре.

Стук раздается снова, на этот раз немного тише. Я сглатываю и иду к двери, заглядывая в глазок. Облегчение наполняет меня, когда я вижу знакомое лицо — Катю, мать Тимура.

Я открываю дверь, слегка улыбаясь ей. — Катя, привет.

Она стоит там с той королевской грацией, которую она всегда имеет, ее взгляд смягчается, когда она смотрит на меня. — Привет, Дженнифер. Надеюсь, я не помешала.

— Нет, совсем нет, — быстро отвечаю я, отступая в сторону, чтобы дать ей войти. — Пожалуйста, входите.

Катя входит в дом с какой-то легкостью, словно она бывала здесь уже бесчисленное количество раз. Она высокая женщина, стройная и элегантная, ее серебристые волосы заколоты сзади в простом, но изысканном стиле. В ее присутствии есть что-то успокаивающее, что-то, что ощущается… подлинным.

— Я пришла посмотреть, как у вас с Тайлером дела, — говорит она, ее взгляд сканирует комнату, прежде чем снова остановиться на мне. — Я знаю, что Тимура нет дома, но я подумала, что было бы неплохо проверить.

Я улыбаюсь, чувствуя, как напряжение немного спадает с моих плеч. — Спасибо. У нас все хорошо. Тайлер только что уснул.

Катя одобрительно кивает. — Чтобы вырастить ребенка, нужна целая деревня, знаешь ли. Я рада, что ты обустраиваешься, но не стесняйся опираться на нас. Семья важна, особенно для малыша.

Я провожу ее в гостиную и предлагаю ей сесть на плюшевый диван. — Хочешь чаю? Я как раз собиралась сделать себе.

— Это было бы замечательно, — отвечает она, усаживаясь на диван с той же грацией, с которой она делает все остальное.

Я направляюсь на кухню, быстро готовлю чай и пытаюсь успокоить нервы. Катя всегда была добра ко мне, но сегодня в ее присутствии есть что-то более интимное, более… личное. Как будто она здесь не просто в гости.

Когда я возвращаюсь, она смотрит на фотографию Тайлера в рамке на прикроватном столике, на ее губах играет мягкая улыбка. — Он красивый мальчик, — говорит она, когда я протягиваю ей чай. — Так похож на Тимура, когда он был младенцем.

Я киваю, садясь напротив нее. — У него определенно отцовские глаза.

Катя задумчиво отпивает чай, затем ставит чашку на стол. — Я рада, что Тимур нашел тебя, Дженнифер. Я вижу, как он смотрит на тебя, и как ты смотришь на него, даже если пытаешься это скрыть.

Я неловко ерзаю, не зная, как реагировать. Катя всегда была проницательной, но все равно странно, что она указывает на то, что я сама едва начинаю понимать.

— Он не всегда был таким, знаешь ли, — говорит она после паузы, ее голос смягчается. — Такой жесткий, такой… брутальный.

Я моргаю, удивленная ее словами. — Что ты имеешь в виду?

Катя смотрит на свои руки, ее выражение лица задумчиво. — Смерть отца изменила его. Тимур был другим человеком до того, как это случилось. Потеря отца… это закалило его, сделало безжалостным. Это часть того, почему он стал тем, кем он является сегодня. В глубине души у него все еще есть часть, которая чувствует, которая заботится.

Ее глаза встречаются с моими, и я чувствую странное трепетание в груди. — Я думаю, эта его часть нашла свой путь обратно благодаря тебе.

Я сглатываю, не зная, как воспринимать то, что она говорит. — Из-за меня?

Катя кивает. — Ты и Тайлер. Он не признается — он слишком упрям для этого. Но я вижу, он защищает тебя так, как я не видела, чтобы он защищал кого-то еще.

Я качаю головой, чувствуя, как комок подступает к горлу. — Не знаю, могу ли я в это поверить. Он… он сделал такое, Катя. Такое, что трудно смотреть на него таким образом.

Катя тянется через стол, беря меня за руку. — Я знаю, но любовь меняет людей. Это может произойти не в одночасье, и это может быть нелегко, но я верю, что Тимур может стать тем мужчиной, который тебе нужен. Для тебя и для Тайлера.

Я сижу там, удерживая ее взгляд, мой разум закручивается всем, что она сказала. Трудно совместить брутального, непреклонного мужчину, которого я знаю, с образом более мягкого, более заботливого Тимура, которого рисует Катя. Когда я думаю о моментах, которые я разделила с ним, о том, как он был с Тайлером… может, она права.

— Спасибо, — шепчу я, и мой голос полон эмоций.

Катя нежно сжимает мою руку. — Просто дай ему время, Дженнифер. Он придет в себя.

Катя откидывается на спинку дивана, на ее лице появляется задумчивое выражение. — Знаешь, — начинает она, ее голос тихий, но с нотками ностальгии, — когда Тимур впервые встретил тебя, он мне об этом рассказал.

Я удивленно моргаю. — Он… он упомянул меня?

