160 шагов до тебя

Глава 37. Новое начало

Следующее утро началось с хороших новостей. Вернее, с одной большой и хорошей и второй поменьше и так себе. Первая заключалась в том, что Гуидо нашел способ договориться с мэром, напомнив ему о заслугах бабушки. Наша терпящая бедствие кондитерская действительно являлась одной из лучших в городе. Да и щедрые комплименты в виде бесплатных завтраков и коробок с пирожными, которыми Сандра частенько угощала работников мэрии, тоже были положены на весы правосудия. Теперь предстояло внести штраф за неуплаченный вовремя налог в городскую казну до конца этой недели.

«Ну какой может быть штраф, если она не работает?!» – стало веским аргументом Гуидо, чтобы власти позволили мне вернуться в кондитерскую.

У нас еще оставалось немного времени, чтобы наладить бойкую торговлю и не упасть в грязь лицом перед клиентом Делла Сета, особенно, если тот начнет торговаться.

Вторая новость касалась Энцо. «Это не телефонный разговор», – пробубнил Гуидо. Новостью стало уже то, что его посадили в тюрьму и если могли выпустить, то только под крупный залог. Денег у меня для этого не было, тем более после того, что стряслось в доме Поля.

Я отвезла все бумаги в налоговую, потом заехала еще за одной в муниципалитет. Из головы не выходил неуплаченный налог за недвижимость. Я дала себе слово разобраться с этим, как только подойдет к концу праздничная торговля.

С Гуидо мы договорились встретиться перед площадью у кондитерской. Я даже предчувствовала, как разревусь от счастья в его объятиях, потому что он смог быстро отвоевать «Фа-соль» у властей. Но мой адвокат даже не вышел из своего новенького серого мерседеса. Извинился, что опаздывает, и передал мясистой рукой с золотым перстнем бумагу за подписью мэра.

Подходя ближе к магазину, я трепетала, будто входила в него впервые, как это было пятнадцать лет назад. Судя по тому, как мне давался этот День святого Валентина, понятно, что с любовью было что-то не так. Впрочем, похоже, это наследственное, раз и бабуля оставила слезную надпись в рецептарии, осуждая Алекса. Неужели она поверила, что он изменил ей с дочерью Дуччо?

Сандра всегда считала меня слишком маленькой, чтобы рассказывать о своих отношениях с мужчинами. Хотя с тех пор, как я впервые ее увидела, мне сложно было представить бабулю рядом с дедом. Но ведь когда-то и я брезговала Энцо, зато как-то умудрилась прожить с ним все эти годы.

Как только я оказалась внутри кондитерской, все завертелось-закружилось, словно на ускоренной киноленте. Я раздобыла рамки с золотым напылением в стиле ретро, которые отлично сочетались с бежевыми стенами и ярко-розовыми сердцами. Посланный от фотографа помощник развесил портреты в черно-белом цвете и с яркими деталями. Особенно классными получились мое ярко-розовое платье, лента на шляпе и губы. Заметила, что с портрета на фронтальной стене на меня смотрит совершенно другая Ассоль. Ей уже ничего не страшно, и она самодостаточна! По совету Бернардо рекламу нашей кондитерской с таким же портретом племянники Антонио, двое подростков, развесили по всему городу.

Лея пробовала втиснуть поднос красных сердец с белым сливочным кремом и шоколадными замочками в холодильную камеру, где их уже ожидали зепполи с цветами из засахаренных зерен кофе и ромовые бабы. Антонио, наблюдавший за ней с кухни, заторопился ей на помощь. Я не сразу поняла, что он обращался ко мне:

– Можешь лить сколько угодно рома на кекс, но твой супруг так никогда и не станет ромовой бабой!

Меня охватило приятное волнение, ибо мне предстоял один из ответственных моментов подготовки к празднику: создание праздничного десерта по фамильному рецепту. Я выложила на стол ингредиенты и подглядывала в бабушкин рецептарий, словно Сандра вела со мной эпистолярный разговор, рассказывая о том, как приготовить ее фирменное тирамису.

“Имей в виду, что на одну порцию десерта тебе понадобится два желтка из свежих фермерских яиц. Купи их лучше у Дино. Куры его пасутся на свежем воздухе, а сам он никогда не страдает плохим настроением. Табак его знает, как ему это удается. Только не смей держать их в холодильнике!

Пол стакана мелкого сахара можно заменить сахарной пудрой, а потом растереть с желтками, добавив немного (доверься своей интуиции и сделай это на глаз) мадагаскарской ванили. Теперь очередь ста двадцати пяти граммов свежайшего сыра маскарпоне. И немного рома. Совсем чуть-чуть. А вот белки не клади вовсе. Они тебе понадобятся для второго крема.

