Замуж не напасть

Глава 6

Уильям Ремири

Лорд Ремири наблюдал за гостьей и только диву давался. Тот, кто все это задумал, подошел к делу мастерски.

Еще вчера лже-Елена выглядела уставшей, даже изможденной: под глазами залегли глубокие серые тени, щеки были бледны, пальцы мелко подрагивали, как бывает, когда долго несешь в руке тяжелый ридикюль. Такое не подделаешь. Можно раскрасить лицо серым и сиреневым, нарисовать синячки на веках, но малейший лучик солнца раскроет подделку.

А еще красные глаза, будто гостья долго плакала, и ночью этой тоже, но Уильям знал, как легко и спонтанно женщины могут вызвать у себя слезы. Попереживать, пожалеть себя, несчастную, за что – у них всегда имелось… и вот вам, рыдания и стенания.

Бывшие любовницы лорда перед неизбежным расставанием (он быстро уставал от сердечных подруг) частенько пытались провернуть с ним такой же фокус с целью разжалобить богатого покровителя. В конце концов, разочарованные (но не настолько, чтобы винить любовника в том, что он оставил их без «отступных»), отставали.

Вчера днем лже-Елена была действительно слаба и измучена после долгой поездки. Сейчас она выглядела намного лучше.

Она ела аккуратно и неспешно. Манеры девицы выдавали близкое знакомство со столовыми приборами и прочими нюансами этикета, разбавленному вину она предпочла воду с лимоном. Ее лицо после сна и успокоительной микстуры обрело некоторую свежесть, но взгляд оставался грустным. Чему тут удивляться? У девицы пропала младшая сестра, как тут не переживать?

Если бы не письмо от Клауса, мага-анатома из лаборатории при Совете, подтвердившего, что гостья лорда – самозванка, Уильям сам не усомнился бы в ее искренности. Впрочем, нет. Привычка подвергать сомнению и проверке все и вся жила в нем с самой юности.

Клаус Бейер связался с Ремири после ужина. Магический кристалл соткал его нечеткое, но узнаваемое изображение.

— Четвертый уровень, — восхищенно покачал головой маг, — они закрыли ее суть тремя уровнями, скрыв естественную ауру на четвертом. Три слоя сверху! Только самый глубокий анализ мог бы раскрыть подделку. Это дорого… это очень дорого. Нужно оборудование и опытные маги.

Лорд Ремири пожевал губами. Кажется, он недооценил мошенников.

— Кстати, говоря о «дорого». Сколько я тебе должен?

— Ерунда, — махнул рукой Клаус. — Сочтемся. Главное, держи меня в курсе. Мне чертовски интересно, куда это все зайдет. В чем корысть? Уильям, твой кабинет защищен от прослушивания? — спохватился ученый.

— И кабинет, и сам кристалл, — кивнул Ремири. — Однако я предпочел бы личную встречу. Ты вправе знать, во что я тебя вовлек.

— Да-да, — Клаус улыбнулся и предвкушающе потер руки.

— Давай встретимся в «Оранжерее» как можно скорее. Там можно пообщаться без лишних ушей и глаз.

— Отлично. Но я бы не отказался от еще одного образца, например, капельки крови юной леди…

— Попробую организовать. То есть ты считаешь, что обычный анализ не раскрыл бы мошенничества? — еще раз задумчиво уточнил сэн Уильям.

— Конечно, нет! Над девушкой поработали знатоки! Сравни сейчас слепок родовой ауры Хиллкроу и тонкое тело девицы – и увидишь совпадение на девяносто-пять процентов, а для признания близким родственником достаточно восьмидесяти.

— Все намного хуже, чем я думал, — хмуро резюмировал Ремири. — Увидимся завтра в шесть в «Оранжерее».

Место для встречи лорд Ремири выбрал не случайное: развлекательная галерея «Оранжерея» являлась уникальным в своем роде местом.

Начало проекта заложили маги со своими прагматичными целями. Им требовалось создать заповедник редких видов магических культур на участке с хорошим витом. И только несколько лет спустя многочисленные закрытые и открытые залы оранжереи сделались публичным достоянием: далеко не все эндемики с отвращением отвергли новую территорию – некоторые весело пустились в рост и перестали быть исчезающими.

Сидя за столиком рядом с клумбой хищных орхидей, Ремири украдкой наблюдал, как в галерею привели группу учеников из Городской благотворительной школы для магически одаренных детей.

Было бы весьма интересно и познавательно оценить, как Школа, в которую лорд как основной спонсор ежегодно вкладывал немалые суммы, подходит к процессу наглядного обучения.

