Замуж не напасть

Глава 3

Ориентиром я выбрала высокое здание с красной крышей в нескольких кварталах от моего дома. Повременила у калитки и понаблюдала за соседями. Стоило солнцу чуть подняться, на улицу из окрестных домов (солидных особнячков) потянулись небогато одетые женщины и девушки.

Несколько служанок вернулось назад довольно быстро и с полными корзинками – стало ясно, что так прислуга совершает утренний шоппинг.

Двинулась в том же направлении, что и они. Улица, на которой мне посчастливилось найти пристанище, потихоньку просыпалась. Я даже уловила запах кофе по дороге. Остановилась, чтобы якобы порыться в ридикюле, и увидела, как молодая пара и маленький мальчик в матроске садятся за утренний чай в беседке. Надо же. У них тут по ночам всякая мерзость между домов рыскает, а они как ни в чем ни бывало завтракают под зацветающими вишнями.

Значит, днем нежить не опасна. А еще… так вон же они, нити! Проложены по верху невысокого каменного заборчика. Мне бы тоже такую защиту, на весь сад! Судя по тому, что сделала с гулем старая нить, нежить побоится перелезать через струны. Но я уже поняла, что удовольствие это дорогое. Хорошо, что получилось хотя бы оборванные нити восстановить.

С непонятными струнами все пока было… непонятно, зато рыночная площадь тут была вполне узнаваема. Если бы не одежда горожан, не конные коляски и не ухающий дымом паровоз на мосту неподалеку, я бы решила, что вышла на какой-нибудь станции в Подмосковье и знакомлюсь с местным ассортиментом. По крайней мере, бабульки в ярких косынках и с бумажными кульками тут были точь в точь, как наши.

На меня не обращали внимания. Никто не разбегался с воплями «Иномирянка!», а довольно симпатичный, даже на мой взгляд, щегольски одетый джентльмен, с которым мы с трудом разминулись на узком мостике над канавой, приподнял шляпку, окинул меня заинтересованным взглядом и вежливо произнес:

— Сэнья…

Я тут же ощутила, что на мне старое платье. А вот про то, что мне… девятнадцать? двадцать?... совсем забыла. Зато стала замечать, что при всей обычности провинциального рынка многое тут, при ближайшем рассмотрении, вызывает вопросы.

Вот немолодая дама в элегантном темно-зеленом платье с бантом на талии подняла руку в перчатке (я заметила на ней вшитые в ткань знакомые мне темно-красные нити, по одной на каждый палец) и обвела мизинцем кусок сырой говядины на прилавке. Струна на пальце стала ярче. Я подошла ближе.

— Даже не сомневайтесь, почтенная сэньяра, — сообщила покупательнице торговка мясом. — Все маркируем, как велит Совет Гильдии. Мяско свежее, еще вчера бегало.

— Позавчера, — вежливо поправила ее дама в зеленом платье.

— Ну я и говорю, свежак, — не смутилась торговка. — Сами видите. Все перед вами.

Покупательница действительно читала в воздухе некий светящийся розовым свиток. Будь я дома, назвала бы его голограммой, но понятно было, что фокус этот – магического происхождения.

Нить погасла, а с ней и «справка». Дама огорченно сказала:

— Иссякла, — подумала и добавила: — Беру. Заверните вот этот кусок вырезки и пол-ларда ребрышек. И снимите вуаль холода, я живу неподалеку. Кухарка сразу его приготовит.

— С вас малый четвертак, — подсчитала торговка, совершая какие-то манипуляции над товаром.

Дама расплатилась небольшой серебряной монетой. Такие в большом количестве имелись в моем кошельке и, полагаю, являлись четвертью одного маленького сребра.

Покупку подхватила другая женщина, в одежде попроще, видимо, прислуга. Дама величаво двинулась прочь, постукивая зонтиком по булыжной мостовой.

Организм подсказал, что мясо мне сейчас жизненно необходимо. Я подошла к лотку и оглядела его с видом знатока. Ведь и в моей прежней жизни бывали дни, когда приходилось самой ходить на рынок и делать покупки. Готовила я неплохо, но часто ленилась кашеварить для себя, нелюбимой, или просто уставала.

— Для вас, юная сэнья, есть отличная телятина, — сообщила мне торговка. — Сребр за лард.

Даже я, гостья в этом мире, поняла, что меня пытаются обмануть. Предыдущая покупательница заплатила четверть сребра за отличный кусок вырезки и ребра. Мадам продавец, похоже, решила, что я юна и неопытна – все же при всей скудности наряда на служанку похожа я не была. Значит, молодая барышня решила поиграть в хозяйку.

