Алтарь для Спящего бога

Глава 17. Мы все тут умные старики

– Так значит она сказала правду? – спросил Румп, серьёзно смотря на Альгара.

– В каком-то роде.

Аника фыркнула и отмахнулась от его слов.

– Ты либо виноват, либо нет. А она ещё совсем ребёнок, чтобы понять суть происходящего.

– Эрия достаточно взрослая, чтобы делать свои выводы. Этот… Тервуд пошёл против моего приказа, – Альгар сцепил руки, стараясь унять подступившую злость.

– Сам назвал его комендантом и дал власть, – голос названой сестры звучал тихо и сурово. – Не ищи оправданий: ни себе, ни другим. И не прикрывайся покаянием – мы слишком давно друг друга знаем.

Альгар понуро склонил голову. Куда проще идти одному на сотню солдат, чем посмотреть в глаза Аники в этот момент.

– Я впервые не знаю, что мне делать, Ани.

Она долго смотрела на него, перебирая сухими пальцами веточки можжевельника.

– Что и всегда – делай что должно и будь что будет.

Альгар резко отстранился.

– Нет! Хватит. Будь что будет мы уже пробовали и ты видишь к чему это привело!

Он поднялся и подошёл к окну. Комната Аники выходила на двор. По нему прогуливались Вест и Глаша. Парень понуро опустил голову. Вот ещё одна напасть. Веста с матерью следовала отправить на север ещё в самом начале и не тащить за собой, но Глаша женщина суровая и замужем хоть в огонь. Кто же знал, что с Бажен погибнет? Теперь забота о них пала на плечи братства.

– Мы столько раз это видели. Хватает искры, чтобы разгорелось пламя, – Альгар вцепился пальцами в медальон, чувствуя как острые края режут кожу. – А если эта искра я? Как отличить борьбу от безумия?

– Никак, – проворчал Румп, до того тихо седевший в стороне. – Ты слишком много на себя берёшь. Если начнёшь в каждой смерти винить себя, то тогда к чему твоя жизнь? И наши жизни тоже.

Альгар бросил на мага опасливый взгляд.

– Не в каждой, но во многих. Я опять сорвался. В Бресвике.

Румп нахмурился и впервые за долгое время Альгар уловил на его лице страх.

– И что ты почувствовал?

– Во время или после?

– В оба раза.

– Злость. Мне захотелось… Эйг не был готов отступить. Даже более – он хотел положить на алтарь принципов и убеждений свою семью, своих людей. И мне тоже этого захотелось, – Альгар резко отвернулся, не желая видеть взгляд Аники. – Я плохо помню, что происходило во время битвы. Просто шёл вперёд, а всё вокруг делали то, что я хотел. Совсем бескровно взять Брейсвик не получилось бы, но… не так. Не такой ценой. Дети, Румп, простые люди, которые не то, что меч, дубины в своей жизни не держали. И я этого хотел. Взять. Сломить… – Повисла тишина. Даже Аника и та не бросилась утешать его. – А потом, когда очнулся и увидел… Я убеждал себя, что иного пути не могло быть. Что Эйг всех убедил в жертвенности принципам. Что они сами бросились на меч. Короля убедил, командиров, солдат, а себя не получилось. Ты знаешь Румп, как никто другой, к чему всё идёт.

Маг что-то проворчал себе под нос. Альгар услышал, как скрипнуло старое кресло, как зашаркал старик по крашеным доскам пола. Ссохшаяся от старости ладонь коснулась плеча.

– Знаю. И ты знаешь. Мы все тут умные старики. Но я верю, как поверил тогда, что у тебя есть способ обойти проклятие.

Альгар бросил короткий осторожный взгляд на мага. Тот выглядел уверенным, но навряд ли кто-то сможет обмануть бога. Румпу тоже было страшно.

– Необитаемый остров? Пустыня? Сколько пройдёт времени, прежде чем я окончательно лишусь и той доли рассудка, что во мне осталась?

– Мы не знаем, зачем и почему тебя заперли в колодце.

