160 шагов до тебя

Глава 10. Обручение васильком

Место, где проходила выставка, располагалось в нескольких минутах ходьбы от кондитерской. Вначале я думала, что здесь находится лишь муниципалитет. Бабушка часто носила сюда бумаги и непременно прихватывала коробку своих фирменных фисташковых пирожных, а выходила оттуда уже с печатями на каких-то лицензиях. Это здание не только соединяло между собой самые разные исторические эпохи и архитектурные стили, но еще и семейные истории на протяжении целых семи веков – Фрескобальди, Арриги, Фрати.

Энцо купил билеты, и мы поднялись на второй этаж. В зале мы оказались вместе с небольшой группой туристов-пенсионеров, которой гид что-то вдохновенно рассказывала.

Я рассматривала имена под картинами: “Фра Беато Анджелико”, “Андреа дель Верроккьо”, “Фра Паолино с Пистойи” и их угрюмые женские лица. Из тестовых заданий по итальянскому я с помощью бабушки узнала, что людям той эпохи запрещали улыбаться во время позирования. Какая тоска! Наверное, Энцо прав. Надо было пойти в кино.

Вместо того чтобы восхищаться мастерством художников, я думала о том, что могло случиться с Леонардо. Он не был похож на болтунов, которые не исполняют обещаний. Может, Беата права: я хочу взять слишком высокую планку, а судьба мне намекает, что лучше довольствоваться ухаживаниями Марко, например? И как мне теперь поступить с Леонардо: обидеться или сделать вид, будто ничего не случилось?

– Посмотри, вот эта похожа на синьору Риту! – Энцо указал на портрет дамы в профиль с большим прямым носом, нервно захихикал и задержал на мне взгляд.

Я изобразила упрек, а сама подумала, что никогда бы не согласилась стать его девушкой. Принялась рассматривать детали на портрете женщины с ребенком, потом вернулась к предыдущему, затем перешла к следующему:

– Видишь, на всех картинах васильки. Посмотри! Ты знаешь, что хотел этим передать художник?

Энцо непонимающе посмотрел на меня, приподнимая брови, почитал вслух название выставки на билетах: “женские образы эпохи Возрождения”, пожал плечами, и продолжил рассматривать другие картины в поисках васильков.

Группа пенсионеров переместилась ближе к нам.

Женщина-гид с темным каре и большими, глубоко посаженными глазами продолжила:

– Вот, как раз здесь должна была располагаться “Девушка с васильками”. Знатоки живописи и историки снова и снова ищут в текстах его современников, теряются в догадках, где мог затеряться этот шедевр. Почему картины нет ни в одном музее? А ведь маэстро рисовал её всего в ста шестидесяти шагах отсюда. Их история любви до сих пор будоражит умы людей. Ходят слухи разного толка.

– Ваш город – настоящая колыбель любви! – захихикала кокетливо миниатюрная старушка.

– Да. В те века это казалось чем-то из ряда вон выходящим. Любовная история монаха-художника и молоденькой послушницы, самой красивой девушки в городе, с роскошными, как золотой шелк, волосами. Ну, монахом он был, конечно, не простым, имел протекцию одного знатного рода. Так вот, для своих картин он видел лишь одно лицо, а именно лик Святой Маргариты. Настоятельница, зная о слабости маэстро к хорошеньким женщинам, вначале отказала в просьбе предоставить ему девушку в качестве модели. Но она недооценила дар художника убеждать и получать желаемое. Он не только нарисовал портрет. Под праздничную шумиху они вместе с красавицей-послушницей уехали из монастыря. Разумеется, с полного согласия последней.

– Может, картину вывезли из Италии? – предположил мужчина в кепке.

– Не могу сказать точно, – покачала головой экскурсовод и продолжила:

– Есть очевидец, который утверждает, что именно это творение видел в частной коллекции у местного представителя одного старинного рода. Хозяину предлагали за нее немалые деньги. Всегда есть люди, которые восхищаются красотой портрета, но также много тех, кто больше заинтересован его ценой. Все же он предпочел оставить шедевр себе.