Только сбрызни их вначале соком лимона, так их легче будет взбить в стойкую пену. Все, можешь добавлять по чайной ложке сахарную пудру. На два белка – не более пол стакана. Слишком сладкий десерт как приторная жизнь: быстро надоедает и отбивает желание.

Взбитые с сахарной пудрой белки держи в стороне. Их не нужно смешивать с остальной массой. Подготовь кофе, сваренный в гейзерной машинке (лучше купить бразильский в лавке у Леопольдо, что рядом с преторианским дворцом. Скажи, что тебе нужен именно тот, который он придерживал всегда для Сандры).

Добавь в кофейную смесь немного тростникового сахара. На вкус, но не переборщи. Подготовь клубничный сироп.

И вот еще: если Беата пожадничает и замесит теста на бисквиты меньше обычного, а такого печенья у тебе в запасе не останется, используй “Павизини”, либо другие маленькие бисквитные язычки.

Смачивай одно в клубничном сиропе, другое – в кофейной смеси, потом выкладывай густой слой крема желтковой массы, затем снова бисквиты, смоченные то и одном, то в другом сиропе. И, наконец, самый верх обильно покрой взбитыми сливками. Укрась шоколадной стружкой и кусочками клубники. Из остатков взбитых белков можешь сделать кокосовые безе и украсить ими по кругу.

А теперь изюминка рецепта: тебе понадобится порошок из васильковых лепестков. Наша жизнь без щепотки магии оставалась бы слишком плоской и безвкусной. Беата это тоже знает”.

Закончив кулинарный ритуал, я погладила рецептарий и убрала его в сейф. Это теперь мой помощник, хранивший не только память о бабушке, но и ее полезные советы.

Я убрала противень с десертом в холодильник, с наслаждением вдыхая его пряный, бодрящий аромат. В кондитерской уже вовсю вращался маховик, как это было при Сандре. Позвонил курьер и доставил коробку с цветами, креповой бумагой и лентами; Антонио гремел утварью и сдабривал замес теста смачными словечками с сицилийским акцентом; Лея надувала красные, розовые шары в форме сердец и украшала ими витрину. Я набрала Пабло, чтобы он пришел помочь нам завтра, четырнадцатого февраля на целый день. Все в жизни меняется, только не лаконичное умение бразильца вести торги!

Вдруг послышалось прерывистое дыхание Леи сзади. Она уже махала тряпкой по стульям:

– По-моему, здесь будет сегодня настоящая катастрофа!

– Нет, Лея, очень прошу тебя! Только не сегодня! Следующий День влюбленных через год, а деньги мне нужны сейчас! Поэтому покрути своим волшебным носиком так, чтобы собрать влюбленные сердца в этих стенах и продать им побольше десертов!

– Не переживай! Все пройдет наилучшим образом! – заверила меня Лея. – Святой Валентин обязательно заглянет сюда!

– Хочется верить! – Я вспомнила, как бабушка засовывала за ухо карандаш, и решила проделать то же самое, – Ты думаешь, Сандра была бы довольна?

– Уверена, она гордилась бы тобой, – Лея подняла глаза к потолку: – Господь благоволит грешникам.

В двери появилась мужская фигура в тренче.

– Буонди! – элегантный седой мужчина с черно-белыми усами посмотрел на меня, а я уставилась на него, вспоминая, откуда могла его знать.

– Здравствуйте! В честь Дня влюбленных первому посетителю скидка десять процентов и наш комплимент в придачу! – автоответчиком протараторила Лея, отрывая рот от шарика, и тот, глухо свиснув, снова сдулся.

– Проходит лет пятнадцать, и лица людей стираются за ненадобностью, – радостно проговорил откуда-то знакомый мне голос.

– Комиссар Риччи? Господи! Простите меня! – изумилась я его неожиданному появлению.

– Своим звонком вы украли у меня сон. Пришлось кое с кем переговорить, – он осмотрелся вокруг. Посетители с коробкой торта уже вышли за дверь, а Лея с шаром ушла на кухню к Антонио. Возможно, она смекнула, что Риччи зашел сюда не только за круассаном.

– Пожалуй, сделаю вам кофе, – предложила я и поставила перед ним блюдце с ложечкой.

– Да, пожалуйста. Видите ли, – начал он, – Я тогда был занят в расследованиях расстрела одной семьи на Сицилии. Речь идет о семье Алекса Де Анджелис. Да, почти полвека мы не могли найти убийцу.

Я поставила чашку с кофе на блюдце и протянула ее комиссару:

– В тот вечер диктор слишком быстро рассказывал о том, что случилось. А мой итальянский был тогда еще так себе. Но по реакции бабушки и ее сжатому переводу я поняла, что в дом некоего Фрати залезли воры. Между хозяином и другими завязалась перестрелка. Что же там произошло? Вы в курсе?