– Легенда…

– Легенды лгут! Что людская, что про Хаос, – сурово оборвал его Румп. – Что там на самом деле случилось никто не помнит, кроме Пряхи, а она будет молчать. Ты сам говорил. А легенды глупы и суеверны. Передо мной живое тому подтверждение.

Альгар кисло улыбнулся.

– Перед тобой тот, кто взял Брейсвик, не оставив в живых ни одного его обитателя. Нет Румп. Нет, мой старый друг. Все мы подчинены этому странному проклятию. Разве ты не знаешь? Алара умерла на твоих руках.

– Алара всё сделала сама, – лицо мага сделалось серым. – Я просто не успел. И жалею о том, хотя моё вмешательство ничего бы не решало. Алара уже была связана с Алтарём.

– В таком случае у тебя появился шанс всё исправить. Её внучка…

– Марсали погибла.

– А её сестра нет.

В повисшей паузе особо остро послышался крик младенца.

– Я знаю, – медленно проговорил Румп и опустил глаза. – Джузеппе был здесь, совсем рядом.

– Он не должен её получить. Ни при каких условиях!

Аника отложила травы в сторону и крепко сцепила пальцы в замок.

– Я не понимаю: Алтарь пуст и ему не нужны жертвы, чтобы ты спал!

– Он не пуст, – отозвался Румп. – Тело всё ещё там. Огромный, дышащий огнём, если верить легендам, Змей. И он просыпается.

– Мы всегда были порознь: мой разум и моё тело. Оно шепчет мне, предлагает такое, на что я не готов пойти, – Альгар отпустил кулон и вытер мокрую от крови ладонь о штаны. – Как только дороги станут безопасны, она отправится на запад. Там живёт её тётка. Или на Свободные острова. Иначе Джузеппе не сможет её отпустить.

– А ты? – Аника приподняла брови.

Сестрица знала его как никто другой. Отдать своё сокровище? Никогда. Альгар повёл плечом, отвергая свои собственные доводы. Голос младенца стал громче и требовательнее. Румп вернулся в кресло. Надвинул свой тёплый вязаный колпак и, прикрыв глаза, с усмешкой сказал:

– В Брейсвике кое-кто выжил, Альг. А это что-то, да значит.

Когда Альгар покинул комнату, Аника раздражённо бросила в мага горсть можжевельника:

– Вот что ты за человек! Не мог помочь? Девка-то хорошая, ему под стать.

Старик смахнул с халата пахучие веточки и непонимающе взглянул на женщину.

– Ты часом каких грибочков не поела? О чём думаешь, старая? Забыла кто он? Того и гляди полетит по кочкам, а потом ищи средство засунуть такое дитятко обратно. Она не просто избрана Алтарём. Она жертва. Обречённая.

– Я в ваших волшбах ничего не смыслю, – проворчала Аника и тут её осенила страшная догадка. – Ты же видел как он на неё смотрит? Словно на… ну не знаю. Того и гляди выкрикнет: «Моя!», схватит в охапку и утащит к себе… куда-нибудь.

Румп посерьёзнел и даже подёргал седую бородёнку.

– Верно говоришь, старая. Может и правильно будет, отправить её подальше. Да только как бы древние клятвы сами не решили их судьбу. И нашу заодно.

.

Эрия смотрела на огонь. Позабыла про вышивку в руках. Не слышала разговора Гленны и Даниэлы. Кажется, даже думать перестала. Языки пламени изгибались в причудливые узоры, зовя прикоснуться. Почувствовать их тепло…

– Леди, не могли бы оставить нас наедине? И если хотите посетить храм, самое время собираться. Мы поедем рано утром, с рассветом.

От голоса герцога Баккереля Эрия вздрогнула. Гленна бросила на неё обеспокоенный взгляд и быстро увела Дани, плотно прикрыв за собой дверь. Девушка отложила пяльцы и встала. Так как учила мама: спина прямая, подбородок не сильно задран, взгляд в пол… Нет, опускать взгляд ей всегда было сложно.

Герцог стоял непоколебимый, словно гора, слегка расставил ноги, руки в бока и взгляд из-под бровей. Хмурился, щурился и молчал.

