160 шагов до тебя

Глава 29. В поисках спасения

Я дождалась того момента, когда Поль замер, и вскоре захрапел старой бензопилой. Дрожа и всхлипывая, я собрала оставшиеся силы, извернулась и, наконец, спихнула его с себя.

Он закряхтел, как обожравшийся помоев хряк. Я сорвала с вешалки полотенце, подняла с пола его рубашку, накинула на себя. Приблизилась к двери, навалилась на засов, как можно тише и решительнее. Услышав скрип петель, Поль снова закряхтел, приподнял голову. Я замерла, подождала, пока он не перевернулся на бок и вновь не захрапел, и только потом выскользнула наружу.

Дождь закончился. На улице светало, изо рта валил пар. Меня знобило еще и от непонимания того, как мне выбираться отсюда. Босые ступни скользили по ледяной плитке, но возвращаться за обувью и сумкой было слишком опасно. Я наспех застегнула несколько пуговиц рубашки, обернула полотенце вокруг талии и пробралась в дом, стараясь не издавать ни звука. На кухне никого не было, но из зала доносились тихие стоны. Я кошкой прошмыгнула мимо дотлевающего камина, где двигались в такт два тела. Кажется, это был Билли с Лючией. Энцо и Матильда спали рядом, свернувшись клубочком.

Бесшумно пройдя в коридор, нащупала в темноте пару женских туфель. Трансильванским княжнам они были сейчас не нужны.

Опираясь на стену, дошла до входной двери. Я осторожно попробовала покрутить ручку, нащупать ключ. Но, к моему несчастью, там его не оказалось. Ноги подкосились, я сползла по стене на пол и беззвучно заплакала. Неужели эта ночь никогда не кончится!

* * *

После очередного приступа безысходности, я снова покрутила ручку, попробовала надавить на дверь. Безрезультатно! Я вспомнила молитву “Отче наш” и повторила про себя несколько раз. “Господи! Я буду приходить в храм каждое воскресенье, если ты поможешь мне выбраться отсюда живой”. Пнула ее в порыве отчаяния и принялась про себя уговаривать бабушку мне помочь.

Вдруг я услышала щелчок замка, дверь приоткрылась, и я чуть не вывалилась на порог перед невысоким седовласым мужчиной. Он держал в руке тряпичную сумку, из которой выглядывали лопата, секатор и грабли. Оттолкнув его, я пустилась бежать. Соображала на ходу, стоит ли мне воспользоваться машиной Поля. Но потом вспомнила, что ключи он унес с собой.

Я услышала, как старик что-то пробормотал. Вдруг сообразила, остановилась и, пока он не зашел в дом, крикнула ему:

– Где ваша машина? Вы на машине?

Он обернулся и покачал головой.

Я выругалась и направилась к той части забора, где изгородь переходила в плотные заросли ежевики. Там, внизу, находилась дорога. Но для этого мне предстояло преодолеть тернистый, бесстыдно разросшийся от зимних дождей лес. Благо, у Поля не было собак. Ничего не скажешь, человек мертвой души!

Нужно поторапливаться! Ибо старик вот-вот разбудит этот спящий бордель.

Я накрыла голову полотенцем и нырнула в заросли. Шипы цеплялись за одежду, впивались в тело, разрывали кожу, обжигая. Но это были уже мелочи по сравнению с тем, что только что произошло с моей женской сутью.

Толстая коричневая ветвь преградила мне дорогу. Я пригнулась под ней, а когда подняла голову, перед глазами помутнело. Это конец. Теперь я потеряла еще и линзу!

Я продолжала ковылять к дороге. В какой-то момент колючая преграда расступилась, и я заметила, что иду всего в нескольких сантиметрах от оврага, покрытого колючими ветками. Воля к жизни включала во мне необъяснимый, граничащий с безрассудством, драйв. Я оступилась, соскользнула, чуть не угодив в ров. Ухватившись за ветку дуба, я снова поднялась. У ног нащупала какую-то палку, и теперь она, как жезл Моисея, помогала мне преодолевать препятствия с шипами.

Не знаю, сколько я так шла, пока заметила сквозь растительность светло-серый дорожный гравий. Я прибавила шагу. Вдруг почувствовала острую боль в ноге, словно иду по стеклам. Черт! Я где-то потеряла обувь!

Когда под ногами захрустел гравий, заметила стоящую на обочине машину. Сняв вторую туфлю, припустила, не обращая внимания на жгучую боль в ступнях. Я всячески размахивала руками и звала на помощь. Только бы он не уехал! Еще через несколько метров я обнаружила, что окно было приоткрыто, а сам водитель разговаривал по телефону.

Не знаю, кто он такой, но я лягу под машину, только чтобы он отвез меня в город!

– Помогите! – закричала я.

Мужчина вышел мне навстречу и – о боги! – я узнала в нем Марко:

– Ассоль? Ну и дела! Что ты тут делаешь?

Я прижалась к нему, дрожа и стуча зубами. Не было сил ни говорить, ни плакать.

– А я брата тестя здесь высадил. Он садовником у Монтанье работает. Если бы не долгий телефонный разговор, даже не знаю, встретил бы тебя. Боже, ты вся в ссадинах и синяки вон какие! Что произошло?

Я, действительно, была похожа на пугало: рубашка висела клочьями, из-под нее виднелись кровавые полосы на руках и ногах, темнели гематомы.

Он опомнился, снял куртку и укрыл меня ею:

– Ассоль, ты была у Монтанье? Как ты там оказалась? Что он тебе сделал?

Я ничего не ответила, глотая слезы и мотая головой. Марко помог мне сесть в машину, укутал полотенцем мои ноги.

– Тебе надо в больницу! – он завел мотор.

– Нет! Пожалуйста! Домой, отвези к бабуш… – Кашель не дал мне договорить, меня охватили слабость и жар.

– Я понимаю, что ты сейчас не в состоянии. Но ты ведь знаешь, как поступают в таких случаях. Там разве не было Энцо?

Мы пристально посмотрели друг на друга, и я услышала, как заскрипела кожа руля под его пальцами.

Спустя минут двадцать, он остановил машину перед домом Сандры, помог мне дойти до дверей:

– Тебе нужна горячая ванна и аспирин. Сама сможешь дальше?

Нет, конечно! У меня же не было ключей! Они вместе с телефоном остались в доме Поля.

Он понял все без слов, достал из кармана пластиковую карту, вставил ее между косяком и дверью, она поддалась, открылась и я оказалась, наконец, дома.

– Хочешь, чтобы я остался? – осторожно спросил Марко.

Я покачала головой. Не нужно, чтобы из-за меня у него были неприятности с женой. Закрыла за ним дверь, даже не в силах поблагодарить. Почувствовав себя, наконец, в безопасности, я рухнула на диван и тут же заснула.