Я посмотрела на гида и подумала о том, что водить людей по залам музея и рассказывать им чужие истории любви – это очень романтично. В них можно погрузиться, чтобы забыть о собственной неудаче. Я с сожалением вздохнула и смахнула слезу.

Мои размышления прервал Энцо:

– Послушай, Соль. Если тебе надоело, мы ведь можем перейти в другой зал. Там нет скучных портретов. Проходит выставка “Борьба гвельфов и гибеллинов в скульптуре и архитектуре”.

Война! Вот что мне сейчас нужно. Прожить внутри себя батальную сцену и выплеснуть через чувства и переживания весь яд. Мы с Энцо вышли в коридор и направились в другой зал.

Энцо провожал меня до дома и все старался дотронуться до моей руки. Я избегала его прикосновений, словно он мог ошпарить меня, как раскалённый утюг. А что, если Леонардо увидит нас вместе?

“Ну и что?” – возражала другая я.

А вдруг он все-таки заходил за мной, а меня не было?

“Какая разница! Он не пришел на первое свидание!”

Пока две части меня боролись между собой, мы свернули на нашу улицу, и Энцо обнял меня за талию, дохнул жаром в щеку и спросил:

– Ну как тебе гвельфы и гибеллины?

Я снова отпрянула от него:

– Гвельфы – это те, что заодно с папой и против империи, а гибеллины, наоборот, сторонники империи и против папы. Так ведь?

– Угу, что-то вроде того, – подтвердил и Энцо шмыгнул носом.

– Гвельфы строили стены с квадратными зубцами, а гибеллины – галочкой?

Мы прошли еще несколько шагов, и вдруг я оцепенела: рядом с нашим домом в скудном свете пожухлых фонарей стояла фигура. Меня мгновенно бросило в жар, руки вспотели.

Это был Леонардо.

Мы подошли ближе, и я увидела у него на руках белого пса с черным пятном над левым глазом. Поравнявшись, заметила на его лице нечто среднее между извинением и разочарованием:

– Ассоль, извини, что так поздно. Экстренная встреча с импресарио. Зашел к тебе, а бабушка сказала, что вы ушли вместе.

– Не будь я собачницей, с тобой бы не заговорила, – я старалась изо всех сил сохранять безразличие, но грудь сковал страх потерять его. Я посмотрела на дрожащую собачку, и почесала ее за ушами:

– Жаль, что у Сандры аллергия на мохнатых. Чей он?

– Возвращался с прослушивания, а бродяга в парке чуть не прибил ее. Утащила у него бутерброд, пока он благодарил за щедрую милостыню. Пришлось спасать.

– Надеюсь, ты навешал ему как следует? – раздувая ноздри, спросил Энцо.

– Нет. Забрал четвероногую, свозил к ветеринару. А еще… – Леонардо склонил голову и потрепал собаку. – Я буду петь на международном фестивале “Молодые голоса”.

– Как здорово! – Я хотела броситься ему на шею от радости. Но вместо этого лишь потерла ладони друг о друга.

Энцо не понравилось то ли известие, то ли моя на него реакция. Он шмыгнул носом и стал оглядываться, будто ждал кого-то. Я достала из сумочки печенье и протянула собаке с лохматой челкой. Она тут же принялась лизать мне руку, как только смела миндальное лакомство, смотрела на меня с надеждой получить ещё что-нибудь съестное.

– Дай я ее подержу, – протянулась я к дворняге.

– Если блох не боишься, – улыбнулся Лео.

Я взяла животину на руки, и она снова принялась лизаться:

– Так как же ее зовут?

– Можешь сама дать ей имя. Дед уже даже будку где-то откопал.

– Феличита, мы назовем ее Феличита! – обрадовалась я. – Пусть она принесет нам удачу, а у нее отныне будет много счастья!

Потом встревожилась:

– А что случится с ней, когда ты поедешь на фестиваль?

– Будешь ее выгуливать.

Я обрадовалась, что смогу быть причастной к его жизни, пока Лео будет далеко от меня.

Лаская пса, наши руки с Леонардо встретились. Энцо покосился и сделал шаг вперед, отделяя нас друг от друга, затем почесал собачий лоб:

– Поняла, мешок с блохами? Он твою судьбу уже решил!

Феличита в ответ зарычала, и Энцо, фыркнув, отдернул руку.