В итоге Ремири пришел к выводу, что Школа крутилась как могла. Например, экономила на экскурсиях в отдаленные области королевства, заменяя их походами в общественные места. Какими бы щедрыми ни были покровители, содержание учебного заведения влетало в звонкое золото.

Вот и сейчас молодая, но весьма уверенная в себе (по крайней мере, на вид) учительница показывала юным студиозусам тропическое дерево агхар, из смолы которого делались нити для магического циркулирования вита.

Преподавательница вооружилась деревянной палочкой и храбро ткнула ею в сгусток полузасохшего сока на стволе агхара. За палочкой потянулась длинная «сопля» характерного зеленоватого оттенка. Высохнув, она станет темно-бордовой, но пока ассоциации были однозначно насморочными.

Однако дети уважительно замерли, раскрыв рты, А учительница мастерски накрутила «соплю» на палочку и оторвала кончик от ствола.

— Теперь мы ее засушим, и у нас появится собственная нить. Попросим нашего достопочтимого тэна Губери наполнить ее видом и натянуть... На что мы ее натянем, ребята?

Хорошо, что дети были маленькими. Адепты-подростки наверняка предложили бы много интересных, но неприличных вариантов.

Детвора дружно выпучила глаза и подняла руки.

— Ты, Дэлла, — выбрала учительница.

— На дверь старого сарая! — выпалила светловолосая ученица, одетая, как и все остальные, чистенько, но бедненько. — Тэн Онта, садовник, все время жалуется, что мелкие сули воруют из сарая корм для наших школьных гарпий!

— Молодец, Дэлла, — похвалила преподавательница находчивое дитя. — Смотритель галереи приготовил нам подарок. Подойдите поближе, но осторожно. Это росток дерева агхар. Поставим его в магически насыщенное место, будем ухаживать и наполнять витом. Через три месяца оно начнет давать первый сок.

Дети восторженно рассматривали небольшой кустик в кадке. Агхары росли медленно, но начинали выделять ценную смолу почти сразу после укоренения. Лорд Ремири мысленно похвалил руководство Школы. В специальные питомники, где выращивались агхары, детей везти было бы неудобно, да и опасно – там работали лишь неодаренные, полностью лишенные магического восприятия люди.

Одаренной ребятне, будущим ведомственным магам, в питомниках было бы неуютно. А в галерее два-три взрослых агхара не создавали избыточного магического давления.

Зато производили помехи для менталистов и подслушивающих артефактов. Именно поэтому лорд выбрал «Оранжерею». Здесь им с Клаусом можно было общаться, не опасаясь шпионов. Впрочем, шпионов лорд опасался всегда, даже попривык к постоянному надзору. Не артефакт подложат, так по губам прочитают. И когда Клаус явился, Ремири накрыл их обоих легким куполом. От избытка магии в галерее купол будет подрагивать и искажать движения, в том числе губ.

Была влажно. Дамы обмахивались веерами, но даже самые придирчивые предпринимали долгие прогулки по галереям, наслаждаясь ароматом экзотических цветов и щебетом птиц в кронах тропических деревьев. Кроме того, считалось, что испарения магических растений «Оранжереи» полезны для здоровья.

Ремири и Бейер вкушали цитрусовое мороженое из креманок, сидя возле фонтана с фиалковой водой. Легкая магия поднимала струи из каменной чаши и разносила аромат по всему залу, а в ярких витражах галереи играли лучи солнца.

— Мне пришло в голову, — продолжил тему Клаус, — что ваша... хм... протеже — родственница Хиллкроу. Не слишком близкая, но и не совсем дальняя, скорее всего, третье колено.

— Какая-нибудь троюродная кузина? — лорд задумался.

— Скорее всего. Слишком легко легли, чары и их закрепление... Короче говоря, мошенникам не пришлось сильно напрягаться, иначе они бы и не справились. Друг мой, есть ли у нас возможность поближе изучить родословное древо Хиллкроу?

— Постараюсь заполучить его в ближайшее время? — пообещал Ремири.

***

Я немного постояла на крыльце, сжимая в руке испорченную нить, но гуля и след простыл. Гарпия улетела, а ведь я столько всего хотела у нее спросить.

Зато спустя каких-то полчаса прибыли мастера от тэна Брюи с аккуратно упакованным в ящики заказом. Пока я готовила для них чай с бутербродами, с лихой прытью заменили все рамы и вставили в них стекла.

Перекусив и получив оплату, с серьезностью предупредили, чтобы сегодня я в доме не ночевала, а завтра «прямо с утреца вызвала мага. Потому как, значитца, нежить, если на дом нацелится, незащищенные стекла выбьет как нечего делать. Нынче с нежитью шутить нельзя: некромантов не хватает, а хрономаги, слухи ходят, опять свою злую ворожбу затевают».