К тому же у меня не имелось перчатки со струнами. Полагаю, владельцев подобных вещиц было сложнее в прямом смысле обвести вокруг пальца.

— Возьму два ларда телятины за полсребра… малого полсребра, — не моргнув глазом, но скептически подняв одну бровь, предложила я в ответ.

В глазах торговки отразилось многое, например, то, что я угадала с ценой. А я ведь ляпнула наугад.

— Полсребра и пять медяков, — азартно подавшись вперед, начала торговаться она.

Я только поджала губы. Меди у меня все равно не было, и я понятия не имела, что там с ее номиналом.

— Ладно, сэнья, уговорили, — не дождавшись ответа, уступила торговка, из чего я поняла, что могла бы еще немного сбить цену. Ну да бог с ним, первый урок все-таки. — Вуаль снимать?

— Да, — быстро ответила я. До дома я мясо донесу, а там… а что там? Холодильника-то у меня нет. — Нет, не снимайте! Мне хранить негде! У меня эта… кладовая только!

— Без струны? — удивилась торговка.

— Не знаю, — пришлось признаться мне. — Я только вчера въехала.

— Это не в бывший ли дом матушки Фрейры?

— Да, в него.

Лицо торговки сразу разгладилось и приобрело приветливое выражение:

— Так бы сразу и сказала! Фрей о тебе говорила, мол, приличная особа, с Северов. А я-то смотрю, что за новое лицо, таких не знаем. У Фрейры маг давно бывал, помню. Там, значитца, без нитей и окна, и…

— … дверь, — добавила я. — Дверь я уже… мне ее перетянули.

Почему-то не захотелось хвастаться своими успехами в области местной магии. Пусть думают, я вызывала мага.

— И кладовку перетяни, — подхватила торговка, ловко упаковывая мясо в грубую бумагу. — Часть вуали я тогда сниму, часть сама рассеется. До послезавтра с мяском ничего не будет, а сама ты не снимешь – магия-то гильдейская, наша, особая. Потом мага позовешь, кладовку затянуть. Сказать, где его контора?... Запоминай… Меня зовут матушка Вилла. Вот тебе сдача, скидка, значитца. Большой медный и пять медяшек.

— Спасибо, — от всего сердца поблагодарила я торговку. — А не подскажите, кто тут… ну, хороший продавец. Не обманывает кто, одним словом.

— Гадости не положит и лишнего не сдерет? — без тени смущения спросила матушка Вилла, хотя сама несколько минут назад пыталась меня обмануть. — Значитца, слушай…

***

Уильяму Ремири, при всей его занятости, пришлось отвлечься от работы, когда в кабинете бесшумно возник слуга.

— Что, Харди? — спросил он без тени недовольства, зная, что камердинер никогда не побеспокоит его без надобности.

— К вам сэнья Элена Хилкроу, — многозначительно пояснил Харди. — Еще одна.

— Почему-то я не удивлен, — пробормотал герцог, из его уставших пальцев выпало перо.

От удара о столешницу магическая нить в пере лопнула и погасла. Еще несколько лет назад перья из лавки тэна Хьюбери работали по полгода, не требуя ремонта и перезарядки. Это же продержалось всего три недели. Тэн Хьюбери был не виноват. Качество его продукции не ухудшилось, а вот магическая начинка…Кристаллы из недавно запущенной шахты в Эклеве держали и передавали заряд намного хуже, чем те, которые добывались в более глубоких слоях старых копей Эмреда. Люди все чаще жаловались на струны, установленные в домах. А ведь любая поломка в периметре защиты могла означать смертельную опасность.

— Проси, — сквозь зубы процедил Ремири, махнув рукой, даже не сомневаясь, что к нему пожаловала очередная самозванка.

В кабинет вошла субтильная девица. Внешне она полностью соответствовала описанию Элены: светлые волосы, большие голубые глаза, изящные конечности. Вот только вплоть до смерти сэна Хилкроу никто не видел его старшую дочь более двух лет. В том числе и Ремири. Сначала пансион, потом домашнее обучение где-то на западе. Бартоломью прятал Элену от посторонних глаз.Видимо, у него был мотив. И Ремири, один из немногих, этот мотив понимал.

— Сэнья Хилкроу? — герцог встал из-за стола и поклонился. — Дочь Бартольмью Хилкроу?