Лео перевел взгляд с собаки на меня и поинтересовался:

– Так вы были на выставке женских портретов?

– О да! Тысяча всяких картин и портретов. Не оказалось лишь какой-то “Девушки с васильками”, зато я узнала ее историю любви.

– Васильки символизируют творческую энергию и женское начало! Кстати, на геральдическом флаге нашего города, Прато, тоже есть васильки. Хотя их почему-то лилиями называют, – подхватил Лео.

От этих слов я почувствовала беспричинную легкость и улыбнулась, поймав на себе его взгляд.

Лео продолжил:

– Энцо тебе указал то место, где встретились Ипполит и Дианора? У них была намного более счастливая судьба, чем у Ромео и Джульетты, хоть они и принадлежали к разным лагерям в борьбе между гвельфами и гибеллинами.

– Как интересно! – затрепетала я. А вдруг его рассказ о влюбленных – это подтверждение того, что между нами рождается настоящее чувство? А ведь всего несколько минут назад я уже мысленно с ним распрощалась!

Тут Энцо вспылил:

– Любовь, звезды и прочая слащавая хрень – трюки, достойные Де Анжелис! Ты еще скажи, что война между гвельфами и гибеллинами из-за любви разгорелась!

Я ожидала, что Лео засмеется, но его взгляд стал жестким, а тон резким:

– Это не прихоть Де Анжелис. Это – наша история, причем со счастливым концом.

– Ну как же! Ты же из культурного и аристократического слоя нашего общества! Поэтому у тебя истории со счастливым концом! – в глазах Энцо сверкнула молния.

Лео посмотрел на него с вызовом:

– Есть те, кто в восторге от девушки, а есть тот, кого слепит ее цена.

Странно! Мне казалось, что я слышала такую фразу от гида в музее. Откуда она известна Леонардо? Что еще мне предстоит узнать об этом городе и его жителях?

Энцо поднял сжатый кулак, задержал его на мгновение в воздухе, но потом отдернул руку и пошел прочь.

– Ну, пока, – я опустила глаза.

Мне очень не хотелось расставаться с Лео и я, превозмогая застенчивость, взглянула на него. Отсутствующий взгляд юноши говорил о том, что его мысли блуждали где-то далеко. Я еще раз потрепала Феличиту за ухом, и она в ответ лизнула меня в нос.

Достав из сумочки ключи, я толкнула калитку и направилась через сад к дому.

Пройдя полпути, обернулась, чтобы бросить ему “чао!” но, когда наши глаза встретились, Леонардо крикнул:

– Погоди!

Я вернулась к воротам и замерла в ожидании. Он положил руку на ягодицу статуи нимфы, заставив меня покраснеть. Ненормальная! Придавать столько значения случайным жестам!

– Если ты мне дашь еще один шанс, покажу тебе кое-что. Сколько у нас времени?

– Всего пятьдесят минут, но я так хочу услышать продолжение истории Ипполита и Дианоры. Успеем?

– Пока моя машина не превратится в тыкву! – пошутил он, оглядываясь на окна бабушки.

– Идет!

И мы направились в сторону дороги, где, как костяшки домино, уткнулись носом к носу Клио Риты и его белая Рено.

Через несколько минут мы уже мчались в сторону Флоренции, на моих коленях дремала, подергиваясь, Феличита, а за окном мелькали черные свечки кипарисов.

Лео бросил на меня взгляд и улыбнулся.

– Смотри на дорогу! – шутливо пожурила его я.

Он кивнул и начал свой рассказ:

– Итак, Ипполито принадлежал к роду гвельфов Буондельмонти. Однажды, во время празднования дня Святого Джованни он увидел Дианору и влюбился в нее без памяти. Но как Ипполито мог к ней приблизиться, если она принадлежала к вражескому лагерю? День за днем он чах, перестал есть, не выходил из дома. Тогда мать заметила страдания сына и спросила, как ему помочь. Юноша поведал о том, что с ним случилось. Несмотря на то, что его возлюбленная была из рода Барди, лагеря гибеллинов, мать все же нашла способ свести молодых людей.