– Вы придумали новую пытку, милорд? – спросила его Эрия, которой надоело играть в гляделки.

– Какую пытку? – удивился герцог.

– Тишиной.

Шутка вышла нелепой, но герцог даже не разозлился. Его губы расплылись в кривой улыбке.

– У вас странные вкусы, моя леди: цепи, пытки.

– Обещаю исправиться, мой лорд, – Эрия низко присела в реверансе. – В следующий раз это будут палачи и виселицы.

Улыбка сползла с лица герцога. Он посуровел и сжал пальцы в кулаки. Да так сильно, что ей почудился треск костей.

– Я желаю, чтобы завтра вы поехали с нами в храм.

– А если этого не желаю я?

– Думаю, что вы сможете с собой договориться.

И вышел, хлопнув дверью. От резкого звука вновь проснулся Наган наверху. Эрия схватила свои пяльцы и бросила их в дверь. Те отскочили и упали на мягкий ковёр.

– Будь ты проклят! – выкрикнула она и, разрыдавшись, упала в кресло.

.

Эрии выдали коня. Не самого резвого, но и незалежавшуюся клячу. Тот бодро шёл рядом с молчаливым Кома и Оскольдом. Чуть впереди бок о бок ехали герцог и Аника, а позади ехали сани с остальными. Только Кеке оставили в Раате – тот совсем разболелся. К тому же он не верил в Триединых. Ближайший храм находился едва ли не в дне пути, в Радле.

– Погожий день, – Оскольд улыбнулся, смотря на небо. – Вам не кажется?

Эрия приподняла брови и ничего не ответила. Новоявленный лорд Вивьен кашлянул и улыбнулся ещё шире.

– Видите вон ту сосну? – Он указал на дерево с голубоватыми иголками. – В моих краях её называют Голубкой. Из-за цвета.

Эрия отвернулась, показывая, что не готова поддержать разговор. Кома крякнул и пророкотал:

– Ты Оси не старайся так. Леди сегодня не в духе.

Смерив своего тюремщика взглядом, девушка легонько ударила пятками коня и вырвалась вперёд. Тут же обернулась Аника, улыбнулась и поманила взмахом руки. Эрия заняла место справа от старухи. Та уверенно держалась в седле и, казалось, даже помолодела. Её щёки раскраснелись, а на губах играла весёлая улыбка.

– Девочка, ты выглядишь очаровательно! Тебе надо почаще гулять.

Эрия широко улыбнулась и, потянувшись, потрепала коня по загривку.

– Нет ничего лучше конной прогулки.

– Ты сидишь в седле, словно родилась в нём, – усмехнулась Аника.

– Я потомок всадников Простора, – Эрия поправила шапку, чтобы та не слетела. – Седло – мой дом родной.

Аника лукаво прищурилась и, пришпорив коня, громко крикнула:

– Тогда догоняй, всадница!

Эрия на мгновение замерла, а следом ударила коня пятками, и тот перешёл на галоп. Взметнулась ткань плаща, в лицо ударили снежинки и холодный ветер, но что это по сравнению со свободой? Девушка подставила лицо ветру и наклонилась вперёд. Она быстро догнала Анику и перегнала её. Конь уверенно нёсся по укатанной дороге и, кажется, сам наслаждался возможностью размять ноги.

Ветер бил в лицо, выбивая слёзы из глаз, а с губ не сходила улыбка. И Эрии представилось, что она грозная воительница, та, что безудержно несётся по Простору. И она свободна, словно тот самый ветер. Нет замков, нет ничего, что могло бы сдержать её страстную натуру.

Сбоку мелькнула чёрная тень, и девушка сильнее вдавила пятки в бока коня. Тот, зажав удила и выгнув крутую шею, прибавил шаг. Эрия от переизбытка чувств радостно вскрикнула и раскинула руки, отпустив поводья. Ветер унёс чей-то окрик. Да что они могут знать о счастье? Вот оно!