— Да, — скорбным голосом отозвалась гостья. — Элена, к вашим услугам. А папенька… вы же знаете… об этом писали…

Девица весьма натурально пустила слезу и прижала к глазам кружевной платочек.

Герцог незаметно сверился с объявлением во «Всеобщем…» – газета как раз лежала поверх бумаг на его столе:

«Срочно разыскивается сэнья Элена Хилкроу, дочь покойного Бартоломью Хилкроу (двадцати лет, среднего роста, хрупкого телосложения, глаза голубые, волосы светлые, особых примет не имеется). Вышеуказанной девице, а также всем, кто владеет сведениями о ней, надлежит заявить в любой Атрибуции Королевства».

— А ваша сестра? — поинтересовался Ремири.

Предыдущие самозванки руководствовались лишь сведениями из объявления и при упоминании младшей сэньи Хилкроу тушевались и принимались лепетать всякий бред. Эта же всхлипнула и заявила:

— О, Люси! Я ее потеряла! Мы очень испугались… мы сбежали сразу после похорон… Люси осталась на вокзале в Грефорте…

— Вот как? На станции Грефорт? — уточнил герцог.

— Да! О боже, бедная Люси! Я вернулась и искала ее повсюду! Но не нашла! — девица уткнулась хорошеньким личиком в платок.

— Вот как? — повторил Ремири. — Очень вам сочувствую, сэнья. Мы непременно найдем вашу сестру. Но сейчас я вынужден воспользоваться кристаллом идентификации.

— Конечно, — прошептала гостья. — Кровь или волосы?

— Волоска будет достаточно.

Герцог подал девушке изящные ножницы в футляре. Лже-Элена аккуратно срезала несколько волосков с концов тщательно уложенных локонов. Ремири сложил образцы в бумажный пакетик и сообщил:

— Проверка потребует несколько часов. А пока вы гостья в этом доме. Я распоряжусь насчет комнаты.

— О… благодарю… я так устала… — начала лепетать лже-Элена, порозовев. — Я боялась, что мне не поверят… что обвинят в трусости.

— О боги! Какая трусость? Вы испугались! Любой бы напрягся, если бы его стали донимать репортеры и посторонние люди.

— Я была в полном отчаянии после пропажи Люси. Опасалась этих ужасных людей, что угрожали папеньке… боялась отозваться на объявление… И мне сказали, что я могу довериться лишь вам, сэн Ремири…

— И очень мудро, что вы воспользовались советом, — похвалил гостью герцог. — Отдыхайте. Теперь вам ничего не грозит, и скоро вы сможете вернуться в свой дом…

Девица всплеснула руками:

— Я так по нему скучаю, особенно по розам!

Явившийся на вызов Харди увел девушку в гостевую спальню на втором этаже. Ремири подошел к портальному сейфу и положил в него пакетик с волосками. Уже через пару минут они будут у Клауса Бейера, мага-патологоанатома из лаборатории при Совете. Но даже сейчас нет сомнений, что и девица, и ее принадлежностью к роду Хилкроу – фальшивка.

Да, девицу подготовили. Она знает об угрозах Бартоломью. Правильно говорит, знакома с этикетом и наверняка расскажет еще кучу подробностей: о доме, слугах и экспериментах «папеньки». Добавит детских воспоминаний. Розы в оранжерее. Кот Маффин (кстати, тоже сбежавший после исчезновения девочек от подруги Элены, к которой та его пристроила).

В игру вошли солидные игроки. И всем нужны разработки Бартоломью Хилкроу в области накопительной магии.

— Но ты умерла, Элена Хилкроу, — задумчиво произнес герцог, глядя в окно. — Они все-таки до тебя добрались. Яд? Скорее всего.

Один из людей Ремири, его шпион, присутствовавший на темном ритуале вызова в прибрежном городке Фейстауне, подтвердил, что хрономаги заарканили душу Элены, как только та отошла. Ясновидящая Веретта Никс все подтвердила, а ведьма Веретта никогда не ошибается. Но сразу после этого душа девушки неожиданным образом смогла преодолеть захват и даже порвать аркан хрономагов.

— И где ты теперь, Элена? — задумчиво проговорил герцог, обращаясь к облакам, что сгущались в небе.

***

Довольная покупкой и новыми знакомствами, я прошлась по рядам. Чтобы расплатиться за два ларда картофеля, лард репы, столько же моркови и пакет крупы, мне хватило меди от сдачи тетушки Виллы.