После нескольких встреч они решают бежать и тайно пожениться. Но когда в назначенный час, Ипполито приходит к балкону и помогает Дианоре спуститься, его хватают и сажают в темницу за похищение.

Я не все понимала из рассказа Леонардо еще и потому, что буквально пожирала его глазами. Меня, конечно, волновала судьба Ипполито и Дианоры, но еще больше будоражила мысль о том, как будут развиваться наши с Лео отношения.

– Не переживай так сильно! История со счастливым концом. Когда Ипполито повели на казнь, он попросил пройти мимо дома своей возлюбленной. Ну, чтобы взглянуть на нее в последний раз. Увидев любимого, девушка сбежала по лестнице, бросилась в ноги палачам и публично призналась, что сама хотела бежать с юношей. Собралась большая толпа свидетелей, они созвали на совет командующих двух противоборствующих лагерей и, – он снова посмотрел на меня. – Он признал действительность супружеского союза между влюбленными. Они жили долго и счастливо до конца своих дней.

Последнюю фразу я выучила как раз в эти дни, читая на итальянском “Принцессу на горошине”: “Виссеро лоро феличи е контенти”. Когда ты рядом с самым классным парнем на свете и влюблена в него по самую макушку, это крутой знак вселенной, что у нас в с ним все будет хорошо.

– Обалдеть! – воскликнула я и откинулась на автомобильное кресло. Смахивая слезу радости, принялась рассматривать пейзаж за окном.

Еще пятьсот метров спустя белая лента дороги уперлась в серый замок с острыми угловыми башенками. Он совсем не был похож на дома фермеров в тосканском стиле. Я засмеялась:

– Дом Флинстоунов! Какой же смешной! Чей он?

– Паоло Монтанье. Чиновники называют его магнатом, а фермеры бандитом. Слышал, как дед называл его Поль и рассказывал, что этот гад пользует молодых девчонок, что клюют на его статус, и потом просто выбрасывает на улицу, – Лео взглянул на меня и замолчал. – Ну вот, ты больше не улыбаешься, а мне так нравится твоя улыбка.

Меня передернуло, будто одним из очевидцев была я сама. На днях одна психолог рассказывала, что, собирая информацию об окружающем мире, нас поражает то, что мы уже пережили в прошлых жизнях. Только ли это?

Но сейчас все это не имело никакого значения. Я была рядом с Леонардо, и у нас, наконец, был почти час вечера на двоих. Вскоре показался мост через реку. Мы пересекли его, и Лео припарковался на набережной Арно. Пахло свежей рыбой и пиццей, издалека доносились звуки дуэта скрипки и саксофона. Я любовалась панорамой мерцающих над водной гладью огней средневековой Флоренции и очертаниями большого, будто шоколадного купола Брунеллески в темно-фиолетовом небе.

Мы молча шли вдоль реки. Никогда не думала, что мои ощущения могут говорить больше, чем слова. Я чувствовала его каждой клеточкой, различала разные ноты запаха: юношеские гормоны, теплые нюансы дерева и цитрусовую бодрость. Леонардо взял меня за руку и пузырьки удовольствия разбежались по венам.

– А вот и Понте Веккио, прозванный в народе мостом Влюбленных, – Леонардо кивнул на чей-то памятник, который был огражден металлической решеткой, увешанной разного размера замками. – Бенвенуто Челлини, каменный страж сердец, жаждущих быть вместе, – добавил мой ночной чичероне.

– Пербакко! – воскликнула я. – Жаль, что я не знала об этом раньше! Я бы тоже повесила свой! – и провела рукой по холодному металлу замков. Они зазвенели, напоминая миру об оставленных здесь кем-то романтических ожиданиях. Помогли ли они кому-то удержать любовь?

– Когда захочешь, мы сможем снова сюда вернуться. Только ключ от замка не забудь. Иначе не сбудется!

Мы вернулись к машине, и, прежде чем сесть в нее, я задержалась, чтобы полюбоваться звездным небом над рекой:

– Как красиво! Если бы я только умела рисовать!