– Благодарю! Он чудесно пахнет, – комиссар пододвинул к себе чашку с кофе и, смакуя, отпил. – На самом деле все усложнилось тем, что вовсе это были не воры. Хозяин сам открыл им дверь. Меня тогда на месте не было. Я был на Сицилии, а дело вел мой коллега. Он увлекался коллекционированием предметов искусства эпохи Возрождения. Правда, как ушел на пенсию, уехал на Тенерифе. Насовсем.

– Но кто убил отца моего мужа, Винченцо? – недоумевала я.

Комиссар снова отпил кофе и сказал:

– Сам хозяин дома. Это была самозащита. И сам Дуччо несколько дней спусят плохо кончил.

– Какая ужасная смерть! – дополнила я. Но больше всего меня волновало другое, – А как причастен ко всему этому Леонардо?

– Он был свидетелем. Дед отправил его туда вместе с Массакрой. Сам Алекс подъехал позже, когда все уже случилось. Почему убежал Лео, я не могу вам сказать. Он не был виновен. Жена Фрати рассказала, как все произошло: стрелял ее муж, он-то и убил Винченцо. А потом сам и застрелился.

– А что картина? Ее нашли? – Уж если я столько лет о ней слышу, то хотя бы буду знать, где она находится.

– Она никуда не пропадала, это ведь частная собственность. Наверное, так и осталась, ну, в доме Фрати. Впрочем, нет, хозяйка, кажется, продала квартиру, а с ней – и коллекцию мужа. Уже много лет назад.

Лея вернулась из кухни с большим надутым сердцем, а в кондитерскую вошла кучка служащих из банка напротив. Риччи заторопился:

– Не могу больше отнимать у вас время. Вижу, тут работа кипит, – он полез за портмоне, – Сколько с меня?

– Ничего не нужно, комиссар! Это благодарность за то, что удовлетворили мое любопытство. Только один вопрос: вы знаете, где я могу найти Леонардо?

– Кажется, его отец был врачом, работает где-то в Африке. Он развелся с женой. Помню только, что она не из Италии. Больше ничем помочь вам не могу, – он пригладил порядком поседевшие черные волосы. – Кстати, слышал, что ваш муж задержан. Мне очень жаль…

Я оскалилась со злорадством. Он перевел взгляд на витрину, заполненную пирожными, украшенную шарами, надувными сердцами, розовыми лентами, потом указал на круассан с шоколадным кремом, посыпанный дроблеными фисташками:

– Вы завернете мне его с собой?

– Конечно! – спохватилась я.

Пока я складывала круассан в бумажный пакет, Риччи поинтересовался:

– А что Беата? До сих пор помню ее булочки с корицей!

Я пожала плечами и опустила глаза, чтобы найти оправдание:

– Работы было много в эти дни, но я как раз собиралась к ней. Обещаю!

Я встретилась взглядом с Леей, затягивающей ниткой надутый розовый шар.

– И привет ей от меня передавайте.

– Вы с ней так близко знакомы? – спросила я, протягивая ему пакетик с круассаном.

– Да! Очень давно! Когда она была еще такой же молоденькой, как вы! – его усы растянулись, обнажая белые зубы. – Что ж, удачной торговли!

– Спасибо! Очень на это надеюсь.

Он все так же элегантно, как и много лет назад, взял мою руку, поднял к губам, поцеловал ее и с достоинством вышел из кондитерской. Я вздохнула: все же мужчины с Сицилии – это особая раса!

Торговля, как Риччи нам того пожелал, шла бойко. Сердца из красного бархата с шоколадными ключами улетали со скоростью первого взгляда. Им не уступали и зепполи. В качестве их сопровождения уходила и обычная ежедневная выпечка, да и наше фирменное миндальное печенье, рецепт которого, вслед за тирамису, я так же откопала в бабушкином рецептарии.

Пока я раскладывала блюдца под заказанные чашки с кофе, а в перерывах составляла грязную посуду в посудомоечную машину, вдруг ощутила, будто за мной наблюдал кто-то невидимый. Может, он весь день на меня смотрит, а я только сейчас очухалась? И это было вовсе не привидение. Нет! Какое-то ощущение недосказанности, недоделанности, отсутствие благословения на новый этап жизни.

Услышав шкрябание по металлической миске комбайна, я влетела, словно по наитию, в кухню, надеясь увидеть там Беату. Это было воспоминание с полным погружением в прошлое, когда здесь вместо Леи и Антонио еще были бабушка и ее помощница. Яркое февральское солнце совсем не грело в эти дни умирающей зимы, зато его слепящие лучи через маленькое боковое окошко заливали светом все внутри. На какое-то мгновение мне показалось, что вместо Антонио за столом сидит Беата, громко стуча ложкой по миске.

Я быстро собрала коробку из четырех пирожных, механически забежала в гардероб за пальто и сумочкой и выбежала из кондитерской.

Только бы не было слишком поздно!