Овощи были дешевыми, как и прошлогодние яблоки, сушеные груши, чеснок и рыба. А вот цена на привычный мне рис откровенно кусалась. Сыр, сметана и творог тоже показывали зубы. Но самыми дорогими оказались специи. За крошечный пакетик куркумы торговец просил малый сребр, а за набор необходимых каждой хозяйке пряностей требовал ползлата.

Я не спешила раскошеливаться. Неизвестно, что готовит мне день грядущий. Обойдусь пока солью и черным перцем, которые тоже не дешевы.

Пришлось приобрести корзину для покупок. С ней я окончательно слилась с десятком таких же небогато одетых барышень, деловито разгуливающих по рынку. Но когда в корзинку лег пакет муки весом в четыре ларда, я поняла, что перестаралась с закупками и теперь нуждаюсь в спецдоставке.

Тетушка Вилла охотно пришла на помощь:

— Так сию ж минутку кликнем малыша Тони. Вон он, как раз без дела скучает. Уж Тони-то подзаработать не откажется.Малыш Тони оказался чумазым мальчуганом лет одиннадцати, в обносках, но с серьезным, сосредоточенным личиком.

Он важно поклонился и устремился к моей корзинке. Не успела я запротестовать против применения детского труда, Тони обмотал корзинку веревками из тряпья, просунул руки в постромки и закрепил конструкцию на впалом животе. Корзинка оказалась у него за спиной. Еще раз кивнув и уточнив адрес, мальчишка бодро двинулся вперед.

— Сколько ему заплатить? — растерянно уточнила я у тетушки Виллы.

— Три малых медяка, — не задумываясь ответила та.

— Так мало?

— Запла́тите больше – другие носильщики могут разозлиться, — предупредила Вилла. — Гильдейская магия завсегда определяет, кто сколько получил. Так-то мы пацаненку всем рынком помогаем, сирота ведь: и подкармливаем, и работу даем. Гильдейские грузчики и носильщики на то глаза закрывают – никому неохота богов гневить, сиротинушку обижать. Однако если Тони начнет брать больше, чем остальные... — Вилла покачала головой.

— Поняла, спасибо за совет, — уважительно поблагодарила я торговку.

Оно же ясно: нельзя просто так взять и пойти против системы, какой бы она ни была. В моем мире когда-то конкурировали даже золотари.

Я догнала Тони у поворота возле величественного здания из золотистого кирпича. Мальчишка шагал, не сбавляя темпа, я едва за ним поспевала. А ведь он шел с тяжелой корзиной и не запыхался даже. Я увидела на его руке уже знакомую вещь – перчатку с магическими нитями, только струны на ней были порваны и запутаны.

Осторожно начала разговор, спросив про золотое здание. Тони отвечал охотно. Выяснилось, что мы только что прошли мимо храма Четырех Богов. Хороший храм, и жрецы в нем добрые, Тони частенько ночует в пристройке, если сумерки застают его на рынке. В храме бояться нечего, уж нежить-то старается держаться от него подальше.А вот туда, барышня, не ходите. Говорят, в том доме поселились хрономаги, запретную волшбу творят, жертвы приносят.

Я посмотрела через площадь и с содроганием узнала то самое темное здание, в которое чуть не затянуло мою душу. Слухи не врали: в том доме действительно творилось нехорошее, взять хотя бы мертвую девушку

— А что у тебя за штука такая, на руке? — спросила я, чтобы сменить тему.

— Эта? — малыш Тони полюбовался кожаной перчаткой. — Так ничего особенного, обычная магическая рукавица.

— Это я знаю, — поспешила сказать я. — Красивая просто вещь, добротная.

— Ага, — согласился Тони. — Подарок. Один господин подарил, ему хрономаги спину сгустком зашибли, он теперь в тележке катается. Я ему всякие магические штуки грузить помогал, в лавке старого Матиаса. Он мне перчатку и пожаловал. Не Матиас – маг. Жаль его, не старый еще. И щедрый. Только нити уже иссякли, нужно в лавку к магу идти: поправить и зарядить. Ничего, денег подкоплю и починю. Буду нежить прямо в морду бить, — Тони показал, как. — А то ведь обнаглели, по ночам честным людям работать не дают. А еще можно...

Малыш красочно описал, на что еще способна перчатка мага: поднимать тяжести (как по мне, так куда уж больше?!), проверять любой товар, если имеется на него гильдейский учет, даже брать книги из библиотеки.

Тони донес покупки до самого крыльца. Получил оплату, поклонился, сдернув потрепанный картуз, и унесся прочь. Но я вспоминала о нем весь день и решила продолжить наше знакомство при следующем походе на рынок.