Лео взял мое лицо в ладони и приложил свои губы к моим. Пузырьки наслаждения вновь пробежали по телу, заставляя мозг ждать продолжения. Но Леонардо отпрянул, посмотрел по сторонам, нагнулся и сорвал среди травы василек. Он обвил стебель вокруг моего безымянного пальца, так, что цветок превратился в перстень:

– Тсс! Дед сказал, что в Италии принято умело обходить законы. А я сейчас нарушу ритуал обручения.

Он поправил обвитый вокруг пальца стебель, посмотрел на меня с нежностью:

– Согласна ли ты стать моей невестой?

Сначала я не хотела показывать, как была потрясена. Но напряженное ожидание этого дня сломало внутренние тормоза, я больше не могла себя сдерживать и с уверенностью сказала:

– Она бы сказала “да”, если бы он пообещал больше не ставить ей бидоны!

– Ты права, он негодяй и растяпа. Оставил свой мобильный у импресарио. Но одна девушка уже несколько месяцев не выходит у него из головы.

Я вспомнила первую нашу с ним встречу и рассмеялась:

– Уверена, что ты был особо впечатлен немой сценой нашей первой встречи!

Лео взял меня за руку и потянул к каменному парапету моста. К тихому журчанию воды иногда добавлялся плеск выпрыгивающей рыбы. Неужели, к грозе? Мы смотрели на желтые огни вокруг творений Брунеллески, которые томились в темно-коричневых сумерках, как каштаны в шоколаде.

Лео посмотрел на меня и обнял за плечи:

– Как тебе?

Я раскрыла от удивления рот:

– У меня нет слов! Просто сказка! Так не бывает!

Он ничего не ответил и задержал на мне взгляд, потом приобнял и я почувствовала его дыхание на шее:

– Ты пахнешь яблочным пирогом с корицей!

– Ну, если ты предпочитаешь запах деловых бумаг, то тебе стоило надеть помолвочное кольцо Линде! – Мне вдруг захотелось ужалить его за то, что по рассказам Беаты, он пару раз в мое отсутствие угощал капучино с корицей Линду, дочь бабушкиного адвоката Гуидо. Зря я это, конечно, ведь так можно всё испортить!

– Я предпочитаю пирог с яблоками и корицей! – Лео притянул меня к себе, наши губы сомкнулись, и я почувствовала, как миллион искрящихся пузырьков пьянящего шампанского вновь побежали по телу. Как мне хотелось, чтобы его поцелуи длились долго-долго.

У меня не было никакого желания выбираться из этих объятий. Когда Лео отпрянул, я любовалась, как в его глазах отражались огни над рекой, и он тихо сказал:

– Знаешь, я еще так много хотел бы тебе показать. Например, в субботу у меня репетиция. Но в воскресенье я покажу тебе фиолетовую лагуну. Если нам повезет, то мы увидим танцующих дельфинов.

Я обвила руками его шею:

– Я очень, очень хочу попасть на твою репетицию. И увидеть фиолетовую лагуну с дельфинами. Но, похоже, сегодня моя строгая фея Сандра устроит мне взбучку, потому что часы вот-вот пробьют полночь.

– Да, так быстро пробежало время! – Лео вновь поцеловал меня настойчиво и уверенно. И я не понимала, должна ли ему возразить или мне стоит расслабиться. Поборов внутренний голос, я положила ему ладони на плечи и обмякла в кольце его рук.

Освободившись из этого сладкого плена, я сказала:

– Обещай, что отвезешь меня туда в пятницу.

– Почему именно в пятницу?

– Потому, что в пятницу будет мой День рождения, и я хочу провести его именно там.

– Как ты относишься к сибасу? – он поправил мои волосы.

– Кто это такой? – удивилась я.

Леонардо звонко засмеялся:

– Вас непременно нужно будет познакомить! Ты любишь белую рыбу?

– Уверена, что мы с ним подружимся! – дурачилась я, ведь так необычно чувствовать себя в руках парня, который до этого дня казался мне недосягаемым!

– Тогда пригласим его к нам на ужин, – Леонардо обезоруживающе улыбнулся, вполголоса напевая “Некоторые истории любви не заканчиваются”, песню, под которую я его впервые увидела. Открыл дверцу машины, помог мне сесть и снова поцеловал. Бабушка, конечно, устроит мне нагоняй, но игра стоит свеч, и мне так не хочется, чтобы она кончалась!