Катя кивает, легкая улыбка играет на уголках ее губ. — Да, и это само по себе было необычно. Тимур не говорит о женщинах. Никогда. Ни со мной, ни с кем-либо еще. Он держит свою личную жизнь в строжайшем секрете, даже от семьи. Поэтому, когда он упомянул тебя, я знала, что ты другой.

Я сижу там, впитывая ее слова, пытаясь примирить их с Тимуром, которого я узнала — тем, кто безжалостен, контролирует и часто не поддается прочтению. Мысль о том, что он говорил со своей матерью обо мне, сложна для восприятия, но в этом есть что-то, что заставляет мое сердце болеть так, как я не ожидаю.

Глаза Кати теплеют, когда она продолжает. — Он, конечно, не вдавался в подробности. Тимур никогда не выражал свои чувства открыто. Тот факт, что он вообще заговорил о тебе… ну, я знала, что ты его задела. Он рассказал мне о женщине, с которой познакомился на вечеринке, о том, как она отличалась от других, более сдержанная, но интригующая. Он не сказал многого, но мне было достаточно, чтобы понять, что он что-то чувствует.

Я смотрю на свои руки, чувствуя странную смесь эмоций, закручивающихся во мне. Неужели Тимур действительно был под моим влиянием с самого начала? Я всегда видела в нем эту непоколебимую силу, того, кто берет то, что хочет, не колеблясь, того, кто не уязвим. Услышав это — услышав, что он мог что-то почувствовать с момента нашей встречи, — это смягчает грани моего гнева и страха, совсем немного.

Катя, должно быть, чувствует конфликт во мне, потому что она протягивает руку, нежно кладя свою руку на мою. — Я не говорю, что он идеален, Дженнифер. Он далек от этого. Я знаю своего сына всю его жизнь, конечно, и я могу сказать тебе одно — если Тимур впускает кого-то в свое сердце, то это потому, что этот человек что-то для него значит. Ты сделала это. Ты стала для него важна.

Я смотрю на нее, мое горло сжимается. — Это не всегда так, — тихо признаюсь я. — Иногда кажется, что я просто… в ловушке. Как будто я здесь из-за Тайлера, а не потому, что Тимур хочет меня.

Выражение лица Кати смягчается. — Он может не показывать этого так, как ты ожидаешь, но действия Тимура говорят сами за себя. Он привел вас сюда, в свой дом. Он делает все, чтобы вы с Тайлером были в безопасности. Это не действия человека, которому все равно. Как бы сильно тебе ни казалось, что ты здесь из-за ребенка, на самом деле это нечто большее. Я думаю, Тимур нуждается в тебе такими способами, которые он пока не до конца понимает.

Ее слова повисают в воздухе, и впервые я начинаю сомневаться в собственном восприятии Тимура. Может ли быть так, что под жесткой внешностью он действительно что-то чувствует ко мне? Что-то более глубокое, чем контроль и обладание?

— Не знаю, — бормочу я, мой голос едва громче шепота. — Трудно представить его кем-то иным, кроме как… безжалостным. Особенно после всего, что произошло.

Катя нежно улыбается. — Я знаю, в это трудно поверить, но люди могут меняться, Дженнифер. И иногда любовь — это то, что движет этими переменами. Это не происходит в одночасье, и это никогда не бывает легко. Если кто-то и может вытащить на поверхность более мягкую сторону Тимура, так это ты. Он не признается в этом, но я думаю, ты уже начала.

Я судорожно выдохнула, чувствуя, как тяжесть ее слов давит на меня. — Я не знаю, готова ли я к такой ответственности.

Катя сжимает мою руку. — Тебе не обязательно быть готовой. Просто живи одним днем. И помни, ты не одинока в этом. У тебя есть люди, которые заботятся о тебе, и я один из них.

Чувство тепла разливается по мне, когда я встречаюсь с ее взглядом. Так долго я чувствовал себя изолированной, как будто я была заперта в этом странном, опасном мире, где не на кого опереться. Но в этот момент я понимаю, что, возможно, просто возможно, я не так одинока, как думала.

Катя стоит, разглаживая невидимые складки на своем элегантном платье. — Мне следует оставить тебя, чтобы ты немного отдохнула. Но помни, что я сказала, Дженнифер. Не теряй надежды. Тимур — это нечто большее, чем кажется на первый взгляд.

Я встаю, чтобы проводить ее до двери, ее слова все еще звучат у меня в голове. — Спасибо, Катя.

Она в последний раз мне улыбается, прежде чем выйти на улицу, оставив меня стоять в дверях, а в голове у меня кружится вихрь мыслей.

Закрывая за ней дверь, я не могу не оглянуться на Тайлера, все еще мирно спящего в своей кроватке. Может, она права. Может, в Тимуре есть нечто большее, чем я позволила себе увидеть. Может, несмотря ни на что, для нас есть надежда — что бы это ни значило.

Впервые за долгое время я не чувствую себя задыхающийся от будущего. Оно все еще неопределенно, все еще пугающе в каком-то смысле, но я чувствую проблеск чего-то еще — чего-то, что немного похоже на надежду.