Почувствовав, что конь начинает уставать, Эрия взялась за поводья и натянула их. Подчиняясь её руке, тот перешёл на рысь, затем на шаг. И тут же слева резко осадил своего коня герцог. Эрия только мельком взглянула на его лицо, чтобы понять: её мучитель не просто разозлён, он в бешенстве. И потому небрежно бросила:

– Я не собиралась бежать.

Ей послышался рык и следом очень тихий, сиплый голос:

– Идиотка, ты могла свернуть себе шею!

Она вздёрнула брови, всё ещё смотря перед собой.

– Не понимаю, о чём вы, ваше сиятельство.

– Ты бросила поводья!

Эрия наградила герцога, как ей казалось, уничижительным взглядом и всё так же спокойно ответила:

– Я всё ещё не понимаю, как могла свернуть себе шею?

– Конь мог сбросить тебя!

Эрия позволила себе снисходительно улыбнуться.

– Не мог. Я с четырёх лет в седле, и ни разу, ни один конь меня не сбросил. Но если вы решили напомнить мне о моём мнимом проступке, то позвольте и мне напомнить вам о вашем. К леди следует обращаться на вы. Мне жаль видеть такой значительный пробел в вашем воспитании.

Ей вновь послышалось рычание, но следующие слова заставили её усомниться в своих же подозрениях.

– Как я могу судить, вы, леди Эрия, решили заняться моим воспитанием? В таком случае, возможно, и мне следует заняться вашим, – пауза, длинная и такая проникновенная. – Нерадивых детей обычно секут розгами. В том числе и леди.

– Как вам будет угодно, – Эрия вскинула подбородок, но её пальцы судорожно вцепились в поводья. – Тогда какое наказание достойно вас, ваше сиятельство? Возможно, мне тоже следует взяться за розги?

В следующее мгновение её схватили за руку и развернули к себе. Лошади остановились. Герцог наклонился и, приблизившись так близко, что можно было рассмотреть его совершенно ненормальные, горящие алым пламенем глаза. Он говорил тихо, чётко и так проникновенно, что в ту же секунду Эрия пожалела обо всём сказанном.

– Не играй с огнём, девочка. Однажды моё терпение лопнет, и никакие благие помыслы не защитят тебя. Мне стоит только подумать, – опять пауза, и железная хватка герцога усилилась. – Только подумать, и ты испытаешь всю полноту и моей власти, и моего воспитания, и моего отношения к тебе. Мне ничего не стоит, чтобы сделать твою жизнь в высшей степени невыносимой. Вам всё ясно, леди Кальдерон?

Эти глаза завораживали. Вселяли ужас, но завораживали. Огнём, которым они пылали, и близостью смерти. А ведь правда ему ничего не стоит здесь, на дороге свернуть ей шею. Или сломать руку. Страх, тот самый первобытный медленно разлился в сердце, заставляя то практически остановится.

В его глазах герцога Эрия увидела свою собственную смерть.

Он медленно разжал пальцы и отстранился.

– Будем считать молчание за согласие. Впредь, если вы вздумаете вести себя как неразумное дитя, я поступлю с вами сообразно вашему поведению.

Отвернувшись, тронул бока своего коня и тот шагом двинулся вперёд.

Эрия ещё долго стояла посреди дороги, касаясь руки в том месте, где её сжимал герцог. Боль, как бывало прежде, не отрезвляла. Наоборот, всё тело стало ледяным, и холодный ветер, казалось, пронизывал до самых костей.

– Вот змей старый, – выругалась остановившая коня Аника. – Он тебя сильно напугал?

Эрия только сейчас почувствовала, как щёки холодеют от пролитых слёз. Она отвернулась, торопливо вытерла их и сказала на удивление ровным голосом.

– Нет. Всё хорошо.

Старуха хмыкнула и послала коня вперёд. Эрия видела, как она поравнялась с герцогом и что-то ему сказала. Тот резко ответил и взмахнул рукой, однако Анику это ничуть не смутило, и она легонько похлопала герцога по плечу. Они так и ехали: старуха что-то спокойно говорила, гладила мужчину по плечу, а тот огрызался и качал головой.

Опустив глаза, девушка пустила коня медленным шагом и предалась невесёлым мыслям.