Кто такие хрономаги, я не знала, но почему-то вспомнились люди в капюшонах, склонившиеся над телом мертвой девушки в мрачном доме. Ах да, малыш Тони упоминал о логове отступников, том самом, который я видела в своем бесплотном полете.

Когда рабочие ушли, я начала приводить дом в порядок. Прежде всего, удлинила купленные нити, связав их по три штуки в шнур, решив, что если ничего не получится, поставлю старые, проверенные гулем струны.

Нити послушно связались и даже сплавились. Однако без присутствия нежити светиться отказались. Хоть иди и зови гуля протестировать систему.

Укрепление защиты началось со спальни и входной двери. Хорошо, что в сарае нашлись молоток и горсть гвоздиков. Я забивала гвозди в уголки рам и натягивала на них струны. Управилась, когда окна затянуло тьмой. Как назло, луна скрылась за облаками.

Я как раз закрепляла последнюю нить, когда вдруг почувствовала себя… странно. Сердце забилось как сумасшедшее, голову пронзила боль. Руки в прямом смысле опустились, упали вдоль туловища, а телом завладела слабость. Я сползла на пол у окна, всхлипнув. Ну вот. Кажется, моя душа отделяется от новоприобретенного тела. Недолго музыка играла.

Конечно! Чего я еще могла ожидать?! Жалкая… ничтожная… отторгнутая своим миром… На что я надеялась? Что смогу завладеть чужим телом? Не я ли убила ту… женщину, в которую вселилась? Вторглась в чужой дом, забрала жизнь… И этот дом… я ему ненавистна. Даже стены в нем смотрят на меня с укоризной. Вот-вот рухнут и погребут меня под завалами.

Глаза закрывались, я проваливалась в кошмар наяву. Из последних сил поднялась и двинулась к двери, шаркая тяжелыми ногами. Нужно выйти, выбраться наружу.

— Вон отсюда! Вон! Убирайся! — бесполые голоса рвали сознание.

Стоп! Я остановилась и потрясла головой. Что за бред? И главное, накатило так быстро, словно… это были не мои мысли.

Развернулась и поплелась к окну, сопротивляясь голосам в голове. Те разорались с новой силой, требуя, чтобы я вышла из дома. Перед глазами плыло, и я мало что разглядела в туманной мгле за окном, зато увидела, как ярко светятся нити. Мои нити. Свеженатянутые. Ах вот в чем дело? Там, снаружи, кто-то есть! Нежить? Злые маги? Кто-то атаковал мое сознание извне! Гипнотизирует и заставляет выйти наружу! Но я не дамся!

Ухватилась за кончик нити, свисавший с гвоздика на раме, и сжала его в пальцах. Сразу стало легче. Голоса в голове взвизгнули и затихли, правда, слабость никуда не делась … но и нити разгорались ярче, и воздействие слабело. Из последних сил я задула свечи, которые отражались в стекле и мешали увидеть сад за окном.

Существо было… ужасно, гуль по сравнению с ним казался милым и почти родным.

Тело нежити покрывали наросты. Они светились, будто крупные стеклянные иглы с голубоватой люминесцентной жидкостью внутри. Именно из-за этого свечения тварь предстала перед моим взглядом во всей красе. Она напоминала дикобраза-мутанта, которому природные выросты заменили на тонкие лабораторные пробирки.

Свечение играло и на кончиках игл – легкий голубоватый туман. Тварь всасывала его отростками, напряженно вдыхая длинным и зубастым крысиным рылом. Даже сквозь стекло, к которому я жадно прильнула, было слышно ее не то хрюканье, не то чавканье. Меня тварь тоже увидела, и мы оценивающе, с нездоровым интересом разглядывали друг друга.

«Дикобраз» слегка попятился, но… передумал. Видимо, решил, что жертва достаточно слаба. Нежить начала осторожно подходить к окну, принюхиваясь. В мою голову снова полезли деморализующие мысли, но я сжала нить покрепче.

Вздрогнула, когда на подоконник снаружи села гарпия.

— Иглоспин, — тоном работника зоопарка, демонстрирующего экскурсантам редкий вид хищной фауны, приглушенно сообщила гарпия. — Истинная нежить. Чарует, угнетает, заставляет жертву задуматься о Вечном, и, проникнувшись собственной ущербностью, не сопротивляться. В последнее время популяция иглоспинов выросла из-за отсутствия естественных хищников, вроде пауков-кинжальщиков и костяниц. В городах появляются редко, легко обходят средства защиты. Что, таких у вас на севере не водится? Немудрено, иглоспин тепло любит.

Спасибо за информацию. Прямо полегчало.